ГЛАВА I.

Начало учреждения Военно-Учебных Заведений в России. - Инженерная школа в Москве. - Артиллерийская школа в Москве. - Инженерная школа в С.-Петербурге. - Обе Инженерные школы соединяются. - Граф Миних Начальник Инженерной и Артиллерийской школ. - Учреждение Кадетского Корпуса. - Регламент оного. - Миних Главный Начальник Корпуса. - Курс наук. - Новосильцев, первый кадет. - Открытие Корпуса. - Новый штат. - Рыцарская Академия. - Распределение времени для занятий кадет. - форма их одежды. - Кадетскому Корпусу пожалованы знамена и штандарт. - Первый выпуск из Корпуса. - Инженерная школа в 1733 и 1731 годах. - Переформирование Артиллерийской школы. - форма одежды учеников обеих школ. - Экзамены в Кадетском Корпусе. - Последние распоряжения Императрицы Анны Иоанновны.

 

Начало учреждения Военно-Учебных Заведений в России относится к эпохе царствования Петра Великого. С юных лет полюбив науки и искусства, Он образовал сперва самого себя, а впоследствии стремился к образованию своих подданных, ибо вполне постигал все выгоды просвещения в благоустроенном государстве. Известно, как мало встретил Он в этом отношении сочувствия в наших предках, упорно отстаивавших свою старину.

Учреждая новое регулярное войско, в котором начальствовали, большею частью, иностранцы, Петр предвидел однако необходимость иметь, со временем, опытных офицеров собственно Русских, - как по чувству народного достоинства, так и для введения в войске дисциплины на прочных основаниях, ибо солдаты не охотно повиновались иноземцам. Внимание Петра обратилось первоначально на Инженеров и Артиллерию.

 

1712 г. Собственноручным Указом, данным 16 января 1712 года, Государь повелел учредить в Москве Инженерную школу, которую и  должно считать первым Военно-Учебным Заведением в России. В школе положено было содержать от 100 до 150 учеников, из коих две трети дворянских детей. Для обучения Математики и фортификации, они обязаны были посещать математическую и навигационную школу, находившуюся также в Москве, на Сухаревой башне, а для преподавания собственно Арифметики был определен к ним, по повелению Государя, мастер из Русских (который бы учил цифири).

 

Вслед за Инженерною школою, основана была и школа Артиллерийская. Указами Сенату от 6-го и 9-го марта того же года, Петр Великий повелел дать артиллерии генерал-майору Гинтеру 20 молодых дворян в артиллерийскую науку, с тем, чтобы он "в пушкари на убылыя места принимали в службу охочих людей".

Между тем, со времени основания Инженерной школы протекло уже около двух лет, а в ней состояло только 23 ученика; по этому Указом Сената от 19 ноября 1713 года, поставлено было в обязанность Военной Коллегии: набрать для пополнения школы еще 77 человек из всяких чинов людей, а также из "царедворцевых детей, за которыми есть до 60 дворов". На содержание школы и на жалованье ученикам, положено было отпускать из штатс-конторы 3037 рублей 87 копеек в год.

 

Медленное формирование Московской Инженерной школы, не отклонило однако от нее внимания Государя. Напротив, видя уже от школы некоторую пользу и чувствуя потребность увеличить число Русских Инженеров, он основал другую Инженерную школу в С.-Петербурге (16 марта 1719 года), в которую повелел перевести 74 ученика из Московской школы, а в сию последнюю, взамен их, вновь набрать 100 человек. Командиром С.-Петербургской Инженерной школы был назначен инженер-полковник Декулон (De-Colong, впоследствии генерал-лейтенант).

 

1721 г. В 1721 году внимание Государя обратилось и на Артиллерийскую школу. Именным Указом от 13-го марта, Он повелел: а чтоб находящиеся в службе Артиллеристы могли честь выше стяжать и скорее сделаться достойными повышения, выбрать из Артиллерии учеников и обучать их при С.-Петербургском лабораторном доме всему, касающемуся до Артиллерии, а также: Арифметике, Геометрии и Тригонометрии". Таких учеников положено было сначала содержать 30 человек.

1722-1723 г. В архиве 2-го Кадетского Корпуса хранятся дела обеих школ с 1722 года. Из них видно, что этими школами (Инженерною и Артиллерийскою) заведовал в то время инженер генерал-майор Декулон, под ведением Канцелярии Главной Артиллерии и фортификации; непосредственным же Командиром школ до 1730 года был инженер-капитан Гольцман. Для помещения учеников, были наняты на Московской т. е. Адмиралтейской стороне, в постоялых домах, две светлицы, за которые платили (в 1723 году) по 3 руб. в месяц. В это время в Артиллерийскую школу принимались кроме дворян сыновья артиллерийских служителей и арсенальных мастеровых, под названием: "пушкарских детей". Они жили постоянно в школе и, по выпуске из оной, назначались в мастеровые, или в полковые писаря, но на службу в Артиллерию ни в каком случае не выпускались. В Инженерную же школу поступали преимущественно дети знатнейших фамилий.

 

Надобно полагать, что со времени учреждения Инженерной школы в С.-Петербурге, школа Московская пришла в упадок; или, может быть, родители охотнее отдавали детей своих в первую; известно только, что в 1724 году остальные ученики Московской Инженерной школы (числе прочих: князь Вяземский, граф Гендриков, князь Мещерский и другие) переведены были в С.-Петербург, а потому, с этого времени, будем называть С.-Петербургскую школу просто Инженерною школою.

Из этой школы выпущены были в 1725 году, для укомплектования инженерной и минерной рот: Матвей Вельяминов, князь Матвей Голицын, Данила Ахматов, Корила Апушкин, князь Ефим Мещерский, Протасов, Муравьев и другие. Многие из учеников были женаты.

 

В 1726 году Инженерная школа поступила в ведение вновь учрежденной в то время Конторы Инженерного Правления, а в 1727, вместе с Артиллерийскою, под главное начальство графа Миниха, назначенного Генерал - фельдцейхмейстером и над фортификациями Обер - директором. Во время управления Миниха, положение школ значительно улучшилось, благодаря его неусыпной деятельности и заботливости. Он не только входил во все распоряжения, но даже сам переводил учеников из класса в класс, всегда присутствуя при их экзаменах, а отличных производил в Кондукторы. В 1727 году, за отсутствием Декулона из Петербурга, заведовал школами генерал-майор Де-Бриньи, но как только школы поступили под начальство графа Миниха, он тотчас удалил Де-Бриньи, которого не любил.

По ходатайству графа, Инженерная школа получила новый штат (3-го июня 1728 года) на 60 учеников, которые делились на три класса:

1) фортификации,

2) Геометрии и Тригонометрии и

3) Арифметики.

Ученики первого класса получали жалованья по 36 рублей, второго - по 24, третьего - по 18 рублей в год. Кроме штатных учеников дозволялось принимать и сверхкомплектных , но уже на собственный счет, до открытия вакансий. На содержание 'школы положено было по новому штату ежегодно 2551 руб. 74 коп. Для обучения же воспитанников состояли при ней: инженер-капитан, 2 рисовальные мастера и 2 кондуктора.

---

Неутомимая деятельность графа Миниха непрерывно искала новой пищи. Видя, что большая часть генералов, образованных гением Петра Великого, один за другим сошли в могилу, и все высшие должности по военному ведомству снова были заняты иностранцами, он возымел намерение осуществить проект графа Ягужинского об основании такого специального училища, которое бы могло приготовлять сведущих офицеров не только Инженерных и Артиллерийских, но и вообще для службы в Армии. Императрица Анна Иоанновна, во второй год своего царствования, с особенною благосклонностью приняла предложение о том графа Миниха и Указом от 29-го июля 1731 года, повелела: учредить в С.-Петербурге "Корпус кадетов, состоящий из 200 человек шляхетских детей от тринадцати до осьмнадцати лет, как Российских, так и Эстляндских и Лифляндских провинций, которых обучат Арифметике, Геометрии, Рисованию, фортификации, Артиллерии, шпажному действию, на лошадях ездить и прочим к воинскому искусству потребным наукам. А понеже не каждаго человека природа к одному воинскому склонна, тако же и в Государстве не меньше нужно политическое и гражданское обучение: того ради иметь при том учителей чужестранных языков, Истории, Географии, Юриспруденции, танцования, музыки и прочих полезных паук, дабы видя природную склонность, потому б и к учению определять". На содержание Корпуса было вообще определено 33,846 руб. коп. в год да сверх того на первое обзаведение отпущено в распоряжение графа Миниха 15,000 рублей; впоследствии же пожалована Корпусу, на содержание экономии, Восковицкая мыза, состоявшая в С.-Петербургской губернии, с приписными к мызе 713 душами обоего пола. 18-го ноября того же года утвержден был Регламент Корпуса, по которому воспитанники разделялись на две роты, в каждой по 100 человек (В том числе; прапорщик, подпрапорщик, 4 капрала и 13 гренадер.). Командиром первой роты назначен был инженер-майор Де-Гонон, а в помощь ему капитан-поручик Де-Бонг; командиром второй капитан Де-Бодан, - помощником же его капитан-поручик фон-Вартенберг. Звание Директора или Подполковника вновь учрежденного Корпуса получил генерал-майор, (после генерал-аншеф) барон Иоган Людвиг Потт фон-Люберас, который приобрел впоследствии известность устройством канала Петра Великого в Кронштате. Главное же начальство над Корпусом Императрица возложила на графа Миниха.

 

Курс наук. Кадеты должны были помещаться в одном доме, "дабы они тем меньше гулянием и непристойными обхождениями и забавами напрасно время не тратили, но во всем как в учении, так и в прочем их состоянии и поведении над ними непрестанно иметь надзирание". Каждый класс, при своих офицерах и надзирателях, помещался в особых комнатах по 6 или 7 человек в каждой. Один из кадет назначался "уставщиком, который прочим яству разделяет" и такое "камратство" имело право держать на свой счет двоих служителей, с тем, чтоб при Русских были иностранцы, а при Эстляндцах и финляндцах русские служители, "дабы тем способом всякий наилучше другим языкам обучаться и к оным привыкать мог". В том же доме должны были жить: священник, некоторые офицеры, учители, надзиратели и собственно для недельного, безотлучного дежурства один капитан с поручиком.

