Глава VI.

 Царствование Императора Павла I. - Благоволение Государя к П. И. Меллисино. - Введение во внутреннее устройство корпуса войсковой организации. - Шефы рот. - Перемены в Солдатской роте. - Смерть П. И. Меллисино. - Его сотрудники. - Директора корпуса: А. И. Корсаков и А. А. Клейнмихель. - Переименование Артиллерийского и Инженерного Шляхетного кадетского корпуса во 2-й кадетский корпус. - Назначение Директором корпуса графа В. А. Зубова. - Посещения корпуса Государем. - Производство в офицеры будущего партизана А. Н. Сеславина. - Перемены в форме обмундирования кадет и офицеров корпуса. - Возведение каменного здания для корпуса.

 

В продолжение тридцатичетырехлетнего славного Своего царствования, Императрица Екатерина II равно изливала Свои милости как на Сухопутный, так и на Артиллерийский и Инженерный кадетские корпуса.

В ее время начинали уже понимать, что при умственном образовании кадет, необходимо и нравственное воспитание, тогда как прежде полагали, что из кадета достаточно сделать лишь сведущего офицера. Можно утвердительно сказать, что до Екатерины II кадеты только учились, но не воспитывались.

И. И. Бецкой и граф Ф. Е. Ангальт в Сухопутном корпусе, Михаил Иванович Мордвинов и Петр Иванович Меллисино в Артиллерийском и Инженерном корпусе - были деятельными сподвижниками и добросовестными исполнителями Монаршей воли Императрицы Екатерины Великой. Потомство с признательностью вспоминает имена этих просвещенных деятелей, стоявших во главе двух старейших кадетских корпусов.

В исходе 1796 г. вся Россия оплакивала Великую Государыню, в Бозе почившую 6-го ноября. На Всероссийский престол вступил Император Павел Петрович, сын Петра III и Екатерины II. С первых же дней своего царствования новый Государь обнаружил явную вражду к порядкам, существовавшим при дворе его матери, и к людям, имевшим влияние на дела при Екатерине.

Почитатель Фридриха Великого, Император Павел, как известно, реорганизовал всю армию в духе и направлении великого немецкого полководца. Оба кадетские корпуса, как рассадники офицеров, Государь взял под свое личное покровительство и требовал, чтобы директора по всем делам, касавшимся этих заведений, относились прямо к нему.

Во все время царствования Императора Павла I директора Артиллерийского и Инженерного Шляхетного кадетского корпуса входили с представлениями непосредственно к Его Величеству, как об определении кадет в корпус (Генерал-адъютант Кушелев письмом от 14 января 1797 г. за № 57 к генералу Меллисино объявил Высочайшее повеление, чтобы "о всех недорослях, просящихся к определению в кадеты, представлять к Его Величеству реестры") и производстве их в офицеры, так равно о производстве корпусных офицеров в следующие чины и даже о назначении ротных командиров в кадетские роты.

Хотя в это кратковременное царствование не могло быть произведено значительных изменений в устройстве и порядке управления корпусами, и Артиллерийский и Инженерный Шляхетный корпус в общем сохранился на своих прежних основаниях, но воззрения Государя на воинский порядок и на потребности военной службы и военного образования отразились в распоряжениях того времени по корпусу, в особенности по смерти П. И. Меллисино, при котором еще поддерживались во всем установленные им самим порядки.

К слову сказать, директор корпуса, генерал Меллисино, пользовался особенным благоволением Императора Павла I и по вступлении его на престол был произведен в генералы-от-артиллерии и назначен инспектором всей артиллерии (6 декабря 1796 г. последовал отданный по новым порядкам при пароле Высочайший приказ следующего содержания: "Генерал-Фельдцейхмейстер Зубов увольняется в отставку, а генералу-от-артиллерии Меллисино командовать оною частью, без названия фельдцейхмейстером") с оставлением директором корпуса, а в начале следующего 1797 г. пожалован кавалером ордена св. Андрее Первозванного.

По указаниям Государя, внутреннему устройству корпуса была придана войсковая организация, причем введена была строгая военная дисциплина. Кадетским ротам Высочайше повелено было называться именами их шефов:

1-я рота - генерала-от-артиллерии Меллисино;

2-я - майора Клейнмихеля, а

3-я - генерал-майора Корсакова.

Гренадерская же и Егерская команды распределены были по тем же ротам.

Вместо прежних публичных экзаменов в самом корпусе кадет, удостаиваемых к производству в офицеры, посылали для испытания в науках в Артиллерийскую Экспедицию Государственной Военной Коллегии (В конце Декабря 1796 г. Канцелярия Главной Артиллерии и Фортификации была введена в состав Военной Коллегии и наименована Артиллерийским Департаментом, который в Январе 1797 г. переименован в Артиллерийскую Экспедицию) или к инспектору артиллерии.

