Одесский Великого князя Константина Константиновича кадетский корпус

 

16.4.1899 - открыт

6.7.1915  - поименован - Одесский Вел. Кн. Константина Константиновича КК

25.1.1920 - Эвакуация в Крым

10.3.1920 - вошел в состав Русского Сводного КК

Свою историю Кадетский корпус начинает с конца ХIХ в., когда по Высочайшему повелению Императора Николая II, объявленном в приказе по Военному ведомству № 116 за 1899 г. 16-го апреля 1899 г., был основан Одесский Кадетский корпус.

 Городские власти бесплатно выделили землю для строительства здания кадетского корпуса. Предполагалось, что в корпусе будут учиться в основном дети-сироты, чьи отцы были офицерами российской армии. А сама идея создания кадетского корпуса принадлежит командующему войсками Одесского округа графу А. Мусин-Пушкин, который в середине 90-х годов XIX века признал необходимым основание в Одессе специального учебного заведения для детей военнослужащих.

10 мая 1901 года состоялась торжественная закладка новых зданий корпуса на 4-й станции Большого Фонтана, между лагерями одесского гарнизона и новым ипподромом. Строительство здания кадетского корпуса было полностью завершено к 1 сентября 1902 года.

В главном здании было 140 отдельных помещений: учебные классы, спальни, столовая, сборное помещение, гимнастический зал.

Отдельно располагались двух- и трёхэтажные строения для директора и канцелярии, лазарет на 14 палат, офицерские квартиры. Кроме того, имелась конюшня на 12 лошадей, экипажный сарай, обсерватория, оранжерея, погреб для продуктов, котельная, баня, механическая прачечная, караулка. На создание Одесского кадетского корпуса были выделены большие ассигнования.

Внутренняя отделка зданий была богата лепниной, по последнему слову был устроен гимнастический зал. Вся эта роскошь предназначалась детям.

Дважды за время строительства корпус посещал Главный начальник военно-учебных заведений в Российской Империи, Великий князь Константин Константинович Романов.

6-го октября 1902 г. был освящен корпусный храм в память святых равноапостольных братьев Кирилла и Мефодия. Освящение храма, Божественную Литургию и окропление всего здания корпуса Святой Водой совершил Архиепископ Херсонский и Одесский. В день памяти равноапостольных братьев Кирилла и Мефодия (11-го мая) был учрежден Храмовой праздник всего корпуса. Корпусный храм был вместительным, иконостас и настенные образа были прекрасного письма в византийском духе. Настоятелем храма, законоучителем кадет 3-й, 2-й и 1-й рот, а также духовником начальствующего состава и семей корпусного персонала был протоиерей о. Сергий Петровский. Отец Сергий был весьма знающим историком, и его лекции на исторические темы принимались с громадным интересом не только в стенах корпуса, но и в университетских аудиториях. В храме пел свой кадетский хор под управлением регента К. А. Николенко.

На торжестве освящения присутствовал Великий князь Константин Константинович. На следующий день Великий князь знакомился со вновь поступившими в корпус. В зале 3-й роты в присутствии Великого князя состоялся музыкально-литературный вечер с участием хора певчих, духового корпусного оркестра и отдельных исполнителей-кадет. «Я выношу от Одесского Кадетского Корпуса, от освящения его храма и всего виденного мною самое приятное впечатление», - были слова Великого князя перед его отъездом. В 1903 г. приступили к новому учебному году полные 5 классов кадет 2 роты. От одной из княгинь корпус получил в подарок портретную галерею всех российских царей и императоров Дома Романовых, которая была размещена в верхнем парадном зале, этот зал получил наименование «портретного». 17-го сентября 1904 г. в Одессу прибыл император для проведения смотра Одесского 8-го армейского корпуса перед его отправкой на Дальний Восток. Кадетский корпус прибыл на смотр в полном составе. Ему было отведено место на правом фланге войск. Император поздоровался с кадетами и повелел директору корпуса перевести кадет ближе к царскому шатру, чтобы им лучше был виден парад войск. Отъезжающие на фронт офицеры после парада посетили корпус и сфотографировались вместе с кадетами. Кадеты на руках несли отбывающих офицеров до ворот корпуса. В январе 1905 г. кадеты провели сбор денег для создания фонда по выдаче пособий семьям убитых нижних чинов 4-й стрелковой бригады.

