Гребенкин А.Н.

Социокультурный облик офицеров Орловского_Бахтина кадетского корпуса в 1843–1917 гг.

В статье на основе анализа формулярных списков офицеров и воспоминаний бывших кадет дается характеристика тех, кто служил в Орловском Бахтина кадетском корпусе в 1843–1917 гг. Динамика изменения офицерского состава прослеживается по следующим параметрам: возраст, воинский чин, награды, происхождение, вероисповедание, уровень благосостояния, образовательный уровень, семейное положение.

Показаны личностные особенности директоров и офицеров корпуса, их взаимоотношения с воспитанниками.

ОрловскийБахтина кадетский корпус, открытый в 1843 г., был одним из лучших военно-учебных заведений Российской империи. Из его стен вышли генералы А.М. Зайончковский, Д.П. Парский, Д.Г.Щербачев и А.П. Будберг, историк В.И.Сергеевич, ученый в области тепловых и авиационных двигателей Б.С. Стечкин.

Началом своей блестящей карьеры эти люди обязаны прежде всего корпусным офицерам, на протяжении нескольких лет стоявшим к ним ближе, чем родители. Батальонный и ротные командиры обучали кадет азам военной подготовки, формировали в них «военную косточку». Исключительно значимой была работа офицеров-воспитателей. По словам О.В. Левитского, сына одного из последних офицеров-воспитателей Орловского Бахтина кадетского корпуса, «внутрикорпусную жизнь мальчиков, оторванных от дома, зачастую сирот, лишенных родительской опеки, во многом определяла среда офицеров-воспитателей, состав которых подбирался весьма строго… Офицер-воспитатель должен был иметь педагогические склонности…обладать выдержкой, корректностью, высокой общей культурой и гуманностью. Его задача была самой благородной: научить кадет трудолюбию, честности, добронравию, преданности Отечеству и Православной Церкви, послушанию, почтительности к родителям, любви к ближнему». Определенное влияние на кадет оказывали через своих подчиненных и офицеры, стоявшие во главе служительской роты.

Каким же был офицерский состав Орловского Бахтина кадетского корпуса? Дать ответ на этот вопрос позволяют формулярные списки офицеров корпуса, хранящиеся в фондах Российского государственного военно-исторического архива.

В 1844 г., через год после открытия корпуса, в нем служили 16 офицеров. Средний возраст офицеров составлял 37 лет. По чинам распределение было таково: 2 полковника, 2 подполковника, 3 капитана, 3 штабс-капитана, 4 поручика, подпоручик и прапорщик. 7 офицеров из 16 были награждены орденами. Помимо наград, полученных завыслугу лет в мирное время, несколько человек имели и боевые ордена. С.Н. Тиньков был Георгиевским кавалером, полковник В.А. Половцев – кавалером французского ордена Почетного легиона, несколько офицеров имели серебряные медали за русско-турецкую войну 1828–29 гг. 2 офицера были лютеранами, прочие же – православными.

Подавляющее большинство офицеров было дворянского происхождения; их отцы находились в чинах от подпоручика до подполковника или же имели граждан ские чины IX–VI классов. Офицеры служительской роты происходили из солдат ских детей.

Родовые имения были явлением нечастым. За матерью С.Н. Тинькова состояло 300 душ, за родителями капитана Н.Е. Лаврова – 700, за отцом штабс-капитана Булычева – 20, за отцом поручика П.М. Куколевского – 100. У матери поручика Ангелатто была родовая недвижимость на о. Корфу.

В соответствии с полученным образованием офицеров можно разделить на две группы. 13 офицеров из 16 были выпускниками военных учебных заведений, в основном Первого и Павловского кадетских корпусов, Дворянского полка и Главного Инженерного училища. У них в графе по служного списка, в которой отмечались познания, указаны знание как минимум одного иностранного языка (французского или немецкого), математики, фортификации, истории, статистики и других наук.

Другую группу составляют выслужившиеся из кантонистов – у таковых указаны лишь знание российской грамоты и арифметики. Высшего военного образования не имел никто; штабс-капитан А.С. Маслов, поступивший в Военную академию, почти сразу же был отчислен по собственному желанию3.

Из 16 офицеров 5 были холосты, остальные женаты (некоторые – вторым браком) на дочерях отставных офицеров или гражданских чиновников и имели детей.

Офицеры, служившие в корпусе в первый год его существования, обладали достаточной опытностью в деле воспитания. Полковник Тиньков, директор корпуса, 8 лет служил ротным командиром Пажеского корпуса и пользовался всеобщей любовью и уважением. Подполковник Хрущов служил во 2м кадетском корпусе, а затем в ПетровскоПолтавском. В 1844 г. его сменил подполковник Финляндского кадетского корпуса Экестубе.

Подполковник Половцов, окончивший Главное Инженерное училище, служил в гвардии и параллельно преподавал в альмаматер и в других учебных заведениях; в течение 9 лет он был помощником инспектора классов Павловского кадетского корпуса.

Через 6 лет, в 1850 г., в корпусе служили (считая вместе с прикомандированными) 33 офицера. Средний возраст офицеров снизился до 34 лет (за счет молодых прикомандированных офицеров).

По чинам распределение было таково: генералмайор – 1, полковник – 1, капитан – 6, штабс-капитан – 7, поручик – 7, подпоручик – 3; прикомандированных: капитан – 1, штабс-капитан – 1, поручик – 4, подпоручик – 3.

