http://echo.msk.ru/programs/voensovet/788881-echo/

Военное образование отбросило коньки!

Интервью (в записи) госпожи руководительницы военным образованием

А. ЕРМОЛИН - Екатерина Геннадьевна, первый вопрос, наверное, я задам, связанный традиционно уже. Как вы стали руководителем департамента военного образования? Как у вас складывалась судьба, карьера, как вы дошли до жизни такой, скажем так?

Е. ПРИЕЗЖЕВА - Ну, во-первых, у нас департамент не военного, а просто департамент образования, потому что сейчас этот департамент курирует все уровни, начиная от детских садов, школ, которые находятся в ведении министерства обороны до вузовских специализированных учебных заведений, это суворовские, нахимовские военные училища, президентские кадетские училища, кадетские корпуса. И, конечно, высшие учебные заведения.

Как дошла до такой жизни? Базовое образование – экономическое, я закончила экономический факультет Ленинградского государственного университета. Защищалась уже по социологии на факультете социологии этого же учебного заведения. Потом работала в Федеральной налоговой службе. И когда министр обороны стал работать на своём нынешнем месте, он предложил поработать с ним в Министерстве обороны. И я долгое время курировала все социальные направления в министерстве обороны – медицину, культуру, денежное довольство, но в том числе образование. А вот не так давно, с ноября месяца, стала заниматься этим нефакультативно.

А. ЕРМОЛИН - То есть вы в большей степени в области образования именно как менеджер, да, тогда, сейчас этими вопросами занимаетесь?

Е. ПРИЕЗЖЕВА - Ну, возможно, да.

А. ЕРМОЛИН - Хорошо. Расскажите, пожалуйста, что представляет из себя военное образование как система?

Е. ПРИЕЗЖЕВА - Ну, система военного образования – это в первую очередь сама сеть учебных заведений, об этом уже все наслышаны, и, конечно, сейчас эта сеть министерством обороны оптимизируется. В советские времена подготовкой военных кадров занимались 166 учебных заведений. И выпуск офицеров ежегодный составлял примерно 60 тысяч человек ежегодно. Сейчас армия стала другая, потребности кадровые изменились, потому что война стала другая. И у нас потребность в подготовке кадров сократилась примерно в 7 раз, а количество высших учебных заведений – только в 3,5 раза. И поэтому, конечно, сейчас проблемы, связанные с малочисленными вузами, которые работают на огромных фондах, рассчитанных на 2,5, 3 тысячи курсантов – это реальные вопросы, решением которых мы занимаемся. Вы знаете, что количество курсантов, которые учатся, напрямую связано с профессорско-преподавательского состава. И чем меньше в каждом вузе мы обучаем курсантов, тем, соответственно, меньше у нас возможности создать в каждом вузе мощный научный потенциал, мощную школу. Поэтому мы сейчас занимаемся укрупнением этих вузов, улучшаем фонды, инвестируем в техническое оснащение высших учебных заведений. И вот эта работа по определению сети, и не только сети, по всем вопросам, связанных с военным образованием – она в министерстве обороны связана соответствующим образом. У нас сформирована комиссия под председательством начальника генерального штаба генерала армии Макарова. И в эту комиссию входят заместитель министра, главнокомандующий видами, командующий родами войск, представители центральных органов военного управления, которые являются кадровыми заказчиками. Также в эту комиссию мы, безусловно, включили ветеранов и генеральных инспекторов министерства обороны, дабы их мнение тоже было учтено при формировании наших подходов к военному образованию в целом. Но, вот, я коснулась сети, но, конечно, даже, наверное, более важный вопрос – это поднять уровень военно-профессиональной подготовки, то есть наша сейчас ориентированность на повышение качества образования – это вопрос номер 1, которым все озадачены.

 
А. ЕРМОЛИН - Ну, мы об этом ещё поговорим, я думаю, более подробно. То есть эта комиссия, которую вы упомянули – она по сути дела выступает таким кадровым заказчиком. То есть руководители видов вооружённых сил, родов войск, то есть они говорят по сути дела вам, сколько им нужно кадров и какими компетенциями эти кадры должны обладать.

Е. ПРИЕЗЖЕВА - Да, они определяют кадровый заказ, они определяют квалификационные требования, которым должны соответствовать выпускники, которых готовят вузы.

А. ЕРМОЛИН - Так называемая профессиограмма, да, насколько я помню, в вооружённых силах это называлось.

Е. ПРИЕЗЖЕВА - Здесь очень важно понимать, что всё, что сейчас делается в сфере военного образования – это не решение приезжего, это не решение Сердюкова: это результат продуманной, проработанной политики и всесторонней оценки.