7-го октября корпусу было пожаловано знамя, о чем кадетам было объявлено 17-го октября во время торжественного построения, на которое 1-я строевая рота впервые вышла с ружьями. После парада кадет отпустили в увольнение, но они были вынуждены вернуться в корпус во избежание нежелательных инцидентов, так как в городе начались революционные выступления рабочих, и студенты пытались привлечь к этим выступлениям кадет. 18-го октября для охраны корпуса прибыла полубатарея 15-й артиллерийский бригады. В самом корпусе никаких инцидентов отмечено не было. Однако кадеты очень переживали из-за неудач русской армии в русско-японской войне. Директор корпуса, выступая перед кадетами, сказал им: «Все это легло на ваши юные плечи, и вы должны будете исправить ошибки ваших отцов и восстановить достоинство и честь Родины. В противном случае наша, любимая нами, Матушка-Россия зачахнет. Поэтому вам необходимо прилежно и многому учиться».

10 мая 1906 г., накануне корпусного праздника, помощник Главного начальника военно-учебных заведений генерал-лейтенант Анчутин доставил в Одессу пожалованное корпусу знамя. Вечером этого же дня в портретном зале состоялась торжественная прибивка знамени.
 

Жетоны разных времен

  

< Знак "Благословение" >

На высоком научном уровне был поставлен образовательный процесс. Кадетам преподавали Закон Божий, русский язык и словесность, французский, немецкий языки, математику, естественную историю, физику, космографию, географию, историю, законоведение, чистописание, черчение. Заполнен был и досуг детей. Внеклассные уроки были обязательны для всех. Это были танцы, пение, гимнастика, фехтование, лепка, рисование, фотография, переплётное мастерство, английский язык, практические занятия по физике, гальванопластика. Имелись струнный, духовой и балалаечный оркестры, театр. В кадетской голубятне содержалось 120 голубей восьми пород. Одесская дума выделила под дачи участок на Сухом лимане, кадеты занимались там рыбной ловлей, плотницким и малярными работами, велоспортом, стрельбой. Совершались экскурсии в Херсон, Севастополь, организовывались поездки в страны Европы.

30 мая 1906 г. в Кадетском корпусе состоялся первый выпуск. Из 75 выпускников 65 человек поступили в различные военные училища.

Осенью 1909 г. корпус в полном составе участвовал в параде войск Одесского гарнизона в ознаменование 200-летнего юбилея Полтавской победы.

В 1912 г. корпус в последний раз посетил великий князь Константин Константинович, который скончался в июне 1915 г. После смерти Великого князя корпус стал называться «Одесским Великого князя Константина Константиновича кадетским корпусом».

Организация учебно-воспитательного процесса часть нового заведения была возложена на директора кадетского корпуса генерал-лейтенанта Михаила Евсеевича Дерюгина (1838-1906), выпускника Михайловской артиллерийской академии. Он и возглавил корпус. До переезда в Одессу за плечами генерала Дерюгина был большой военно-педагогический опыт: он был инспектором классов Оренбургской военной гимназии (1877) и 2-го кадетского корпуса (до 1891 г.), директором 2-го Оренбургского (1891—1899) кадетского корпуса. В конце карьеры генерал возглавил коллектив авторов, написавших труд "Одесский кадетский корпус за первые 7 лет его существования", в котором где лично написал несколько глав. В 1906 году Михаила Евсеевича сменил генерал-майор, затем генерал-лейтенант Николай Алексеевич Родкевич.

В 1912-1913 учебном году несколько кадет 1-й роты - болгары, сербы, черногорцы - уехали на Балканскую войну и возвратились в корпус только к началу следующего 1913-1914 учебного года.

В декабре 1913 г. Одесский кадетский корпус посетил инспектор Главного управления военно-учебных заведений генерал-лейтенант Лайминг. По состоянию на начало инспекции по штату в корпусе должно было быть 500 воспитанников, по списку оказалось 607 человек. Казеннокоштных воспитанников – 430, штатных стипендиатов – 75, сверхштатных стипендиатов – 31, своекоштных интернов – 66, приходящих – 7 человек. По вероисповеданию: православных – 572 человека, католиков – 20, лютеран – 9, мусульман – 5. По происхождению: сыновей потомственных дворян –377 человек, личных дворян – 173, духовного звания – 11, прочих сословий – 45. Сыновей лиц военного звания – 420 человек, прочих званий – 187.