 

Принимать в кадеты положено было тех из дворян, которые знают грамоте, разделяя их по познаниям ("по диспозиции и по понятию всякаго"), на четыре класса. Из них

в четвертом, или низшем, назначено было учить: Российскому и Латинскому языкам и Арифметике;

в третьем: Геометрии, Географии и Грамматике;

во втором: фортификации, Артиллерии, Истории, правильному в письме складу и стилю, Риторике, Юриспруденции, Морали, Геральдике и "прочим воинским и политическим наукам";

наконец, в первом классе занимались преимущественно теми науками, к коим кадеты показывали более склонности в прежних классах и соображаясь с предназначаемым родом службы, без всякого, однако, в том пристрастия.

С этою целью, при переводе кадет в 1-й класс, составлялся совет из начальства корпуса и учителей, для определения: кто к каким наукам показывает более наклонностей, что исполнялось и при назначении воспитанников к выпуску из Корпуса. Сверх помянутых предметов положено было преподавать во всех классах: Немецкий и французский языки, а также "чрез искустных мастеров показывать всякия молодому человеку пристойныя экзерциции, яко рисование, танцование, на шпагах биться, на лошадях ездить, волтижирование, солдатския экзерциции и прочая, как кто к чему диспозицию, склонность и охоту имеет". На этом основании 50 кадет (в числе их один офицер), обучались верховой езде и назывались конными кадетами.

В церковь, в классы или в столовую, кадеты должны были ходить не иначе, как в строю, сбираясь по барабанному бою. Кадеты содержали также караул, занимая почетные посты у покоев Императрицы, у генерала и у полковника в Корпусе, с таким однако расчетом, чтобы в расходе было не более 6 часовых, дабы не отвлекать кадет от классных занятий. Во время стола один из кадет, по очереди, обязан был читать вслух "несколько из артикулов, из регламентов и из указов, также и из историев или газетов и пр.". Надзирателям вменялось в обязанность наблюдать за поведением кадет и чтобы "лжи и неверности и прочия шляхетству непристойные пороки заранее у них весьма искоренены были". Каждую треть положено было делать частный экзамен, а раз в год главный смотр с публичным экзаменом в присутствии самой Императрицы; в случае же отсутствия Ея Величества при министрах, генералитете и других знатных особах, духовных и гражданских. После публичного экзамена производимым объявляли чины, а остающимся повышения в классах.

Из положенных по штату 200 кадет, 150 вакансий предоставлены были собственно детям Российских дворян, а остальные 50: Эстляндским, Лифляндским и детям тех иностранцев, которые состояли в Русской службе. Для больных кадет были отделены в Корпусе особые комнаты. Присылаемые родственниками кадетам деньги обязаны они были предъявлять начальнику Корпуса и без его разрешения не расходовать.

Для помещения Корпуса граф Миних исходатайствовал у Императрицы большой каменный дом с садом и службами на Васильевском острове, принадлежавший некогда знаменитому любимцу и сподвижнику Петра Великого князю Меншикову. В то время владел этим домом вице-канцлер граф Остерман, но он не жил в нем, и потому охотно уступил его Корпусу, получив взамен значительный участок земли с постройками на Адмиралтейской стороне. Приобретенное, таким образом, для Корпуса место, имело в окружности около 2½ верст , но каменное строение было только по набережной Большой Невы и до настоящего времени снаружи мало изменилось. Греко-Российская церковь, во имя Воскресения Христова, помещалась в одной из деревянных построек.

В ноябре 1731 года был обнародован Указ о приглашении дворянских детей записываться в Кадетский Корпус, при чем Императрица сама назначила в кадеты 12 пажей, состоявших при Царице Евдокии феодоровне и Царевне Параскевии Иоанновне, незадолго до того скончавшихся. Но как Дворянство не совсем еще доверчиво смотрело на все действия Правительства, и желающих отдать детей в Корпус не являлось, то в декабре последовал новый Указ, в котором, кроме вторичного приглашения, подробно изложены были все выгоды воспитания детей в Корпусе, предметы преподавания, пища, помещение кадет и вообще все относящееся до их содержания.

Первый, записавший своего сына в кадеты, был сенатор Новисильцов.

 

Пример его увлек и других, так, что в день открытия Корпуса 17-го февраля 1732 года, явилось туда 56 кадет почетнейших фамилий. С того времени число записывавшихся быстро возрастало, и в марте уже было их до 308 человек .

Это побудило графа Миниха исходатайствовать у Императрицы увеличение штата до 360 кадет. В мае того же года новый штат был утвержден; Корпус разделен на три роты (по 120 человек в каждой); соразмерно с сим умножено число чиновников и служителей и на ежегодное содержание положено 63,403 р.

Сначала кадеты занимались только экзерцициею, потому что учителей еще не было, но 14-го июня 1732 года последовало открытие классов, под названием Рыцарской Академии.

 

Занятия были распределены следующим образом: в 4¾ часа утра, с пробитием зори, кадеты вставали; в 5½ молились и потом завтракали; в 6 уходили в классы; в 10 возвращались и до 12 занимались экзерцициею; в 12 обедали; в 2 пополудни снова шли в классы, где оставались до 4 часов; от 4 до 6 вторично собирались для экзерциции; в 7½ ужинали, а в 9, с вечернею зорею, ложились спать.

В воскресные и праздничные дни кадеты ходили парадом в церковь, а по окончании литургии, от 15 до 20 надежнейших из роты, были увольняемы из Корпуса, с подтверждением "соблюдать на улицах установленную форму и отдавать честь не только офицерам, но и всем знатным кавалерам и дамам." По воскресеньям же посылали к графу Миниху по одному кадету из роты на ординарцы и таких предварительно учил танцмейстер "как к начальнику подходить и ему комплимент делать".

Люберас завел при Корпусе небольшую библиотеку, предпочтительно из Латинских книг.

Для практического артиллерийского ученья даны были Корпусу две 12-ти фунтовые пушки и поставлены перед главным подъездом, а для верховой езды устроен большой рейтбан. Чтобы дать Корпусу средства завести свою музыку, назначено было туда несколько малолетних солдатских детей.

 

Обмундирование кадет того времени состояло из темно-зеленого суконного кафтана с красным подбоем и золотым по борту позументом, из суконного же лосинного цвета камзола и такого же нижнего платья; гренадеры носили шапки, мушкетеры - шляпы. Конные кадеты во время езды надевали сверх кафтанов суконные, лосинного цвета супервесты (род кирас), с черными, суконными же орлами.

 

Императрица Анна Иоановна постоянно обращала особенное внимание на Кадетский Корпус, которому, в знак Своего благоволения, пожаловала знамя . Бывшую при этом церемонию историограф 1-го Кадетского Корпуса описывает следующим образом:

"В назначенный Императрицею день, пред полуднем, 1-45 кадет, построенных в роту, были "приведены генералом Люберасом на Адмиралтейский луг (между Мойкою и нынешним Адмиралтейством). Вскоре по приходе их прибыла Государыня, в сопровождении многочисленной и блистательной свиты; после нескольких милостивых приветствий, обращенных Ею к кадетам, приказала подать знамя, и собственною рукою прикрепила оное гвоздем к древку; Принцесса Анна Брауншвейгская (впоследствии Правительница) утвердила второй гвоздь, граф Миних прибил третий и возвратил знамя Императрице, вручившей оное прапорщику (т. е. знаменщику) князю Репнину, отличнейшему из воспитанников Корпуса (Князь Петр Иванович Репнин вступил в Корпус 17 февраля 1732 года; выпущен из оного 1737 поручиком, и отправлен волонтером в Австрийскую армию; впоследствии он был генерал-поручик и Полномочный Министр при Испанском Дворе). После сего кадеты, в присутствии Государыни, занимались около часа экзерцициею, и при стечении великого множества народа, возвратились в Корпус, где знамя было поставлено в квартире Директора (Знамя сие было атласное белое, с черным по средине двуглавым орлом и пунцовыми по углам фламами, на которых был изображен вензель Императрицы).

Вскоре после сего пожалованы знамена остальным двум ротам, а конные кадеты получили богатый штандарт".

 

Первый выпуск Первый выпуск из Корпуса последовал 8 июня 1734 года в числе 11 человек. Из них кадеты: Спиридов, Бахметьев и Вяземский с производством в прапорщики были отправлены к знаменитому основателю Оренбургской линии Статскому Советнику Кирилову, согласно его о том ходатайству. Спустя два года (4 ноября 1736 года) выпущено было 68 человек, именно: 5 поручиками, 8 подпоручиками, 29 прапорщиками, 7 сержантами, 14 капралами и 5 рядовыми. С 16-го февраля по 10 октября 1734 года Директором Корпуса был двоюродный брат фельдмаршала действ. тайн. сов. барон Христиан Миних, а с 26 ноября 1734 по 1 декабря 1741 года генерал-майор фон-Тетау.

---

Между тем Инженерная и Артиллерийская школы являются в 1733 году одна от другой совершенно отдельными. Инженерная школа, под командою капитана фон-Виттига, помещалась уже в казенном здании на Петербургской стороне, на Инженерном дворе. Ученики занимались в классах от 6 до 12 часов утра и от 2 до 7 часов по полудни. В следующем же году повелено было выбрать несколько учеников "из небогатого шляхетства" и обучать их, сверх прочих наук, механике.

Так генерал-майор Де-Бриньи, отправляясь для устройства Украинской линии, взял с собою 8 старших учеников Инженерной школы. Некоторые были посланы с тайным советником Татищевым в Сибирь, где определены в Шихтмейстеры. Три ученика отправлены были в распоряжение статского советника Кирилова, о котором говорено выше, при снаряжении второй Камчатской экспедиции. Наконец учеников Инженерной школы употребляли по приказанию графа Миниха при постройке укреплений в Кронштате, при черчении планов крепостей Российской Империи в Инженерной чертежной, а кондукторы обучали математике в Кадетском Корпусе.

Артиллерийская школа, поступившая в 1735 году под главное начальство Принца Людвига Гессен-Гомбургского, пожалованного в генерал-фельдцейхмейстеры, была им переформирована (В 1736 году заведовал Артиллерийскою школою артиллерии капитан Гинтер).