Выпуск в армию был воспрещен в том внимании, что  "Артиллерийский и Инженерный кадетский корпус имеет особенное свое назначение, по которому воспитанники онаго должны быть выпускаемы не иначе, как в Артиллерию: прилежные - офицерами, а нерадивые - фейерверкерами".

Однако, вскоре же после этого распоряжения было Высочайше повелено, чтобы кадеты, не способные к службе в артиллерии, но достойные к производству в офицеры, представлялись к выпуску "в полки от инфантерии“. Кадеты, неспособные по болезни к военной службе, выпускались гражданскими чинами 14-го класса.

Корпусным офицерам с 1799 г. для производства Высочайше повелено было иметь особенную свою линию - по корпусу, а на открывающиеся подпоручичьи вакансии требовать "достойных подпоручиков" артиллерийских батальонов.

В остальном устройство Артиллерийского и Инженерного Шляхетного кадетского корпуса оставалось на прежнем основании.

 

Более важные перемены последовали в состоявшей при корпусе Солдатской роте. С некоторого времени она стала отклоняться от своей цели: снабжать артиллерийский и инженерный корпуса унтер-офицерами, так что число выпускаемых из этой роты кондукторов было весьма незначительно и далеко не замещало кондукторских вакансий. Поэтому Император Павел I, принимая в соображение, что для артиллерийских фейерверкеров может быть достаточно и практических познаний, тогда как инженерным кондукторам необходимо и образование теоретическое, повелел: в Солдатской роте теории артиллерии не преподавать, но усилить преподавание фортификации, с тем, чтобы сто мушкетеров этой роты приготовлять в кондукторы и инженерные строители, а остальных пятьдесят человек в художники и мастеровые артиллерийского ведомства. Впоследствии последних велено было обучать химии и особенно познанию свойств металлов, с целью образовать из них искусных литейщиков. Прибавим к этому, что в 1800 г. последовало Высочайшее повеление - воспитанников Солдатской роты мушкетерами не именовать, а называть просто воспитанниками.

 

В исходе 1797 г., а именно, 26-го декабря, умер, уже в преклонных годах (73 лет от роду), директор корпуса, генерал-от-артиллерии П. И. Меллисино, после пятнадцатилетнего управления Артиллерийским и Инженерным Шляхетным кадетским корпусом, который был так много обязан ему своею репутациею - отличного рассадника сведущих и дельных офицеров вообще, преимущественно же артиллерийских. Время его управления корпусом, по общим отзывам, принадлежит к самым светлым эпохам в истории этого военно-учебного заведения.

Большому числу образованных офицеров, выпущенных в артиллерию из корпуса за то время, наша артиллерия обязана успехом преобразования, которому она подвергалась в 1805 году, и славною извесностью, заслуженною ею в течение войн 1812-1815 годов. Все наши известные артиллерийские генералы были, большею частью, воспитанниками Артиллерийского и Инженерного кадетского корпуса.

Не менее замечательно время управления Меллисино достоинством лиц, занимавших различные должности в корпусе. Из сотрудников П. И. Меллисино необходимо упомянуть бывших при нем корпусными офицерами и учителями:

генерал-майора Н. В. Верещагина -инспектора классов корпуса, известного своими познаниями и сочинениями по математике и бывшего преподавателем военных и математических наук Великим Князьям Александру Павловичу и Константину Павловичу;

генерал-майора А. И. Корсакова, впоследствии директора того же корпуса (после П.И.Мелиссино), а затем инспектора всей артиллерии;

штаб-офицеров:

Ушакова Павла Петровича, впоследствии генерал-адъютанта, состоявшего при Его Императорском Высочестве Наследнике и Великом Князе Александре Павловиче;

А. А. Клейнмихеля и В. К. Кетлера, бывших впоследствии директорами кадетских корпусов: Второго и Шкловского.

Из тогдашних обер-офицеров корпуса наиболее замечательны:

А. А. Аракчеев, столь знаменитый впоследствии, граф и друг Императора Александра I, учивший в корпусе артиллерии,

Ермолов Алексей Петрович и

граф Сен-При, впоследствии генерал-адъютант,

а также Ф. Г. Гольтгойер, К. Ф. Клингенберг и А. И. Кениг, бывший впоследствии директором 2-го кадетского корпуса.

Все упомянутые здесь лица, кроме Ушакова, Ермолова и Сен-При, получили образование в Артиллерийском и Инженерном Шляхетном кадетском корпусе.