В середине 1915 г. корпусу было даровано шефство скончавшегося Великого князя Константина Константиновича и через некоторое время кадеты надели погоны с вензельным изображением инициалов Великого князя „К.К.". Корпус стал именоваться Одесский Великого князя Константина Константиновича кадетский корпус. При эвакуации Варшавы был вывезен из Суворовского корпуса, доставлен в Одессу и помещен в корпусе памятник генералиссимусу Суворову. Во время парадов кадеты проходили перед этим памятником.

В первых числах марта 1917 г. ротными командирами был прочитан манифест об отречении императора от престола. По воспоминаниям кадет, это был очень тяжелый удар по их психике, который был настолько ошеломляющим, что в первые дни после отречения, кадеты не проявляли никакой реакции на события.

В начале мapтa кадеты были выведены на первый революционный парад, принимавшийся новым, революционным командующим войсками округа генералом Марксом. Увидев революционного генерала с красным бантом на груди, кадеты опустили винтовки в положение "вольно" и прошаркали ногами перед новой революционной властью. Но, дойдя до памятника Екатерине II при возвращении с парада, по команде полковника Самоцвета: "Смирно, равнение направо!», кадеты, как один, вскинули винтовки по-гвардейски и, четко отбивая шаг, повернули головы к памятнику.

Возвратившись в корпус, кадеты 1-й роты поставили винтовки в пирамиды и, угнетенные первым революционным парадом, разошлись в самом тяжелом настроении. После обеда весь корпус стихийно собрался в столовой, где стоял большой портрет Николая II , и кадеты запели «Боже, царя храни!» Рота Полоцкого кадетского корпуса, обедавшая во вторую смену, после окончания гимна одесскими кадетами, повторила его. В городе стало известно об исполнении кадетами царского гимна. В корпус прислали специальную комиссию для расследования этого случая. Но так как некоторые члены этой комиссии были настроены либерально, то дело закончилось порицанием «несознательных кадет».

В 1917 г. корпус закончили 71 кадет XII-го выпуска. Этим выпуском завершилась жизнь корпуса в императорской России.

31 августа 1917 года, уже при полковнике Владимире Александровиче Бернацком Одесский кадетский корпус стал именоваться «гимназией военного ведомства». В том же году в состоялся последний выпуск корпуса в императорской России. Он был эвакуирован вместе с Белой армией.

Эвакуация Одесского кадетского корпуса произошла вместе с отходом Белой армии.

Каждый кадет, молясь перед отходом в домовой корпусной церкви святых Кирилла и Мефодия, в душе верил и надеялся вернуться в родные стены.

В дальнейшем, старшие кадеты выступили к румынской границе походным порядком и с боями пробились через Румынию в Югославию. В эмиграции несколько кадетских корпусов были объединены в один кадетский корпус имени Великого князя Константина Константиновича. В русском зарубежье, где оказались десятки тысяч наших соотечественников, память о Константине Константиновиче осталась, в первую очередь, как отце кадет. Великий князь Константин Константинович был прекрасным поэтом. Стихи он подписывал загадочными буквами К.Р. Тонкий, нежный стиль его поэтических произведений высоко ценил Афанасий Фет, который, по образному признанию самого К.Р. "своей дряхлеющей рукою на трудный путь благословил". Из-под пера Великого князя вышла драма "Царь Иудейский", на основе которой А.Глазунов создал симфоническую фантазию. Не оставил без внимания в своём поэтическом творчестве Великий князь и кадетов.

 

               А Росселевич

Одесский КК в Туапсе в 1919


Откомандированный из Армии для продолжения образования, я прибыл в Туапсе, где тогда находился эвакуированный Одесский корпус, в конце июля 1919 года. Корпус помещался в невероятно запущенном здании местной гимназии и насчитывал не более 80-90 кадет Одесского и Полоцкого корпусов. Большинство старших кадет были еще на фронте и в 1-й роте было менее 20-ти человек.
Условия нашей жизни в Туапсе были очень тяжелые:
корпус не имел ни средств, ни запасов одежды и белья, не было ни нормального питания, ни какой-либо обстановки. Многие ходили босиком и почти без белья, благо погода стояла благодатная. Спали на полу, ни кроватей, ни матрасов не было и в помине; кормили так плохо и так недостаточно, что голодовка приводила к болезням. В нашей комнате стоял шкаф с остатками предметов физического кабинета, где были также и сосуды со спиртовыми препаратами по естественной истории. Половину комнаты занимал деревянный помост, который повидимому раньше был сценой. И все здание, и наша комната, так наз. 1-й роты, были полны насекомых, мышей и крыс; по ночам иногда было совершенно невозможно спать, т. к. под досками сцены происходила невообразимая возня, писк и драки. Пытались бороться со всем этим, но толка было мало.

