Воспитатели в военных гимназиях

Офицерская служба рассматривалась как «нравственная деятельность», и из этого должны были исходить воспитатели военных гимназий. И в первую очередь здесь был важен личный пример. «Во всех своих суждениях, поступках и распоряжениях воспитатель должен стремиться к тому, чтобы действительно стать для каждого из своих питомцев лучшим образцом, авторитетным советником, участным и правдивым судьей; если ему удается достичь этого, то дело воспитания примет надлежащее направление, которое избавит наставника от необходимости беспрерывно прибегать к увещаниям, внушениям, угрозам и взысканиям — этой легкой, но обыкновенно не действенной замене дельного практического воспитания. Независимо от успеха дела в самом заведении, даже далеко за стенами его, одно воспоминание о таком наставнике оказывается для бывшего его питомца спасительным средством против всего злого и надежной поддержкой во всем добром».

Воспитатели в военных гимназиях обязаны были прибывать на службу за полчаса до начала занятий для утреннего осмотра воспитанников. Во время занятий они или находились на уроках, или занимались по своему плану. На заседаниях воспитательного комитета обсуждались вопросы нравственного и физического воспитания питомцев, вырабатывался единый взгляд на отдельные проблемы воспитания. Причем считалось неэтичным применять какие-либо формы воздействия на гимназиста, минуя его непосредственного воспитателя, а тем более отменять его распоряжения. Если кто-либо считал действия своего коллеги неправомерными, то в таком случае воспитателям следовало объясниться между собой (естественно, не на глазах у воспитанников) и выработать единое мнение.

Воспитатели вели подробную отчетность о своих питомцах. На каждого гимназиста заводилась так называемая аттестационная тетрадь, в которой, кроме биографических данных и оценок, отмечались развитие и умственные способности воспитанника, его прилежание, любознательность и склонности. Аттестационные тетради рассматривались на заседаниях педагогического комитета военно-учебного заведения и являлись основой для составления выпускной характеристики. Кроме того, воспитатель должен был ежемесячно представлять директору гимназии отчет, где обобщались данные по успеваемости отделения, отмечались проступки воспитанников с указанием наложенных взысканий. В отчете особо выделялись те, кто помогал в учебе своим товарищам, имел склонность к занятиям музыкой, танцами, пением. В отдельную графу записывались воспитанники, «особенно выделяющиеся своей правдивостью, исполнительностью, трудолюбием, способностями и добрыми поступками», а также «оказывающие доброе влияние на товарищей и пользующиеся расположением большинства». И, естественно, тут же была графа, куда заносились воспитанники, «имеющие дурное влияние на товарищей и не любимые большинством их». Чтобы вести такую официальную отчетность, воспитатель имел и свой личный педагогический дневник, куда в произвольной форме заносились наблюдения за питомцами и определялись конкретные задачи.

Кроме обязанностей в своем отделении, воспитатели периодически назначались дежурными по возрасту и должны были постоянно находиться с воспитанниками. Дежурному подчинялись «дядьки» и весь обслуживающий персонал. В обязанность дежурного воспитателя входил надзор за выполнением распорядка дня. Он давал сигнал к подъему, проводил утренний осмотр и зачитывал гимназистам приказ на день, затем вел их строем в столовую (завтракал, обедал и ужинал он с ними за одним столом и докладывал директору гимназии о качестве приготовления нищи). Без разрешения дежурного воспитателя никто не имел права покинуть расположение, он давал разрешение на посещение врача, вел учет убывших и прибывших из отпуска или увольнения. При направлении воспитанника в лазарет помогал ему собрать необходимые вещи.

Дежурный воспитатель следил за тем, чтобы в расположение возраста никто из посторонних не заходил (прием посетителей велся в специальных комнатах). Исключение могло быть сделано только для бывших выпускников этой военной гимназии, которым разрешалось посещать своих родственников непосредственно в расположении возраста — это считалось проявлением высокого доверия к своим выпускникам. Разрешение на посещение гимназистов в других возрастах также давал дежурный воспитатель, причем посещать могли только старшеклассники своих младших братьев, а не наоборот. Лазаретных больных могли навещать все желающие, более того — это даже приветствовалось. В лазарете также постоянно находился один из воспитателей, который не только наблюдал за порядком, но и помогал воспитанникам в занятиях, чтобы они не отставали от своих сверстников, читал им книги, беседовал с ними.

Руководство военных гимназий совершенно обоснованно считало, что в вопросах воспитания мелочей быть не должно, и потому правила были расписаны четко и конкретно: «Все воспитанники сидят в своих классных отделениях на определенных местах, указанных им в начале курса... Временная перемена места на один или несколько уроков допускается только по распоряжению преподавателя или воспитателя. Перемещение же в течение курса на другое постоянное место может быть дозволено только в уважение особых причин.

В каждом классном отделении ежедневно один из воспитанников назначается дежурным. Очередь дежурств ведется по алфавиту. Дежурный воспитанник должен позаботиться до прихода учителя, чтобы в классе было все необходимое для урока: мел, губка, чернила и проч. Он же наблюдает за чистотой всего класса и чтобы дверь в классе до прихода учителя оставалась открытой. Кроме того, он обязан знать списочное состояние и наличный состав своего отделения...