Что касается знаменитого Ермолова, то он поступил в корпус дежурным офицером, отказавшись от весьма выгодного служебного положения, по его собственным словам, приводимым В. Ф. Ратчем, "для расеения тьмы неведения своего", с целью пополнить недостаток своего военного образования, и во время своего кратковременного пребывания при корпусе, действительно, воспользовался с успехом теми средствами, которые предоставлял корпус для основательного изучения специальных военных наук. Выпущенный в 1792 г. в Нижегородский драгунский полк, Ермолов состоял адъютантом у генерал-прокурора А. П. Самойлова, шефа Нижегородского драг. полка. Впоследствии, выдержав экзамен "с особенным отличием^", Ермолов был переведен в артиллерию.

Учителем фортификации был в то время подполковник Ф. Ф. Довре (потом генерал-от-инфантерии); учителями математики знаменитый С. Е. Гурьев (с 1798 г. академик. Из его сочинений известны: „Основания геометрии" и „Основания дифференциального исчисления") и В. И. Висковатов (Известный профессор математики в Институте Путей Сообщения) - оба воспитанники корпуса; учителем русского языка - известный в то время литератор Шиповский и др.

По словам составителя "Исторического обозрения 2-го кадетского корпуса", корпусные учителя и офицеры составляли между собой тесный, дружеский кружок людей, которые "вдали от волнений и шума городской жизни, на уединенной Петербургской стороне, с жаром предавались науке и чтению, находя в дружеских беседах своего кружка поощрение и помощь в своих почтенных занятиях“.

 

Сам просвещенный и опытный артиллерийский практик, П. И. Меллисино особенно заботился о практической подготовке кадет к предстоящей им служебной деятельности и о снабжении корпуса всеми необходимыми для того пособиями, а также новейшими предметами материальной части, при чем было обращено большое внимание на стрельбу. Заботливость эта не замедлила дать на самом деле добрые результаты, так как большинство вышедших из школы Меллисино артиллеристов с достоинством послужило благоустройству и славе своего родного оружия.

По согласному свидетельству наших артиллерийских писателей, преимущественно бывшим воспитанникам Артиллерийского и Инженерного Шляхетного кадетского корпуса артиллерия наша обязана успехом преобразований, произведенных в ней графом Аракчеевым, и своею боевою славою, столь блистательно заслуженною на полях битв от Бородина до Парижа.

Под непосредственным руководством сперва Мордвинова, а затем Меллисино, Артиллерийский и Инженерный Шляхетный кадетский корпус успел образовать многих достойнейших деятелей для русской службы и науки, в подтверждение чего назовем здесь почтенные имена: Н. В. Верещагина, А. И. Корсакова, Е. П. Трейлебена, П. И. Меллера, Ф. А. Буксгевдена, С. Е. Гурьева, кн. Л. М. Яшвиля, В. Г. Костенецкого, И. С. Дорохова, К. Ф. Клингенберга, А. И. Кенига, Ф. Г. Гольтгойера, П. М. Капцевича, В. И. Висковатова, А. П. Никитина (впоследствии граф), П. А. Козена и многих других.

Незадолго до смерти генерала Меллисино, инспектор классов корпуса, генерал-майор Верещагин, был, по прошению его, уволен от службы и, вместо него, определен, по Высочайшему повелению, опять прежний инспектор классов, коллежский советник Вебер. По производстве вскоре затем в 5-й класс, он назывался Юстиц-Ратом над классами и оставался в этой должности до самой смерти своей, последовавшей в 1820 году.

По смерти П. И. Меллисино, директором Артиллерийского и Инженерного Шляхетного кадетского корпуса был назначен генерал-майор А. И. Корсаков, до того времени много лет служивший в корпусе под начальством П. И. Меллисино.

Алексей Иванович Корсаков родился в 1753 году. Записанный еще семи лет капралом в артиллерию, он 30-го июля 1763 г. был определен в Артиллерийский и Инженерный кадетский корпус и по окончании курса, 6-го декабря 1768 года, выпущен на службу штык-юнкером во 2-й Фузелерный полк, где, три года спустя, произведен в подпоручики.

31-го марта 1774 года Корсаков поступил адъютантом в штаб генерала Мордвинова, 28-го июня 1776 года капитаном переведен в 1-й Фузелерный полк, а 2-го октября 1781 г. он был произведен в майоры и зачислен по гарнизонной артиллерии, с определением к пороховым заводам.