Присмотра за нами почти не было; директор — полк. Вернадский и ротный командир полк. Навроцкий, иногда порывались наводить подобие порядка, но без особенного результата. Тем не менее, я не помню никаких особенно крупных нарушений дисциплины, за исключением ежедневных самовольных отлучек, на которые в общем смотрели сквозь пальцы.

К концу лета стали приезжать с фронта, некоторые Одесские кадеты; появилась также группа в 15 кадет Ташкентского корпуса, которых тоже направили сюда из добровольческих частей Туркестана. Все мы, несмотря на принадлежность к разным корпусам, немедленно сживались в тесную семью, где нерушимо соблюдались кадетские заветы товарищества, спайки и взаимной поддержки.
Особенно запомнился мне одессит Сенько-Поповский, здоровенный детина, уже кончивший корпус и приехавший в Туапсе за какими-то бумагами или аттестатом. Он был в частях ген. Шкуро и приехал в походной казачьей форме, с шашкой, в кубанке и в невероятно грязной гимнастерке, которая у него была единственной. Добродушный, веселый и остроумный, органически не признававший никакой дисциплины, он немедленно сделался любимцем всех и мы засиживались до поздней ночи, слушая его рассказы про действия частей ген. Шкуро, где фантазии было, вероятно, больше чем правды. Очень скоро он «заскучал» и признался, что давно хочет выпить, но что денег у него ни гроша. Мы не могли ему помочь, т. к. и у самих не было ни копейки. Однажды вечером он стал разглядывать наш шкаф и просиял:
— «В чем дело?» спросил его кто-то. Показывая на стеклянные сосуды, он сказал, что ведь в них же спирт! Помню, мы возмутились: во 1-х, спирт подкрашенный и с чем-то смешанный, да и вообще неизвестно, что это за спирт, а во 2-х, в нем заспиртованы какие-то существа, не то рыбы, не то пресмыкающиеся или их зародыши. Но Сенько-Поповский заявил, что «у нас, у Шкуро, мы и не это еще пили!» И, действительно, выпил и не поморщился, зато у всех к горлу подступила тошнота от одного этого зрелища.

Скоро я заболел желтухой от скверной и недоброкачественной пищи. Кажется, это была несвежая рыба. Сенько-Поповский как нянька ходил за мной и просиживал часами на полу, рядом с моим ложем, развлекая меня рассказами. Когда я стал поправляться и мне потребовалось лучшее питание, которое ни корпус, ни кто-либо другой дать мне не могли, он организовал какой-то поход в горы за орехами, которые где-то продал и с торжеством принес мне бутылку молока, купленную на эти деньги, чем растрогал нас всех до последней степени.

Вспоминается мне также и один из ташкентцев, Габриэль, тоже здоровый, крепкий, грубоватый, из породы вечных второгодников. Однажды, раздобыв где-то денег, он и еще кто-то, надрались на голодный желудок до того, что впали в совершенно мрачное настроение и стали обходить фруктовые лавки, принадлежащие грузинам, спрашивая повсюду со зловещим видом,
— «Гвозди есть?»
После того, как они обошли первые 5-6 лавок, все остальные стали поспешно закрываться и скоро на улице не осталось ни одной открытой. На следующий день опять повторилось то же самое, но с другого конца улицы. Тут уж грузины не выдержали и пожаловались директору. Габриэлю посоветовали прекратить поиски гвоздей.
Скоро все ташкентцы нас покинули и вернулись на фронт, т. к. слишком отвыкли от оседлой жизни и не могли заставить себя жить даже в такой обстановке, которая лшпь отдаленно напоминала корпусные порядки. Большое оживление вносила в нашу жизнь вражда со скаутами и гимназистами, которой заинтересовался весь город. Началось это, конечно, из-за того предпочтения, которое туапсинские барышни оказывали кадетам. Никто из них не догадывался о том, что наши покорители сердец принуждены были одалживать у друзей различные части форменной одежды, начиная с пары сапог и кончая чистой гимнастеркой, чтобы выходить на прогулки прилично одетыми и поддерживать «честь мундира». Но, так или иначе, штатская молодежь осталась «за бортом» и начала нам мстить, причем столкновения принимали нередко такую форму, что нам запретили выходить в город по одиночке.