Штат Артиллерийской школы увеличен до 90 человек; из них 30 составляли особое отделение под названием Чертежной школы, в которую определяли преимущественно детей дворян и офицеров. Ученики Чертежной школы делились на три класса, получая жалованья: в первом классе по 24, во 2-м по 18 и в 3-м по 12 рублей в год; в эту школу дозволялось принимать учеников и сверхкомплекта, но на собственном содержании. Остальные воспитанники Артиллерийской школы, в числе 60 человек, составляли "арифметическую и другими наук школу" и также были разделены на три класса, но жалованья не получали, а одевались и продовольствовались на счет казны. До переформирования ученики Артиллерийской школы занимались Артиллериею только практически, но с того времени повелено было обучать их теории артиллерии, т. е. искусству "масштабы набирать и оборотами циркуля поверить; пушки, мортиры и гаубицы чертить". Для практики по части лабораторной и фейерверочной учеников посылали в артиллерийскую лабораторию. Надобно полагать, что они занимались там успешно, ибо во время празднества коронования Императрицы (28 апреля 1737 года), сожгли сделанный ими самими фейерверк, и впоследствии часто делали фейерверки, которые сжигались во время празднеств при Высочайшем дворе.

Артиллерийская школа помещалась в казенном здании у Литейного дома.

 

форма одежды учеников Инженерной и Артиллерийской школ состояла: из кафтанов, камзолов и штанов красного сукна, с суконными василькового цвета воротниками. Инженеры имели на кафтанах оловянные, Артиллеристы - медные пуговицы. У тех и у других были холщевые штиблеты с медными пуговицами. Ученики обеих школ носили шляпы: Инженерной - с серебряным, Артиллерийской - с золотым позументом.

Указами от 6 мая 1736 и 9 февраля 1637 годов, повелено было: всех недорослей из дворян, не записанных в службу, по достижении ими 8, 12 и наконец 16 лет от роду, присылать в Сенат на смотр (экзамен). Действие сих Указов было отчасти распространено на учеников Инженерной и Артиллерийской школ и Кадетского Корпуса, ибо тех, которые "пребывали в гулянии и в прочих неприличных честным людям поступках и время праздно провождая, и ничему не обучались", по достижении 16-ти летнего возраста постановлено было: "отсылать в Адмиралтейств-Коллегию, для определения в матросы, без всякаго произвождения: ибо от того ниткой пользы ожидать не возможно, который в обучении таких безтрудных и ему весьма потребных наук никакого радения не показал". Сверхкомплектные ученики, увольняемые по домам с паспортами для обучения па своем коште, обязаны были также являться на экзамен в определенные сроки.

В Кадетском Корпусе повелено было делать испытание в науках всем без изъятия кадетам, какого бы они возраста ни были, два раза в год: 15 марта и 15 сентября (27) на правилах, предложенных Академиею наук, в присутствии одного сенатора, некоторых из профессоров и учителей той Академии и Инженерного корпуса. Чтобы экзаменаторы могли знать, кого из каких именно предметов испытывать, всякий корпусный учитель обязан был заблаговременно представить список обучавшимся у него кадетам, с отметками, чему он их обучал и каким порядком. Экзаменовать кадет постановлено было не по классам, а по предметам, чтобы присутствующие с большею достоверностью могли судить, которые кадеты к каким наукам более склонности показывают.

 

Экзамен в Кадетском Корпусе делился на пять отделений:

а) из военной экзерциции, танцования, фехтования, верховой езды и рисования;

b) из языков: российского, немецкого, французского и латинского, (из которых до всякого надлежать также и стиль);

c) из истории и географии, с знанием ландкарт;

d) из математических наук, фортификации и Артиллерии, и

e) из философских наук, а именно: логики, нравоучительной философии, физики и юриспруденции.

Сперва экзаменовали начинающих, а потом постепенно переходили к тем кадетам, которые занимались уже несколько времени. Испытание производилось посредством вопросов, предлагаемых как самими учителями, так и присутствующими, при чем экзаменаторы вели подробный журнал, с отметками степени удовлетворительности ответов в каждом предмете.

Чтобы не отвлекать кадет от занятий науками Высочайше повелено было обучать их воинской экзерциции один день в неделю, исключая вновь определяемых, которых дозволялось учить по два дня в неделю до тех пор, пока выучатся.

Годовые счеты о приходе и расходе к денежной казны, положено было "свидетельствовать и в ревизию посылать, определенной при Военной Коллегии счетной Конторе", а третные счеты в Кабинет Ея Императорского Величества.

В том же 1737 году командированы были от Корпуса 2 Офицера и 34 кадета к капитану Лейб-гвардии Преображенского полка фон-Зихгейму, которому поручено было снять подробный план С.-Петербурга.

В феврале месяце 1738 года последовало распоряжение, чтобы не принимать в Корпус кадет сверхкомплекта, а также повелено брать обязательства с Грузинских дворян при определении детей их в Корпус, что те дети их останутся в России вечно. Впоследствии запретили принимать в Корпус детей иностранцев не бывших в Российской службе.

 

До 1738 года многие ученики Инженерной школы жили еще на вольных квартирах, а потому для бдительнейшего над ними надзора, их всех поместили на Инженерном дворе и продовольствовали пищею, за которую вычитали у них из жалованья по одной коп. с рубля; провиант же отпускали от казны. В помощь командиру школы инженер-поручику Де-Молино определен один инженер-прапорщик. Лучших из учеников по поведению и не молодых летами разрешено было производить в капралы, с тем, чтобы они имели ближайший надзор за прочими учениками. Для свидания с родственниками, учеников Инженерной школы увольняли к ним в праздничные дни и по субботам после обеда, но ночевать они обязаны были непременно возвращаться в школу.

 

Осенью 1740 года Императрица Анна Иоанновна скончалась. Последними распоряжениями ее о кадетах были повеления: об определении недорослей, "обретающихся при Сенате, Коллегиях и Канцеляриях, которые к приказным делам прилежности не имеют", для окончания наук, в Кадетский Корпус и Морскую Академию и, в отмену прежнего приказания, на смотры и экзамены кадет сенаторов не назначать, а присутствовать при том одному графу Миниху. Императрица видела уже некоторую пользу от учрежденного Ею Кадетского Корпуса, снабдившего Армию многими сведущими офицерами, которых преимущественно употребляли на службу по квартирмейстерской и инженерной частям и в адъютантские должности.

Кратковременные правления Бирона и Принцессы Анны Брауншвейгской замечательны только тем, что

при Регенте выбраны были четыре кадета (двое русских и двое иноземцев) для обучения Коммерции и определены в Коммерц-Коллегию с награждением прапорщичьими рангами;

а при Правительнице - граф Миних, верный и деятельный слуга нового своего отечества - России, должен был уступить свое место Главного Директора Корпуса Принцу Антону Ульриху Брауншвейг-Вольфенбиттельскому, супругу Правительницы; но и он не долго носил это звание.

Со вступлением на престол Императрицы Елисаветы Петровны, главное начальство над Корпусом было поручено генерал-фельдцейхмейстеру ландграфу Людвигу Гессен- Гомбургскому.

---

 

Глава II

Перемены в Инженерной и Артиллерийской школах. - Кадетский Корпус получает название Сухопутного. - Князь Репнин генерал- фельдцейхмейстер. - Генерал-лейтенант Де-Генин начальник Артиллерийской школы. - Князь Репнин Главный Директор Сухопутного Кадетского Корпуса. - Князь Юсупов Главный Директор того же Корпуса. - Общество любителей Русской словесности в Корпусе. - Первый Русский театр в Сухопутном Кадетском Корпусе. - Новые штаты Инженерной и Артиллерийской школ. - Сравнение школ с Кадетским Корпусом. - Граф Шувалов начальник школ. - Проект его о преобразовании школ в Кадетский Корпус. - Наследник Престола Великий Князь Петр Феодорович Главный Директор Сухопутного Кадетского Корпуса. - Новый штат Корпуса. - Школа мастеровых при Сухопутном Кадетском Корпусе. - Выпуск в Офицеры из Артиллерийской и Инженерной школ.

 

Указом от 23 января 1742 года число учеников Инженерной школы было увеличено до 150 человек. В следующем году, когда Контора Главного Инженерного Правления была вновь соединена с Главною Артиллерийскою Канцеляриею, под названием Канцелярия Главной Артиллерии и фортификации, Инженерная школа поступила также под начальство генерал-фельдцейхмейстера Ландграфа Гессен-Гомбургскаго. По его распоряжению 60 учеников школы переведены были в Москву, во вновь учреждённую там Инженерную школу. Затем штат Петербургской Инженерной школы уменьшен до 75 человек.

Из школы Артиллерийской повелено было в арсенальные подмастерья более не выпускать, а назначать в полевую артиллерию сержантами, каптенармусами или фурьерами, смотря по успехам в науках. Во время пребывания в школе учеников производили за прилежание к наукам в капралы, и, хотя оставляли еще в школе, но с того времени служба их считалась уже за действительную. Не оказавших достаточных успехов в науках, по достижении совершенного возраста, выписывали в армейские полки унтер-офицерами; тех же, которые были не старее 15 лет, приказано было побуждать в школе к учению - наказаниями

 

В том же 1743 году последовало Высочайшее повеление о переводе кадет, дворян Новгородской губернии, из Кадетского Корпуса в формировавшийся еще в то время Морской Кадетский Корпус. По справкам таких кадет оказалось 130, но как число это превышало треть всего комплекта, то из них выбрали и перевели в Морской Кадетский Корпус только 34 человека (в том числе: И. Л. Голенищева-Кутузова, бывшего впоследствии адмиралом, президентом Адмиралтейств-Коллегий и директором Морского Кадетского Корпуса). Вместе с тем Кадетскому Корпусу повелено было именоваться Сухопутным Кадетским, для отличия от Морского.

 

В 1745 году князь В. А. Репнин, назначенный генерал-фельдцейхмейстером, поручил Артиллерийскую школу под особенное ведение артиллерии генерал-лейтенанта Де-Генина, бывшего в то время директором Оружейного Правления и известного обширными сведениями по разным отраслям наук. Много сделано им было полезных распоряжений; между прочим, он приказал занимать учеников ружейною и пушечною экзерцициею и особенно стрельбою в цель из пушек и гаубиц и метанием бомб из мортир.