Процент офицеров, награжденных орденами и медалями, заметно снизился, – таковых было лишь 8 из 33. Ордена в основном были за выслугу лет; кавалером боевого ордена, помимо С.Н. Тинькова являлся прикомандированный к корпусу подпоручик И.В. Чапкин.

Из 33 офицеров лишь 1 был католиком; прочие являлись православными.

Подавляющее большинство офицеров были дворянского происхождения. Лишь поручик В.Н. Шаталов происходил из обер-офицерских детей Орловской губернии; оба офицера служительской роты были солдатскими детьми, выслужившимися из кантонистов.

Количество офицеров, у которых были имения и крепостные крестьяне, значительно возросло, – к таковым относился каждый третий. В основном это были мелкопоместные дворяне, хотя встречались и обладатели крупных имений. Так, у родителей подпоручика И.Д. Соколова было 400 душ крестьян.

Офицеры, служившие в корпусе в 1850 г., имели разный уровень образования. Как и при открытии корпуса, большая часть офицеров являлась выпускниками военных учебных заведений (25 из 33). Лидировали выпускники Дворянского полка (10 человек), Первого кадетского корпуса (6) и Павловского кадетского корпуса (4).

Образовательный уровень офицеров, не окончивших кадетских корпусов, был неодинаков – среди них были как выпускники классических гимназий, так и получившие более чем скромное домашнее образование или выслужившиеся из кантонистов.

Из 33 офицеров 14 были холосты. Супругами офицеров, как и прежде, были в основном дочери офицеров и чиновников.

В 1855 г. в штате корпуса состояло 34 офицера. Их средний возраст равнялся 33 годам.

Распределение по чинам: генерал-майор – 1, полковник – 1, подполковник – 3, капитан – 5 (и 1 прикомандированный), штабс-капитан – 5 (и 3 прикомандированных), поручик – 12 (и 1 прикомандированный), подпоручик – 2 (и 1 прикомандированный).

14 офицеров были кавалерами орденов и медалей. Полицмейстер подполковник А.И. Шлихтер был кавалером ордена Св. Георгия 4й степ., ротные офицеры поручики И.В. Чапкин 2й и В.Н. Шаталов, а также подпоручик П.И. Ефремов имели Анну IV степ. с надписью «За храбрость».

Несколько офицеров имели серебряные медали за участие в Венгерском походе 1849 г. штабс-капитан Н.С. Клушин был участником Крымской войны.

Один офицер был евангелического исповедания, еще один – католиком. Все остальные были православными.

По происхождению, как и ранее, офицеры, за редким исключением, были по томственными дворянами. Двое происходили из обер-офицерских детей, один был сыном казака Тобольской губернии, еще один происходил из солдатских детей. 13 офицеров из 34 являлись собственниками родовых либо благоприобретенных имений, недвижимости. Например, директор корпуса генерал Вишняков имел за женой-купчихой имение в С.Петербургской губернии и 2 дома в столице.

25 офицеров из 34 имели военное образование (правда, высшего военного образования не имел никто). 6 человек окончили Павловский кадетский корпус, по 5 – Первый кадетский корпус и Дворянский полк, 4 были выпускниками Московского кадетского корпуса. Впервые среди офицеров видим выпускников провинциальных корпусов. Познания тех, кто не окончил кадетского корпуса, не отличались глубиной – за их плечами были несколько классов гимназии либо частное учебное заведение, откуда они вынесли лишь умение читать, писать и считать.

11 офицеров были холосты, 1 – вдов, прочие – женаты и имели несколько детей.

В 1861 г. в корпусе служило 46 офицеров. Увеличение объясняется тем, что к корпусу было прикомандировано несколько инвалидов Крымской войны. Средний возраст офицеров был чуть меньше 35 лет. Распределение по чинам: генерал-лейтенант – 1, полковник – 2, подполковник – 2 и 1 прикомандированный, 2 прикомандированных к корпусу тяжелораненых майора, капитан – 6 и 1 прикомандированный, штабс-капитан – 7 и 2 прикомандированных, поручик – 9 и 5 прикомандированных, подпоручик – 5.

24 офицера были награждены орденами. Среди них было немало кавалеров боевых орденов, участников Крымской войны. Например, ротный офицер поручик А.В.Рутковский (орден Св. Анны 3й степ. с мечами), ротный офицер поручик М.П. Лагс (орден Св. Анны 4й степ. и Св. Станислава 3й степ. с мечами). Всего в корпусе состояло 15 участников Крымской войны, многие из них имели тяжелые ранения.

2 офицера были католиками; все прочие являлись православными.

Командующий 4 ротой штабс-капитанЭ.Е. Бутлер имел титул барона (признанный в 1854 г.). Выходцев из недворян было несколько: сын казака Тобольской губернии, двое обер-офицерских детей и двое солдатских детей.

16 офицеров обладали родовыми или благоприобретенными имениями. Например, капитан В.А. Вуяхевич купил имение в Брянском уезде – 130 десятин земли и 74 души, а у его жены было родовое имение в Брянском уезде – 617 десятин и 45 душ. Крупными землевладельцами были родители поручика А.Н. Шишкина – им принадлежало 3685 десятин в Орловской губернии с 358 душами на них.

