Ю.А.Галушко А.А.Колесников

Артиллерийская и инженерная дворянская школа

Школа Российского офицерства. Исторический справочник.

Знамя АИШКК времен Екатерины II

Через своего двоюродного брата Ивана Ивановича Шувалова (сыгравшего большую роль в основании Московского университета) П.И.Шувалов был знаком с М.В.Ломоносовым. Именно под его влиянием в программу курса нового военно-учебного заведения были включены гуманитарные предметы: география, история, немецкий и французский языки. Считалось, что «чужестранные языки нашему юношеству необходимы, и особливо тем, которые в артиллерии или в инженерном корпусе служить определяются... Знание истории и географии политической нужно всякому, а необходимо дворянину, к военной службе приготовляющемуся; история, открыв завесу древности, представит великих героев и полководцев, там увидит он... мудрое и осторожное предводительство Ксенофонтово, увидит Александра, с малым числом великие войска гонящего, и, наконец, увидит великих римлян, Вселенную в трепет приводящих; напоследок представляются ему восходящие и разоряющиеся царства, поверженные области и новые из них рождающиеся; все сие молодой человек, собрав в мыслях своих, несравненную пользу получить себе может; он, разбирая характер Сарданапалов, гнушается роскошному и сластолюбивому житию, а гнущаяся оному, самой роскоши и сластолюбию гнушается; удивляясь мужеству Леонидову, завидует ему, а мысли к подражанию склоняются; увидит Курция, за отечество умирающего, а Катилину опровергнуть оное стремящегося, конечно, возненавидит последнего, а к первому прилепится; итак, история больше в сердце молодого человека добродетелей вливает, нежели наистрожайшее нравоучение, а сколько подает военнослужащему пользы, того и описать не можно... География политическая научает молодого человека: разделение земель, положение их, образ правления, показывает границы соседства, описывает корабельные пристани, реки, .озера и прочее; и тако возможно ли сумневаться, что знание сего офицеру нужно».

Интересно такое заключение: «Если историю учить таким порядком, как то в некоторых училищах бывало, то есть твердить наизусть годы, имена и достопамятные приключения, например, сколько от сотворения до потопа лет, в которой олимпиаде родился Александр Великий, много ли в первом веке цесарей и как звали, много ль от начала Рима было консулей и диктаторов и тому подобное — от такого порядка учением истории, как выше описано, пользы ожидать не можно» (Исторический очерк 2-го кадетского корпуса. 1712-1912. С.32,33)

В Артиллерийской и инженерной школе преподавали И.А.Вельяшов-Волынцев, автор учебника «Артиллерийское приложение», капитан Я.П.Козельский — видный русский просветитель и ученый-энциклопедист того времени, создавший глубокие научные труды по математике, физике, истории, философии, ботанике. Он выступал против войн захватнических и грабительских, но оправдывал и поддерживал войны в защиту Отечества, высказывал мысли о создании справедливого общества, свободного от крепостничества и религиозного мракобесия. Многие ученики школы посещали лекции Ломоносова в Академии паук. Кроме русских газет, школа начала выписывать многие иностранные периодические издания, в ней была образована своя библиотека, для оформления классов и наглядности занятий стали практиковать показ моделей, чертежей, схем и т.д. Большим новшеством была и типография при Артиллерийской и инженерной школе, в которой печатались учебные пособия не только для этой школы, но и для других военно-учебных заведений. В 1760 году школа уже выпускала своих воспитанников в артиллерийские и инженерные части офицерами, минуя унтер-офицерские звания. В 1761 году эту школу успешно закончил Михаил Кутузов и был оставлен там на преподавательскую работу.

Согласно разработанному ранее проекту «Об учреждении корпуса для артиллерии и инженерства» (одним из его авторов был М.В.Ломоносов) новое военно-учебное заведение должно было состоять из двух частей: общих классов, рассчитанных на пятилетний срок обучения, и специального военного класса для офицеров со сроком обучения 2 года. Учебный курс кадетских классов включал три группы предметов:

1) языки — русский, французский и немецкий, историю, географию, механику, гидравлику, аэрометрию, гражданскую архитектуру, химию, основы экспериментальной физики, натуральную историю (то есть ботанику, естествознание), военные экзерции, танцы, фехтование и верховую езду; 2) арифметику и алгебру, начальную и высшую геометрию, «свойства трех сечений конуса и прочее, до сего относящееся»;

3) артиллерию, фортификацию, фейерверочное искусство, рисование и черчение.

