Глава III.

(1761 - 1782 гг.).

Артиллерийский и Инженерный Шляхетный кадетский корпус.

Проект генерал-фельдцейхмейстера А. Н. Вильбоа.

Генерал-фольдцейхмейстер граф Г. Г. Орлов.

Первый директор корпуса М. И. Мордвинов. - Полковник Бегичев.

 Возвращение М. И. Мордвинова. - Греческая гимназия.

 

Незадолго до вступления на престол Императрицы Екатерины II граф П. И. Шувалов умер.

Его преемник, генерал-фельдцейхмейстер Вильбоа (Александр Никитич), вернулся к его плану создания кадетского корпуса для специальных родов оружия. Он представил Императрице Екатерине II проект преобразования, в основу которого был положен проект Шуваловский. Что касается до программы преподаваемых предметов, то он почти целиком сохранил ту, которая была предначертана Шуваловым, с той только разницей, что у него в вопросе о введении того или другого предмета практик преобладал над теоретиком. Мы видели выше, как мотивировал Шувалов необходимость введения истории и географии, а вот как мотивировал Вильбоа: "знание Истории и Географии Политической нужно всякому, а необходимо дворянину, к военной службе приуготовляющемуся, из коих первая покажет им великих мужей, отменивших себя во время войны и мира важными делами, кои служили в пользу их Государей и Отечества; а вторая подаст довольное знание о качествах и свойстве всякаго народа; о состоянии их земель, чем они изобильны, и в чем недостаток имеют, в чем состоит крепость и слабость, дабы в случае войны с ними можно было и без переметчиков производить безпрепятственно свои намерения в действо".

Выпущены были некоторые статьи (например: о публичных экзаменах, о штрафах), но зато другие были подробнее разработаны (например, о производстве кадет).

Число кадет было определено только в 146 человек. Четвертую часть их должны были составлять лица, принадлежащие к Эстляндскому и Лифляндскому дворянству. Кадеты составляли одну роту, в коей полагалось 40 бомбардиров или гренадеров.

Как и по проекту Шувалова, хорошо окончившие курс кадеты должны были выпускаться в офицеры:

из сержантов и унтер-офицеров - подпоручиками,

а из капралов и кадет - прапорщиками; или штык-юнкерами,

а не успевавшие отсылались в унтер-офицеры или рядовые в Инженерный корпус или в Артиллерию.

Штат корпуса, по докладу Вильбоа, был увеличен сравнительно с тем, что предполагалось при Шувалове. Штаб составлял директор, подполковник, майор и адъютант. В роте состояли: капитан (командир роты), 2 поручика, 2 подпоручика и 2 штык-юнкера. В общем на содержание корпуса должно было отпускаться 25202 рубля 24 копейки.

Вильбоа в своем "проекте об учреждении корпуса для Артиллерии и Инженерства" преследовал исключительно практические цели. Он не только заботился о пополнении Артиллерии и Инженерного корпуса сведущими офицерами, но хотел также давать вполне подготовленный, для службы в специальных войсках, кадр унтер-офицеров, мастеровых и художников.

"Когда по предписанному расположению будет учрежден Кадетский Артиллерийский и Инженерный корпус, и кадеты, обучась пристойным наукам, будут выпускаемы в офицеры, следственно бывшие пред тем унтер-офицеры в Артиллерии и Инженерном Корпусе, когда найдутся равны знанием с кадетами, заступят ваканции офицерския; а кои не столь знающие, а следуют по старшинству к перемене, те, по разсмотрению, могут быть выпущены в Артиллерии к Фурштату, от чего немало порожних мест в унтер-офицерских чинах находиться будет, а наполнять оных уже неоткуда; и в таком случае., к избежанию сего, способ есть, хотя и требующий на содержание малолетних некоторой особливой денежной суммы, но токмо весьма Артиллерии и Инженерному Корпусу полезен. Да сверх того, есть еще и другой недостаток, который терпит Артиллерия и Инженерный Корпус от незнающих мастеров, кои, будучи не обучены довольно в геометрии, и в тех самых математических науках, при которых они рукоделие свое отправляют, а некоторые и совсем грамоте не знают, из чего возможно заключить, сколь много от таких художников негодных работ на свет выходит, а от сего иногда великие недостатки и погрешности в важнейших предприятиях причиняются, и Высочайший интерес напрасно пропадает. Сие доказывается и тем, что во время прошедших походов снаряды артиллерийские недовольно выдерживали, а то неминуемо происходило от худой и непрочной работы; к тому ж и ныне в крепостях многия сделанныя машины объявляют сие незнание, так что их с малою силою надлежало б в движение приводить, когда б только художеству сколько-нибудь искусство помогало, но их едва величайшею силою от собственной своей фрикции (трения), которая от худой и непропорциональной работы происходит, в движение приводить возможно; не упоминая о других многих погрешностях, которые при крепостных строениях и в артиллерии почти всегда от незнания мастеров происходят. Чего ради необходимо учредить надлежит при кадетском корпусе из малолетных канонирских и прочих служителей Артиллерийского и Инженерного Корпусов недворянских детей такую школу, в которой бы сверх тех наук, что до знания унтер-офицеров принадлежит, обучать еще и художествам так, чтоб получить из ней знающих мастеров и достойных унтер-офицеров для обоих корпусов".