Заметив, что некоторые ученики Артиллерийской школы прикидывались тупоумными, с целью быть выпущенными в армейские полки, где служба казалась им легче, князь Репнин приказал : учеников не оказывающих успехов в науках выпускать впредь вместо армии в артиллерийские гарнизоны унтер-офицерами и даже рядовыми. Ученики Инженерной и Артиллерийской школ ходили в Академию наук для слушания лекций физики, которые читал профессор Ломоносов.

Последним распоряжением ландграфа Гессен-Гомбургскаго по управлению Сухопутным Кадетским Корпусом и школами было повеление: в случае недостатка в инженерных офицерах, употреблять армейских, обучавшихся в Корпусе фортификации. В Августе 1745 года, по случаю увольнения ландграфа в отпуск для излечения болезни генерал-фельдцейхмейстер князь В. А. Репнин назначен был Главным Директором Корпуса. В его управление кадеты более склонные к статской службе и обучавшиеся юриспруденции и арифметике, были освобождены от занятий другими науками и от упражнений в военной экзерциции; также запрещено увольнять кадет в отпуска свыше 4 месяцев . При нем же (в 1746 году) 38 кадет были командированы для межевания земель в Ингерманландию.

 

По кончине князя Репнина, последовавшей в 1749 году, Артиллерийская и Инженерная школы оставались под начальством Главной Канцелярии Артиллерии и фортификации, ибо нового генерал-фельдцейхмейстера назначено не было. Заведовали же школами: Артиллерийскою - генерал-майор Шульц, а Инженерною - генерал-майор Ганнибал; но были еще ближайшие начальники в первой поручик Мартынов, который вступил в эту должность еще в 1747 году и оставался до 1756; а последнею командовал в 1750 году поручик Деденев. Для показания ученикам Инженерной школы, на практике, производства фортификационных работ, генерал-майор Ганнибал приказал построить на Выборгской стороне, близь артиллерийской мишени, учебный полигон, против которого сами
же ученики вели атаку.

 

Главным Директором Сухопутного Кадетского Корпуса, вместо князя Репнина, назначен был (19 февраля 1750 года) действительный тайный советник князь Б.Г.Юсупов

Выбор этот был весьма удачен. Князь Юсупов, в продолжении девятилетнего управления Корпусом (по 1759 г.), посвящал все свое внимание и время на образование вверенного ему юношества. Входя во все подробности корпусного управления, он старался как можно ближе ознакомиться с лицами, имевшими непосредственное влияние на кадет. Последствия оказались самые благодетельные. Многие чиновники были удалены, содержание кадет улучшено; в преподавании наук введен больший порядок. Сверх того князь приказал вести при ротах списки штрафованных воспитанников, знакомился с отличнейшими по наукам и поведению, словом,- не было предмета, на который он не обратил бы внимания.

 

Около того же времени кадеты составили между собою Общество любителей Русской словесности, в котором читали друг другу свои сочинения и переводы. Один из членов общества кадет Сумароков, прельщенный звучными стихами первоклассных французских трагиков, начал писать в подражание им русские трагедии правильными, шестистопными, александрийскими стихами. Трагедии Сумарокова до того понравились его товарищам, что они не только находили удовольствие в чтении их, но и декламировали его стихи, сперва отдельными сценами, а после и целыми пьесами. Наконец в 1749 году, на святках, кадеты-члены Общества любителей Русской словесности вздумали сыграть трагедию Сумарокова "Хорев" и сыграли ее прекрасно. Автор, произведенный за несколько месяцев перед тем в офицеры, присутствовал при представлении. Подстрекаемый авторским самолюбием и восхищенный искусною игрою бывших своих товарищей, Сумароков рассказал о корпусном спектакле графу А.Г.Разумовскому, своему покровителю, а граф счел долгом довести о такой новости до сведения Императрицы.

Любопытствуя видеть представления Русских трагедий, Государыня повелела, чтобы те же кадеты представили трагедию "Хорев" во дворце, в присутствии автора. Пьеса была дана на придворном театре 8 января 1750 года. Главные роли занимали: Мелисино, Свистунов и Бекетов (Петр Ивановиче Мелисино, впоследствии генерал от артиллерии и Директор Артиллерийского и Инженерного Кадетского Корпуса. Петр Семенович Свистунов, впоследствии действительный тайный советник. Никита Афанасьевичь Бекетов, впоследствии генерал-поручик). Императрица приказала выдать юным актерам из царской кладовой богатые одежды и Сама изволила убирать Свистунова, занимавшего роль Оснельды. Успех превзошел ожидания. Сумароков удостоился благоволения Государыни и был предметом общих похвал. После того представления часто повторялись в Корпусе и при Дворе и так всем понравились, что Императрица вскоре повелела учредить Российский театр, назначив директором театра Сумарокова. Первые выписанные в С.-Петербург актеры были помещены в Корпусе и образовались под руководством Мелисино, Свистунова и Остервальда, которые, по производстве в офицеры, были оставлены при Корпусе.

Таким образом, в стенах Сухопутного Кадетского Корпуса (ныне 1-й Кадетский) положено было основание Русскому театру . Тому же Корпусу обязаны мы известными нашими трагиками: Сумароковым, Херасковым, Озеровым и Крюковским - все четверо были воспитанники Корпуса.

 

Хотя вниманием Императрицы преимущественно пользовался Сухопутный Кадетский Корпус, однако Инженерная и Артиллерийская школы также не были забыты. В 1751 году были составлены новые штаты для Чертежной и Лабораторной школ как в С.-Петербурге, так я в Москве. В школах этих положено было содержать по 30 учеников, которые при поступлении должны были знать: арифметику, геометрию, и тригонометрию, а обучались: черчению, ручному рисованию и лабораторной практике. На содержание школ определено: Петербургской - 855, Московской - 701 рубль в год. При обеих школах по прежнему состояли: арифметическая и других наук школы, в каждой по 60 учеников, содержание коих обходилось по 764 руб. в год.

Впрочем Артиллерийская и Инженерная школы, хотя и приносили некоторую пользу, но далеко отстали от Сухопутного Кадетского Корпуса, потому что умственное образование воспитанников обеих школ, по неимению хороших учителей, ограничивалось кое-какими математическими познаниями и первыми началами Артиллерии и фортификации; о нравственном же воспитании детей, тогда еще мало заботились. Таким образом Артиллерийская и Инженерная школы оставались почти в том же состоянии, как и в эпоху их учреждения, до назначения генерал-фельдцейхмейстером графа П. И. Шувалова (31 мая 1756 года) - вельможи с редким в то время образованием и пламенною любовью к просвещению. Ему-то обе школы обязаны были быстрым усовершенствованием во всех отношениях.

Убежденный, что хороший инженер необходимо должен иметь познания в Артиллерии, а артиллерист в фортификации, граф Шувалов приказал преподавать артиллерию и фортификацию в обеих школах; обучать всех учеников географии, а в Инженерной школе, сверх того, немецкому языку и сделал распоряжение о составлении учёбных книг. Учеников Артиллерийской школы граф приказал, в свободное от классов время, посылать на ученья с полевыми артиллерийскими батареями, где старшие ученики исполняли обязанности унтер-офицеров и рядовых, а младшие учились глядя на старших. В обеих школах заведены также штрафные журналы и об успехах учеников в науках представлялись графу рапорты каждую неделю.

Не довольствуясь сими распоряжениями, граф Шувалов составил проект о преобразовании школ в Артиллерийский и Инженерный Шляхетный Кадетский корпус и представил Императрице.

Желая, до воспоследования Высочайшего утверждения проекта, привести Артиллерийскую и Инженерную школы в такое состояние, чтобы они могли приготовлять хороших офицеров, Шувалов принял их под собственную свою дирекцию (22 августа 1758 года). Он соединил обе школы в одну, под названием Артиллерийской и Инженерной школы и поместил ее на Инженерном дворе. В преобразованной таким образом школе состояло 135 учеников, все из дворян; из них 75 на инженерной сумме, а 60 на артиллерийской. Командиром школы назначен бывший начальник Инженерной школы инженер-капитан Мордвинов, который ревностно содействовал графу Шувалову в исполнении благодетельных его намерений.

С принятием школы под свою дирекцию, Шувалов стал лично, входить во все распоряжения: сам определял учителей, присутствовал при экзаменах и практических ученьях и награждал прилежных производством в унтер-офицеры. Плодом его попечительности был целый ряд улучшений. Одно из самых важных заключалось в том, что граф настоятельно требовал от ближайшего начальства обратить внимание на нравственное воспитание учеников, без которого так не надежно и часто гибельно бывает самое блестящее образование умственное. Граф Шувалов вполне понимал необходимость, вместе с познаниями, вселять в сердца учеников безусловную покорность и доверенность к видам и опытности начальников. Для достижения сей цели священник инженерной полковой церкви, находившейся на Инженерном дворе, обязан был преподавать ученикам кроме закона Божия правила строгой нравственности. К прежним учебным предметам прибавлено было преподавание гражданской архитектуры, французского и латинского языков (латинскому языку учили недолго; при учреждении Корпуса, он был исключен из числа учебных предметов) и сверх того танцование и фехтование. Для чтения ученикам выписывались русская, немецкая и французские газеты и другие периодические издания; заведена небольшая библиотека и переданы из инженерной чертежной многие модели, некоторые же сделаны вновь. Артиллерийские ученики уравнены жалованьем с инженерными; самое содержание их улучшено. Прежде в случае болезни отправляли учеников в артиллерийский и инженерный госпиталь, состоявший на Литейной; но "чтобы от от сообщества с солдатами не могли принимать привычек, несвойственных благородным людям", граф приказал учредить при школе особый лазарет, для 20 благородных учеников и для 20 школьников арифметической школы и сам рассмотрел и утвердил составленные Мордвиновым инструкции лекарю и смотрителю.

В заключение всех сих улучшений последовал Высочайший рескрипт, (от 5 ноября 1759 года) на имя графа Шувалова, коим Императрица разрешила: до учреждения Кадетского Корпуса, употреблять, ежегодно, сверх прежней штатной суммы (5132 р.), еще по 4000 рублей и сверх того пожаловала единовременно 18,000 рублей на исправление строения и постройку вновь флигелей для помещения штаб и обер-офицеров школы.