30 офицеров получили образование в военных учебных заведениях. Следует отметить, что процент окончивших столичные учебные заведения значительно снизился. Со второй половины 50х гг. в корпусе начинают служить его выпускники. В 1861 г. таковых было 7,2 офицера имели высшее военное образование. Офицеры, не бывшие выпускниками военных учебных заведений, получили скромное домашнее образование либо более качественное – в частных учебных заведениях. Многие были произведены за отличие в боях из унтер-офицеров или юнкеров. Двое выслужились из кантонистов.

12 офицеров были холосты, 1 – вдов, прочие – женаты и имели детей. Супругами офицеров, как и прежде, были дочери отставных офицеров и чиновников, встречаются также купчихи.

В 1864 г. состав воспитателей подвергся кардинальным изменениям. Из 23 лиц, составлявших воспитательную часть прежнего кадетского корпуса, только 4 остались при заведении в качестве воспитателей гимназии; на место выбывших поступили 8 новых воспитателей: 6 из них окончили Николаевскую академию Генерального штаба, 1 – Финляндский кадетский корпус, и еще 1 был кандидатом Московского университета.

В 1865 г. в Орловской-Бахтина военной гимназии служили 28 офицеров. Их средний возраст был чуть менее 36 лет. Как и ранее, среди офицеров было несколько прикомандированных «за ранами» инвалидов Крымской войны.

Распределение по чинам: полковник – 1, майор – 5, капитан – 5, штабс-капитан – 9, поручик – 7, подпоручик – 1.

16 офицеров из 28 имели ордена, многие из них – боевые. Всего в гимназии состояло 14 офицеров – участников Крымской войны. 5 офицеров участвовали в походе Паскевича.

Почти все офицеры были православными, за исключением двух лютеран и трех католиков.

Выходцев из недворян было четверо: сын пробста, выходец из обер-офицерских детей Черниговской губернии и двое выходцев из солдатских детей.

Штабс-капитан А.Е. Трубчанинов имел в Карачевском уезде Орловской губернии 160 десятин земли с 38 крестьянами12, у его жены было имение в Черниговской губернии с 72 крестьянами, штабс-капитан И.А. Коломнин – 145 десятин в Карачевском уезде с 28 ревизскими душами.

19 офицеров из 28 были выпускниками военных учебных заведений. 9 человек окончили Константиновское военное училище, 8 человек имели высшее военное образование. Пять офицеров окончили частные учебные заведения. Трое выслужились из кантонистов.

8 офицеров были холосты, 4 – вдовы. Остальные были женаты и имели детей.

В «гимназический» период существования заведения полные послужные списки по годам не велись. Каждый год составлялись т.н. дополнительные послужные списки на офицеров, уже служивших в гимназии, и лишь на тех, кто определялся в заведение в текущем году, полагалось подшивать в дело полный формуляр. По этому методом выборки создать динамическую картину эволюции социокультурного облика офицерского состава не удается; можно говорить лишь о тех немногих офицерах, которые прикомандировывались к гимназии в том или ином году.

Так, например, в 1866 г. к гимназии были прикомандированы 4 человека: и.д. инспектора классов капитан В.К. Чигарев, учитель математики капитан К.М. Ходкевич, воспитатель капитан П.В. Дудоров и воспитатель подпоручик Н.Н. Скалон.

Средний возраст этих офицеров составлял 34 года. Все они были дворянского происхождения, православными. Все, кроме подпоручика Скалона, имели ордена за выслугу лет. В боевых действиях никто не участвовал; правда, К.М. Ходкевич в 1849 г. по случаю войны в Венгрии был в походе гренадерского корпуса в Царство Польское, а П.В. Дудоров 10–11 апреля 1854 г. участвовал в отражении от Одессы англо-французского флота, за отличие был произведен в подпоручики. Ходкевич и Дудоров были воспитанниками Дворянского полка, Чигарев окончил Харьковский университет, после чего стал юнкером, а Скалон – 1ю Харьковскую губернскую гимназию и офицерскую стрелковую школу. Ходкевич и Дудоров были холосты, Чигарев и Скалон – женаты на полковничьих дочерях и имели детей.

В 1882 г. гимназия была снова преобразована в корпус.

В 1885 г. в Орловском Бахтина кадетском корпусе служили 19 офицеров. Средний возраст их превышал 42 года.

Распределение по чинам: генерал-майор – 1, полковник – 1, подполковник – 12, капитан – 4, штабс-капитан – 1. Таким образом, большую часть офицеров составляли воспитатели с многолетним опытом работы, дослужившиеся до предельного для них чина.

Все офицеры имели ордена, как минимум один за выслугу лет, ибо среди них не было молодых людей, лишь недавно начавших службу. Многие из корпусных офицеров имели боевой опыт. Подполковник А.М. Нарожницкий был участником Крымской войны, подполковник А.Н. Ступин – участником русскотурецкой войны 1877– 1878 гг., подполковник В.П. Силевич – участником Венгерского похода Паскевича.

Все офицеры были православными и дворянского происхождения.

Почти все служившие в корпусе жили исключительно на жалованье. Лишь инспектор классов полковник А.Г. Шишкевич был богачом – он имел в Харьковской губернии 1000 десятин родового и 330 десятин благоприобретенного имения, в Полтавской губернии 156 десятин родового и в Елизаветграде 425 кв. сажен земли и каменный двухэтажный дом [8, л. 12].

Все офицеры имели военное образование. 8 были «константиновцами», 3 – «павлонами». 6 офицеров были выпускниками военных академий. Почти все они окончили по второму разряду, т.е. успехами не блистали. Капитан А.А. Рыков был отчислен за несдачу экзамена со второго курса Николаевской академии Генерального штаба.