Проект устава корпуса, с штатом и табелью, по рассмотрении его в Правительствующем Сенате, был утвержден Императрицей Екатериной II 25-го октября 1762 г., причем корпусу повелено было именоваться

Артиллерийским и Инженерным Шляхетным кадетским корпусом

 Таким образом и начинает именоваться с того времени бывшая Артиллерийская и Инженерная Дворянская школа. (см. Приложение 3). Директором корпуса оставлен командир школы, подполковник Мордвинов.

 

Реформа Вильбоа проводилась в жизнь с большой осторожностью и постепенно. В июне 1763 года были соединены обе роты, составлявшие Артиллерийскую и Инженерную школу, в одну : "в ней состояло тогда: 4 сержанта, 1 каптенармус, 1 фурьер, 8 капралов, 26 бомбардиров и 44 кадета. Общего стола еще не было и вместо прежнего жалованья выдавались столовые деньги: кадетам по 9, а школьникам (т.е. ученикам Школы художеств) по 3½ копейки в день, что продолжалось до учреждения общего стола в июле 1704 года". Контора школы переименована в канцелярию Артиллерийского и Инженерного Шляхетного кадетского корпуса.

В следующем 1765 году, по распоряжению генерал-фельдцейхмейстера Вильбоа, в корпусной типографии было начато печатание учебных книг; также даны были корпусу два 3-х фунтовых единорога и приказано было отпускать потребное количество пороха для обучения кадет стрельбе из орудий и артиллерийским приемам.

Осторожность, с которой проводились реформы, объясняется расчетливостью Вильбоа, который избегал всяких крупных расходов. На этой почве произошли у него столкновения с Мордвиновым, который очень пекся о вверенном ему учреждении и всячески отстаивал его материальные интересы. Вследствие этого, воспользовавшись производством его в следующий чин, Вильбоа поспешил дать ему другое назначение. В 1764 г. в должности директора корпуса заменил Мордвинова артиллерии полковник М. С. Бегичев.

Вильбоа совершенно не подходил к требованиям времени, как педагог. Цель его реформы была сделать корпус вполне военным учебным заведением, которое давало бы прежде всего исправных офицеров; между тем среди людей, окружавших Императрицу, менее всего могло найти сочувствие такого рода стремление. Как сама Государыня, так и ближайший сотрудник ее во всем, что касалось просвещения и воспитания юношества, И. И. Бецкой, стояли за широкое общее образование, а не за специальное.

 

Вильбоа сменил в его должности граф Г. Г. Орлов. Последний был обязан своим возвышением, как известно, услугам, оказанным им Государыне при вступлении на престол. В самый день вступления на престол (28-го июня) Императрица пожаловала его действительным камергером и кавалером ордена Св. Александра Невского; потом (22-го сентября) она сделала его генерал-адъютантом и графом; в 1763 г. пожаловала Андреевскую ленту, в 1764 г. генерал-директором инженеров, шефом кавалергардов, подполковником л.-гв. Конного полка, генерал-аншефом, наконец, в 1765 г. генерал-фельдцейхмейстером.

Григорий Орлов имел несчастие быть временщиком, а в XVIII столетии довольно было "попасть в случай", как тогда говорили, чтобы сделаться предметом общей ненависти. В временщиках не видели положительных сторон, которые кто из них имел. Так и к Григорию Орлову долгое время наши историки относились только отрицательно. 

П. Глебов, на которого мы не раз ссылались, пишет: "начальствование графа над корпусом заключалось лишь в том, что ему подавались каждую треть списки о всех кадетах, с означением лет их, поведения и успехов в науках. Руководствуясь этими списками, Канцелярия Главной Артиллерии и Фортификации представляла кадет в офицеры, по мере поступавших из армии и других мест требований. Иной обязанности по управлению корпусом граф, если б и желал, то не мог исполнить, потому что сам отличался мужественным только видом да физическою силою; любимым его занятием была охота на медведя.

Эти качества воспевал преимущественно и Ломоносов, когда приходилось ему слагать похвальныя вирши в честь первенствовавшаго в то время во дворце сильнаго временщика-вельможи".

Позднейшими историками личность Григория Орлова выяснена в гораздо более выгодном свете: он ценил просвещение и, заняв незаслуженно высокое общественное положение, все время работал над самообразованием. Он не был чужд справедливости и, как депутат знаменитой Екатерининской комиссии для составления уложения, он даже становился на сторону казенных крестьян против несправедливых нападок на них со стороны лиц его сословия. В той же комиссии он энергично настаивал на необходимости учреждения школ для простого народа. 