 

Между тем как граф Шувалов деятельно стремился к своей цели - учреждению из преобразованных им школ Кадетского Корпуса, Сухопутный Корпус, среди Дворских забав и увеселений, не упускал главной, существенной цели - воспитания, руководимый бдительным начальником князем Юсуповым, который умел самые удовольствия применять к наукам. Он исходатайствовал у Императрицы повеление, чтобы кадеты занимались артиллериею и фортификациею практически, для чего и было отпущено из С.-Петербургской крепости несколько полевых пушек, а в корпусном саду кадеты сами построили земляные укрепления, которые, защищали и атаковали (представляется, что это был первый опыт воинской соревновательности между двумя школам- юсуповской и шуваловской - прим. В.Левченко).

В 1756 году выпущено из Корпуса к межевым делам 68 человек, с причислением к армейским полкам, с тем, чтобы считать им старшинство с прочими армейскими офицерами. Некоторых кадет, по повелению Императрицы, определяли, по выпуске из Корпуса, в Коллегию Иностранных Дел, для изучения языков, не только европейских, но и восточных. В следующем году, по представлению князя Юсупова, учреждена была при Корпусе типография для печатания учебных книг.

В том же году Указом Сената было повелено определять недорослей в Сухопутный и Морской Кадетские Корпуса уравнительно, в том внимании, что они большею частью определялись в Сухопутный Кадетский Корпус, от чего Морской состоял не в полном комплекте.

 

12 февраля 1759 года Императрица Елисавета Петровна осчастливила Сухопутный Кадетский Корпус новым благодеянием, назначив Главным Директором оного, вместо находившегося на смертном одре, князя Юсупова, Наследника Престола Великого князя Петра Феодоровича. Назначение это имело самые благодетельные последствия.

Августейший начальник проводил с кадетами большую часть своего времени, присутствовал при их занятиях и играх, ознакомился с каждым воспитанником и доставил Корпусу многие значительные выгоды. Он исходатайствовал:

1) чтобы патенты на все военные чины печатались в корпусной типографии;

2) чтобы деньги, вычитаемые при Корпусе за повышение чинами, употреблялись на содержание кадетского лазарета;

3) по представлению Его Высочества Императрица пожаловала значительную прибавку к штатной сумме (15,919 р.), во внимание к возвышению цен на съестные припасы и фураж, против тех, которые существовали при составлении штата 1731 года.

В следующем году (1760 декабря 2) состоялся новый штат Корпуса, по коему кадеты
разделены были на пять рот: Гренадерскую, три Мушкетерские и Конную; в первых четырех полагалось 409 человек, а в последней 81; на годовое содержание определено 88,722 руб. и учреждена при Корпусе публичная аптека, для продажи медикаментов.

 

Вскоре после того Высочайше повелено было: для снабжения армии мастеровыми людьми, обучать при Корпусе 150 солдатских и мещанских детей, из особо определенной на сей предмет суммы (6000 руб. в год).

Для защиты кадетских имений от несправедливых притязаний и обид, по ходатайству Его Высочества, последовал Указ Сената об удовлетворении по прошениям кадет в Юстиц-Коллегии и Юстиц-Конторе. Оба эти присутственные места обязаны были о ходе и решении таких дел уведомлять Корпус.

 

С 1760 года, лучших учеников из преобразованных графом Шуваловым школ, начали выпускать прямо офицерами: в артиллерию - штык-юнкерами, в инженерный корпус - прапорщиками, и к генералам флигель-адъютантами.

Школа была разделена на две роты, кроме отделения солдатских детей. Офицеры дежурили по-недельно и по смене с дежурства подавали командиру школы письменные рапорты о всех штрафованных в течении недели учениках и о не бывших в классах учителях. По школе отдавались уже дневные приказы, в которых, между прочим, предписывалось: увольнять со двора в праздничные дни тех только учеников, которые будут того заслуживать своим поведением и прилежанием; также чтобы ученики, во время отпуска, не ходили на простонародные гулянья, соблюдали опрятность в одежде и, встречаясь с артиллерийскими и инженерными штаб и обер-офицерами, снимали пред ними шляпы. Около того же времени составлены были, под руководством графа Шувалова, для Великого князя Павла Петровича, чертежи и описания к моделям о происхождении Артиллерии.

В 1761 году заведена была при школе типография на два станка (печатание книг в этой типографии началось не прежде учреждения Корпуса) и учреждена контора для хозяйственного управления школою (до того времени управление это состояло в непосредственном ведении Канцелярии Главной Артиллерии и фортификации).

1761 год замечателен в истории Артиллерийской и Инженерной школы еще тем, что 28 февраля того года выпущен был из оной прапорщиком в инженерный корпус М. И. Голенищев-Кутузов, впоследствии генерал-фельдмаршал и князь Смоленский, знаменитый полководец в отечественную войну 1812 года.

 

ГЛАВА III.

Кончина Императрицы Елисаветы Петровны. - И. И. Шувалов, Главный Директор Сухопутного Кадетского Корпуса. - Проект соединения Сухопутного, Морского Кадетских Корпусов и Артиллерийской и Инженерной школ в один Кадетский Корпус. - Кончина Императора Петра III.- Вступление на престол Императрицы Екатерины И. - Новый штат Сухопутного Кадетского Корпуса. - Граф Миних посещает Сухопутный Кадетский Корпус. - Преобразование Артиллерийской и Инженерной школ в Шляхетный Кадетский Корпус. - Штат оного и форма одежды кадет. - Граф Г. Г. Орлов Главный Начальник Артиллерийского н Инженерного Шляхетного Корпуса. - Князь Н. В. Репнин Главный Директор Сухопутного Кадетского Корпуса. - Корпус этот поступает в ведение Императрицы и вверяется управлению генерал-поручика И. И. Бецкаго. - Изменения в положении Корпуса. - Новый устав в Сухопутном Кадетском Корпусе. - Наименование Корпуса Императорским Сухопутным Шляхетным Кадетским. - Разделение кадет на возрасты; умственные их занятия; выпуск, экзамены и награды; форма одежды. - Новый штат Императорского Сухопутного Кадетского Корпуса.

 

Грустно окончился 1761 год для России и в особенности для Сухопутного Кадетского Корпуса, который лишился своей Благодетельницы Императрицы Елисаветы Петровны, скончавшейся в самый праздник Рождества Христова.

Вступив на престол Император Петр III, хотя и не прекратил милостивого Своего внимания к Корпусу, но, по обширности государственных занятий, не имея возможности уделять для него столько же времени, как прежде, избрал Себе преемником, в звании Главного Директора  генерал-поручика И. И. Шувалова.

Порядок передачи Сухопутного Кадетского Корпуса Государем Императором Петром III, Генерал-директору генерал-поручику Шувалову, происходил следующим образом:

В назначенный для сего день, 14-го марта 1762 года, Его Величество в сопровождении принцев: Голштейн-Готторпского и Голштейн-Бекского и многочисленной свиты изволил прибыть, в начале десятого часа утра, в большую залу Корпуса, в которой кадеты были построены в полной парадной форме. После произведенного кадетам публичного экзамена в науках Государь присутствовал при обеде кадет в столовой зале, по окончании коего изволил кушать в большой зале, где приготовлен был обед на 115 персон. В числе приглашенных к столу Его Величества находились все корпусные штаб и обер-офицеры. При возглашении тостов за здравие Высоких гостей производилась пальба из пушек, поставленных пред Корпусом.

По окончании обеденного стола Государь Император изволил перейти на плац, где весь Корпус стоял в параде. Приняв лично начальство над Корпусом и передавая его генерал-поручику Шувалову, Его Величество повелел тайному секретарю действительному статскому советнику Волкову прочитать следующий Высочайший Указ:

Указ Нашему Шляхетному Кадетскому Корпусу.

"Командирование оным Корпусом почитали Мы всегда за особливое Себе удовольствие и прилагали собственные Наши труды и старания, дабы оный умножен и во всем генерально в лучшее состояние приведен был, тем охотнее, что Мы ведали важную для Государства "пользу от сего учреждения и с приятностию усматривали, что не тщетны были Наши попечения; но служащее и обучающееся в оном Корпусе благородное юношество, по мере Нашего к оному призрения, всегда большее оказывало усердие и прилежание, и милость Нашу заслуживать, и к службе отечества быть способными, а к получению и отправлению важных государственных должностей и чинов достойным себя учинить.

Теперь когда сей Корпус приведен уже в столь изрядное состояние, и публикованным от 18-го числа минувшаго февраля сего года милостивым Нашим о преимуществах дворянства Указом таковым сделан, что для дворянства будет служить руководством к их благополучию, а для Государства источником к получению искусных и достойных людей, признаваем Мы охотно, что ныне с гораздо большим еще удовольствием продолжали бы Мы командовать сим Корпусом, и никаких для того трудов не пожалели б, но понеже при великом множестве других важных упражнений и Государственных попечений не всегда может доставать Нам столько времени, сколько требует нежное воспитание благороднаго юношества, и сопряженныя с тем многия распоряжения: то Мы избрали, Наше при Шляхетном Кадетском Корпусе место, заступить, Нашего генерал-поручика и действительнаго камергера Шувалова, тем паче, что Мы известны о усердии его к службе, и к тому способности, твердо уверены, что он отеческия Наши о Государственной пользе и о воспитании благороднаго юношества намерения достаточно исполнит, и не лицемерным будет Нам предстателем за достойных сынов отечества, и несумненно ожидаем, что Шляхетный Кадетский Корпус сие новое определение признает за новый опыт Нашего непременнаго к оному благоволения и призрения; и потому умножая ревность и усердие к Нашей и отечества службе, учинит себя достойна продолжения милости, с которою Мы благосклонно пребываем."

Потом Государь Император, возвратясь в залу, Всемилостивейше пожаловал корпусных капитанов:  фон-Фреймана полковником, а Свистунова - майором. После сего кадеты упражнялись, в присутствии Его Величества, в танцевании, фехтовании и вольтижировании, а одной роте Государь повелел прометать весь артикул.

Наконец поздравив офицерами удостоенных к выпуску и объявив Корпусу Высочайшее Свое благоволение, Его Величество изволил отбыть во Дворец в начале двенадцатого часа вечера.