Эта вражда кончилась двумя футбольными состязаниями; вызов мы получили совершенно неожиданно, в письменной форме, а игра была предложена через 2-3 дня. Мы были поставлены в крайне тяжелое положение, т. к. настоящих, хороших игроков у нас не было, для тренировки времени не оставалось и у многих даже не было хороших сапог, не говоря уж про настоящие буцы. Но отказаться было невозможно и позорно. Пришлось наспех составить команду, причем ввели в нее даже нашего фельдшера и, конечно, Сенко-Поповского голкипером, приняв все меры к тому, чтобы в день состязания он был трезвым. На это состязание собралась громадная толпа народа и каково же было общее изумление, когда мы в два хавтайма кончили игру со счетом 11 : 0 в нашу пользу.
Вечером скауты пытались снова вызвать нас на драку и забросать камнями окна школы, но мы их разогнали. К следующему воскресенью мы получили новый вызов и снова, победили с результатом 3:1. Обе эти игры были исключительно жестоки и зверски; оба раза я вывихнул ногу, кого-то чуть но убили, обоюдное ожесточение было неописуемо. Ташкентцы уехали как раз перед этим и принять участия в игре не могли, но нам удалось выйти победителями и без них, а после этих состязаний вражда погасла как-то незаметно и больше не возобновлялась.

То, что я описываю, может создать ложное впечатление о том, что в нашем быту не было ничего, кроме драк со скаутами и озорства. Но это не так. По праздникам и воскресеньям нас строем водили в церковь и для этого все подтягивались, приводили в порядок одежду и проходили по улицам с полным сознанием того, что на нас лежит долг поддержать репутацию корпуса, как строевой части. Часто собирал нас капитан Билетов и составлял хор, который разучил много песен и пел их на балконе школы. Некоторые из нас иногда ходили с ним на охоту в горы, но это было опасно, т. к. в горах были зеленые, которые иногда тревожили население, а один раз даже обстреляли наших «охотников».
По 2-3 раза в день ходили купаться в море, обгорали на солнце и снова спускались в теплую, ласковую воду. Жили мы все дружно, старались не замечать нищеты и голода, ждали с нетерпением возможности вернуться в Одессу, которая была освобождена от красных десантом Добровольческой Армии, 23 августа 1919г.

Наконец, в начале октября, пришло радостное известие о разрешении возвращаться в Одессу, в старое помещение, корпуса, и приступить там к занятиям. В Туапсе пришел вспомогательный крейсер «Цесаревич Георгий», чтобы нас забрать. Двух кадет, меня и Голикова, послали на корабль для распределения мест и мы с большим комфортом ночевали там в каюте, после спанья на голом полу в Туапсе.
На следующий день с утра корпус погрузился. Масса, народа пришла нас провожать и мы вышли сначала в Крым, потом в Одессу. Первая ночь была бурная, сильно качало и многим было дурно. Ранним утром, окруженные стаей дельфинов, мы уже подходили к Ялте. Собравшись у носового орудия, мы оживали на солнце и любовались картиной приближавшегося берега. В Ялте мы простояли около часа и скоро пошли в Севастополь.

В Севастополе мы простояли целую неделю, т. к. не могли добиться получения угля. Это время мы употребили на целый ряд экскурсий и успели осмотреть все, что напоминало об осаде Севастополя в Крымскую кампанию. Вспоминается мне, что на Малаховом Кургане, недалеко от бастиона, были три могилы красноармейцев, убитых в 1918 году, при наступлении немцев. Невольно мы подумали, что красные обязательно осквернили бы и уничтожили могилы добровольцев, если бы нашли их в занятом городе.
На катерах мы совершили переход через бухту и осмотрели Братское Кладбище. Всех нас умилил сторож, ветеран обороны, седой старик инвалид. Потом отправились и долго осматривали израненый корпус «Императрицы Марии», находившийся в сухом доке, вверх дном. Наконец, погрузили долгожданный уголь н У.Н вышли в Одессу. Медленно выходя из бухты, прошли мимо крейсера «Генерал Корнилов» и линейного корабля «Генерал Алексеев» (быв. «Кагул» и «Император Александр III»), обменявшись взаимными приветствиями с ними. На обоих судах, по борту, выстроился экипаж, оркестр музыки и звуки ура приветствовали нас — мы так ярко в эту минуту почувствовала нашу принадлежность к военной семье и нашу общую братскую, добровольческую связь!