Воспитанник, опоздавший на урок, войдя в класс, остается у дверей и не занимает своего места, пока не получит позволения преподавателя. В течение классного времени никаких отступлений от формы одежды не допускается. Все пуговицы па мундире должны быть застегнуты. Преподаватели следят за чистотой учащихся и обращают внимание, когда заметят неряшество и неопрятность. Воспитанники должны сидеть в классе чинно и не разговаривать. (Крутецкий А.Д. Александровский кадетский корпус за первые 25 лет существования. С. 39—41).

О методике преподавания. Там же имелись и четкие указания преподавателям: «Предлагая вопрос целому классу, преподаватель следит особенно строго за тем, чтобы отвечал только тот, кто будет вызван. Поднятие рук по возможности избегается, вскакивание с мест, возгласы с просьбой отвечать настойчиво преследуются...

Преподаватели по возможности чаще аттестуют учащихся отметками в классном журнале. Баллы, поставленные за случайную неисправность воспитанника, должны быть оговорены. Неудовлетворительных баллов за невнимание следует вовсе избегать, особенно не оговоренных; лучше записать воспитанника в журнал, указав, что он был невнимателен. Равным образом следует избегать постановки целому классу огулом неудовлетворительных отметок».

В Главном управлении военно-учебных заведений не без оснований считали, что на всех, как тогда писали, членах учебно-воспитательной корпорации «лежит нравственная обязанность — усердным и честным служением своему долгу, строгой исполнительностью... благим примером собственной жизни и добрыми между собой отношениями — единодушно способствовать успеху воспитательного дела...»

Подчеркивалось и следующее: «...общий же закон, требуя от начальника строгого охранения во вверенной ему части дисциплины и порядка, вместе с тем обязывает его в сношениях с подчиненными быть справедливым, входить в нужды их, быть в потребных случаях их советником и руководителем и, не оставляя проступков и упущений без взыскания, избегать всякой неуместной строгости, не оправдываемой требованиями службы...»

О наказаниях. Будучи судьей проступков своих питомцев, воспитателю рекомендовалось помнить, что наказание ни в коем случае не должно быть актом возмездия, а только средством воспитания, причем такого, которое бы не оскорбляло и не унижало личное достоинство гимназиста. При этом необходимо было учитывать характер и психологическое состояние провинившегося, его возраст, учебу, все стороны жизни как дома, так и в военно-учебном заведении.

Исправительные меры подразделялись на мероприятия и наказания. К первым относились «духовное назидание, пристыженис перед товарищами, угроза наказания, обязательное извинение перед обиженным, выговор, внушение, обязательное занятие в свободное время, взыскание платы за испорченную вещь». Наказаниями считались следующие меры: исключение из гимназии, снижение балла за поведение; в трех младших возрастах — телесные наказания (розги), которые практически и не применялись, снятие погон; в двух старших возрастах — арест с ограничением в пище. Для всех возрастов использовалось лишение увольнений, сокращение или лишение отпусков.

Хотелось бы в этой связи только подчеркнуть, что внимание постоянного состава военно-учебных заведений направлялось на то, чтобы по возможности предупреждать нарушения дисциплины и находить средства воздействовать на гимназистов помимо наказаний.

За что же наказывались воспитанники военных гимназий и прогимназий? Прежде всего за нарушения важнейших нравственных требований — «уважения к правилам религии и человеколюбия, повиновения начальству, почтительности к родителям и к старшим вообще, правдивости, благопристойности и скромности, добрых отношений к товарищам, уважения к достоинству и обязанностям человека и к чужой собственности».

В отличие от дореформенных кадетских корпусов, где господствовал принцип: «попался — сечь!», в военно-учебных заведениях времен Милютина уже учитывали, что проступок может быть совершен под влиянием каких-либо неблагоприятных обстоятельств — «временного нарушения добрых отношений к товарищам, семейного горя или беспокойства о близких людях, вообще душевного удручения или раздражения, телесного нездоровья и т.п.» Инструкция советовала быть особенно осмотрительными по отношению к только что поступившим в учебное заведение и к воспитанникам переходного возраста (четвертый—пятый классы в гимназиях и третий — в прогимназиях).

Методики наказания. Во всех случаях наложение взыскания не должно было сопровождаться раздражительными замечаниями, обидными или грубыми насмешками со стороны воспитателя. «Но вместе с тем воспитанники должны бьггь проникнуты убеждением, что для каждого правильно развитого человека гораздо унизительнее заслуживать наказание, нежели понести его, когда оно уже заслужено». Что же касается телесных наказаний, на которые в дореформенных кадетских корпусах были «скоры на руку», то и военных гимназиях и прогимназиях отношение к ним было резко отрицательным. В инструкции по этому поводу было сказано вполне определенно: «Относительно всякого рода телесных наказаний без обдуманного намерения, прибегать к которым иногда дозволяют себе слабые и раздражительные наставники, они должны всегда помнить, что человек, лишенный способности самообладания, менее всего может быть воспитателем и что каждый удар воспитаннику унижает не только педагогическое, но и человеческое достоинство ударившего, несомненно обнаруживая его нравственную несостоятельность... Вообще запальчивость и грубое насилие в деле воспитания не могут быть оправданы никакими соображениями и менее всего — показанием воспитателя, что пострадавший воспитанник сам первый нанес ему личную обиду; при здравом понимании педагогического дела никакое слово, даже действие воспитанника, не может признаваться оскорблением для личности воспитателя ни им самим, ни заведением, ни обществом — но самой сущности воспитательных отношений вообще».