 

Не смотря на многосложные занятия делами государственными, Император Петр III любил посещать его и проводить с кадетами немногие часы своего досуга. Кратковременное царствование Его вообще ознаменовано особенным вниманием к образованию юношества.

Между прочим, желая, чтобы воспитанники всех трех Военно-Учебных Заведений: Сухопутного и Морского Кадетских Корпусов и соединенных графом П. И. Шуваловым школ, - равно пользовались Монаршим вниманием, получали одинаковое воспитание и имели одинаковый образ мыслей, Государь повелел соединить их в один Корпус, под управлением Главного Директора генерал-поручика Шувалова, и уже из сего Корпуса выпускать кадет офицерами: в армию, во флот и в артиллерию. В соединенном таким образом Корпусе предполагалось содержать 920 кадет, разделенных на восемь рот: 2 гренадерские и 6 мушкетерских, в каждой по 100 человек и при них кирасирский эскадрон в 120 человек. Недорослей свыше 16 лет, которые, кроме отечественного языка, читать и писать, более ничего не знали, предполагалось в Корпус не принимать. Малолетних же, которые еще ничему не учились, дозволялось записывать сверх комплекта, отправляя их для обучения в гимназии или возвращая родственникам впредь до достижения надлежащего возраста и обучения. Тех воспитанников, которые, по склонности, приготовят себя к морской службе, а в прочих науках будут равны с воспитанниками, назначаемыми в офицеры армии, предполагалось выпускать чином выше сих последних. Сверх того, кто из выпущенных на флот, сделав одну кампанию, пожелает для лучшей практики, вступить волонтером в иностранные флоты, тем назначалось производить, в продолжении службы в оных, двойное жалованье и выдавать на проезд деньги. На содержание соединенного Корпуса предположено было отпускать 170,457 р.

 

Еще проект этот не был приведен в исполнение, как Император Петр ІII скончался, а Императрица Екатерина II, вскоре по восшествии Своем на престол, повелела оставить Корпуса на прежнем основании, как они были при Императрице Елисавете Петровне, и утвердила новый штат для Сухопутного Кадетского Корпуса. По сему штату кадеты разделены были на пять пеших рот, каждая из 104 человек, и одну конную, из 80 человек. Сумма на ежегодное содержание Корпуса была увеличена до 126,589 руб. 35 коп.

 

Около того же времени посетил Сухопутный Кадетский Корпус основатель его граф Миних. Удаленный непостоянством судьбы в холодные степи Сибири и возвращенный оттуда Императором Петром III, престарелый фельдмаршал, после слишком двадцатилетнего отсутствия, имел утешение увидеть Корпус еще раз, увидеть в новом, цветущем виде, в то время, когда многие из определенных Минихом питомцев сего Заведения, занимали уже важнейшие места в государстве, как по части военной, так и гражданской. При взгляде на новое поколение кадет, воздающих воинские почести основателю Корпуса, фельдмаршал был тронут: мысль, что Заведение, доставившее государству столько полезных людей, обязано своим существованием ему, без сомнения, была для него мыслию отрадною.

 

В Августе месяце 1762 года, генерал-фельдцейхмейстер Вильбуа поднес Императрице проект, составленный еще графом П. И. Шуваловым о преобразовании Артиллерийской и Инженерной школы в Шляхетный Кадетский Корпус (Графу П. И. Шувалову не суждено было видеть исполнения сего проекта. Пожалованный в генерал-фельдмаршалы по восшествии на престол Императора Петра III, граф П.И. Шувалов скончался в январе 1762 г.), с учреждением при нем школы художеств. Проект этот, отданный Императрицею на рассмотрение Правительствующему Сенату, содержал в себе: устав, штат и табель, по коим на ежегодное содержание исчислено было: собственно Корпуса 25,202 р., и школы художеств 7596 р., всего 32,798 р. В эту сумму включались деньги отпускавшиеся до того на содержание Артиллерийской и Инженерной школы 10,971 руб. а остальные 21,828 руб. Вильбуа нашел возможным дополнять из артиллерийской экономической суммы.

В исходе того же месяца Императрица отправилась со всем Двором в Москву, где 22 сентября совершено было коронование Ее Величества. Но среди блестящих праздников и увеселений, последовавших за сим торжественным днем, Государыня не забыла о поднесенном Ей генерал-фельдцейхмейстером проекте и утвердив оный в присутствии Своем в Правительствующем Сенате 25 октября Собственноручно написала на нем: "Быть по сему, и на первые "два года помочи делать генерал-фельдцейхмейстеру по двадцати тысяч на год".(На сем основании 25-е октября 1762 года следует считать днем основания 2-го Кадетского Корпуса.)

 

.Таким образом, Артиллерийская и Инженерная школа получила название: Артиллерийского и Инженерного Шляхетного Кадетского Корпуса. В нем положено было содержать 146 кадет из дворянских детей: три части природных Русских, а четвертую из Лифляндцев, Эстляндцев и иностранцев. Последние при определении в Корпус обязывались вечным подданством России. Все кадеты составляли одну роту, в коей полагалось 40 бомбардиров или гренадеров и помещались в прежнем деревянном строении Артиллерийской и Инженерной школы на Петербургской стороне.

Кадеты Артиллерийского и Инженерного Корпуса обучались: арифметике, геометрии, алгебре, механике и гидравлике, артиллерии и фейерверочному искусству, фортификации, гражданской архитектуре, физике, химии, истории, географии, немецкому и французскому языкам, рисованию, военной экзерциции, фехтованию и танцованию. Преподавание гидравлики полагали особенно нужным для инженера, ибо, сказано в проекте: "ему часто случается делать плотины, шлюзы и разныя машины для выливания воды." Основательное знание гражданской Архитектуры считалось также необходимым для инженеров, на том основании, что им поручалось строение не только казенных зданий в крепостях, но и частных домов. Химия же преподавалась исключительно артиллеристам; ибо, сказано в проекте: "вся Артиллерия состоит из металла и действуется некиим химическим составом, который мы порохом называем; о сем толкует Химия".

Учителей положено было принимать в Корпус только таких, которые могли представить о себе одобрительные аттестаты; в противном случае, они подвергались особому испытанию при Корпусе. Для преподавания кадетам Артиллерии и фортификации разрешено было выбрать из артиллеристов или инженеров двух сведущих капитанов.

Экзамен в науках установлено было производить ежегодно особыми штаб-офицерами, по назначению генерал-фельдцейхмейстера, в присутствии артиллерийского и инженерного генералитета. Воспитанники, удостаиваемые к выпуску, имели право на производство: из сержантов и унтер-офицеров - в подпоручики, а из капралов и кадет - в прапорщики или штык-юнкеры. Нерадивых же и слабых понятиями, "чтобы не издерживать на них напрасно кошта", положено выпускать унтер-офицерами и даже, по усмотрению, рядовыми.

Из арифметической и других наук школы, состоявшей при школе Артиллерийской, составлена была при Корпусе Школа художеств, в числе 150 человек, из детей канониров и других артиллерийских и инженерных служителей. Из них 100 учеников готовились для замещения унтер-офицерских вакансий, а 50 в мастеровые и художники. Первых обучали: арифметике, геометрии, артиллерии, фортификации, рисованию и военной экзерциции; а последних, кроме арифметики и геометрии, мастерствам, к коим они готовились: фейерверочному , пороховому, слесарному, чеканному и другим. Для поощрения воспитанников школы художеств, дозволялось производить отличнейших из них в офицеры, с назначением в артиллерийский и инженерный гарнизоны, или "в такия места, где служба сопряжена с наукою".

Штаб и обер-офицеры, как для Корпуса, так и для школы художеств, избирались из артиллерии и инженерного ведомства, преимущественно такие, которые, не только нравственностью, но и познаниями своими могли служить образцами воспитанникам. Штатное число штаб и обер-офицеров состояло:

в Корпусе - из одного подполковника (командир Корпуса), одного майора, одного капитана (командир роты), двух поручиков, двух подпоручиков, двух штык-юнкеров и одного адъютанта;

а в школе художеств - из одного подпоручика и одного штык-юнкера.

Унтер-офицерам и кадетам, независимо от содержания, назначено было жалованье от 18 до 20 рублей в год.

Форма одежды для кадет установлена была следующая: кафтан алый суконный; воротник, лацканы и обшлага черные триповые, С золотым галуном; пуговицы медные; на одном плече эполет шелковый с золотом; шляпа полупуховая, обшитая золотым позументом и связанная золотыми шнурками; султан красный, с 'белою верхушкою. Впоследствии (в 1786 году) Императрица повелела строить кадетские мундиры без позумента, а шляпы, вместо золотого галуна, обшивать черною бархатною лентою; эполеты же делать с медными бляхами. Во время лагеря кадеты носили вместо кафтанов колеты, а в ненастную погоду и при наряде на часы, надевали красные суконные плащи без рукавов.

Впрочем, по случаю приискания новых учителей прием воспитанников как в Корпус, так и в школу художеств, был приостановлен, и окончательное преобразование Артиллерийской и Инженерной школы в Кадетский Корпус, последовало не ранее января 1763 года. Прежние же воспитанники соединены были в одну роту, в коей состояло: 4 сержанта, 1 каптенармус, 1 фурьер, 8 капралов, 26 бомбардиров и 44 кадета. Вместо жалованья им выдавали столовые деньги : кадетам по 9, а воспитанникам школы по З½ копейки в день, что продолжалось до июля следующего года, когда заведен уже был общий стол.

Бывшая контора школы была переименована в канцелярию Артиллерийского и Инженерного Кадетского Корпуса, и в ней по прежнему присутствовали: подполковник и майор. Канцелярия эта заведовала всею хозяйственною частью Корпуса, но не имела права заключать контрактов и сноситься с какими либо присутственными местами мимо генерал-фельдцейхмейстера.

В сентябре 1764 года командир Артиллерийского и Инженерного Кадетского Корпуса подполковник Мордвинов, с производством в следующий чин, подучил другое назначение, а место его заступил артиллерии подполковник Бегичев. Хотя в том году выпуска из Корпуса еще не было, но по Высочайшему повелению 12 небогатых кадет были отправлены на Нерчинские серебряные заводы, для обучения горному и плавильному мастерствам.