Будучи близок к Государыне, он всегда имел возможность защищать интересы Артиллерийского и Инженерного кадетского корпуса и не стесняться в расходовании денежных средств на него.

 

Первым делом его было вернуть (в 1771 г.) кадетскому корпусу первого директора и ревностного защитника его интересов, генерал-майора Мордвинова (Прежний директор полковник Бегичев был возвращен в артиллерию), который однако продолжал состоять "директором от строения государственных дорог на каковую должность он был назначен Вильбоа. Несмотря на это, Мордвинов деятельно занялся приведением корпуса в надлежащее по всем частям устройство, тем более, что ему для этого дано было более против прежнего самостоятельной власти. Он употребил ее на многие полезные улучшения, и его распоряжениями окончательно установлен полный порядок в управлении корпусом. Будучи, во время своего командования Соединенною Инженерною и Артиллерийскою школою, ближайшим помощником и исполнителем предначертаний графа Шувалова, Мордвинов приложил все свое старание к тому, чтобы в корпусе было, по возможности, осуществлено и упрочено все то, чего желал для него граф Шувалов. Заботами Мордвинова, в первые же годы по открытии корпуса, доставлены были все потребные средства, которыми могло быть обеспечено успешное преподавание наук, надлежащий порядок практических занятий воспитанников и благоустройство заведения во всех его частях.

Как показывают его инструкции, известные нам из вышеуказанного рукописного очерка истории корпуса, он всячески старался усилить в нем воспитательный элемент: в каждую камору назначался старший из унтер-офицеров, капралов, ефрейторов или лучших кадет, который должен был иметь постоянный надзор за своею частью: наблюдать, чтобы кадеты в свободное время занимались повторением уроков, а также, чтобы каморная мебель сохранялась в целости, за что отвечал вычетом из жалованья. Кадеты немецкого происхождения были разделены по всем каморам, и строго наблюдалось, чтобы и русские говорили по-немецки. 

В каждую роту (т. е. в кадетскую и в роту Школы художеств) наряжалось по 1 дежурному офицеру, по 1 сержанту и 1 капралу, которые сменялись через неделю. Дежурные офицеры находились при ротах безотлучно, днем и ночью. Остальные офицеры имели право отлучаться на определенное время. Старший из них (капитан) наблюдал за внешним порядком в классах. Обязанностью офицеров было внушать кадетам "правила нравственности, амбиции, субординации, запрещать неприличные благородным детям игры и вселять в них охоту к занятию науками “.

Розги были ограничены исключительно особенно важными проступками и могли применяться всякий раз только по докладу директору корпуса. Вообще же кадет могли наказывать, кроме командира корпуса, ротный командир, дежурный офицер и учителя - офицеры. Учителя не военные должны были сообщать о происшедших проступках дежурному офицеру.

Кадеты Артиллерийского и Инженерного кадетского корпуса (1762-1784: гг.)

 в строевой парадной и во вседневной форме и в сюртуке.

В противоположность елизаветинскому времени, жизнь кадет подлежала строгой регламентации. Кадеты вставали в 5 часов, в 6 молились Богу и завтракали, в 11 обедали, в б ужинали. Вечернюю зарю били летом по крепостному сигналу, а зимою в 8 часов. За обедом читали два раза в неделю воинский устав и артикулы, два раза русские и два раза иностранные газеты. Классы продолжались поутру от 7 до 11 и после обеда - от 2 до 6 часов, включая в это время и гимнастические упражнения. Два раза в неделю все кадеты вместе слушали толкование Катехизиса, и тогда классы начинались в 8 часов. Воспитанники размещались по классам по каждому учебному предмету особенно; при годичных испытаниях, в каждом классе экзаменовали те учителя, к которым должны были поступить воспитанники.

Особенное внимание обращалось на обучение иностранным языкам, и тех воспитанников, которые в них хорошо успевали, поощряли разными преимуществами, например, отпускали их гулять на острова, водили показывать любопытные места и тому подобное.

Ближайшее наблюдение за преподаванием Мордвинов поручил одному из корпусных учителей с званием "директора над классами “.

 

Кадеты Артиллерийского и Инженерного кадетского корпуса

(1762-1784 г.) в строевой парадной форме.

В праздничные и воскресные дни кадеты увольнялись со двора, на ночь только к родителям или самым близким родственникам; строго наблюдалось чтобы кадеты возвращались из отпуска к сроку. С кадетами, увольняемыми для прогулок в Летний сад или на острова, наряжали офицеров. По воскресеньям делали церковные парады. Караул (унтер-офицерский) стоял круглый год, днем и ночью, а воспитанники Школы художеств содержали во всякое время года два наружные поста. Впрочем, военною экзерцициею занимались только летом, для чего кадеты выводились в лагерь на корпусный плац. Здесь производились и практические артиллерийские ученья, равно как упражнения в построении полевых укреплений, в производстве минных работ и проч. Для практической съемки местностей воспитанники посылались за город с офицерами и учителями.