2 офицеров были вдовы, один – холост, прочие женаты первым либо вторым браком на дочерях отставных офицеров или чиновников и имели детей.

В 1900 г. в корпусе служили 25 офицеров. Их средний возраст превышал 42 года.

Распределение по чинам: генерал-майор – 1, полковник – 5, подполковник – 9, капитан – 4, штабс-капитан – 1, поручик – 5.

Почти все офицеры имели награды, как правило, за выслугу лет. Среди служивших в корпусе было много участников русско-турецкой войны 1877–1878 гг.

Смотритель зданий происходил из потомственных почетных граждан Полтавской губернии, заведующий обмундированием кадет был обер-офицерским сыном Вятской губернии. Остальные принадлежали к потомственным дворянам.

2 офицера были лютеранами. Все остальные являлись православными.

Земельная собственность была лишь у капитана А.Д. Матова, который имел за женой 88 десятин в Новосильском уезде Тульской губернии.

Все офицеры имели по крайней мере среднее военное образование. 12 человек окончили Орловский-Бахтина кадетский корпус, а затем Александровское или Константиновское военное училище, несколько человек – петербургские кадетские корпуса и Павловское военное училище. Резко снизилось количество офицеров, имевших высшее военное образование, – таковых было лишь двое.

Лишь один офицер был холост; прочие были женаты и обременены многочисленным семейством (так, у полковника П.Н. Потоцкого было 9 детей).

Состав офицеров корпуса в 1906–1917 гг. реконструируется на основе изучения послужных списков, хранящихся в Государственном архиве Орловской области.

В 1900е гг. корпус пополнился 23 новыми офицерами (в т.ч. последним директором корпуса Р.К. Лютером, инспектором классов и его помощником, 15 воспитателями, 3 штатными преподавателями и 1 заведующим обмундированием). Из них почти половина прослужили в корпусе до дня его закрытия.

Средний возраст при поступлении на службу – чуть менее 30 с половиной лет. В корпус они поступали в чине поручика или штабс-капитана, венцом карьеры был чин подполковника.

Все офицеры имели награды за выслугу лет. Капитан Е.Н. Постников, будучи уже причислен к корпусу, участвовал в сражениях на границе с Китаем, получил ордена Св. Анны 4й и 3й степ. с мечами и бантом. Подполковник М.П. Юнкер участвовал в русскояпонской войне, был награжден орденами Св. Анны 4й ст. с надписью «За храбрость» и Св. Владимира 4й степ. с мечами и бантом, был ранен в обе ноги и бок осколками шимозы.

Капитан А.И. Смирнов был сыном титулярного советника, В.Н. Лайминг – сыном полковника, В.В. Левитский – потомственным почетным гражданином, капитан А.Ф. Голубятников – сыном лекаря, поручик А.А. Курсинский – личным почетным гражданином.

Подполковник В.Ф. Отоцкий был католиком, Р.К. Лютер и Ф.Г. Зифферман – лютеранами.

Все офицеры имели военное образование. Семь человек являлись выпускниками ОрловскогоБахтина кадетского корпуса, 9 окончили другие кадетские корпуса, прочие – классические гимназии или реальные училища. Среднее военное образование офицеры получали, как правило, в одном из трех «старых» военных училищ, реже – либо на военноучилищных курсах при Киевском или Московском юнкерских училищах, либо в одном из юнкерских училищ. Почти все офицерывоспитатели окончили педагогические курсы при Главном управлении военно-учебных заведений либо воспитательские курсы. Восемь человек имели высшее военное образование, 2 являлись выпускниками университетов.

Лишь 2 офицера были холосты, прочие – женаты и имели детей.

В 1910е гг. в корпус прибыли еще 14 офицеров (1 инспектор классов, 1 помощ

ник инспектора, 1 командующий ротой, 9 воспитателей, 1 преподаватель, 1 заведующий обмундированием), из которых 9 также прослужили в ОБКК до самого конца.

Средний возраст офицеров превышал 33 года. В корпус они, как правило, приходили поручиками или штабс-капитанами. Почти все офицеры имели ордена за выслугу лет. Б.В. Лехницкий участвовал в русскояпонской войне, поручик И.К. Пентко – в первой мировой войне, был ранен на Висле в правое предплечье и контужен в позвоночник, получил три боевых награды – ордена Св. Анны 4й степ. с надписью «За храбрость» и 3й степ. с мечами и бантом, орден Св. Станислава 3й ст. с мечами и бантом.

Полковник И.А. Белогорский был сыном коллежского секретаря, подполковник С.Н. Сорокин – сыном коллежского советника, Б.В. Шестаков – сыном полковника, капитан А.А. Михайлов – сыном коллежского советника, поручик М.П. Готлибов – сыном подполковника, поручик Е.И. Балакшин происходил из мещан. Прочие происходили из потомственных дворян.

Все офицеры были православными.

Военное образование имели все служившие в корпусе офицеры. Выпускниками ОрловскогоБахтина кадетского корпуса были 4 человека из 14. 7 человек окончили другие кадетские корпуса. Среднее военное образование служившие в корпусе офицеры получили, как правило, в Павловском или в Александровском военных училищах. Высшее военное бразование имели 3 офицера.

Два офицера были холосты, один – вдов, прочие имели семьи.