А. ЕРМОЛИН - Угу, угу. Так. А вы упомянули, что в советское время у нас было 60 тысяч выпускников в год. Соответственно, наверное, раза в 4 больше училось одномоментно в высших учебных заведениях. Сейчас не секрет ни для кого, что было принято решение не проводить наборы в высшие учебные заведения. Как с этим обстоят дела? Есть у вас реальные сейчас слушатели и курсанты, кто сейчас проходит обучение? И из числа кого? То есть как вы компенсируете отсутствие курсантов?

Е. ПРИЕЗЖЕВА - Ну, во-первых, у нас и слушатели-курсанты, которые поступили до прекращения набора, то есть курсанты сейчас учатся 3-4-5 курс они заканчивают. И слушатели второго года обучения в наших академиях тоже в следующем году закончат свою подготовку. Почему было принято такое беспрецедентное решение – не набирать временно – вы знаете, что президентом был утверждён новый облик вооружённых сил. И в соответствии с этими параметрами количество офицеров в армии сократилось. И когда мы взвешивали, оценивали эту ситуацию, и на одной чаше весов была необходимость набирать и готовить молодых людей, тратить на них деньги, силы и через пять лет получить выпускника, который не имеет практического опыта командованием в войсках, просто молодого лейтенанта, это с одной стороны, и с другой стороны, большое количество офицеров, которые прошли эту подготовку, которые уже отслужили, которые понимают, что такое армия и возможность переподготовить этих офицеров и всё-таки дать им возможность продолжить службу в вооружённых силах, мы сочли, что второй вариант – он более правильный, более предпочтительный и более государственный. Набор в военные вузы идёт, мы продолжаем набирать молодых людей для наших коллег, для других силовых ведомств. И я думаю, что в следующем году вот эта вынужденная мера и вынужденная ситуация – она решится, и мы набор этот возобновим.

А. ЕРМОЛИН - То есть мы отказались от кадрированной дивизии. По сути дела у нас имеет место модель кадрированных высших учебных заведений, да? То есть профессорско-преподавательский состав же не сокращается. Или сокращается на этот период? Как с этим обстоит дело?

Е. ПРИЕЗЖЕВА - Вы знаете, у нас задача – максимально сохранить профессорско-преподавательский состав и те школы, которые уже есть. Как мы это делаем? С одной стороны, мы набирали курсантов несколько лет. С другой стороны, мы проводили и в прошлом году, в позапрошлом, в этом году, проводили довольно массовую переподготовку увольняемых военнослужащих. Ну, вы знаете, что по законодательству военнослужащий, увольняясь, имеет право пройти переподготовку по родственной гражданской специальности. И, собственно, вот эту переподготовку раньше осуществляли гражданские вузы, но было принято решение, и сейчас уже не первый год эту переподготовку проводят военные вузы как раз силами тех преподавателей, которых мы в этих вузах сохраняем. Ну и, конечно, дополнительное образование. Это повышение квалификации, это различные курсы - это всё тоже делается руками, силами вот этого профессорско-преподавательского состава.

А. ЕРМОЛИН - А вот интересно. Понятно, кто у вас является заказчиком. Вы уже сказали, что есть определённая комиссия. А как вы определяете, кого переподготавливать, чему их учить. И есть ли понимание того, куда офицеры, которые проходят эти программы переподготовки, куда они потом пойдут служить? Или же это некий аналог свободного диплома? Вот, мы тебя чему-то научили, а дальше уже, пожалуйста, вот тебе какой-то диплом повышения квалификации, а дальше сам.