Конечно, многое в этих инструкциях не может быть названо удовлетворительным с точки зрения современной педагогики, но не нужно забывать, что Мордвинов был человеком первой половины XVIII столетия, человеком, проведшим всю жизнь на военной службе, который смотрел на воспитание, главным образом, с государственной и служебной точки зрения. В этом отношении он, конечно, отстал от таких современников, как, напр., Иван Иванович Бецкой, которые, живя на западе, успели выработать более широкий взгляд на задачи воспитания.

 

Не менее добросовестно и ревностно заботился М. И. Мордвинов об учебной и хозяйственной части заведения. До того времени обязанности фельдфебеля, каптенармуса и фурьера кадетской роты исполнялись кадетами. Для того, чтобы не отвлекать их от занятий науками, Мордвинов выхлопотал разрешение брать на эти должности унтер-офицеров из артиллерийского фузилерного полка.

Благодаря, с одной стороны, умелому ведению хозяйства Мордвиновым, а с другой стороны щедрости нового фельдцейхмейстера, графа Г. Г. Орлова, сделалась возможной такая мера: в 1771 году было определено в корпус до 40 сверхкомплектных кадет, преимущественно бедных родителей, которые до принятия в комплект должны были платить самую скромную плату лишь за пищу и одежду.

В 1773 году типография была сдана на откуп на выгодных для корпуса условиях: типографщик Клеен, взявший типографию на откуп, обязался печатать все нужные корпусу книги с уступкою 30 процентов против цены в типографии Академии Наук и сверх того платил корпусу сначала 150, потом 200 и наконец - 250 рублей в год. В 1784 году корпусная типография, по ветхости станков и литер, была совсем уничтожена.

В том же 1773 году было вдвое повышено жалованье секретарю и другим канцелярским служителям корпуса. Наконец, в 1775 году было прибавлено к содержанию кадет к прежним 10 копейкам в день еще по 2 копейки, а ученикам Школы художеств к 4 еще по 1 копейке.

Судя по командировкам, которые давались в это время воспитанникам корпуса, правительство ценило работоспособность и подготовку воспитанников Мордвинова. Вот некоторые из этих командировок:

в 1764 году 12 кадет из небогатых дворян, обученных математике и немецкому языку, отправлены на Нерчинские серебряные заводы, для изучения горного и плавильного дела.

в 1772 году граф Орлов, отъезжая на конгресс в Фокшаны, взял с собою, в свою свиту, четырех кадет, которые, по возвращении его в С.-Петербург, возвращены в корпус для окончания учения.

в 1774 году кадет князь Бабичев был послан с капитаном Корсаковым в Англию и другие государства, для осмотра водяных сообщений.

в 1776 году, в числе выпущенных на службу офицеров, 15 человек инженерных прапорщиков были определены к размежеванию земель в Тверском и Смоленском наместничествах.

Все это заставляет признать деятельность Мордвинова важным моментом в истории корпуса. Однако, те воспитательные идеи, представителем которых являлся Бецкой, пришлось проводить в нем уже преемнику Мордвинова, более талантливому, чем он. Поэтому мы перейдем к изложению их в следующей главе, а теперь остановим внимание читателя на учреждении, которое также связано с именем Мордвинова и которое было вызвано к жизни одним из главнейших стремлений Великой Екатерины.

 

Учреждение это было тесно связано с нашим корпусом - мы разумеем Греческую гимназию.

Восточный вопрос, как известно, занимал Императрицу с самого вступления ее на престол. Академик Сухомлинов пишет: "Давнее предание о том, что владетелем Константинополя будет пришедший с севера царь Константин, получило новую жизнь, и действовало тем сильнее на чувство и воображение, что ряд блестящих побед, одержанных русскими, открывал им путь в столицу Турецкой империи. И в России, и в западной Европе многие верили тому, что дни мусульманскаго владычества в европейских пределах сочтены и что на развалинах его утвердится могущественная, одноверная с Грецией, христианская держава. Греки и другие христианские народы, порабощенные турками, ожидали избавителя, который, по общему верованью, должен был прийти с севера и называться священным для византийцев именем Константина. В русском обществе мысль о взятии Константинополя не оставалась одною только праздною мечтою, а готова была, повидимому, перейти в действительность “.

Стараясь привлечь на сторону России одноплеменные и единоверные ей народы. Государыня хотела влиять на них и культурным образом. Во время войны с Турцией в 1771 году немало греков передалось на сторону России вместе со своими семьями.