Таким образом, на протяжении XIX – начала XX в. офицерский состав Орловского Бахтина кадетского корпуса не оставался неизменным. Средний возраст офицеров, в 1840–80е гг. равнявшийся примерно 35 годам, к концу века увеличивается до 42 и незначительно снижается в начале XX в. Если в первые десятилетия существования корпуса в нем служили в основном штабс-капитаны и поручики, то к концу исследуемого периода большинство офицеров имело предельный для офицеравоспитателя чин подполковника или предельный для ротного командира чин полковника. В отставку они выходили с повышением в чине, полковниками и генералмайорами соответственно.

В XIX в. подавляющее большинство офицеров было дворянского происхождения; встречались также выходцы из обер-офицерских детей и (в первые десятилетия существования корпуса) солдатские дети, выслужившиеся из кантонистов. К началу XX в. возрастает процент детей чиновников и офицеров, потомственных почетных граждан и даже мещан.

Конфессиональный состав был достаточно однороден. Практически все офицеры являлись православными; процент католиков и протестантов был ничтожно мал.

Процент офицеров, имевших боевые награды, колебался в зависимости от периода: до Крымской войны он неуклонно снижался (по мере того, как уходили со службы участники русско-турецкой войны 1828–29 гг. и подавления Польского восстания 1830–31 г.), а после Крымской войны резко пошел вверх. Новое увеличение числа офицеров-ветеранов в начале 1880 х гг. было связано с русско-турецкой войной 1877–78 гг., а в начале XX в. – с русскояпонской и первой мировой войнами.

Количество офицеров, имевших в собственности землю и дома (а до 1861 г. – еще и крестьян), до 1861 г. неуклонно возрастало, а после отмены крепостного права пошло на убыль. К концу века большинство офицеров, кроме получаемого на службе жалованья, других источников дохода не имели.

Образовательный уровень офицеров корпуса в течение XIX в. повышался. Если в 1844 г. среди них не было ни одного выпускника военной академии, то в 1885 г. таковым являлся каждый третий служивший в корпусе офицер. Правда, к концу века число офицеровакадемистов резко снижается, несмотря на отмену квоты на поступление и общее увеличение числа слушателей военных академий. Уменьшается (а к концу века исчезает вовсе) количество офицеров, не прошедших через кадетские корпуса. Одновременно, по мере расширения сети кадетских корпусов, уменьшается и число выпускников столичных кадетских корпусов. После милютинских военных реформ, в ходе которых были образованы военные училища, корпус офицеров Орловского Бахтина кадетского корпуса пополнялся в основном выпускниками Константиновского и Александровского военных училищ.

В 1900е гг. образовательный ценз офицеров был очень высок: 8 «академиков», 2 выпускника гражданских вузов; все они имели педагогическое образование, полученное на курсах при ГУВУЗ.

В 1910е образовательный уровень снижается вновь (в корпуса приходили участники боевых действий, не имевшие ни высшего (военного или гражданского), ни дополнительного педагогического образования.

По мере того как увеличивался средний возраст офицеров, уменьшалось количество холостяков. Некоторые были женаты вторым браком. Супругами офицеров были в основном дочери отставных обер и штаб-офицеров или чиновников средней руки.

Число детей почти в каждом браке было достаточно большим (от 4 до 9 человек).

Коллективный портрет офицеров Орловского Бахтина кадетского корпуса был бы неполным без привлечения источников личного происхождения. Лучше всех об офицерах корпуса могут рассказать те, кто видел их и общался с ними, – бывшие орловские кадеты.

Первые годы существования заведения описаны независимо друг от друга двумя выпускниками – В.К. Шатиловым (известным в свое время провинциальным актером) и К.Ф. Кулябкой. Шатилов на всю жизнь запомнил своего ротного командира штабс-капитана А.Н. Булычева: «С любовью и благодарностью вспоминаю я эту личность …капитан был суров на вид, требователен, взыскателен; никогда почти не улыбался; но мы, кадеты, и не подозревали тогда, что видимая суровость нашего «ротного» – напускная, выработанная, – в душе же и на деле он всегда оставался добрым и умелоснисходительным и только хорошо изучившим кадет, их быт, их нравы и обычаи. Мы и боялись его, и любили в то же время»19. Булычев столь корректно и справедливо вел себя по отношению к воспитанникам, что они в нарушение общей традиции всех кадетских корпусов даже не дали ему прозвища. Другой же ротный, по фамилии Шелькинг, был наречен кадетами «вампиром» …

Запомнился Шатилову и ротный офицер В.А. Вуяхевич, красавец атлет и первый фронтовик во всем корпусе, бывший в глазах кадет идеалом военного человека и образцом для подражания. Вуяхевич был добр и щедр; его маленькую квартиру постоянно посещали воспитанники, которых супруга хозяина кормила пирогами, блинами и яблоками. Шатилов и его брат даже гостили у Вуяхевича на каникулах в его деревне в Брянском уезде.

К.Ф. Кулябка, в противоположность Шатилову, в своих мемуарах посвятил немало страниц дурным, злым офицерам. Самым жестоким из них был М.Я. Зейн – он был единственным дежурным офицером, позволявшим себе давать затрещины кадетам; одному воспитаннику, расплакавшемуся на штрафу, Зейн намазал губы нюхательным табаком. Изверг не долго мучил орловских кадет – он перевелся в Москву, во 2й Московский корпус, где, командуя ротой, проявил себя во всей «красе» – тиран, взяточник, сущий зверь, Зейн долго помыкал московскими кадетами. Справедливости ради следует отметить, что Зейн был человеком не преклонной воли и недюжинных педагогических способностей, но его энергия шла не в то русло. В конце концов он был вынужден оставить военнопедагогическое поприще, некоторое время служил по комиссариатскому ведомству, угодил под суд и в 1858 г. покончил с собой.