В курсе специального военного класса предполагалось изучать строевую службу и различные предметы, относящиеся к организации войск и управлению ими в бою. Что же касается чисто военных предметов, то будущих воспитанников должны были обучать «всему тому, что до военного дела касается, как то: экзерцию конную и пешую, солдатскую и унтер-офицерскую, а особливо маршировать вперед, вбок, накось и назад, тихо, посредственно и скоро... також разводить на часы, сменять, различие знать барабанных боев, как солдатам жить в артелях, ефрейторскую, капральскую и унтер-офицерскую должности; художеству воинскому — каким образом офицеру во всяком фронте обращаться, как в роте и по  полку повеления делать, как стрельбу всякую производить, как одету солдату быть должно, что на содержание его дается, как повеления командирские от главного до последнего доходят, как исполнения по оным делаются, должности из них каждого и, словом, всему, что в военном уставе предписывается; не меньше, во что солдат, полк, рота становятся содержанием; в какие сроки получают вещи мундирные и амуничные, как оные вещи раздаются и употребляются, какое хорошее смотрение быть должно о надлежащем того сбережении и прочее, например как жалование, провиант и фураж раздавать и при жаловании какие у кого вычеты чинятся... Науке военной как цепкий фронт устроить, начав от фронта ефрейторов далее до фронта полкового, и как воинам поступать, и какие обращения и эволюции делать, и к чему оные потреоны; как маршировать и где какое прикрытие потребно, каким образом с конвоями и деташаментами поступать, как лагерем становиться и его укреплять, и что притом примечать надлежит; как внутри государства маршировать, на квартиры становиться и из них выступить, как во всех случаях полк содержать в порядке и строгости, как суды производить и какие класть за погрешения штрафы; читать всех военных авторов и делать на них рсфлекцы, рассуждать о всех знатных баталиях и акциях и рассуждать те погрешности, отчего они потеряны, и те случаи примечать, чем выиграны, рассуждать же о настоящих политических делах в Европе и о военных силах других держав (Историческое обозрение 2-го кадетского корпуса. С. 85-86).

Учебные дисциплины оставались в основном те же, что и ранее. Специальные военные классы, запланированные графом Шуваловым, в кадетском корпусе не вводились, хотя многое, о чем писал Шувалов, нашло отражение в организации обучения в новом военно-учебном заведении. Так, геометрия считалась одной из важнейших наук: «Сия наука есть истинное основание всем наукам в свете — она научает нас здраво рассуждать, верно заключать и неопровергаемо доказывать, она сохраняет нас от многих заблуждений, ибо геометристу труднее какое-нибудь предложение доказать обманчивыми доводами, нежели философу эвклидовы элементы». Относительно алгебры оговаривалось, что «не требуется, однако ж, чтоб артиллерийские и инженерные офицеры были великие алгебристы: ибо сия наука весьма трудна и надлежит употреблять многие годы, чтобы получить в ней знание; довольно для офицеров, если он знает способ извлекать радиксы, натуру сравнений и, словом, — что называется простою алгеброю».

Преподавание артиллерии как бы разделялось на два направления: в первом рассматривалась материальная часть артиллерии, способы производства орудий, боеприпасов, определенные аспекты металловедения и порохов, их химические и физические свойства; во втором кадетам объяснялись вопросы применения артиллерии в различных видах боевых действий, способы корректировки и управления огнем, методы применения различных видов боеприпасов.

Другой основной дисциплиной, которая изучалась в корпусе, была фортификация, делившаяся на три части: «как крепости укреплять, как оныя атаковывать и как их от неприятеля оборонять». Сначала кадеты знакомились со способами укрепления крепостей, вычерчивали их планы, при этом учились использовать особенности местности. Затем воспитанникам объясняли, как строить крепости, заготавливать строительные материалы, правильно закладывать фундамент, показывали кладку стен, эскарпов и контрэскарпов, пороховых погребов, капониров, казарм и т.д. После этого кадет учили, как следует штурмовать крепости и редуты, основываясь на опыте сражений русской и других армий; на практике показывали способы ведения подкопов. Ну и, наконец, обучали, как с помощью инженерных средств можно оборонять крепость, методам поиска неприятельских подкопов, установки фугасов и закладки пороховых зарядов. Весь этот процесс организовывался таким образом, чтобы будущие артиллеристы, кроме своей специальности, хорошо разбирались в особенностях службы коллег — военных инженеров, а те в свою очередь могли при необходимости заменить товарищей у орудий.