Оставаясь в чине майора, Корсаков 22-го января 1784 года был снова зачислен по полевой артиллерии и определен в Артиллерийский и Инженерный кадетский корпус, 23-го марта 1786 года переведен в Бомбардирский полк, откуда 26-го января 1788 года обратно назначен в корпус. Здесь Корсаков оставался более десяти лет, при чем 14-го апреля 1789 года был произведен в подполковники, 1-го января 1793 года - в полковники, 28-го июня 1796 года - в генерал-майоры и в следующем году назначен директором корпуса. 12-го марта 1798 года Корсаков был произведен б генерал-лейтенанты; 1б-го февраля 1800 года - в генералы-от-артиллерии, а 1-го октября 1799 г. вступил в должность управляющего Артиллерийскою Экспедициею. 7-го марта 1800 года Корсаков был назначен на должность Инспектора всей артиллерии и носил оба эти звания до 22-го апреля 1808 года, когда последовало назначение его сенатором и президентом Берг-Коллегии.

Вступив в управление корпусом в конце 1797 г., А. И, Корсаков уже в начале 1798 г. был командирован, для прииска селитры, в Екатеринбург и Сибирь, и корпус остался в ведении полковника Клейнмихеля, произведенного вскоре в генерал-майоры. В марте 1799 г. генерал Корсаков возвратился из своей командировки и вступил в управление корпусом, но в том же году был назначен управляющим Артиллерийскою Экспедициею.

 

Одновременно с этим, 1-го октября 1799 г., директором корпуса был утвержден генерал-майор Андрей Андреевич Клейнмихель, также, как А. И. Корсаков, долго служивший в корпусе. А. А. Клейнмихель был одним из любимцев Императора Павла I, вышедших из отряда гатчинских войск, состоявших в непосредственном распоряжении Великого Князя Павла Петровича, в бытность его наследником престола.

Генерал Клейнмихель был последним директором Артиллерийского и Инженерного Шляхетного кадетского корпуса, который в своем внутреннем устройстве все более и более сближался с Сухопутным корпусом. Высочайшим приказом, отданным при пароле, 10-го марта 1800 г., кадетские корпуса Императорский Сухопутный и Артиллерийский и Инженерный было повелено наименовать номерами: Сухопутный - первым, а Артиллерийский и Инженерный - вторым кадетским корпусом.

А. А. Клейнмихель, прошедший суровую школу на службе еще в бытность в строю, обращал большое внимание на. внешний порядок и поддержание дисциплины в корпусе, а также на фронтовое обучение кадет. Он часто присутствовал на разводах кадетского караула, производя ему ученья. В приказах по корпусу довольно часто встречаются как выговоры за найденные неисправности, так и похвалы офицерам и кадетам, за разводы, если последний "в ученьи ружьем, так и в одежде, во всем оказался исправным “. На разводе всегда присутствовали ротные командиры как сменяющихся, так и вступающих караулов.

Нередко встречаются приказы генерала Клейнмихеля также и о поддержании чистоты и опрятности в помещениях корпуса.

"При хождении по классам, - читаем в одном из его приказов, - примечена мною неопрятность и нечистота, делаемая кадетами, как-то: плевание и бросание бумаг на пол и прочее тому подобное, что относится единственно к безпорядку кадет, и хотя неоднократно отданными приказами оное подтверждаемо было, чтоб лишних бумаг и других вещей в классы приносимо не было, и наблюдалась бы чистота и опрятность во всяком месте, но оное все еще продолжается, то сим в последний раз предписывается господам ротным командирам кадетам сей приказ объявить, что если за кем неисполнение сего приказа примечено будет, то строго наказуется“.

Приказ этот, видимо, подействовал, так как в приказе, отданном два месяца спустя, генерал Клейнмихель писал:

"При обходе моем сегодня по корпусу, найдено во всех кадетских, также и солдатской ротах, в камерах совершенная чистота и опрятность, чем и доказывается господ ротных командиров их усердие и старание по службе. За что и долгом себе поставляю объявить им мою совершенную благодарность".

Любопытен еще следующий приказ по корпусу, отданный генералом Клейнмихелем 13-го октября 1800 г.:

"За неисправное стояние в классном карауле, роты Имени моего унтер-офицер Перинг 1-й, в бытность коего в том покое, где стоит караул, стены и потолок алебардами (в описываемое время унтер-офицеры имели вместо ружей алебарды) истыканы, что и показывает нерадение к службе, арестовывается на два дня с посажением на хлебе и воде, а притом всем дежурным господам майорам предписывается, чтобы они, при сменах караулов, унтер-офицеров о наблюдении во всем, касающимся до службы порядка, подтверждали порядочно, и чтоб при смене тот, который заметил какую неисправность, не упуская, тотчас доносил бы дежурному майору".

Также строго следил генерал Клейнмихель за соблюдением формы одежды как кадет, так и офицеров. В одном из своих приказов, напр., он предписывал "господам обер-офицерам сего корпуса иметь у башмаков носок тупоносый, не менее шириною в полтора пальца".