Государыня мечтала о восстановлении греческого государства и из детей этих греков хотела воспитать будущих государственных деятелей. Поэтому 26-го апреля 1774 года Мордвинов получил Высочайшее повеление устроить в Ораниенбауме помещение для школы греческих мальчиков на 200 человек. Однако, уже 7-го января 1775 года повелено было поместить эту школу бок о бок с Артиллерийским и Инженерным Шляхетным корпусом.

Указ об этом гласил: "...минувшаго году ноября от 19 числа поручили Мы вам осмотреть в Ораниенбоме казенныя строения - удобны ли они для учреждения там училища отправляемым сюда из Архипелага Греческим мальчикам, но усмотри из рапорта вашего некоторые в том неудобства, поручаем вам же построить для них деревянный дом на пустом против Артиллерийского кадетского корпуса месте, на что и приказали отпустить вам из Кабинета двадцать тысяч рублей".

Мордвинов составил обширный доклад Государыне по устройству нового учебного заведения, тесно связанного с корпусом, который удостоился Высочайшего одобрения 17-го апреля 1775 года. Хотя гимназия эта составляла особое заведение, но она состояла под непосредственным начальством генерала Мордвинова, была помещена в смежном с корпусом строении и по хозяйственной части управлялась корпусною канцеляриею.

В Греческой гимназии по штату положены были: 1 подполковник, который заседал и в корпусной канцелярии, 1 капитан, 2 подпоручика, 2 прапорщика, 1 инспектор классов, 25 учителей и 200 воспитанников. На все содержание гимназии было положено в год 41,613 руб. 80 коп.

 

Чрезвычайно интересен учебный план, начертанный в этом проекте:

"1-е и главное знание почитается для юношества Закон Божий и благочестие, для чего в положенное время и обучать всех их догматам веры и евангельскому нравоучению.

2-е - языкам обучать в сей гимназии российскаго, немецкаго, французскаго, италианскаго, турецкаго и греческаго, но не всем вдруг, а распредели таким образом, чтоб учащиеся не более двух языков в одно время были обучаемы, дабы множеством чужестранных слов не затмить понятие и тем не отнять способности к обучению других полезных наук.

3-е - арифметика, алгебра простая и геометрия суть науки, изостряющия разум и делающия способнейшим к понятию, а притом и во всяком почти жития состоянии нужныя, ежели не всему учению, то по крайней мере многим языкам должны предшествовать, следственно и от обучения их никто исключен быть не может.

4-е - знание гистории и географии политической нужно также всякому, в какую-б кто службу себя ни приуготовлял, из коих первая откроет им великих мужей, отменивших (вероятно, от слова - отменный) себя учением и важными делами, служащими в пользу их Государей и отечества; вторая подаст знание о качествах и свойстве всякаго народа, о состоянии их земель и в чем они имеют изобилие или недостаток.

5-е - рисовальное искусство потребно для каждаго, а необходимо для тех, которые по склонностям их определены будут в артиллерию или к инженерному корпусу.

6-е - танцование нужно для стройности тела, а фехтование для укрепления членов, почему экзерсиции сии из общаго учения и не исключаются.

7-е - по окончании общаго учения, на которое полагается четыре года, поступают учащиеся в вышние классы, но как при воспитании их надлежит наблюдать природныя дарования и склонности, к какой они службе более охоту и способности имеют (что чрез положенное для общих наук время довольно и усмотреть можно), как, например, к морской, артиллерийской, инженерной и к штатским делам, то (дабы для обучения навигации, артиллерии и инженерной науки не делать особливаго при сей гимназии учреждения) таких, которые общее учение окончат, и отсылать в морской и артиллерийской кадетские корпусы, где, включая их в комплектное число, содержать и выпускать, имеющих дворянское достоинство, на таком точно основании, как и с прочими кадетами поступается, а не имеющих онаго, по разсмотрению; тех же, которые будут иметь дарования и охоту к словесным наукам и вышней математике, обучать при сем училище, трактуя логику, мораль, красной слог, физику и прочия нужнейшия части нравоучительной филозофии, на российском и французском языках, а вышнюю математику до интеграля и диференциаля, для обучения же оных и прочих математических вышних наук, имеющих особливую склонность и природную остроту, отсылать в академию наук, где их, включая студентами, учить, содержать и распределять к должностям на одном с природными российскими основании, наблюдая также преимущество дворянское'“.