Е. ПРИЕЗЖЕВА - Нет, если говорить о действующих офицерах и о повышении квалификации, то они, проходя вот это обучение, они возвращаются на свои места к месту службы и дальше имеют возможность двигаться по карьерной лестнице вверх. Если мы говорим про переподготовку увольняемых военнослужащих, то после прохождения этой переподготовки они не идут служить, они увольняются из вооружённых сил, но имеют возможность трудоустроиться, обновив в рамках этой переподготовки полученные знания по специальности родственной гражданской. У нас в ведомстве приняты целые программы. Ведомственная целевая программа – социальная адаптация увольняемых военнослужащих. И в рамках этой программы действует несколько направлений. Часть из этих направлений – это прямая компетенция министерства обороны. Это как раз осуществление переподготовки, это обеспечение жильём увольняемых военнослужащих. Это выплаты всех необходимых денежных пособий, которые установлены законодательством. И трудоустройство увольняемых военнослужащих не является прямой задачей министерства обороны. Тем не менее, министром было принято решение такое направление (содействие трудоустройству увольняемых военнослужащих). Мы включили в качестве одного из направлений в свою ведомственную программу. И в рамках этого направления организовано взаимодействие и с нашими коллегами, силовыми ведомствами, которые с удовольствием берут увольняемых офицеров. Организовали взаимодействие со службами занятости на местах в регионах. Мы постоянно проводим мониторинг в разрезе субъектов и регионов Российской Федерации. Определяем такие реперные точки, то есть где у нас наиболее критичное количество увольняемых военнослужащих. Вот, с 13 администрациями главных субъектов Российской Федерации у нас заключены соответствующие соглашения о содействии трудоустройству увольняемых военнослужащих. Мы работаем с их службами занятости. Кроме этого, работаем мы напрямую с какими-то крупными компаниями российскими, которые выступают работодателями для наших увольняемых военнослужащих. И вы знаете, как показывает практика, бывшие офицеры очень востребованы на рынке, потому что как правило эти люди имеют как минимум два высших образования. Ну, вы знакомы с системой, которая была – это училище, трудовая академия и с определённого уровня Академия генерального штаба. То есть как минимум два высших образования, и, конечно, опыт управления, потому что все они, увольняясь, имеют практику командования войсками, управления людьми, и особенно вот это было актуально в момент кризиса. Они прям выступали у нас антикризисными менеджерами. То есть большой спрос на этих людей. Мы создали с компанией superjob портал специально для увольняемых военнослужащих, где они могли разместить как раз своё резюме и обозначить свои ожидания в плане дальнейшего трудоустройства, так и посмотреть, какие предлагаются вакансии и что они могут выбирать.

А. ЕРМОЛИН - Я сейчас поймал себя на мысли, что у нас разговор так с конца потёк, да, то есть не с курсантов тех, кто учится в академии, а именно с тех, кто сейчас увольняется. Ну, наверное, это правильно, потому что…

Е. ПРИЕЗЖЕВА - Ну это тоже важно очень.

А. ЕРМОЛИН - Поскольку, наверное, сейчас это более актуальный вопрос с точки зрения массовости.

Е. ПРИЕЗЖЕВА - Не менее – точно.

А. ЕРМОЛИН - Не менее, да. Поэтому и предлагаю на эту тему немножечко ещё поговорить. Я почему ещё этот вопрос задаю? Потому что сам в своё время, в 94-м году, был в такой же ситуации, то есть я был 29-летним майором, и я с трудом представляю, чтобы меня в военном вузе научили тому, что мне потом потребовалось в бизнесе, в менеджменте, и так далее, потому что я-то как раз нисколько не сомневаюсь в том, что офицер – очень востребованный менеджер, но он этого не знает. Он пока не понимает своих конкурентных преимуществ. И объяснить ему как раз, мне кажется, гораздо лучше могут представители того же бизнеса, то есть, собственно, его нужно переориентировать, показать, как он может ту компетенцию, которой он обладает как офицер, как он может их применить либо в госучреждении, либо в бизнесе тоже и так далее. У вас есть опыт сотрудничества с какими-нибудь как раз невоенными структурами? Вы приглашаете на чтение специализированных курсов, там, в чём разница между военным управлением и бизнес-менеджментом или всё-таки военные люди, только с военными образованием работают с теми, кто завтра уйдёт из военной среды и будет, собственно, работать на открытых рынках?

Е. ПРИЕЗЖЕВА - Ну, вы знаете, мы, во-первых, ограничены временем. По законодательству вот эта подготовка – она осуществляется в рамках 72 часов. И, конечно, за такой период невозможно кардинально человека чему-то переучить. И я вот уже говорила о том, что эта переподготовка осуществляется в рамках имеющейся специальности, родственной гражданской. И нет такой задачи – танкиста переподготовить за 72 часа на стоматолога. Вы понимаете, да?

А. ЕРМОЛИН - Нет, это я понимаю.

Е. ПРИЕЗЖЕВА - У нас есть очень интересный опыт работы с министерством экономики. Вы знаете, сейчас действует государственная программа содействия малому бизнесу. И как раз с нашими коллегами из министерства экономики мы думали о том, что увольняемые военнослужащие – это как раз та самая плодородная почва, которую можно возделывать. Это те люди, которым можно давать деньги, субсидии, для того чтобы они как небольшие бизнесмены себя пробовали и пытались построить какую-то свою маленькую империю. И тоже в рамках вот этой государственной программы мы проводили совещание, куда приглашались представители уже региональных экономических структур, ответственные в регионе за реализацию вот этой программы. И был предпринят ряд шагов с нами совместно, для того чтобы офицеров в эти программы вовлекать, рассказывать, что в принципе такая программа существует, помогать, объяснять, как можно в неё включиться и как дальше можно реализоваться.

А. ЕРМОЛИН - А министерство образования никак не смотрит на тех, кого вы сейчас выпускаете, в качестве своего потенциала? Это ж огромное количество именно тех, за кем они должны сейчас охотиться.