Другой малоприятной личностью являлся капитан Тетерин – «человек с каким-то неприятным гробовым голосом», любивший наказывать кадет лишением утреннего завтрака. В корпусе он дослужился до ротного командира, но за безнравственный поступок по отношению к кадету был переведен в гарнизонный батальон.

Запомнились Кулябке и изверг Шелькин(г), командир 1й роты, которого сравнивали с Малютой Скуратовым, и командир 2й роты П.Е. Янкович, заставлявший воспитанников, затеявших драку, стоять во время обеда с тяжелой рукавицей на поднятой руке.

Совершенно иным было отношение к воспитанникам у родного брата П.Е. Янковича, А.Е. Янковича. «Александр Ефимович был более мягкого характера и даже когда вел воспитанника на расправу, то дружески обнимал его. Он отличался всегда франтоватостью и поощрял к франтовству и воспитанников… Когда Александр Ефимович женился, рота присутствовала в церкви и потом под подушками, на кроватях мы нашли конфеты и яблоки».

Столь же человечно относился к воспитанникам дежурный офицер штабс-капитан П.А. Иващенко: «Это был истинный воспитатель, принимавший участие во всех играх кадет; он умело и сердечно от носился к нам, и мы его очень любили, ценили, а на его дежурствах старались соблюдать тишину и порядок».

Популярен был и добродушный украинец Мандрыка, учившийся в Нежинской гимназии высших наук вместе с Н.В. Гоголем и сидевший с ним за одной партой. Кулябке на всю жизнь запомнилась любимая фраза щеголя Мандрыки: «Сапоги есть зеркало души».

К сожалению, 50–60е гг. XIX в. в жизни корпуса (с 1864 г. – военной гимназии) не отражены в источниках личного происхождения. Генера-лмайор артиллерии Е.З. Барсуков, поступивший в Орловскую Бахтина военную гимназию в 1876 г., оставил портреты трех своих офицеров-воспитателей.

Первый из них, офицер гвардейского Кексгольмского пехотного полка Милиус, был чрезвычайно добродушным и отзывчивым человеком, пожалуй, даже чересчур мягким для военного педагога. Он брал воспитанников, не имевших родственников в Орле, к себе на праздники, заботился об их военном воспитании. «Милиус был чуть ли не единственным из воспитателей, иногда беседовавшим с воспитанниками о быте офицеров своего полка, которым он гордился, и о событиях на фронте происходившей в то время русскотурецкой войны».

Любимого воспитанниками Милиуса в 4м классе сменил подполковник Власовский, бывший полной его противоположностью. Власовский «представлял собой какую-то представительной внешности замкнутую самодовольную фигуру бессловесного манекена». Затянутый в корсет, надушенный и напомаженный, как молодящаяся старая дева, Власовский был абсолютно равнодушен к своим подопечным и никогда не снисходил даже до разговора с ними, следя лишь за тишиной и порядком.

В старших классах воспитателем Барсукова был полковник Ветров. Способный математик и инженер, он не имел ни малейшей склонности к педагогической деятельности и относился к своим обязанностям с полным безразличием и апатией31. Вместе с тем на заседаниях педагогического комитета полковник всегда «горой стоял» за своих кадет, поэтому пользовался их уважением.

80–90е гг. – вторая большая лакуна в социокультурной истории корпуса. Мемуаров, в которых описывался бы этот период, нами не выявлено.

Жизнь корпуса в первые годы XX в. описана Г. Месняевым, чьи воспоминания «Кадетские годы» публиковались в 1950х гг. в эмигрантском журнале «Военная быль», выходившем в Париже, и замечательным советским актером, режиссером и театральным педагогом Б.Е. Захавой (ректор знаменитой «Щуки», он начал свою карьеру ролью Наполеона в кадетском спектакле, а на склоне лет сыграл Кутузова в киноэпопее Сергея Бондарчука). Месняев учился в Орловском корпусе в 1902–1909 гг.; Захаваносил погоны ОБКК три с небольшим года – с 1906 г. до начала 1910 г. (окончил он уже 3 й Московский кадетский корпус).

Б.Е. Захава дал общую характеристику деятельности офицеров-воспитателей, повествуя о посещении ими вечерних занятий: «Обычно воспитатели читали в это время чтонибудь про себя или приводили в порядок служебную документацию, а иногда беседовали тихонько с кем-либо из своих питомцев по поводу какого-нибудь его проступка или недостаточных успехов в занятиях… А в исключительных случаях обращались с проникновенной или строгой речью ко всему классу».

Месняев оставил более подробное и красочное описание офицерского состава корпуса. По его свидетельству, воспитатели в своем подавляющем большинстве не были энтузиастами строя, в отличие от их предшественников. Корпусная служба быстро отучала их от шагистики. Одни лишь бывшие «павлоны» и особенно капитан Постников – «высокий и статный молодец, с зычным голосом, щеголявший красным темляком, полученным им за участие в подавлении боксерского восстания, – проявляли интерес к строю и его поддерживали среди кадет».

