Год 1836-й, сентябрь месяц... Залитый лучами солнца провинциальный Воронеж гудит как встревоженный улей. Да и есть от чего - в город едет сам Император. В назначенный день в здании Дворянского собрания яблоку негде упасть. Все в парадных мундирах, при орденах... Наконец, с улицы доносится:

- Едет, едет!..

Но вернемся на пару лет назад. Еще в 1834 году воронежское дворянство по настоянию тогдашнего предводителя В.В.Тулинова обратилось к Государю с просьбой открыть Кадетский Корпус не в Тамбове, как это предполагалось ранее, а в Воронеже. На это государственное дело воронежское дворянство усиленно собирало средства, и вот, к радости воронежцев, в марте 1835 года последовало Высочайшее соизволение на открытие Корпуса в Воронеже, но, как было сказано, "на счет дворянства", которому за сбор средств Государь изъявил свое особое благоволение. "Корпус сей не прежде может быть учережден, как по усиленном сборе денежного капитала, который бы мог быть достаточным как для возведения здания, так и на удовлетворение всех предстоящих надобностей первоначального устройства и постоянного содержания Корпуса".

Всякое дело без денег обречено на прозябание. Сбор средств на корпус шел крайне слабо, а открытие его откладывалось на неопределенное время...

Однако именно в это время заканчивал свою военную карьеру воронежский дворянин Николай Дмитриевич Чертков, которому и обязан Кадетский Корпус в Воронеже своим открытием.

Дед Николая Дмитриевича, генерал-поручик Василий Алексеевич Чертков, некогда преподавал математику в Москве, в Навигацкой Школе. Затем он долгое время был наместником и воронежским генерал-губернатором, заслугами привлек к себе внимание и заслужил особое расположение Екатерины II и Павла I.

         Он был женат на Наталии Дмитриевне (урожденной  Семичевой), о которой священник Евфимий Болховитинов (впоследствии Митрополит Евгений) говорил при погребении: "...Шестидесятилетний подвиг жизни знаменитой болярыни Наталии ознаменован был каждый день новыми и совершенными примерами благочестия, верности, человеколюбия и чувствительности. Они всем окружающим и знавшим ее известны.... Друзья восхвалят нам чистоту ея совести; бедные и вдовы, облагодетельствованные ея даром, и многие сироты, воспитанныя под ея благоразумным попечением и изведенныя в свет ея щедротою, пред нами возвестят редкое ея человеколюбие..." .

Отец Николая Дмитриевича, Дмитрий Васильевич, почти четверть века служил губернским предводителем дворянства, так что благодаря высокому положению своих родителей молодой Чертков получил самое лучшее по тем временам образование.

Славный представитель рода Чертковых, Николай Дмитриевич избрал себе карьеру военного и, начав службу с 1813 г., участвовал в пяти кампаниях, был, как он в последствии объяснял, "из старших полковников к производству при Калишском смотре", состоял при генерал-фельдмаршале Паскевиче для особых поручений, а затем был уволен от службы по независящим от него причинам как числящийся по кавалерии. За боевые заслуги Н.Д.Чертков имел ряд наград, в том числе и орден Св. Владимира 3 степени, пожалованный ему во время командования Тверским драгунским полком. Как он сам писал, знаки отличия получил он "грудью, на поле сражения".

Во всеподданнейшем ходатайстве своем по поводу поводу своего  пожертвования он подчеркивал, что "...будучи Дворянином и уроженцем Воронежской губернии, Чертков за особенную бы счел себе милость, есть ли бы Корпус был учрежден в Воронеже...".

         Как указывает в своем труде известный краевед начала XX в. священник Стефан Зверев, пожертвование было задумано Н.Д.Чертковым в тесном кругу друзей в Белостоке. Эти сведения С.Е.Зверев, по его собственным словам, почерпнул из неизданных "Домашних записок" воронежского дворянина генерал-лейтенанта Аполлона Никифоровича Марина, которые хранились в его фамильном архиве в селе Подгорном Воронежского уезда и были предоставлены краеведу сыном автора, генерал-майором Александром Аполлоновичем Мариным.

Подобная информация встречается и в некоторых других источниках.