 

В это время кадетские роты назывались по именам следующих своих шефов:

1-я рота - генерал-майора Клейнмихеля,

2-я - капитана Баркгаузена 1-го,

3-я - полковника Ильина и

Солдатская рота - штабс-капитана Бухмейера.

Из приказов по корпусу за 1800 г., по нарядам на дежурства, узнаем также и состав корпусных офицеров того времени: штабс-капитаны - Баркгаузен 2-й и Гольтгоер, поручики - Кривошапкин, Энгельгардт, Соболев, Алексеев 2-й, Тихонов, Заборовский, Дружинин, Чубаров и Кениг 1-й, подпоручики - Миллер, Ушаков, Зверев, Облеухов, Родионов, Вагнер, Владиславлев, Кениг 2-й, Ваксмут, Обольянинов, Огарев, Миллер и де-Жерве.

Дежурные офицеры сменялись уже не через неделю, как это было прежде, а каждые сутки. Ежедневно наряжались дежурными: по корпусу - ротные командиры, а по ротам - обер-офицеры (поручики и подпоручики). В помощь дежурному по корпусу назначался фельдфебель одной из кадетских рот или за фельдфебеля - унтер-офицер. Кроме дежурного офицера назначался дежурным по роте и унтер-офицер. Фамилии дежурных по корпусу и по ротам кадет - фельдфебеля и унтер-офицеров - также отдавались в приказе по корпусу.

В приказах по корпусу ежедневно особым пунктом предписывалось "быть в классах “ или "быть в церковном параде, который производился в воскресные и праздничные дни.

Генерал Клейнмихель между прочим категорически запретил отпускать кадет со двора в будние дни, подтвердив "господам ротным командирам, чтобы кадеты из рот, исключая праздничных дней, в которые позволяется их отпускать из корпуса, отнюдь ни ими, ни дежурным офицером, никто из корпуса отпущен не был; если кто за сим подтверждением даст позволение, то с такового строго взыскано будет“.

Около этого же времени Высочайше повелено было юнкеров Артиллерийских батальонов, как Гвардейского, так и других, в С.-Петербурге расположенных, если они пожелают обучаться наукам, присылать во 2-й кадетский корпус, где они жили и пользовались содержанием наравне с кадетами, но на сумму, доставлявшуюся корпусу от Артиллерийского ведомства. Таковое прикомандирование к корпусу юнкеров из Артиллерии, а впоследствии и из разных Гвардейских полков, продолжалось до самого учреждения Школы Гвардейских Подпрапорщиков.

 

6-го декабря 1800 г. директором 2-го кадетского корпуса был назначен вновь принятый на службу из отставки, с чином генерала-от-инфантерии, граф Валериан Александрович Зубов 2-й, при чем под его начальством остался также при корпусе и прежний директор, генерал-майор Клейнмихель.

Граф Валериан Александрович Зубов - родной брат бывшего генерал-фельдцейхмейстера, князя Платона Александровича Зубова, любимца Екатерины II в последние годы ее царствования - благодаря этому родству, быстро возвысился: в 1789 г. из поручиков гвардии он был переименован в подполковники и послан Императрицею в армию Потемкина при письме (от 22-го сентября), где, между прочим, был помещен такой отзыв о Зубове: "он в самых добрых расположениях и полон усердием выполнить все ему порученное; он отнюдь не желал здесь жить празднен и спешит теперь к тебе застать осенния военныя действия". Князь Потемкин отправил его в Петербург, с известием о взятии Бендер; за это "радостное известие" В. А. Зубов был произведен в полковники, назначен флигель-адъютантом и, кроме того, получил денежную награду и ценные подарки. В 1790 г. Зубов участвовал в штурме Измаила, где выказал личную храбрость и получил чин бригадира. В 1791 г. он был пожалован орденом Св. Александра Невского, наравне с Михаилом Илларионовичем Голенищевым-Кутузовым, бывшим тогда в чине генерал-поручика и командовавшим одною из штурмовых колонн при взятии Измаила. В следующем году В. А. Зубов был пожалован Екатериною II в генерал-майоры и графы.

В 1794 г. граф Зубов, принимавший участие, под начальством Суворова, в Польской кампании, был награжден чином генерал-поручика и получил орден Св. Андрее Первозванного и Св. Георгия 3-й степени. В эту кампанию, во время рекогносцировки, он был тяжело ранен и лишился ноги. В 1795 г. В. А. Зубов был назначен главнокомандующим в войне против Персии. Здесь он обнаружил таланты полководца: в короткое время был покорен весь западный берег Каспийского моря и взяты города Дербент, Баку, Шемаха и Ганжа. В 1796 г. граф Зубов уже готовился вступить в Персию, но взошедший на престол Император Павел прекратил персидскую войну и отозвал Зубова, получившего отставку ( В это время ему было 18 лет (родился он 29-го ноября 1771 г.). В 1800 г., одновременно с братом своим, граф В. А. Зубов снова был принят на службу, с чином генерала-от-инфантерии, и назначен директором 2-го кадетского корпуса.