Е. ПРИЕЗЖЕВА - Министерство образования, конечно, тоже. И у нас на портале есть целый раздел вакансий. Наверное, тоже это не секрет, что офицеров отставных с удовольствием берут в школы в качестве преподавателей ОБЖ. И на самом деле не только в школы, но и в высшие учебные заведения многие трудоустраиваются. Мы и сами, я уже говорила, прежде чем увольнять человека, мы сами пытаемся посмотреть все возможности, которые у нас есть, для того чтобы сохранить человека в нашей системе, ну, в широком смысле этого слова. У нас есть довузовские учебные заведения, где требуются воспитатели. И никто лучше, чем отставные офицеры, наверное, на эту роль не годится. У нас есть целый клан инструкторов, которыми тоже могут работать отставные офицеры. И в высшей школе преподаватели тоже те позиции, на которые они могут претендовать, которые могут занимать.

А. ЕРМОЛИН - А сколько сейчас вузов осталось в министерстве обороны? И как они распределяются по профилю подготовки?

Е. ПРИЕЗЖЕВА - По профилю подготовки у каждого вида и у каждого рода есть свои академии. Есть военно-учебный научный центр у видов, то есть сухопутных войск, ВВС и ВМФ. Есть видовые академии и у космонавтов, и у ракетных войск стратегического назначения. Есть, знаете, рязанское училище ВДВ. Собственно, если говорить именно о военное составляющей, ну не один вуз… и у войск РХБЗ есть своя тоже академия в Костроме. То есть по каждому направлению такой вуз существует. У нас сейчас кроме юридических лиц или в рамках юридических лиц работают 36 филиалов. Это бывшее училище, которое, ну, вот, в рамках федерально-целевой программы по совершенствованию системы…

А. ЕРМОЛИН - Вошли в эти центры?

Е. ПРИЕЗЖЕВА - Да, они вошли в эти центры. Сейчас уже работают как филиалы, ну и, конечно, закрываются…

А. ЕРМОЛИН - Я хочу напомнить нашим слушателям, что у нас в гостях Екатерина Геннадьевна Приезжева. Екатерина Геннадьевна, извините, что я вас неправильно называл. Как написано. Поэтому ещё раз повторюсь и извинюсь, что в гостях у нас сегодня Екатерина Геннадьевна Приезжева, руководитель департамента образования министерства обороны Российской Федерации. Мы так начали наш разговор, ну, так получилось, с конца, с трудоустройства военнослужащих. Это безусловно очень важная тема, но давайте вернёмся всё-таки к началу военной подготовки. И скажите, как новая система военного образования, она безусловно будет новой, и с точки зрения сокращений, и с точки зрения изменения содержания подготовки. Как она учитывает требования, которые выдвигает новый облик вооружённых сил? Есть ли чёткое представление, что в новом облике… от чего нужно отказаться, как нужно поменять содержание военного образования, формы, методы обучения, как вы видите это всё?

Е. ПРИЕЗЖЕВА - Безусловно, в своей работе мы учитывает тот новый облик и те требования, которые предъявляются к военнослужащим современным. И не только учитывает, но я говорила, что главнокомандующими, командующими и другими заказчиками эти требования по сути задаются. И мы их учитываем при подготовке программ, учебных планов и учли при подготовке новых государственных стандартов третьего поколения. Те подходы, на которых базировалось образование, они, конечно, большей частью были заимствованы из советского периода, и, к сожалению, хотя это и гражданской школе, наверное, высшей присутствовало, курсантов или студентов больше натаскивали на решение каких-то конкретных типовых задач. И как раз сейчас, когда совершенно другими стали вооружение и военная техника, когда изменились формы и методы ведения боевых действий, мы пытаемся подготовить управленца, который бы мог ориентироваться в каких-то нестандартных ситуациях и принимать оперативно правильные решения как в рамках военных действий, так и в каких-то учебных ситуациях. И вот эти подходы мы пытаемся заложить при разработке основных учебных программ, при определении или, скажем, инвентаризации тех дисциплин, которые они изучали и которые должны изучать будут. Новые стандарты третьего поколения, которые у нас должны вступить в силу и по которым должны начать обучение 1 сентября этого года – это как раз тоже такое яркое подтверждение реализации вот этих новых подходов. Мы, наверное, впервые так активно задействовали при разработке новых стандартов гражданскую школу. Во-первых, мы их укрупнили. У нас раньше готовились курсанты по сто одному стандарту. Мы из них оставили сейчас 10. То есть мы объединили родственные специальности. И при подготовке этих стандартов были привлечены ведущие вузы страны – это МГУ, это и Бауманка, это и Ленинградский государственный институт, это и политехнические институты, и, собственно, новые стандарты, которые утверждаются, завершается их утверждение в министерстве образования – это плод такого совместного труда.