Но вернемся на некоторое время назад….Николай I входит в зал Воронежского Дворянского собрания, где каждый из дворян, представляясь ему, называет сумму, пожертвованную на открытие Корпуса. Император доволен, улыбается. Однако от него не ускользают взгляды, то и дело бросаемые на отставного генерала, который держится чуть поодаль, отдельно от всех. Этот человек - Николай Дмитриевич Чертков, бывший командир Тверского драгунского полка. Он всегда слыл скупцом, и до сих пор не внес ни гроша на это общее для воронежских дворян дело. Все ждут, когда очередь дойдет до Черткова. Но Государь, видя взгляды дворян в сторону отставного генерала, сам поворачивается к нему. Между тем, последний как будто только и ждал этого: заметив вопросительный взгляд Государя, он выступил вперед и дрожащим от волнения голосом произнес: "А мне, Государь, позволь принести на это дело все мое достояние". Государь обнял и расцеловал поразившего всех такою внезапною щедростью Н.Д.Черткова. Так, неожиданно для всех, не имевший прямых наследников генерал обессмертил свое имя подвигом во имя воспитания будущего российского офицерства...

Все это, конечно, очень похоже на легенду, да и автор ее, некто Калиновский, опубликовавший в 1886 году на эту тему статью в "Санкт-Петербургских ведомостях", по всей видимости, неправильно указывает год прибытия Императора Николая I  в Воронеж (у него - 16 сентября 1832 года, когда о Воронежском Кадетском Корпусе не было и мысли).

 Однако, фактом остается то, что Чертков пожертвовал на открытие Корпуса фантастическую по тем временам сумму в полтора миллиона рублей и тысячу душ крестьян. В 1836 году он лично отправился в Санкт-Петербург на прием к Главному Начальнику всех Военно-Учебных Заведений, Великому Князю Михаилу Павловичу, при котором некоторое время служил его младший брат, Иван Дмитриевич Чертков. Генерал написал прошение на имя Императора, а Великий Князь лично ходатайствовал о «всемилостивом соизволении на принятие всеподданнейшего прошения Черткова»... Так было положено начало Михайловскому Воронежскому Кадетскому Корпусу.

В Российском Государственном Военно-Историческом Архиве (РГВИА), нам удалось найти любопытнейший документ, относящийся к эпохе создания Кадетского Корпуса в Воронеже. Это никогда полностью не публиковавшееся письмо основателя Корпуса (а затем и его попечителя), генерал-майора Николая Дмитриевича Черткова, адресованное Главному Начальнику Военно-Учебных Заведений Великому Князю Михаилу Павловичу.

Четыре странички мелкого убористого почерка, довольно витиеватый стиль... Но какой неподдельной грустью (а кое-где даже отчаянием) пронизано все письмо!  Поистине, тернист путь верных долгу...

Приводим это письмо без каких-либо стилистических или грамматических изменений. В пример последователям!

"Ваше Императорское Высочество.

Желав, по возможности сил от меня зависящих, быть сопричастным к военному образованию благородного юношества родного края моего, я от чистого сердца сделал пожертвование в изъявление благоговения моего Государю Императору, любви к Отечеству и чувств преданного сердца лично к Вашему Высочеству.

Едва лишь успел я сие сделать, как восстал на меня суд моих современников: мнения их разделялись - люди благонамеренные и истинные Патриоты не только одобряли но возвышали подвиг мой, - другие недоброжелательные и завистливые искали мнение о таковом подвиге не только ослабить, но даже унизить: шесть недель не имел я разрешения на мое Всеподданнейшее приношение и промежуток сего время поощрил моих недоброжелателей и не знаю чего клевета и интриги не выдумывали на меня в сие время и новые враги мои дошли до того, что поступок мой назван зловредным и разнесся слух, что Государь принял его с неудовольствием не желая более впредь поощрять такого рода приношений; по несчастию я все сие знал - и, как человек, не мог не страдать, тем более, что не мог ни предвидеть, ни ожидать сего. - Первые серьезные мучения мои в жизни зачались с сего времени и я, как отшельник, принужден был расстаться почти навсегда с тем кругом общества к которому до того принадлежал."

 Как видим, клевета и зависть имеют то же обличие - что теперь, что сто пятьдесят лет назад. Человек, пожертвовавший на основание Кадетского Корпуса в Воронеже фантастическую по тем временам сумму  почти в два миллиона рублей, не просивший наград и не искавший славы и выгоды, становится изгоем в обществе. Далее он раскроет истинное благородство своих помыслов...