В следующем году, по распоряжению генерал-фельдцейхмейстера Вильбуа, Артиллерийскому и Инженерному Шляхетному Кадетскому Корпусу даны были два трехфунтовые единорога и начали отпускать потребное количество пороха для обучения кадет стрельбе из орудий, а в корпусной типографии начато печатание книг.

 

В мае месяце 1765 года Вильбуа был уволен, по прошению от занимаемой им должности и генерал-фельдцейхмейстером назначен граф (впоследствии князь) Гр. Гр. Орлов.

В том же году последовал первый выпуск из Корпуса в офицеры: в артиллерию и инженерный корпус - штык-юнкерами и прапорщиками, а в армию подпоручиками.

 

Пока формировался таким образом новый Корпус, в Сухопутном Кадетском Корпусе произошли также некоторые перемены: в марте 1763 года года генерал-поручик И. И. Шувалов, получив увольнение от должности Главного Директора сего Корпуса, отправился за границу, а на его место назначен был генерал-майор (впоследствии генерал-фельдмаршал) князь Н. В. Репнин, внук знаменитого сподвижника Петра Великого и сын князя В. А. Репнина, бывшего генерал-фельдцейхмейстером в царствование Императрицы Елисаветы Петровны. Впрочем князь Репнин оставался Главным Директором только несколько месяцев. Осенью того же года Императрица Екатерина II отправила его с важным поручением в Польшу, а управление Корпусом временно возложила на генерал-майора М. М. Философова. В кратковременное заведывание генерала Философова Корпусом, замечательно только следующее распоряжение. По штату Корпуса полагалось иметь в каждой роте по 8 унтер- офицеров, для дежурства, "исправления внутренней ротной экономии," порядка в квартирах и прочего. Между тем опыт указал, что кадеты, считавшиеся до производства в унтер-офицеры лучшими учениками, будучи отвлекаемы от классов новыми обязанностями, не только не делали дальнейших успехов в науках, но многое из того что знали забывали до такой степени, что необходимо было смещать их из высших классов в самые низшие; посему в отвращение на будущее время подобного зла, положено было производить достойных кадет в каждой роте: по одному в фельдфебели, по два в сержанты, по одному в каптенармусы и по одному в фурьеры, но без положенного по штату жалованья и без исправления вышеупомянутых обязанностей. Наблюдение же за внутренним порядком возложено было на особых унтер-офицеров, которых дозволено было требовать: из армии, артиллерии, инженерного корпуса и других команд поименно, выбирая их из дворян , не бывших в штрафах и известных начальству по хорошему поведению и нравственности. Этим унтер-офицерам было предоставлено право пользоваться штатным жалованьем и посещать классы, если пожелают, но без упущения настоящей их обязанности. По прослужении трех лет в Корпусе, выпускались они в армию, с награждением при том такими чинами, какие заслуживали своим поведением и исправлением должности.

 

Именным Указом, данным Правительствующему Сенату, 7 марта 1765 года Императрица приняла Сухопутный Кадетский Корпус под непосредственное свое ведение, повелев управлять оным генерал-поручику И. И. Бецкому и генерал-майору Философову. Впрочем Философов имел, с того времени, весьма мало влияния на Корпус, ибо Бецкий, принимая все словесные повеления Императрицы по управлению Корпусом, сам приводил их в исполнение.

И. И. Бецкий был вельможа просвещенный и пламенно любил свое отечество. Получив блестящее образование за границею, он с честью и пользою служил в Коллегии Иностранных Дел. Еще за год до поручения в его ведение Сухопутного Кадетского Корпуса, Бецкий представил Императрице, в виде доклада, главнейшие основания воспитания юношества обоего пола, которые и послужили ему руководством к составлению уставов для всех вообще учебных заведений, в то время учреждавшихся, а также и для Сухопутного Кадетского Корпуса.

 

Состоявшие при Корпусе 150 мастеровых, в августе 1765 года, были расформированы, а вместо их положено содержать из той же суммы (6 т. рублей) 40 классных и 10 гимназических учеников, для доставления, со временем, Корпусу сведущих учителей и гражданских чиновников.

Вслед за тем последовали некоторые изменения в положении Корпуса; а именно:

- все воспитанники достигшие, при хорошем поведении, двадцатилетнего возраста и имевшие надлежащие познания хотя в двух из числа преподававшихся предметов, были выпущены прапорщиками;

- в пяти предметах - подпоручиками;

- а более чем в семи предметах - поручиками.

Сообразно с сим выпущены были соответствующими чинами и желавшие поступить в службу гражданскую.

Те воспитанники, которые не знали двух предметов, были исключены из Корпуса кадетами ("а оное звание числить выше унтер, а ниже обер-офицерскаго чина"), с тем, чтобы в случае желания вступить в службу, принимать их в полки тем же званием, с жалованьем впредь до производства в офицеры "на мундир и нижнюю аммуницию" по 60 р. в год; при чем носить им: мундир кадетский, а камзол и штаны для отличия от оставшихся в Корпусе кадет - красные. Они подлежали взысканию: за малые проступки наравне с офицерами, а не с унтер-офицерами, а за большие вины лишались кадетского звания, с написанием в другие нижние чины по усмотрению начальства, что распространялось и на кадет выпущенных в статскую службу. Кадеты же дурного поведения, с пороками, выпущены были с лишением кадетского звания и с прописанием в их паспортах, что они исключены за неспособностью.

Затем остальные кадеты, т. е. не достигшие двадцатилетнего возраста, разделены были по летам на три возраста. Из них первый - старший, от 17-ти лет и второй, младший, от 14-17 лет, составили четыре роты, каждая под начальством капитана и двух субалтерн-офицеров, которые, для бдительнейшего надзора за кадетами, днем и ночью, обязаны были с ними жить и иметь общий стол. Третий возраст- отроческий, заключал в себе кадет, имевших менее 14 лет; к ним определены были, на том же основании, инспекторы и надзиратели из иностранцев, с тем однако, чтобы под надзором каждого было не более 20 человек. Всякие телесные наказания кадет были отменены, с предоставлением начальству права изыскать для исправления их другие средства ; но чтобы всегда можно было отличить кадет хорошего поведения и прилежных, то каждый возраст разделен был на два разряда, из коих первый отличаясь одеждою и пищею, награждался при выпуске высшими против второго разряда офицерскими чинами.

Сообразно разделению по возрастам, кадеты распределены были и по классам. Учителей оставлено только необходимое число, и те получали вместо квартир в Корпусе квартирные деньги.

В то же время уничтожена состоявшая в Корпусе, конная рота; оставлены были только три берейтора и 40 лошадей; за тем остальные берейторы уволены, служители переведены в другие команды или за неспособностью отставлены, а лошади проданы.

"В худонравии кадет большею причиною собственные их служители, и в отвращение сего всех их отрешит, а приставит наемных служителей хорошаго поведения."

Дом, занимаемый Корпусом, находился в таком состоянии, что, не взирая на значительные выпуски, затруднительно было разместить остальных кадет, а потому учреждена была особая экспедиция строения, которой вменено было в обязанность немедленно распорядиться заготовлением нужных материалов, подрядив рабочих, и в продолжении зимы составить план новому дому, с тем, чтобы по утверждении его, с наступлением весны, приступить к постройке.

1766 год ознаменован замечательными для Сухопутного Кадетского Корпуса событиями. И. И. Бецкий с 10 мая управлявший уже один Корпусом, занялся, по Высочайшей воле, составлением для него нового устава и штата, до окончания и утверждения коих Императрица повелела учредить при Корпусе Правление. Членами Правления назначены были корпусные же три штаб-офицера и два капитана (полковник Фрейман, подполковник Свистунов, майор Глебовский, капитаны Наковальнин и Беклешов.).

В то же время Бецкий предписал сделать всем кадетам баллотирование, с намерением:

"безпристрастнейшим образом ведать каждаго кадета поступок, нрава, честных мыслей, и самых сокровенных склонностей к доброму или злому; о чем никто лучше знать не может, как их сотоварищи, бывающие ежеминутно свидетелями их поведения, всегда обращающиеся с ними вместе; для того определяется:

1) всех кадет от 14 лет и выше, в уравнение шести лет, разделить на шесть частей; каждая часть должна на основании вышеприведеннаго намерения балотироваться, кого удостоиваю класть согласные балы; о ком сомневаются сомнительные; котораго совсем отвергают несогласные; и так поступать со всеми шестью частями, при чем совершенно быть им свободным, дабы совестно, по мыслям своим оное производили, а тот, за кого балы класть будут, должен на то время выходить вон.

2) По окончании сего частнаго балотирования, выбрать из каждой части достойнейших в разсуждении числа белых балов, по 6 человек, коих будет от всех частей 36, а ежели случится, что многие кадеты в одной части будут равное иметь число балов белых и прочих, таких перебалотировывать снова, оставшими из того числа, столько раз, дабы до шести несомнительных дойти.

3) Означенным 36-ти человекам объявить вышепредписанное намерение балотирования и сделать еще увещание, чтобы они при балотировании всех кадет, не взирая ни на кого, и ни для каких причин против совести своей не поступали, но по самой справедливости, как требует долг честнаго человека, дали бы знать о каждом кадете свое безпристрастное мнение, полагая балы, как выше сказано, в чем их при начатии балотирования привести к присяге.

И потому ясно, что все кадеты каждой части собственную пользу имеют, для своего сотоварища в сущей правде балы класть, дабы в числе шести кадет, которые право иметь будут оставшихся балотировать, не повериться таким, которые того не могут быть достойны".

Для надзора же за порядком при баллотировании и справедливостью, назначены были два или три корпусных штаб-Офицера; они обязаны были считать балы и записывать их против имени кадета, о котором собиралось мнение.

Впрочем корпусное Правление существовало не долго, благодаря изумительной деятельности Бецкого, ибо 11о сентября того же 1766 года Высочайше утвержден составленный им Устав для Сухопутного Кадетского Корпуса . Написанный во всем сообразно с духом времени, устав этот принадлежит к числу тех учреждений, которые принеся собою значительную пользу, сохранят навсегда свою цену и достоинство. В нем обстоятельство изложено: как, когда и чем руководствоваться при воспитании кадет; ничего не забыто, ничего не упущено, что могло служить не только к умственному и нравственному, но и к физическому образованию кадет. В особенности любопытно, служившее руководством к составлению устава, рассуждение, в котором Бецкий говорит:

"Довольно, кажется, изъяснено и доказано, что воспитанию в Шляхетном Кадетском Корпусе должно быть практическому, паче нежели теоретическому, учиться юношеству больше от смотрения и слышания, нежели от твержения уроков; что порядком шляхетскаго сего училища надобно быть вовсе отличным от наблюдаемаго в школах, академиях и университетах обыкновения; что, елико можно, надлежит избегать излишних праздностей, нарядов и всего того, что жизнь изнежить и в ослабление привести может, и не следовать в том примеру большей части молодых людей других государств.