Что касается взаимоотношений офицеров-воспитателей и кадет, то они были самые разные. Встречались такие воспитатели, «в которых кадеты чувствовали больше начальников, нежели друзей, и которые сами видели в кадетах нечто враждебное и подлежащее укрощению, а потому часто прибегали к карательным мерам. Между ними и нами шла непрестанная война, высшим выражением которой являлись так называемые «бенефисы». Были и индифферентные, выполнявшие воспитательские обязанности корректно, но без души. Но большинство составляли те молодые офицеры, которые заполнили корпуса с приходом к управлению ими Великого Князя (Константина Константиновича. – А.Г.), прошли специальные педагогические курсы и были одушевлены самыми благими побуждениями».

К числу последних принадлежал и В.В.Левитский, образованный офицер и искусный фотограф, благодаря стараниям которого мы можем сегодня видеть здание корпуса и его интерьеры, занятия, досуги и быт кадет. Месняев о Левитском ничего не пишет. Зато ему запомнились два колоритных офицера. Первым был швед Ялмар Аларикович Тавастшерна, «несколько чувствительный и слабонервный, непритворно любивший своих питомцев, которые отвечали ему некоей снисходительной любовью», обожавший рассказывать фантастические «истории» из своей жизни. Любимая байка Тавастшерны заключалась в том, что он, будучи молодым офицером и салютуя на параде шашкой, рассек себе сапог и отхватил кусок мизинца. Это не помешало ему стоически проделать весь парад и только по окончании его упасть в обморок от потери крови…

Куда более серьезным был преподаватель математики гвардии штабс-капитан Н.А. Безак. «Элегантный, в прекрасно сшитом сюртуке петербургского покроя … он [был] корректен, непроницаем и неумолим». За урок Безак успевал спрашивать всех воспитанников, баллы он выставлял справедливо, без поблажек. Несмотря на то, что элегантный штабс-капитан никогда не повышал голоса, никому из кадет не приходило в голову спорить с ним по поводу выставленных отметок.

Наконец, необходимо сказать несколько слов о тех, кто стоял во главе заведения. Личность первого директора корпуса полковника (позднее – генералмайора) С.Н. Тинькова была противоречивой. До назначения в Орел Тиньков служил в Петербурге, в Пажеском корпусе, занимая должность ротного командира. Полковник Тиньков пользовался авторитетом у подчиненных. По свидетельству бывшего пажа Н.Н. Вельяминова, ротный командир «…был строг, его очень боялись, но вместе и уважали за его прямой, честный характер».

При выпуске пажи расстались с Тиньковым со слезами: «Славный он был человек, мы его любили, а главное – уважали». В Орле С.Н. Тиньков поначалу проявил себя с хорошей стороны, под его руководством только что созданное заведение успешно функционировало, его выпускники, переводившиеся для окончания образования в петербургский Дворянский полк, были в числе лучших. Однако в начале 50х гг. ситуация изменилась. Бывшие кадеты-орловцы в Дворянском полку вели себя из рук вон плохо и несколько раз навлекали на себя Высочайший гнев, а сам генерал был заподозрен в жестоком обращении с кадетами. Родители обвиняли Тинькова в том, что он для собственного удовольствия истязает детей по 2–3 часа подряд, так что они потом в течение нескольких дней не могли сидеть.

Учиненное следствие показало, однако, что это сильно преувеличенные слухи и что «видны больше благонамеренность и желание совестливо исполнять тяжелую обязанность, нежели чувства жестокости и неприязненного расположения к кадетам».

Жестокость Тинькова опровергается и отзывами его бывших питомцев. Воспитанник Дворянского полка Воронцов в разгар гонений на генерала (1854 г.) так писал о нем в своем письме к орловскому товарищу: «…наш отец генерал-майор Тиньков в Петербурге, и ты не поверишь, как он нас встретил, одним словом, это не начальник, а отец». Тем не менее Тиньков вскоре был смещен, и его место занял полковник В.А. Вишняков.

О Вишнякове, равно как и о сменившем его талантливом педагоге полковнике Д.Х. Бушене, кадеты воспоминаний не оставили. Пришедший после Бушена Г.Д. Щербачев много писал сам (в том числе и об Орле, и об орловских кадетах), однако про него никто из бывших кадет написать не удосужился. Лишь Г. Месняев, на памяти которого сменились три директора, оставил нам яркие портреты всех трех.

Генерал-лейтенант Н.Н. Светлицкий, управлявший корпусом с 1886 г., запомнился Месняеву как «…очень почтенный по возрасту, хотя еще вполне бодрый… с пробритым подбородком и недлинными бачками…». Светлицкий директорствовал по старинке, из своего кабинета, предоставляя все естественному течению, мало вникал в кадетскую жизнь и представлял собой символическую фигуру высокого начальника, редко спускающегося со своих олимпийских высот.

На смену ему пришел молодой полковник конной артиллерии, выпускник Академии Генерального штаба Валериан Лукич Лобачевский. Лобачевский был человеком энергичным, «…он не замкнулся в директорском кабинете, а постарался войти в самую гущу кадетской жизни. Его приземистую фигуру, отягченную довольно почтенным брюшком, кадеты могли видеть постоянно, в самое разнообразное и неурочное время. Он появлялся не только к завтраку, чтобы поздороваться с кадетами, но и на уроках, в спальнях, уборных, умывалках, вообще местах, где трудно было ожидать появления столь высокого начальства».