А. ЕРМОЛИН - А давайте подробнее расскажем нашим слушателям о том, что такое, собственно, стандарт, образовательный стандарт, что такое стандарт образования, потому что мы это часто слышим от министра Фурсенко. Как вы это понимаете? И есть ли какая разница между стандартом образования, общего профессионального образования и спецификой военных стандартов? Я, кстати, не соглашусь с рядом утверждений, потому что нас, например, не учили шаблонно мыслить, да, что такое тактика? Тактика – как раз отсутствие шаблонов, это понимание стратегии развития боя, пусть это тактическое звено. И так далее. Я не до конца понимаю, в чём всё-таки здесь изменения происходят. Подробнее надо бы объяснить принципы ведения боя. Давайте откровенно: они не поменялись. У нас поменялась организационно-штатная структура, мы перешли на бригады, да, но принцип ведения боя всё-таки остаётся примерно таким же, каким он и был при прежней организационно-штатной структуре.
 

"И здесь Остапа понесло...". Блондинка о войне! Интересно-с!

Е. ПРИЕЗЖЕВА - Вы знаете, поменялась, потому что сейчас не воюет самостоятельно флот, не воюют отдельно, там, сухопутные войска, не воюет отдельно авиация. Как правило, всё, что сейчас происходит, мы все последние эти военные операции, которые мы видим, они осуществляются объединёнными группировками сил и средств, то есть здесь, наверное, главной задачей является координация и взаимодействие различных видов и родов войск, потому что воюют все сразу одновременно. И вот эта слаженность – она как раз служит залогом успешной боевой операции. Когда мы говорим о том, что новые методы и способы ведения боевых действий, как раз речь идёт именно об этом. О том, что сейчас автономно и отдельно каждый вид и род – они не воюют, это вот такая смешанная военная кампания. Что касается вашего опыта, ну, здорово, я вас поздравляю. Значит, вы учились в хорошем учебном заведении. И на самом деле я привела это как один из примеров. Это не значит, что это клеймо, которое нужно повесить на все высшие учебные заведения военные, которые у нас были. Действительно, вы лучше, чем я, знаете, что у нас очень хорошая была подготовка, хорошая школа, но, тем не менее, образование – это живой организм. Жизнь меняется, требования меняются. И подходы тоже должны меняться. Теперь если говорить о стандартах, федеральный государственный стандарт – это базовая часть, которая ложится в основу любой учебной программы. Как строится учебная программа? Есть федеральная программа. Это перечень дисциплин, которые обязательны к обучению для всех, например, командиров. Что у нас было до недавнего времени? Например, внутри сухопутных войск командиры готовились по 5 стандартам. И вы представляете, сколько стандартов для подготовки этого командного звена существовало, если сложить вместе все виды и рода войск. И, соответственно, мы вот это многообразие привели к одному стандарту. То есть у нас командир, неважно, это командир подразделения сухопутных войск, ВВС или моряки – они готовятся, вот, базовая часть, базовая подготовка – у них стандарт один. Дальше военно-профессиональная специфика – она как раз закладывается и учитывается в квалификационных требованиях. Если мы командира хотим сделать командиром подводной лодки, то, соответственно, за счёт вот этой квалификационной составляющей он получает ту специальную подготовку, которая как раз закладывает различия, там, сухопутного военнослужащего от моряка. И, собственно, вот, учебная программа – это такая комбинация федерального государственного стандарта, того необходимого минимума и того перечня дисциплин, меньше которых мы не можем дать и как раз квалификационных требований – это специальная профессиональная составляющая, за счёт которой у нас получается уже военнослужащий, подготовленный на конкретную воинскую должность.

А. ЕРМОЛИН - В этой связи такой вопрос: а это повлечёт за собой пересмотр, ревизию или издание новых боевых уставов? Потому что, собственно, о том, что существовали стандарты, раньше курсанты, наверное, мало подозревали, да, зато зубрили боевой устав сухопутных войск, да, например? Прибыв к месту, там, выполнения задачи, командир взвода должен, там: отдать предварительные распоряжения тын-тын-тын-тын. Все алгоритмы были жёстко прописаны и отступать от них практически было невозможно, хотя это были именно алгоритмы, а не принятие конкретных решений. Что это значит? Значит ли это, что теперь буде ревизия всех боевых уставов? А ведь там же описано содержание боя, там описано использование сил и средств, там используется… вплоть до так называемых логических таблиц командира взвода, да, то, что в менеджментом и называется, да.

Е. ПРИЕЗЖЕВА - Такая работа в министерстве обороны ведётся. И мало того, она уже близка к завершению. Вот, переработка уставов находится на финальной стадии. Уже было несколько докладов начальнику генерального штаба по новым уставам. Я думаю, в ближайшее время они будут утверждены, потому что вы совершенно правы. Это является в том числе основой подготовки офицеров. Собственно, такая работа ведётся.