В педагогическом отношении очень интересна часть доклада о побуждении к учению. Она является как бы кодексом тех педагогических правил, которые считались непреложными в той школе, из которой вышел Мордвинов:

"Хотя учение само собою успевших награждает, так как и лишение онаго чрез всю жизнь бывает непрерывным наказанием, но для детей, не понимающих еще ни того, ни другого, потребны к тому необходимо побуждения, и для того: во-первых, надлежит почасту им внушать, чего от прилежания к учению и от небрежения об оном ожидать должно, представлять достохвальные примеры из истории о предках их греках, доказывая, что бывшею их великостью одолжены они были наукам и художествам, а презрение оных подало причину к падению. Награждения и наказания в сем училище, также как и в прочих, к приобретению успехов суть средства необходимыя, но чтоб частое наказание и без довольных причин даваемое награждение не искоренило в детях ко оным уважения, надлежит делать и то, и другое с великим разсмотрением проступков или заслуг - без всякаго пристрастия, приводя их и в собственное признание, что награждаемый или наказуемый самою вещию того достоин.

Первыя средства к исполнению сего - похвала и стыд, как властвующия отроческими сердцами действия, а за особливые в учении успехи должно определить награждения, состоящия в книгах, эстампах, математических инструментах, и тому подобных вещах, из остающейся от штатнаго положения суммы, которые и раздавать по окончании годового экзамента, с засвидетельствованием от инспектора достоинства награждаемаго, отменяя их от прочих и знаками, какие по пристойности определены будут. Тех же, которые и все таковыя к учению побуждения пренебрегать будут, наказывать сажанием на хлеб и воду, служением при столе, одеванием в дурную одежду и сему подобными наказаниями, приводящими более в стыд, нежели изнуряющими тело, а за большия вины, от злости и с намерением чинимыя, фуктелем и лозами".

Экзамены должны были происходить в конце каждого года в присутствии директора и инспектора, и учителей как гимназии, так и Артиллерийского и Инженерного Шляхетного кадетского корпуса.

Вообще доклад говорит определенно, что: "сие училище имеет быть при Артиллерийском и Инженерном Шляхетном кадетском корпусе".

Сохранилось следующее письмо от 28 апреля 1775 года графа Алексее Орлова, командовавшего флотом, из Пизы к Мордвинову:

"Милостивый Государь мой, Михаила Иванович!

В прошлом годе донесено было от меня Всемилостивейшей нашей Государыне о находящейся здесь греческой школе, не угодно ли будет оную перевесть в Россию? На что я в ответ повеление получил чрез Его Превосходительство Сергее Матвеевича Козмина, чтобы оных греческих мальчиков препоручить Вам по привозе их в Россию; и как теперь уже отправлены на эскадре г-на Контр-Адмирала Базбаля, числом 80, да еще на английском нанятом транспортном судне числом 22, а кто они таковы именами при сем прилагаю им список; а достальных мальчиков до ста отправлены будут на последней эскадре, под командой Его Превосходительства г-на Вице-Адмирала и Кавалера Елманова. Я не мало не сумневаюсь, что Ваше Превосходительство все уже надлежащия меры к учреждению оной школы приняли, и оные привезенные школьники и на первый случай не потерпят никакого недостатка, равно и находящийся здесь смотритель за оными отправлен будет сухим путем, которого прошу милостиво принять".

Мордвинов работал со свойственной ему энергией над приведением в исполнение своего плана. Он нашел себе достойного помощника в лице инспектора классов, академика Румовского, известного математика и в добавок знатока древних языков.

Инспектор классов, по плану учебного заведения, должен был заведовать тем же, чем и сейчас заведуют инспектора классов военно-учебных заведений, т. е. исключительно преподаванием предметов. О нем сказано: "ничто так не приносит пользы при обучении юношества, как порядочное расположение времени учения и всегдашнее над оным надзирание, для чего необходимо должно иметь такого Инспектора, который бы не только что в науках и разных языках имел довольное знание, но и служил бы всегда примером в поведении своим подчиненным. Все учители имеют состоять под точным его управлением, и никаких в учении перемен, без повеления Инспектора, делать не должны: ибо все, что до порядка и успехов в учении принадлежит, непосредственно остается на его ответе: для чего и надлежит ему входить во все подробности учения, и в каждом классе потребныя давать учителям наставления, о нерадивых же, недовольно знающих свое дело к отрешению, а о прилежных к награждению представлять так, как и о всех в пользу учения новых распоряжениях апробации от Директора требовать, а по прошествии каждаго месяца и об успехах учения ему доносить“.

Степан Яковлевич Румовский (1732-1815 гг.), первый русский астроном, в 1748 г. поступил в гимназию при Академии Наук, в 1754 г. послан был для довершения образования в Берлин, где изучал математику у Эйлера. По возвращении в Петербург, он в 1760 г. назначен был преподавателем математики академическим студентам, в 1768 г. произведен в экстраординарные, а в 1767 г. в ординарные профессора астрономии. Румовский был не только астроном, но и прекрасный знаток греческого языка, занимавшийся, вместе со знаменитым Штриттером, изучением византийских авторов о России. Кроме того, русская литература обязана ему весьма хорошим для своего времени переводом Тацита. Известен он также исследованиями в области русского языка и, как филолог, по словам академика Сухомлинова, опередил свое время. Наконец, для издававшегося в то время в Париже энциклопедического словаря он написал очень обстоятельную статью о русском законодательстве.