"Великодушное ко мне внимание Государя, милостивый прием, сделанный мне в Петергофе Его Величеством и Вашим Высочеством воскресили меня; - счастливый - оживленный ими, я забыл свои огорчения и с восторгом отправился в те места, где, по Высочайшему соизволению я должен был действовать: здесь, в краю для которого Государь приготовил свои благодеяния - учреждение Имени Вашего Императорского Высочества Кадетского Корпуса было принято с неизъяснимым восторгом и я был в возможности, не смотря на возникшие большие препятствия, выполнить Высочайше объявленные мне желания и благодетельные виды Государя Императора. Я посетил Черкаск и в земле Войска Донского, сделанные посильные пожертвования, осмеливаюсь приписать личным моим содействиям. В Тамбове при исполнении Высочайшего желания о причислении тамошнего Корпуса к Кадетскому Имени Вашего Императорского Высочества Корпусу я имел непосредственное участие: в Воронежской Губернии общее усердие было мною уже возбуждено и я успел склонить несколько лиц к важным пожертвованиям, которые еще бы значительно усилились ест либ я не лишен был возможностей действовать: в надежде на непосредственное поручение мне постройки зданий Корпуса, много заготовлений хозяйственными способами было уже мною предпринято весьма выгодными для Правительства средствами - но ныне за не надобностью принесшие мне значительные убытки. - Я был полезен по мере сил и способов и вполне счастлив выполняя волю облагодетельствовавшего меня Государя, но сие счастие не долго продолжалось, зловредные слухи и толки на конец и в сей край перенеслись: - в отсутствии Вашего Высочества, моего Высокого покровителя я лишен был подпоры стал ослабевать и даже упадать в мнении общем и к довершению всего после годовой моей ревностной деятельности в исполнении данного мне от Вашего Высочества повеления по предмету устройства Корпуса, я устранен от непосредственного участия в первоначальном основании оного, что меня совершенно уничтожило в мнении общем, ослабив даже личное ко мне уважение которым я всегда пользовался - как к человеку лишенному доверия Правительства."

Можно представить, что значило мнение света в то время и лишь догадываться, сколь тяжко это неприятие воспринял пожилой уже человек, отдавший все свое время, силы, средства на устройство Кадетского Корпуса в Воронеже...

"Назначение меня членом Комиссии устройства Михайловского Корпуса, вместе с пятью или шестью товарищами разных чинов и званий, с равным им голосом - следственно и с равным с ними на устройство Корпуса влиянием, последовало вероятно по примеру такового же назначения Генерала Бахтина, который, находясь в бездейственной болезненной старости и не выезжаюший из поместья своего, а потому и никак не могший участвовать в Комиссии, был назначен членом оной конечно для формы; моя же личная служба была при самом начале милостиво принята Вами и Государем Императором - вообще Ваше Императорское Высочество не припишите какому либо тщеславию или самонадеянности, мне вовсе несвойственной, то, что я осмелюсь при сем случае с откровенностию преданного сердца изложить Вам: меня всегда огорчала беспрестанная параллель, которую делали из меня с Генералом Бахтиным - он может быть несравненно меня достойнее, но параллели между нами почти не может быть: он пожертвовал значительное имение, но после смерти своей, когда оно будет ему уже не нужно - он в глубокой старости уже отжил для удовольствий света; он, служа Подполковником, получил чин Полковника при отставке и никакой знак не показывает его отличия и при всем этом имел смелое желание, чтобы Корпус носил его имя наравне с Великими Именами Императоров: Петра, Павла и Александра; я был в отставке Генерал-Майором и служа с 1813-го Года участвовал в пяти компаниях, был из старших Полковников к производству при Калишском смотре, пред которым, состоя при Генерал-Фельдмаршале для особых поручений по независящим от меня причинам общею мерою, как числящийся по Кавалерии, был от службы уволен, и все ордена, в том числе и Владимира 3-й степени пожалованный во время командования моего Тверским Драгунским полком - получил  грудью на поле сражения и сделал пожертвование от чистого сердца при  жизни и в цвете еще лет, не не прося и не искав себе никаких наград."

В одной лишь простой фразе заключена целая жизнь, целая судьба. Заключено бессмертие подвига благочестия и бескорыстия Черткова, нашедшее продолжение в выпускниках Корпуса - генералах и ученых, литераторах и изобретателях... Славное Чертковское дело расцвело и дало чудесные плоды во благо Родины. Николай Дмитриевич категорически отказался от наивысшей награды - наименования Корпуса "Чертковским". Более того, он заявил, что если Воронежский Кадетский Корпус не будет назван "Михайловским", все пожертвованные суммы будут отданы туда, где будет основано учебное заведение с таким наименованием.

Отказался он и от должности первого директора открытого в 1845 году Корпуса, оставшись официально его Попечителем. Но вернемся к  письму.