А. ЕРМОЛИН - Понятно, хорошо, давайте тогда продолжим разговор про военно-научные центры. Оправдывает ли себя концепция укрупнения? Как вы на это смотрите? Или пока рано говорить, потому что сейчас, в общем-то, не в полную мощность работают вот эти структуры?

Е. ПРИЕЗЖЕВА - Военно-научные центры появились в нашей системе с ноября 2009 года. С одной стороны, да, казалось бы, это не такой большой срок, но, тем не менее, та основная задача, которую мы пытались решить за счёт создания военно-учебных научных центров, это интеграция науки и образования, она и сейчас является очень актуальной. Сейчас мы продолжаем её решать. На самом деле, вот тот опыт, который нам удалось реализовать, ну, на примере, допустим, ВУНЦ ВМФ, куда вошла Военно-морская академия, её филиал в Санкт-Петербурге, Калининграде и Владивостоке, и три научно-исследовательских института. Вот эта практика – она себя зарекомендовала очень хорошо, потому что когда наука и образование объединяются, удаётся решить целый спектр вопросов. Во-первых, совершенно по-другому задаётся тематика курсовых, дипломных работ, тем докторских диссертаций и диссертаций кандидатских. Курсанты, которые обучаются, они сразу же привлекаются в рамках своего обучения к научно-исследовательской работе как раз тех научно-исследовательских институтов, которые вошли в этот ВУНЦ. И, с другой стороны, наоборот, ученые, которые занимаются чистой наукой, мы их привлекаем в качестве руководителей дипломов, оппонентов при защите кандидатских диссертаций для чтения каких-то лекций или циклов целых предметных. И вот эта практика – она позволяет существенно повысить качество образования, то, над чем мы сейчас работаем. И, видимо, в том числе поэтому было принято недавно решение министром обороны – концентрация науки и образования в одном месте. То есть у нас сейчас научно-исследовательские институты будут объединяться с высшими учебными военными заведениями. Сейчас как раз таки работает комиссия, для того чтобы правильно интегрировать, не наделать каких-то ошибок, но это очень правильное своевременное решение было принято в 2009 году.
 

До "нового обморока" именно так и было в военных академиях.

То, что сегодня "эффективные манагеры" пытаются якобы создать.

А. ЕРМОЛИН - Что происходит с военно-научными кадрами? Как вы оцениваете ситуацию? Много людей увольняется, много людей уходит с воинских должностей, остаются в качестве профессорско-преподавательского состава. Как вы чувствуете эту ситуацию?

Е. ПРИЕЗЖЕВА - Вы знаете, с одной стороны, есть какие-то вещи, которыми можно было бы похвалиться. Так, за последние годы научный потенциал, ну, в целом я говорю по высшим учебным заведениям ведомственным, он вырос на 11%, то есть на 11% больше стало среди профессорско-преподавательского состава кандидатов и докторов наук. Также…

А. ЕРМОЛИН - Сколько процентов?

Е. ПРИЕЗЖЕВА - 11. На 11 процентов. Ещё цифра, которая нас радует. Наверное, может быть, порадует и слушателей – то, что у нас показатель, который определяет эффективность работы, ну, у нас адъюнктура в гражданских вузов – это кандидаты наук, да, у нас адъюнкты. У нас эффективность составляет 75%, а в среднем по гражданским вузам она чуть больше 25. То есть у нас из каждых ста…

А. ЕРМОЛИН - А как вы считаете?

Е. ПРИЕЗЖЕВА - Ну вот я говорю – из каждых 100 человек в вузах министерства обороны защищается 75, там же защищается 25.

А. ЕРМОЛИН - Ну может там строже спрашивают?