Таким образом, это был необыкновенно разносторонне образованный человек, который, как нельзя лучше, мог руководить учебной частью любого учрежденья, и Мордвинов, в этом отношении человек несколько отсталый, мог вполне на него положиться.

Вначале предполагалось "по окончании общего учения", которое должно было продолжаться четыре года, помещать греков дворянского происхождения в один из корпусов, но так как корпуса оказались и без того переполненными воспитанниками, то 1-го января 1778 года последовало Высочайшее повеление:

"как ныне открылось, что в Морском и Артиллерийском кадетских корпусах определенное по штатам число не только всегда бывает наполнено Российским Дворянством, но и сверх комплекта записанные на своем коште содержатся, того ради повелеваем:

1) Обучать их (т. е. греков) при сем училище и касающимся до военного искусства наукам, не отсылая уже в кадетские корпусы.

2) Отличившимся в поведении и успехах учения зачитать, не имеющим дворянскаго достоинства, во время бытности их в училище, в положенное по узаконению на службу в унтер-офицерских чинах и при выпуске в действительную службу; по строгом экзамене и совершенным летам, желающих в военную службу представлять в Военную Коллегию для награждения Обер-Офицерскими чинами, равно как и имеющих дворянское достоинство, в прапорщики, а отменившихся знанием в науках и в подпоручики; а тех, кои охоту и способность окажут к статской службе, представлять для такого же награждения Сенату “

Таким образом, Греческая гимназия сделалась как бы филиальным отделением Артиллерийского и Инженерного кадетского корпуса.

О том, как было поставлено преподавание, свидетельствует экзамен грекам, произведенный по прошествии одного года после открытия гимназии. Экзамен открылся речью академика Румовского, после чего говорили лучшие ученики на трех языках: на русском, французском и итальянском.

Приведем для примера речь одного из них (Ивана Христо): "Когда мы сравниваем настоящее наше состояние с прошедшим, в котором в отечестве нашем находились, то научаемся, какими непостижимыми судьбами Творец мира ведет человека на путь благополучия. Лишь только флаг Российский возвеял над водами Архипелага, то в единоземцах наших возсияла надежда избегнуть ига, под которым стенали: не все они имели счастие видеть исполнение надежды своей. Родители наши, воюя при знаменах Российских, жизнию своею снискали нам в наследие право вольности, Великия Монархини рукою утвержденное. Сколь ни драгоценно сие сокровище, нам дарованное, могло бы обратиться на погибель нашу, ежели бы мы самим себе были оставлены. Но уз наших Решительница, приемля нас под покров свой, собирает нас в Престольном сем граде, водворяет в особливо устроенное жилище, питает, согревает и препоручает всех мужу, в воспитании благороднаго юношества искусившемуся.

Какое различие между настоящим нашим состоянием и тем, какое нам в отечестве было назначено. Здесь, пользуясь тишиною и изобилием, сердца наши восхищаются благодарностию к несравненной нашей Покровительнице; там, напротив того, объяты будучи непрестанным трепетом, единственно пеклися бы о насыщении алчных и неумолимых наших тиранов. Здесь поучаемся всему, что делает человека полезным членом общества и устраивает будущее его благосостояние; там единое бы наше упражнение было о изыскании способов, иногда недозволенных, к соблюдению жизни, всякаго рода насилиям подверженной. Здесь незазорными устами и сердцем едину с россиянами исповедуя веру, приобщаемся обществу, под благословенною державою миром и тишиною наслаждающемуся; там истинное богослужение вменялося бы нам в преступление.

Все сии благодеяния, от великой души на нас излиянныя, живо в сердцах наших изображаются и приводят в недоумение - за оныя изъявить нашу благодарность. Родители наши примером своим показали нам образ благодарения, но таковая жертва была бы от нас несовершенна и человеколюбивой Монархине неблагоугодна. Она взыскивает наперед нашего прилежания и успехов в преподаваемых наставлениях. Внимая сему божественному гласу, стараемся мы доселе по мере сил наших соответствовать Матерним Ея о нас намерениям, и, свято храня Ея волю, все силы напряжем оную исполнить; жизнь же наша да будет залогом нашего обещания, которую мы по возмужании в жертву принести Великой Монархине за долг почитаем".

 

Удостоены наград были 17 греков. В высшей степени интересны отзывы об их успехах. Об ораторе, Иване Христо, значится: "имеет от роду лет 19, города Патраса переводчика аглинскаго сын, прошел арифметику, и в геометрии дошел до пятой книги эвклидовых элементов; в географическом классе равен с прочими, эллиногреческой язык знает столько, что ему учиться уже нужды не имеет. Прошел грамматику французскую, российскую, в сих классах и в италианском переводит; рисует и фехтует. В разсуждении хороших его успехов во всех классах, а особливо в геометрическом и российском, дается ему в награждение книга "Письма о разных физических и философических материях".