Весь переход до Одессы было пасмурно и сильно качало. Утром, наконец, пришли в Одессу, погрузили вещи на подводы и к полудню уже прибыли в корпус, где уже ждал нас полковник Самоцвет, командир 1-й роты, про которого мне так много рассказывали в Туапсе, и которого так боялись и так любили. Так кончился период жизни корпуса на Кавказском побережье. В те дни еще ничто не предвещало скорой катастрофы, будущее казалось ясным и мы верили в то, что жизнь войдет в свою колею. Но прошло всего лишь 3-4 месяца и стремительное отступление Добровольческой Армии заставило и корпус покинуть родные стены ... но об этом уже много и подробно писалось.

http://xxl3.ru/kadeti/rosselevich.htm

 

А на его месте уже в советскую эпоху возникли пехотные курсы, ставшие в 1924 году 13-й Одесской пехотной школой, а с марта 1937 года – Одесским пехотным училищем.

15 мая 1919 года был сформирован батальон в составе трех рот, по 120 курсантов каждая. Этот день принято считать днем рождения училища. В разные годы в нем учились Дважды Герои Советского Союза, генерал армии И.Д.Черняховский и генерал-полковник танковых войск В.С.Архипов. Воспитанники училища И.П.Мартынов, Г.И.Орлов, П.А.Гончаренко и многие другие били врага на подступах к Одессе; выпускники училища Я.Ш.Флиг и А.П.Головченко били врага в Польше; для А.Р.Гнечко, И.И.Людникова, Л.М.Миляева война закончилась на Дальнем Востоке.

Одесса славилась и своими артиллерийскими кадрами, которые стали поступать в действующую армию после открытия училища, названного в честь внука императора Николая I, генерала-инспектора артиллерии и шефа училища князя Сергея Михайловича (1869-1918). Строительство училища проходило под надзором временной хозяйственно-строительной комиссии под руководством генерал-майора Андрея Александровича Нилуса, который стал в дальнейшем первым начальником училища. Великий князь лично присутствовал на открытии училища. Согласно приказу за № 395 по военному ведомству, первый набор в училище составил 300 человек. В задачу училища входила подготовка офицеров тяжелой артиллерии, необходимость подготовки которых была определена поражением России в русско-японской войне.

Среди выпускников Сергиевского училища – более тридцати тысяч офицеров, в числе которых герои Первой мировой и Великой Отечественной войн, выдающиеся военачальники, высококлассные специалисты, благодаря труду и стараниям которых это учебное заведение завоевало репутацию лучшего военного вуза и покрыло себя неувядаемой славой.

Приведем только несколько имен. В 1926 году артиллерийское училище окончил Павел Андреевич Щербинко (1904-1986), который успел повоевать на фронтах Гражданской войны. Будучи сначала командиром артиллерийского дивизиона, а затем начальником артиллерии 155-го укреплённого района, командиром и начальником штаба артиллерийского полка, офицер Щербинко оборонял Киев и Москву, а затем гнал врага до самого Балтийского моря. 25 октября 1943 года за образцовое выполнение боевых заданий командования, в частности при форсировании Днепра, подполковник Щербинко Павел Андреевич был удостоен звания Героя Советского Союза.

Видным советским и российским военным ученым стал полковник Кавтарадзе Александр Георгиевич (1922-2008). Выпускник 1941 года, сын потомственного офицера, он прошел войну с 1941 по 1944 годы. Грузин по национальности, Кавтрадзе любил Украину, что проявилось даже в теме кандидатской диссертации: «Артиллерия в Корсунь-Шевченковской операции в январе-феврале 1944 г.» (Артиллерийская академия, 1953). В числе научных трудов А.Г.Кавтарадзе книги «Генерал А.П. Ермолов», «Итальянский и Швейцарский походы А.В. Суворова в 1799 г.» и ряд других.

В послевоенные годы выпускники училища воевали в различных горячих точках планеты: Египте, Вьетнаме, Афганистане, и многих других. Военные учебные заведения Одессы готовили кадры не только для нашей Родины, но и для стран Азии, Африки и Латинской Америки. И, где бы не служили выпускники Одесских военных училищ, они всегда показывали примеры героизма, мужества и любви к Родине.