"Ныне же видя себя лишенным счастия быть полезным на службе Его Императорского Величества с тою ревностию и усердием, которыми я был и буду всегда одушевлен - и после всех верноподданнических порывов моей любви к Государю и Отечеству - потерянным в мнении общем, влияние которого в частной жизни делается мне день ото дня ощутительнее! - умоляю Ваше Высочество войти в теперешнее мое положение с свойственным Вам высоким чувством благородного Вашего сердца, обратить милостивое внимание хотя на первоначальные мои действия и  естьли найдете, что я заслуживаю Вашего и Государя Императора благоволения, то защитить меня и восстановить в мнении общем, явною Монаршею ко мне милостию и естьли Его Величество, в великодушной справедливости Своей, соизволит признавать меня не недостойным Всемилостивейшего Своего внимания, то обнаружением оного пред моими соотчичами, да восстановит меня Милосердный Монарх в мнении общем, не только во успокоение личное мне, но и в пример последователям, которые могли бы явится за мною по призову польз общественных."

Вновь генерал раскрывается нам как истинный патриот. Ведь, будучи непонятым, он просит не столько о себе, сколько о тех, кто будет после него, кто и много лет или даже веков спустя столь же бескорыстно будет жертвовать своим благополучием, временем, силами, средствами на благо Отечества!

«Повергая себя и все вышеизложенное к стопам Вашего Императорского Высочества - с чувством душевного благоговения и беспредельной преданности, имею счастие быть

Вашего Императорского Высочества всепреданнейший Николай Чертков Состоящий при Вашем Императорском Высочестве Генерал-Майор

30 октября 1837

Г. Воронеж »

 В заключение хочется лишь добавить, что бюст славного генерала  Черткова всегда стоял в вестибюле открытого им Михайловского Воронежского Кадетского Корпуса, портреты его висели во всех классах и огромной парадной зале Корпуса. Существовали стипендии его имени,  причем над кроватью стипендиатов  по этому поводу  укреплялись специальные доски. Сам Чертков был вновь принят на службу в чине генерал-лейтенанта, ему был пожалован орден Св. Владимира II степени, а при открытии Корпуса в 1845 году- орден Св. Анны I  степени.

 В его честь была выбита большая золотая медаль, а в день его смерти по всем Военно-Учебным Заведениям России был объявлен трехдневный траур...

 Говорят, при посещении Императором Александром III Михайловского Кадетского Корпуса, Государь остановился у бюста генерала и, прочтя надпись о пожертвованной сумме, обратился к присутствующим: "А солидный куш!.." И добавил серьезно: "Вот подвиг истинного дворянина!"

ПРИМЕЧАНИЯ :

1. Цит.по: С.Е.Зверев. Н.Д.Чертков. К пятидесятилетию Михайловского Воронежского Кадетского Корпуса. (8 ноября 1845-1895). - М., 1895, - С.377-378.

2. Письмо Императора Павла I к В.А.Черткову.// Труды Рязанской Ученой Архивной Комиссии. 1887. С.124; Чертковы.// Энциклопедический словарь. -СПб.: Изд-во Ф.А.Брокгауз , И.А.Эфрон. 1901. Т.76. С.698-699.

3. Зверев С.Е. Н.Д.Чертков. К пятидесятилетию Михайловского Воронежского Кадетского Корпуса (8 ноября 1845-1895). -М., 1895.  С. 374.

4. РГВИА. Ф. 725. Оп.56. Т.5. Д.2965. Л.79.

5. РГВИА. Ф. 725.  Оп. 56.Т.5. Д.2965. Л.3; Акиньшин А., Ласунский О. Воронежское дворянство в лицах и судьбах. -Воронеж, 1994. С.65-78; Веневитинов М. Из воронежской старины. -М., 1877. С.56.

6. Зверев С. Е. Н.Д.Чертков. К пятидесятилетию Михайловского Воронежского Кадетского Корпуса (8 ноября 1845-1895). -М., 1895. С.376.

7. Воронежский юбилейный сборник в память трехсотлетия г. Воронежа. -Воронеж, 1886. Т.1. С.185.

8. Зверев С.Е. Н.Д.Чертков. К пятидесятилетию Михайловского Воронежского Кадетского Корпуса. (8 ноября 1845-1895). - М., 1895, - С.377-378.

9. Калиновский. Санкт-Петербургские ведомости, 1886. № 241.

10. РГВИА, Ф.725, Оп.56, д.2965, -С.78-79 (с оборотами).

11. Орфография письма дана в современном виде. Стиль, написание отдельных слов и грамматика - авторские.