Как видно из отзывов о других учениках, греки проходили "в географическом классе" следующее: "генеральную карту Европы и специальные - всех Европейских государств и отечества своего - Греции".

Про другого оратора Николая Андриянополо, говорившего на итальянском языке, сказано: "имеет от роду лет 18, города Гастуни мещанской сын, прошедши арифметику, окончил четвертую книгу эвклидовых элементов, в географическом классе равен прочим, в италианском классе из всех первый; в греческом, российском и французском окончил грамматику, в российском и французском переводит; рисует и фехтует. За прилежание и успехи его в геометрическом классе, и что некоторое время употреблен был с пользою к обучению италианскаго языка единоземцев своих, дается ему в награждение готовальня с чертежными инструментами, универсальная арифметика г. Эйлера и Крафтова геометрия“.

Из этих отзывов можно заключить:

1) что с греками не приходилось начинать прохождение наук с самого начала (по списку это были юноши от 14 до 23 лет) и

2) что в гимназии существовала предметная система.

14-го сентября 1780 года последовало Высочайшее повеление, объявленное Военной коллегии вице-президентом ее, князем Потемкиным: "Ея Императорское Величество Высочайше указать соизволила, как выпущенным ныне из Греческой гимназии и определенным в армейские полки Обер-Офицерами, так и впредь выпускаемым, доколе они помещены не будут, производить жалованье из остающейся в армии от некомплекта суммы".

Петербургский климат не мог быть полезен для уроженцев благословенной Эллады. Поэтому Мордвинов стал хлопотать о переводе Греческой гимназии на юг, и, уже после смерти его, последовал именной указ 31-го января 1783 года Новороссийскому генерал-губернатору князю Потемкину:

"Вам известно намерение Наше о переводе училища для единоверных с нами иностранцев при Артиллерийском и Инженерном кадетском корпусе учрежденнаго, в город Херсон по лучшей удобности и другим уважениям. Соизволяем вследствие того, чтоб вы к исполнению сего намерения Нашего ныне же приступили, сделав все подробныя распоряжения относительно перевода учащихся и помещения их там. Сумма, на содержание помянутаго училища назначенная, и впредь сполна на оное отпускаема будет; состоять же ему под главным ведением вашим и под управлением того, кого вы по способности к тому изберете". Однако этот указ не был приведен в исполнение. Греческая гимназия осталась по-прежнему при Артиллерийском и Инженерном Шляхетном корпусе.

 Форма обмундирования воспитанников Греческой гимназии была следующая: для вседневного употребления сюртук, а для парадного - кафтан - малиновые; сюртук с воротником и обшлагами, а кафтан еще и с лацканами - голубыми, и с погоном или эполетом - желтым.

Камзол и штаны голубые. Все прочие части одежды, равно как и вооружение, были одинаковые с кадетским корпусом, только амуниция черная. Офицеры Греческой гимназии от офицеров корпуса отличались также только цветом обмундирования и еще тем, что носили шарф по поясу, а не через плечо.

 

 

К числу воспитанников корпуса этого времени принадлежат приобретшие известность своими заслугами артиллерийские генералы: Трейлебен, Буксгевден; бывший впоследствии директором того же корпуса, а потом инспектором артиллерии, А. И. Корсаков, и бывший инспектором же артиллерии П. И. Меллер, участвовавший в знаменитой осаде Очакова, под начальством своего отца, получившего при этом случае наименование Закомельского и баронский титул.

Чтобы покончить с самым корпусом, отметим только, что преподаванием наук в последнем в это время заведовал сначала "директор над классами" корпусный подполковник (впоследствии генерал-майор) Иван Андреевич Вельяшев-Волынцев. Он был сначала преподавателем артиллерии в Инженерной школе, а затем и в корпусе, и хорошо знал свое дело, как показывает изданный им первый русский учебник артиллерии: "Артиллерийские предложения для обучения благородного юношества Артиллерийского и Инженерного Шляхетного кадетского корпуса". Этот учебник вышел вторым изданием в 1777 г.

 

С 1776 года должность инспектора классов исправляли коллежский переводчик Зигезбен, и майор Либгарт, совместно. Первый заведовал преподаванием словесных наук, а второй - математических. С 1778 года надзор как над тем, так и над другим, сосредоточился в руках одного лица - артиллерии капитана Верещагина, который занимал должность инспектора классов корпуса слишком двадцать лет.

В преемники Мордвинову был назначен артиллерии генерал-майор П. И. Меллисино, рекомендованный Государыне князем Потемкиным, как человек, известный своими обширными познаниями и прославившийся на военном поприще.