Назначение директором корпуса заслуженного безногого боевого генерала, графа В. А. Зубова, известного своим блестящим походом в Персию, являлось скорее актом милостивого внимания Императора Павла I ко 2-му кадетскому корпусу и не вызывалось необходимостью. Этим обстоятельством только и можно объяснить то странное, казалось бы, явление, как оставление в корпусе и прежнего его директора, генерал-майора Клейнмихеля, всегда пользовавшегося расположением Государя. Судя по некоторым распоряжениям самого графа Зубова, можно сказать, что генерал Клейнмихель фактически продолжал управлять корпусом, лишь номинально сойдя на второй план.

Приняв корпус в свое ведение, граф Зубов отдал следующий приказ по корпусу:

"Вследствие Высочайшаго Его Императорского Величества повеления, состоящия в сем корпусе роты имеют отныне называться: рота, бывшая генерал-майора Клейнмихеля, - ротою Моего имени; капитана Баркгаузена 1-го - ротою его, генерал-майора; Солдатская штабс-капитана Бухмейера - ротою капитана Баркгаузена 1-го, которому по надлежащему оную принять, и что принято будет подать за общим подписанием ведомость; штабс-капитану же Бухмейеру быть в роте генерал-майора Клейнмихеля и оною ведать". Шефом 3-й кадетской роты остался полковник Ильин, в 1800 г. произведенный в генерал-майоры.

Особенно любопытен второй пункт этого же приказа: "Имеющияся в корпусе инструкции дежурному майору и дежурным в каждой роте офицерам, каким образом должны они поступать во время своего дежурства, также и распоряжение на случай пожара, остаются во всей своей силе и должны быть исполняемы в точности, с таковым к оным инструкциям прибавлением, дабы дежурный майор (дежурный по корпусу), прежде рапортования мне в назначенный инструкциею час, рапортовал заблаговременно и господину генерал-майору Клейнмихелю".

 

Из этих инструкций, между прочим, видно, что в распределении времени для занятий кадет были сделаны некоторые против прежнего перемены. Кадеты занимались в классах поутру от 8 до 12 час. и после обеда - от 2 до 5 часов вечера. Обедали в 12½ часов, ужинали летом в 8 час., а зимою в 7 часов.

В учебной части особенных перемен в царствование Императора Павла I произведено не было. Лишь в подражание распоряжению Фридриха Великого отменены были послеобеденные уроки по средам, замененные танцклассом. В силу политических обстоятельств, кроме того, был совершенно изгнан из курса корпуса французский язык.

Из новых распоряжений графа В. А. Зубова обращают на себя внимание следующие:

отмена вольнонаемных и крепостных при кадетах слуг, которые были заменены казенными служителями;

назначение дежурного офицера по лазарету;

приказание увольнять кадет со двора не иначе, как с провожатыми.

Кроме того, граф Зубов приказал ротным командирам представлять ему каждую треть кондуитные списки с отметками, по самой строгой справедливости, о поведении кадет.

Интересно отметить также следующий приказ по корпусу, отданный графом В. А. Зубовым на первых же порах его директорства: "Примечено, что некоторые из господ учителей опаздывают приходить в назначенные им часы в классы, о чем и дается им на замечание, чтобы впредь такового упущения не делали; в противном же случае подвержены будут взысканию".

 

2-й кадетский корпус во все время царствования Императора Павла I пользовался Монаршим благоволением. Государь несколько раз Сам посещал корпус и всегда оставался доволен его порядком и устройством, за что неоднократно изъявлял начальству Свою благодарность при пароле, а при посещении корпуса 19-го января 1800 года наградил орденами директора корпуса, генерал-майора Клейнмихеля, обоих корпусных штаб-офицеров и всех ротных командиров. Благоволение Государя к корпусу доказывается и назначениями, которых удостоились некоторые из корпусных офицеров, так, напр., в 1789 г. полковник Шик и штабс-капитан Клингбергер были переведены в Пажеский корпус, первый - гофмейстером пажей, а второй - его помощником; в 1800 г. полковник Кетлер был назначен шефом Шкловского кадетского корпуса.