Через три года, когда Лобачевский за заслуги был переведен в Москву на должность директора 3го Московского корпуса, его сменил гвардейский артиллерист, окончив ший Артиллерийскую академию, генерал-майор Роберт Карлович Лютер – тонкий, изящный, щеголеватый, с умным взглядом тонкого лица, в подусниках и с небольшой бородкой. «Приятно было смотреть на него, когда, давая в 7м классе урок аналитической геометрии, он стоял у доски, както особенно покачиваясь на стройных ногах, облеченных в длинные брюки с широким генеральским лампасом. Преподаватель он был нетребовательный и снисходительный… Он стоял дальше от кадетской жизни, но почему-то пользовался кадетской симпатией в большей мере, чем Лобачевский».

Офицерская корпорация Орловского Бахтина кадетского корпуса существовала на протяжении более чем 70 лет. Именно ее усилия позволили добиться того, что орловские кадеты были одними из лучших в России. Нельзя отрицать того факта, что среди педагогов и офицеров-воспитателей встречались люди случайные, далекие от того дела, которым они были вынуждены заниматься. Но вместе с тем общей тенденцией было повышение уровня профессионализма, изживание из коллектива безразличных к воспитанникам офицеров. В последние десятилетие существования корпуса в нем преобладали сравнительно молодые, но хорошо образованные и подготовленные к педагогической деятельности люди, а также заслуженные, отмеченные наградами фронтовики, пользовавшиеся авторитетом у воспитанников. Им суждено было бы открыть новую страницу в славной истории корпуса, если бы не трагические события 1917 года…

***

Левитский О.В. Орловский Бахтина кадетский корпус // Бомбардир. 2000. № 9. С. 59.

Формулярные списки о службе и достоинстве штаб и оберофицерам Орловского Бахтина кадетского корпуса. 1844 г. // РГВИА. Ф. 725. Оп. 56. Д. 5249. Лл. 1 об., 21 об., 41 об., 65 об., 125 об., 133 об.

Краткий исторический очерк Орловского Бахтина кадетского корпуса с приложением списка бывших воспитанников этого корпуса за время первого пятидесятилетия со дня его открытия (1843–1893). СПб., 1893. С. 14.

Обзор устройства Орловского Бахтина кадетского корпуса. Ко дню открытия 6 декабря 1843 г. СПб., 1843. С. 6–8.

Формулярные списки о службе и достоинстве генерала, штаб и обер-офицеров Орловского Бахтина кадетского корпуса. 1850 г. //РГВИА. Ф. 725. Оп. 56. Д. 5258. Л. 193.

Формулярные списки Орловского Бахтина кадетского корпуса. 1855 г. // РГВИА. Ф. 725. Оп. 56. Д. 5263. Лл. 203, 231.

Краткий исторический очерк Орловского Бахтина кадетского корпуса с приложением списка бывших воспитанников этого корпуса за время первого пятидесятилетия со дня его открытия (1843–1893). СПб., 1893. С. 23.

Послужные списки штаб и обер-офицеров Орловской Бахтина военной гимназии. 1864 г. // РГВИА. Ф. 725. Оп. 52. Д. 1379. Л. 90.

Послужные списки штаб и обер-офицеров ОрловскойБахтина военной гимназии. 1865 г. //РГВИА. Ф. 725. Оп. 52. Д. 1380. Л. 13 об., 17 об.

Полные послужные списки генерала, штаб и обер-офицеров Орловского Бахтина кадетского корпуса. 1885 г. // РГВИА. Ф. 725. Оп. 52. Д. 1405. Л. 92–93.

Послужные списки военных чинов Орловского-Бахтина кадетского корпуса. 1900 г. //РГВИА. Ф. 725. Оп. 52. Д. 1413. Л. 29.

Послужные списки офицеров корпуса за1906–1916 гг. // ГАОО. Ф. 512. Оп. 1. Д. 2.

Шатилов В.К. Орловский Бахтина кадетский корпус // Исторический журнал для всех. 1908. № 7. С. 5–6.

Кулябка К.Ф. Воспоминания старого орловца // Русская старина. 1908. № 8. С. 368.

Януш Л.И. Полвека назад (Воспоминания о 2м Московском кадетском корпусе) // Русская школа. 1907. № 5–6. С. 54–64.

Поливанов А.Н. Пятидесятилетие 2го Московского императора Николая I кадетского корпуса. М., 1899. С. 29.

Кулябка К.Ф. Указ. соч. С. 370.,  С. 374–375.

Барсуков Е.З. Мое военное прошлое. Воспоминания // НИОР РГБ. Ф. 218. 3071. Л. 18–19.

Захава Б.Е. Кадетский корпус. М.: Academia, 2000. С. 94.

Месняев Г. Кадетские годы // Военная быль. 1955. №№11-14.

Вельяминов Н.Н. Воспоминания о государе императоре Николае Павловиче и его времени // НИОР РГБ. Ф. 218. № 121. Л. 7–7 об.

Об исследовании действий директора Орловского Бахтина кадетского корпуса генерал-майора Тинькова… // РГВИА. Ф. 725. Оп.56. Д. 5569. Л. 2 – 2 об.

Об исследовании… // РГВИА. Ф. 725. Оп. 56. Д. 5569. Л. 13 об.

Письма… // РГВИА. Ф. 725. Оп. 56. Д. 5601. Л. 14 об.

***

Средне-Русский Вестник Общественных наук, История и современность.№ 3 2011 г. 172

УДК [355.231:355.341.6](47)«1843/1917»:94(47).073/.083