Воспитатель обязан был кратко и четко формулировать свои требования, чтобы воспитанник точно знал, что он может, а чего не может делать. Естественно, по мере взросления гимназистов ряд ограничений и запрещений отпадал, так как «собственное сознание обязательности или предосудительности известных действий с летами должно все более и более укрепляться». Истинный дух дисциплины, по мнению руководства Главного управления военно-учебных заведений, проявляется в добрых отношениях воспитанников между собой, к наставникам и к заведению, в честном исполнении всеми его требований и в общей заботливости о его репутации.

О поощрениях. Считалось, что и поощрения должны применяться к воспитанникам очень осмотрительно и преследовать единственную цель — «укреплять в детях любовь к добру ради самого добра и стремление к труду и преуспеванию, отнюдь не поселяя в них алчности, самохвальства и кичливости перед товарищами».

Предусматривалось несколько видов таких поощрений:

а) более доверчивое и участное отношение воспитателя к известному воспитаннику;

б) признание его успеха вообще или достоинства отдельного поступка;

в) высказанное ему воспитателем или начальством при других воспитанниках одобрение;

г)назначение отличным воспитанникам полезных в образовательном отношении подарков;

д) доставление уместных и целесообразных удовольствий;

е) похвальный отзыв о воспитаннике его родителям и начальствующим лицам;

ж) особое доверие ближайшего воспитателя, других наставников и начальства заведения».

Считалось, что поощрение гимназиста уместно лишь в тех случаях, когда его добродетельность сопровождается добрыми поступками, пожертвованием собственными интересами, самовоздержанием и трудом на пользу других, так как сущность эгоизма заключается не в недостатке добрых чувств, а именно в отсутствии добрых дел. В конечном же результате каждый воспитанник должен быть приведен к искреннему убеждению в том, что лучшей для него наградой всегда служит собственное внутреннее сознание хорошо исполненного долга».

Опираясь на упомянутые выше правила, воспитатели строили свою работу с гимназистами. Они организовывали для них игры, прогулки, экскурсии. Имели распространение и другие формы работы, направленные на расширение кругозора учащихся, — это чтение книг и журналов, беседы и диспуты. И надо отметить, что в практике работы военных гимназий и прогимназий использование слова как воспитательного средства достигло высокого уровня и имело довольно большое значение.

Интересным в этой связи представляется опыт Симбирской военной гимназии, где был определен список тем, с которыми в свободное от занятий время выступали перед воспитанниками преподаватели и воспитатели.

Так, директор гимназии генерал-майор Якубович рассказывал будущим офицерам об обороне Севастополя, о героизме и самопожертвовании защитников морской крепости. Инспектор классов полковник Литвинов знакомил воспитанников с географией, особенностями флоры и фауны Туркестана, нравами и обычаями местного населения, значением для России путешествий Пржевальского в Среднюю Азию. А второй инспектор классов полковник Поливанов выступал с несколькими темами, которые знакомили питомцев с особенностями византийского и готического стиля в архитектуре.

Преподаватель Иванов рассказывал о творчестве Глинки и Чайковского, сопровождая рассказ исполнением произведений этих композиторов с привлечением хора или духового оркестра воспитанников. Этот же преподаватель подготовил исторический обзор путешествий к Северному полюсу, закончив его путешествием Нансена. Преподаватель Рязанов сделал сообщение о творчестве Грибоедова, Пушкина и Крылова, их литературном наследии. Преподаватель Книпер рассказывал учащимся о последних открытиях в области естествознания и астрономии и их значении в познании мира. Учитель Пузыревский делился своими мыслями о значении искусства, о древнегреческой и древнеримской живописи. Воспитатель Агапов рассказывал об особенностях боевых действий русской армии в Туркестане, а также об истории и географии Китая. Преподаватель Покровский поведал о малоизвестных страницах в мировой и русской истории.

В этой же гимназии для старшего возраста организовывались диспуты; они тщательно готовились, подбиралась необходимая литература. Сначала кто-либо из воспитанников зачитывал присутствующим свой реферат на заранее обусловленную тему, а затем по этой теме возникала дискуссия между автором и его оппонентами. Такие диспуты приучали гимназистов к находчивости как в постановке вопросов, так и в ответах на самые, казалось бы, каверзные вопросы, к свободному выражению мысли, культуре дискуссии. При этом каждому хотелось показать свою эрудицию, логику мышления, свободное владение материалом и ораторское искусство.

Все вышеизложенное свидетельствует, что педагогическая научная мысль, организаторская деятельность и практическая работа в военных гимназиях России были подняты на достаточно высокий уровень.