Е. ПРИЕЗЖЕВА - Мы об этом думали. Попытались эту ситуацию подправить, то есть попытались сделать так, чтобы наши требования к людям, которые защищают кандидатские диссертации, они были тоже жесткими, мы требуем, чтобы тематика была актуальной, очень большое внимание обращаем на прикладной характер этих научных работ, то есть они должны быть востребованы, должны иметь высокий потенциал внедрения, ну, чтобы, понимаете, всё не превратилось в какие-то изыскания чистой науки, а для того чтобы всеми этими находками, достижениями и новой научной мыслью мы могли пользоваться на практике. Ну, допустим, что даже, наверное, не огорчает, а настораживает. У нас сейчас появилась такая тенденция. Идёт сильное старение научного потенциала. У нас порядка 65% научных кадров – это люди после пенсионного возраста. И мы даже на примере одной из ведущих наших академий, которая по показателям обладала большим количеством докторов наук, кандидатов наук, мы провели аналитику. Посмотрели, сколько за последние 5 лет было подготовлено этими профессорами, докторами кандидатов наук, сколько дипломников они провели, сколько было опубликовано каких-то монографий, исследований, сколько значимых каких-то вещей они сделали в научном мире за последние 5 лет. И, к сожалению, вот эти результаты – они нас расстроили. Двоякая ситуация. С одной стороны, возраст в науке – это опыт, это практика, но с другой стороны, вот, есть реальная жизнь, когда люди, ну, я не буду обобщать, не все, но есть такие явления, когда ученые живут какими-то прошлыми лаврами, и, к сожалению, в последние годы не проявляют такой научной активности. Вот это, конечно, нас настораживает, и мы такую проблему видим и задачу такую себе поставили – омолодить нашу науку, мы пытаемся привлечь туда молодые кадры, мы как-то более пристально сейчас пытаемся работать с адъюнктами, которые распределяются после защиты. Ну, тоже это важный такой аспект.

А. ЕРМОЛИН - А как, кстати, измерять уже личную эффективность военного ученого? Я поясню. Потому что личная эффективность обычного учёного измеряется публикациями в том числе в мировых СМИ. Ну как-то трудно представить себе публикацию, там, доктора военных наук, там, на тему автоматизированной системы управления боем в Российской Федерации, потому что тема, понятно, что сильно-сильно закрытая. Какие ценометры существуют, чтобы определить, что это действительно достойный труд?

Е. ПРИЕЗЖЕВА - Вы знаете, мы сейчас ведём работу в двух направлениях. Во-первых, мы сейчас плотно к вот этой проблеме пытаемся привязать, опять-таки, заказчиков. Ну, это генеральный штаб в первую очередь, и, соответственно, виды и рода, которые заинтересованы в развитии военной науки каждый по своему направлению. И сейчас у нас есть такое новшество – у нас именно заказчики кадров задают те направления для науки, которые перспективны, которые было бы интересно развивать, которые были бы востребованы. Тематика докторских и кандидатских диссертаций – она заранее согласовывается, опять-таки, генеральным штабом. Не хотелось бы, чтобы сейчас у нас все научно-исследовательские работы получили крен в область военной истории, как это было раньше. То есть нужно работать на перспективу. Мы к этой работе пытаемся сейчас плотно привлечь оборонку, предприятия оборонно-промышленного комплекса, потому в конечном итоге они должны реализовывать те разработки, которые будут сделаны в том числе и нашими исследовательскими институтами. И говоря об эффективности, вы знаете, что в соответствии с 83-им федеральным законом сейчас все учреждения государственные – они будут либо бюджетными, либо казёнными, либо автономными. Ну, вот, то, что касается учреждения образования министерства обороны, у нас будет две категории – это бюджетные предприятия и казённые предприятия. И для федеральных бюджетных предприятий обязательно утверждается… то есть задаются цели, ставятся задачи, эти цели должны быть измерены (разрабатывается система показателей) и дальше определяется эффективность расходования государственных денег для достижения вот этих вот задач. Вот так будут работать федеральные бюджетные учреждения. Ну, это касается не только образования, все направления. И для федеральных казённых учреждений, которых в нашей системе будет большинство, закон оставляет возможность работать по государственному заданию по усмотрению учредителя. Так вот, мы сами для себя решили, несмотря на то что большинство образовательных учреждений у нас будет казёнными, мы вот это государственное задание для них сохраним. Это как раз для того, чтобы понимать, насколько эффективно они предоставляют государственные услуги в виде подготовки и целого спектра, и насколько эффективно для решения и оказания этих услуг тратятся государственные деньги. И там услуг очень много, мы определили перечень этих услуг. В том числе то, что касается науки, мы определяем эти самые показатели, о которых мы говорили, которые будут нам демонстрировать, насколько эффективны наши учёные, учебные заведения и научно-исследовательские институты.
 

Полная беда, если под словом "МЫ" мадам понимает себя. Прощай, военная наука!

А. ЕРМОЛИН - Вы видите проблему? Как раз конкуренция. Потому что когда разные ученые выходят на рынок со своими идеями, со своими… или, скажем, разработчики со своими инновациями. А совсем другое дело, когда они выходят в Генштаб. Генштаб может ошибаться и генштаб может выбрать одну концепцию ведения боевых действий, или, там, принятия на вооружение той или иной техники, да, там, или стратегического развития, там, вот, как вы эту проблему видите? Как создать равные условия, действительно конкурентные? Кто слушает? Вот, кто сейчас слушает… и вообще существует ли такая практика как раз учёта их мнения при выработке стратегии развития вооружённых сил?