Карл Федорович Клингенберг, впоследствии генерал-лейтенант и директор Павловского кадетского корпуса, исполнявший затем должность главного директора, по окончании Артиллерийского и Инженерного корпуса в 1788 г. занял в нем же должность корпусного офицера. За время службы в Пажеском корпусе он оставил, по единодушному признанию своих питомцев, самую хорошую и прочную память в их сердцах. Как можно судить по воспоминаниям бывших пажей, это был замечательный педагог-практик, педагог но призванию, из тех, на которых всегда ссылаются, когда хотят уверить, что педагогическое дело не требует никакой подготовки и что достаточно для этого любви и призвания, которые все подскажут, всему научат, забывая, что одушевленных такою любовью людей так мало и они так редко встречаются, что появление их в стенах того пли другого заведения составляет эпоху, как составило эпоху пребывание Карла Федоровича в стенах Пажеского корпуса.

 

Между прочим одному из посещений корпуса Императором Павлом I был обязан выпуском в гвардейскую артиллерию один из славных воспитанников Артиллерийского и Инженерного кадетского корпуса, известный партизан А. Н. Сеславин. Он был произведен 18-го февраля 1798 г. в подпоручики в лейб-гвардии артиллерийский батальон. В то время молодому подпоручику едва исполнилось тринадцать лет.

Почти через пятьдесят лет, в письме к своему зятю, генералу Огареву, Александр Никитич вспоминает этот факт и пишет следующее:

"Этот день для меня памятен тем, что он есть начало моего счастья в первую половину кипящей деятельностью моей жизни. Надо все разсказать. Блаженной памяти Государь Павел Петрович, несколько дней спустя после рождения Его Высочества Михаила, пожаловал к нам в корпус. Это было во втором часу, после обеда, когда кадеты играли на дворе и катались на коньках. Штаб и обер-офицеры разехались по домам обедать. Узнав о прибытии Государя, все кадеты разбежались. Всегда смелый, я подошел к Государю и поцеловал руку. Мне было тогда 13 лет; я был прекрасен как херувимчик. Поцеловав меня, Государь объявил, что он прибыл поздравить кадет с новым фельдцейхмейстером, и, узнав, что я племянник того Сеславина, который служил у него в Гатчине, спросил меня, не желаю ли я служить у него в гвардии? Я отвечал, что желаю, но только с братом, что ныне ваш тесть“.

Вслед затем в том же письме, прося Огарева "принять на себя труд поздравить Его Императорское Высочество Михаила Павловича с днем рождения от него, как от первого адъютанта, от которого Великий Князь получил первый в его жизни рапорт Сеславин так рассказывает об этом случае:

"Через несколько дней мы были уже офицеры в гвардейской артиллерии. По повелению Его Величества, я с двумя орудиями, находясь всегда при лейб-баталионе, ходил в Гатчину, Павловск, Петергоф. Вскоре потом меня назначили адъютантом, и на маневрах мне пришлось придти в палатку Его Величества, с рапортом к фельдцейхмейстеру. Увидя меня, мой шеф спрятал личико на грудь Августейшей своей матери. Много стоило труда Августейшему родителю уговорить упрямаго фельдцейхмейстера, который плакал, кричал и барахтал ножками, чтобы принял от меня рапорт, и то не иначе, как отворотясь от меня и протянув назад ручку, в которую я и вложил рапорт"

Далее Сеславин прибавляет:

"Оставаясь навсегда с благоговением к памяти в Бозе почивающаго Августейшего своего благодетеля, который до конца своей жизни не переставал меня ласкать, я сохраняю мою приверженность к Августейшему его сыну, как к виновнику моего счастья в юности моей. И если благоугодно будет Его Высочеству узнать обо мне, прошу сказать, что я бодр, здоров и свеж; в груди моей пылает неугасимое пламя юных лет".

Из числа воспитанников корпуса, выпущенных в офицеры в царствование Императора Павла I и впоследствии ставших известными своими заслугами или достигших высших чинов, кроме Сеславина, надо отметить артиллерии генерал-лейтенанта А. Засядко (справа), генерал- лейтенанта В. Вельяминова, генерал-адъютанта Н. Сазонова, генерал- лейтенанта А. Де-Жерве *), артиллерии генерал-лейтенанта И. Арнольди, дипломата и посланника во Франции барона М. Де-Дамас, генерал- адъютанта А. Геруа, Войска Донского генерал-лейтенанта В. Иловайского 12-го (слева) и др.

В царствование Императора Павла I, во 2-й Кадетский корпус было определено 854 кадета; выпущено офицерами 361 человек. Сверх того переведено в гвардию юнкерами, в пажи и в лейб-пажи -10, в артиллерию юнкерами - 10 чел. и возвращено родителям - 14 человек.