Больше внимание в новом кадетском корпусе уделялось подбору преподавателей и офицеров-воспитателей. Директор корпуса не был ограничен никакими нормами, он получал определенную сумму на зарплату учителям и мог ею распоряжаться по собственному усмотрению, устанавливая количество преподавателей и их денежное содержание (заметим, что преподавателям полагалась льготная пенсия через 12 лет службы в военно-учебном заведении). Любопытны рассуждения по поводу оплаты труда преподавателей: «...Не должно всякого принимать, кто первый себя представит и предложит труды свои за весьма малую цену... корыстолюбивые души, которые, будучи угнетаемы или бедностью, или уверены о своем незнании, продают свои труды за такую цену, которую иногда и слуга, хотя мало порядочный, принять отречется; тогда можно будет иметь учителей, по всей строгости достойных сего названия, людей, отличных дарованиями, непорочных нравов, которые за приличное их трудам жалованье с успехом употребят способности своего разума к воспитанию тех. которые вверяются их попечению» (Историческое обозрение 2-го кадетского корпуса. С-. 130-131).

Надо сказать, что ко времени командования корпусом генералом Меллисино (1783 г.) в учебном заведении отказались от ротной системы, как и в Сухопутном шляхетском кадетском корпусе. Были введены три возраста: в первом и во втором было по два класса, а в третьем — три. В первом и во втором возрасте кадеты изучали катехизис, русский, французский и немецкий языки, арифметику и геометрию, а также основы истории и географии, занимались рисованием, фехтованием и танцами. В первом классе третьего возраста учащимся преподавали Закон божий, русский язык, чтобы они могли «на письме изображать свои мысли», геометрию и тригонометрию, механику, гидравлику, гражданскую архитектуру, фортификацию и артиллерию, историю и географию (не только России, но и всех европейских государств), обучали рисованию, танцам, фехтованию и верховой езде. Во втором классе третьего возраста большое внимание уделялось эпистолярному жанру, или стилю, «письмам приличному», «изъяснять ученикам правила к соединению писем»; в этом классе кадеты изучали фортификацию практическую и теоретическую, механику, гидравлику, алгебру, новую историю и статистику, прежде всего относящуюся к России, а также продолжали заниматься рисованием, танцами, фехтованием и верховой ездой. В выпускном, третьем классе третьего возраста кадеты обучались составлять различные служебные документы, вести штабную переписку, углубляли знания по артиллерии, фортификации, гражданской архитектуре, тактике, физике и натуральной истории.

Нельзя не отметить, какое большое внимание уделялось в корпусе нравственному воспитанию. В учебных планах всех классов на первом месте стояло изучение катехизиса, или Закона божьего. В статье «О нравах учителей и учащихся» говорилось по этому поводу следующее: «Наиприлежнейшее учение может почесться несовершенным, если нравы останутся неисправленными и если при просвещении разума не будет приложено старания о исправлении сердца. Всякое училище, желающее доставить Отечеству граждан полезных, должно их сделать и добродетельными. Сие требование столь праведно, что корпус употребит все силы к его исправлению». В этой же статье оговаривалась ответственность преподавателей за воспитание кадет: «Наипаче будет приложено старание полезным и приятным упражнением удерживать их (воспитанников) от всяких непристойностей: ибо весьма справедливо, что молодой человек, провождающий время свое в праздности, гораздо меньше достоин осуждения, нежели ментор его, который не разумеет обратить его способностей к предметам, достойным внимания» (Историчес­кое обозрение 2-го кадетского корпуса. С.13.5-136).