Е. ПРИЕЗЖЕВА - Вы знаете, объективность, возможно, помогут обеспечить привлечённые эксперты, внешние эксперты, мы тоже сейчас этим занимаемся. Ну, вот, если вернуться к образованию, вот сейчас полным ходом идёт разработка новых учебных программ, которые как раз будут базироваться на стандартах третьего поколения, и к разработке вот этих учебных программ у нас привлекается целый ряд внешних экспертов – это люди, которые, ну, учёные с большими именами или профессионалы в своей области, которые не являются военными, не относятся к нашей системе. Ну, мы думаем, что наша совместная работа – она как раз позволит обеспечить эту самую объективность. Потому что, да, возможно… система наша закрыта. И может быть, есть некая косность взглядов, да, коридор, за который мы не выходим. И поэтому я считаю, что внешняя экспертиза, вот такой аудит – это вещь такая действенная.

А. ЕРМОЛИН - Скажем, та система, которая существовала раньше – она, ну, в том числе и в советское время, такая более привычная пока, что ли, для большинства – она предполагает, что человек заканчивает высшее учебное заведение, военное училище. Кстати, немногие люди гражданские знали, что в училище ещё дают среднее военное образование, то есть оно даёт общее высшее образование, но среднее военное образование. Дальше была академия. Вот, в связи с переходом как раз на военно-научные центры где место академии?
 

И тут мадам решила разоткровенничаться о своей компетентности.

Или ее отсутствии.

Е. ПРИЕЗЖЕВА - Вы знаете, во-первых, уже достаточно давно училище всё-таки даёт высшее образование, высшее военное образование, высшее военное профессиональное образование.

А. ЕРМОЛИН - Все высшее военное профессиональное образование?

Е. ПРИЕЗЖЕВА - У нас 2, которые обучают 4 года. Все остальные дают высшее.

А. ЕРМОЛИН - Военное, военное.

Е. ПРИЕЗЖЕВА - Да, высшее образование. Сейчас нет такого – «военное». Высшее образование. Мы же сертифицированы в государственной системе. То есть все дипломы принимаются… это неважно, это военное учебное заведение или гражданское учебное заведение.

А. ЕРМОЛИН - Это высшее образование как профессиональное образование.

Е. ПРИЕЗЖЕВА - Диплом о высшем образовании. Где сейчас место академий? Ну вот этот вопрос тоже у нас обсуждался очень долго. И мы сначала даже решили, что мы на одном месте зациклились, но потом поняли, что не зря так долго мы занимались этим вопросом, потому что мне кажется, уже мы со всех сторон, все аспекты рассмотрели и предусмотрели. Вы знаете, что сейчас новые уровни образования реализуются в высших учебных заведениях – это бакалавриат-магистратура либо специалитет. Вот, мы сначала думали и решали, какая же схема наиболее предпочтительней у нас. И пришли к выводу о том, что в системе ведомственных учебных заведений будет реализовываться подготовка по программам специалиатета. В чем разница и в чём вообще главное отличие военных учебных заведений от гражданских? Мы вообще не готовим специалистов на рынок труда. Мы готовим и выпускаем специалистов на конкретную должность. То есть у нас, вы знаете, абсолютно все трудоустроены. И каждый военнослужащий…

А это, как бы мягко выразиться...не совсем правда

А. ЕРМОЛИН - Всех покупает государство в лице министерства обороны.

Е. ПРИЕЗЖЕВА - Да, он приходит, он уже, заканчивая пятый или какой там, ну, шестой курс, в некоторых, да, учебных заведениях, он понимает, куда он придёт служить, на какую он придёт должность. У него нет времени для манёвров, для разбега. Как только он прибывает на место службы, ему сразу надо исполнять конкретные обязанности свои должностные. Ну, в отличие от этого гражданские вузы – они готовят специалистов на рынок труда, а дальше уже люди трудоустраиваются сами. И как раз форма бакалавриата – она преимущественно выбирается, ну, особенно гуманитарными учебными заведениями гражданскими. У нас же нам не нужен специалист широкого профиля непонятно для чего. Нам нужен конкретный специалист. Поэтому 5 лет специалитет. И мы тоже думали о том, что, наверное, правильным будет вот это образование высшее давать его 1 раз и очень хорошим. Почему мы сейчас пересматриваем буквально всё содержание этой подготовки? В дальнейшем предполагается, что подготовка и повышение квалификации военнослужащих будет проходить через систему дополнительного профессионального обучения. То есть мы будем практиковать подготовку офицера переназначением на каждую воинскую должность.

А. ЕРМОЛИН - Спасибо. Я хочу напомнить нашим слушателям, что сегодня в гостях «Военного совета» была Екатерина Геннадьевна Приезжева, руководитель департамента образования министерства обороны Российской Федерации, и мы говорили о том, что происходит с системой военного образования сегодня. Спасибо большое.