Со времени своего преобразования (в 1762 г.) до кончины Императора Павла I (в 1801 г.), корпус успел приготовить для службы собственно в офицерских чинах всего 1600 чел., которые получали при выпуске весьма разнообразные назначения; так, сверх комплектования артиллерийских и инженерных частей кадеты были выпускаемы: в колонновожатые, в межевщики и геодезисты, в "баталион строения государственных дорог“, в берг-коллежскую роту, в переводчики, в морскую артиллерию, в адъютанты и, наконец, в корпусные офицеры.

 

Необходимо еще упомянуть о тех переменах в форме обмундирования кадет и офицеров корпуса, которые последовали в царствование Императора Павла I.

Кадетские кафтаны в начале царствования (с 1-го января 1797 г.) были темно-зеленые, суконные, с красными суконными же обшлагами, лацканами и опушкою, с красным стаметовым подбоем, с темно-зеленым стоячим воротником и медными пуговицами.

У унтер-офицеров на обшлагах - золотой позумент. Камзолы и штаны - суконные, палевые; штиблеты зимою черные суконные, а летом белые холщевые; башмаки с медными пряжками; галстуки белые, канифасные с медными пряжками; воротники у рубашек широкие из голландского полотна. Шляпы треугольные с золотым узким позументом с кистями, бантом и султанчиком из белого гаруса, смешанного с черным и оранжевым

Амуниция и оружие были по образцу существовавших в пехоте. Портупеи и перевязи лосинные. На ружьях погонные ремни и чехлы на полках - красные. Кадеты и офицеры пудрились и носили пукли и косы.

В начале 1800 г. (с 18-го апреля), в форме обмундирования офицеров и кадет 2-го кадетского корпуса последовали следующие изменения: штаб и обер-офицерам Высочайше повелено было иметь на шляпах широкий, серебряный, с городками, галун, петлицы и кокарды; галстуки черные, саржевые. Офицеры имели на лацканах, обшлагах, карманах, клапанах и лифе - петлицы, из тонкого серебряного шнурка, с кисточками. Кадетам было положено иметь шляпы с обшивкою и петлицею из узкого серебряного галуна и с офицерскою кокардою; пуговицы -а кафтанах белые, оловянные.

 

Прежде, чем говорить о возведении новых каменных зданий корпуса, начатых постройкою в конце царствования Императора Павла 1, посмотрим сперва, что представляла собою Петербургская сторона того времени и местность, расположенная вблизи корпуса.

В известном сочинении И. Г. Георги "Описание Российскаго Императорскаго Столичнаго города Санкт-Петербурга и достопримечательностей в окрестностях онаго" читаем: "Санктпетербургский остров или сторона есть низкая равнина, с низкими берегами, от чего она прежде построения города покрыта была вся смешанным кустарником; теперь же большею частью застроена, или, по крайней мере, определена на застройку. В сей части города улицы широки, прямы, по большей части, немощеныя и весной и осенью грязныя, в различных положениях, от чего многия пересекаются острыми и тупыми углами. Здесь имеется много садов и пустых мест".

В числе "главнейших достопамятностей сей части города указан и Артиллерийский и Инженерный кадетский корпус - по правую сторону речки Петровки. "Строение онаго, - говорится тут же, - занимает большое пространство обще с лагерным и парадным местом".

С перемещением в 1795 г. Греческой гимназии на Васильевский остров, в прежний дом Морского Кадетского корпуса, принадлежавшие гимназии ветхие деревянные строения и место были отданы Артиллерийскому и Инженерному кадетскому корпусу, собственностью которого сделалось, с того времени, все пространство, занимаемое ныне строениями 2-го кадетского корпуса, манежем Инженерного ведомства и зданиями Павловского военного училища, а также Военно-Топографического училища, в общем, протяжением по берегу р. Петровки с лишком 250 саженей и в глубину от 160 до 200 саженей. Большая часть строений корпуса Чужестранных Единоверцев была сломана и употреблена на перестройку штаб-офицерских флигелей.

Обратив внимание на ветхость деревянного строения 2-го кадетского корпуса, в котором помещались кадетские камеры, Император Павел I, еще в управление корпусом генералом Клейнмихелем, повелел составить вновь план каменному строению корпуса. План этот, составленный архитектором Шаумбургом, был удостоен Высочайшего утверждения 29-го марта 1800 г. Вскоре же был заложен один фас нового каменного здания.

Отметим, между прочим, что существующий поныне Директорский дом был построен около 1777 года.

На постройку его Государь повелел отпустить 186,472 руб., независимо от 80,000 руб., накопившихся, после постройки каменного здания для классов, из отпускавшихся ежегодно, на сооружение каменных зданий корпуса, 10,000 руб. по штату 1792 г.