Важно было и следующее замечание: «Корпус за долг почтет возбудить в кадетах чувства чести пристойным образом, дав им ощутительно знать, что добрые нравы награждаются почтением, развратные же, напротив, стыд и бесчестие влекут повсюду за собою». Существовала определенная система поощрений для дисциплинированных и хорошо успевающих кадет. Они после экзаменов в торжественной обстановке в присутствии всего личного состава корпуса награждались серебряными медалями с надписью «За прилежность и благонравие» или ценными подарками (все эти награждения отмечались в их формулярах, что влияло на распределение после выпуска из корпуса). Награжденные пользовались завидными привилегиями: правом без вызова свободно посещать кабинеты руководства военно-учебного заведения и обращаться к любому офицеру, до начальника корпуса включительно; они могли уходить в увольнение, не спрашивая разрешения у командиров. Из этих кадет назначались и унтер-офицеры. Остальные кадеты обязаны были приветствовать отличников, как и офицеров, — проходя мимо, они должны были снимать головные уборы.

Иным было отношение к тем, кто плохо учился или был недисциплинированным. По этому поводу генерал Меллисино писал: «Чтобы избавить корпус от тягостного принуждения держать несколько лет таких питомцев, которые не в состоянии с честью достигнуть до желаемого конца, то в его воле тупых и к учению неспособных отсылать обратно, а тех, которые по худому своему поведению не подают никакой надежды к исправлению, в наказание выключать из корпуса унтер-офицерами и рядовыми, а их места занимать другими питомцами; и так при конце течения второго возраста прилежно должно наблюдать, чтоб таковых, которые все попечения учителей сделали бесполезными, в третий возраст не вводить. Один подобный сему пример сделает гораздо больше действия, нежели тысяча исправлений, и послужит доказательством, что корпус не с тем учрежден, чтоб леность и незнание покровительствовать, и что милосердная монархиня не желает изливать своих щедрот на тех, которые показали себя оных недостойными».

Некоторых недисциплинированных кадет отчисляли в так называемую «школу художеств» (своего рода ремесленное училище), которая существовала при этом военно-учебном заведении еще со времен Артиллерийской и инженерной дворянской школы. В «школе художеств» обучались дети солдат: готовили из них унтер-офицеров для артиллерийских и инженерных частей — специалистов технических служб; наиболее способные выпускники оставались в корпусе помощниками преподавателей.

В бытность свою директором корпуса генерал Меллисино предложил ликвидировать «школу художеств», а вместо нее образовать еще одну роту, но набирать туда детей неимущих или обедневших дворян. Предложение это, направленное на высочайшее имя, разбирала специальная комиссия, которая в конце концов сочла, что «школу художеств» следует сохранить, назвав ее солдатской ротой и утвердив новый штат: 3 обер-офицера, 100 мушкетеров и 50 мастеровых. Мушкетеры, кроме основ русского языка, должны были изучать и немецкий язык, а также арифметику, геометрию, артиллерию и фортификацию, а так называемые мастеровые овладевали целым рядом ремесел под началом мастеров литейного дела, чеканного, токарного, резьбы по дереву и камню, лафетному делу, а также по паяльным и шорным работам, по производству пороха. Мастеровые также получали определенные знания по русскому языку и арифметике, геометрии, рисованию и черчению.

Что же касается предложения генерала Меллисино о создании еще одной роты, то по этому поводу резюмировалось: «Сии роты не отменять (как мнит г.Меллисино) старшинством дворянства воспитанников, но отличить единственно помещением в первую таких кадет, которые способностью, науками, благоповедением и прилежностью отличат себя перед сверстниками, делая сие в том намерении, дабы отмены одной к соревнованию и подражанию другой служили» (Историческое обозрение 2-го кадетского корпуса. С. 138). Таким образом, комиссия не согласилась с мнением директора корпуса разделять кадет по имущественному и сословному цензу, но в то же время приняла решение о формировании первой роты — гренадерской, куда зачислялись лучшие по учебе и дисциплине кадеты из всех возрастов, у них была особая форма одежды, и служить в ней считалось почетнее, чем в двух остальных. Производились и определенные корректировки учебного плана, больше внимания обращалось на тактику и натуральную историю. Отдельные предметы стали преподаваться на иностранных языках, например тактика — на немецком, а натуральная история — на французском. Появилась новая должность — репетиторов, то есть офицеров, которые должны были помогать кадетам делать домашнее задание и готовиться к урокам.