Сего ради несколько строго в том настою, что завивание, пудры, помады, и все некстати уборы излишни; что пища долженствует быть простая, но здоровая и достаточная; что надлежит больше тело приучать к трудам, нежели принуждать разум к размышлениям и соображениям; чтоб блестящая поверхность не была предпочитаема простым и правдолюбивым нравам; но преимущество давано было трудам, постоянству и доброй вере. Тем в ненависть приведены будут праздность, лицемерие и ласкательство, приятный токмо вид имеющия и часто ныне прямому достоинству предпочитаемые. Происходящее от сих наружностей зло, есть тем большее, что не токмо многия ненужныя и необходимыя вещи делаются чрез то нужными и необходимыми, но и украшающиеся сими притворствами люди, довольствуясь быть учтивы и ласковы не имеют уже впрочем ни истиннаго усердия к отечеству, ни способности к полезным делам, а только самих себя любят",

 

С утверждением устава Корпус, наименованный Императорским Сухопутным Шляхетным Кадетским, был поручен управлению Совета (члены Совета назначались Императрицею) и Генерал-директору. Во время собраний Совета, которые бывали обыкновенно в первых числах каждого месяца, у дверей залы заседаний ставили на часы двух кадет.

Хотя число кадет по новому уставу не изменилось, но вместо прежних шести рот, учреждены были пять возрастов: первый от 5 - 9 лет; второй от 9 - 12; третий от 12 - 15, четвертый от 15 -18; пятый от 18-21 года. Прежде в Корпус принимали во всякое время, если только были вакансии; по новому же уставу положено было принимать в кадеты только через каждые три года и не старее шести лет от роду. Следовательно мальчик, поступивший в Корпус, мог выйти из него не прежде, как чрез пятнадцать лет т. е. пробыв в каждом возрасте, три года; а потому родители обязаны были дать письменное объявление в том, что они отдают детей своих в Корпус не меньше как на пятнадцать лет и, до истечения сего срока, не будут требовать их обратно. Сверх того родители или родственники должны были представлять на определяемых ими детей свидетельства о крещении и дворянском происхождении.

Кадеты первого возраста были подчинены женскому надзору, составленному из одной управительницы и десяти воспитательниц, которым вменялось в обязанность не отлучаться от порученных им детей ни днем, ни ночью.

Воспитанники же остальных четырех возрастов состояли под надзором военных офицеров и гражданских чиновников. По переходе в четвертый возраст, кадеты имели право избрать для себя род службы, но не иначе, как по уважительным причинам как то: по склонности, состоянию, здоровью, и т. п.

При переводе в пятый возраст право это прекращалось и кадеты должны были продолжать, до самого выпуска, тот курс наук, который избрали. "Словом," - сказано в уставе, - "пятый возраст долженствует быть жатвою посеяннаго в предыдущие четыре. Здесь надлежит хорошим и мужественным воспитанием просветившемуся кадету зрело разсуждать, какое бы для себя избрать состояние в обществе на великом театре света."

Воспитанники двух старших классов, в большие праздники и церемониальные дни, являлись по нескольку человек к Высочайшему Двору, в сопровождении Директора Корпуса, офицеров или профессоров. Увольнение кадет со двора было вовсе прекращено, на том основании: "что частое с людьми без разбору обхождение весьма вредительно, а наипаче во время воспитания такого юношества, которое долженствует непрестанно взирать на подаваемые ему примеры и образцы добродетелей". Впрочем для свидания кадет с ближайшими родственниками в самом Корпусе, назначены были особые часы, по воскресным дням, и то не иначе, как в присутствии корпусного начальства. Впоследствии для этой цели было выстроено в Корпусе большое зало, называвшееся Собраничным (где ныне корпусный музеум).

 

Посвятив всю жизнь на улучшение общественного воспитания, Бецкий и в уставе своем обратил особенное внимание на то, чтобы приспособить преподавание наук к понятиям воспитанников каждого возраста.

На сем основании, детей младшего возраста учили только: Закону Бокию, иностранным языкам, рисованию, танцованию, а в последний год - писать цифири.

Во втором возрасте начинали „слегка знакомить воспитанников с первыми началами: географии, хронологии, истории, мифологии, арифметики, геометрии и славянского языка. Сверх того преподавали им учтивство и долг благопристойности.

В третьем возрасте, кроме означенных наук, преподававшихся уже в большем объеме, прибавлялись еще: основание воинской и гражданской архитектуры и в последний год - бухгалтерия.

В четвертом возрасте оканчивался курс всех наук, начатых в трех младших возрастах и, сверх того, преподавались следующие предметы: упражнение истинного христианина и честного человека; права (естественное, народное и государственное); политическая экономия; физика; астрономия; география вообще; навтика или сведения о морском искусстве; естественная история; фортификация и артиллерия; химия; красноречие; философия и художества.

Наконец в пятом возрасте окончание наук четвертого возраста: Закон Божий "яко первое всему основание" и все части воинского искусства, с теоретическими и практическими доказательствами, посредством примерных осад, оборон, сражений и проч.; совершение воинской архитектуры практическими доказательствами и гражданская архитектура для тех, "кои к тому склонность иметь будут".

В июле месяце следующего года, Бецкий получил собственноручное Высочайшее повеление Императрицы из Казани (от 30 мая), чтобы обучать кадет по-татарски.

В корпусные священнослужители положено было определять людей ученых, как для преподавания кадетам Закона Божия, так и для отправления службы.

По окончании полного курса воспитания в Корпусе, кадеты поступали на службу, сообразно их поведению и успехам в науках: прапорщиками, подпоручиками и даже поручиками. Экзамены производились:

первому и второму возрастам чрез каждые четыре месяца,

а третьему два раза в год - в присутствии Генерал-директора и одного из членов Совета.

Отличившиеся воспитанники получали медали: в пятом возрасте золотые, а в четвертом, серебряные. Удостоенные такой награды носили на кафтанах разной величины золотые и серебряные нашивки, состоявшие из лаврового венка с корпусным гербом в средине (венок из лавра и пальмы, а внутри его Меркуриев жезл и рыцарский меч, положенные один на другой крестообразно).

Раздача медалей производилась от имени Императрицы старшим из членов Совета с приличною торжественностью в присутствии знатнейших обоего пола особ и при собрании всех чиновников и кадет.

 

Описание подобного торжества, происходившего 17 апрели 1775 года, заимствованное из "Северной Пчелы", напечатано в журнале для чтения воспитанникам Военно-Учебных Заведений № 294.

Торжество это происходило следующим образом:

В два часа по полудни собрались в Корпусе знатные обоего пола особы, почетное дворянство и купечество. Посетители в сопровождении двух швейцаров входили в залу, у дверей которой по сторонам стояли два часовых из кадет пятого возраста, в гренадерской парадной форме,

В четыре часа вошли в залу члены Совета: генерал-фельдмаршал князь Ал. Мих. Голицын, действительный тайный советник Ив. Ив. Бецкий, артиллерии генерал-поручик и генерал-директор Анд. Яков. Пурпур, а за ними, при звуках музыки, следовали кадеты но возрастам и становились в назначенных им местах, в стройном порядке.

А. Я. Пурпур подошел к столу для раздачи наград мещанским детям. В то самое время один из гимназистов - Алединский - вышел из рядов, произнес пред генерал директором на .французском языке речь, по окончании которой А. Я. Пурпур распечатал пакет с определением Совета и подал оное секретарю. Последний, прочитав вслух этот акт, выкликал гимназистов одного за другим - их было восемь человек, - и все они получили награды из рук самого генерал-директора.

Потом, по предварительном совещании с членами Совета, князь А. М. Голицын, распечатав пакет с определениями, подал одно из них секретарю. В это самое время двое благородных воспитанников, один из кофейных (1-го возраста}, Ефимьев, а другой из голубых (2-го возраста), Бехтеев, приблизясь на несколько шагов к членам Совета, говорили на французском языке благодарственные речи, по окончания коих секретарь прочел означенное определение, содержавшее в себе присуждение наград первому и второму возрастам. Награды воспитанникам раздавал сам фельдмаршал, и получили оные из первого возраста восемь, а из второго девятнадцать человек. Вслед за тем вышли на средину залы трое благородных воспитанников из третьего возраста и произнесли один за другим речи: Свечин на русском, Арсеньев на французском, Ушаков на немецком языках....

Князь А. М. Голицын вручил секретарю второе определение Совета о питомцах третьего возраста. Здесь награды разделены были на три класса и состояли из математических инструментов, книг и из разных знаков отличия для ношения на кафтанах, "чтобы удостоенные оных могли всегда отличаться в обществе". Десять кадет получили награды первого класса - разноцветные ленты: желтые, зеленые и красные; тринадцати воспитанникам даны были знаки достоинств второго класса - ленты зеленые с красными; третий же класс наград для четырнадцати учеников состоял из одних зеленых лент.

Но важнейшее внимание многочисленных посетителей обращено было на последний акт распределения и назначения восьми наиболее отличившимся в наукам и поведении кадетам (трое из них до раздачи медалей произнесли речи: Штакелберг на русском, Желтухин на немецком, и Ахвердов на французском языках), золотых и серебряных медалей. Составленное на сей случай Советом определение было следующего содержания:

"Совет Императорского Сухопутного ІІІляхетного Кадетского Корпуса, следуя изустному Ея Императорского Величества Всемилостивейшему повелению, дабы из оставшихся от прежняго приема кадет достойные пользовались теми же преимуществами, каковыя предписаны в уставе для принимаемых вновь благородных воспитанников и стараясь безпрестанно о истинной пользе врученных под управление его питомцев, определил, находящимся в пятом возрасте кадетам произвесть, в силу устава, главы шестой, экзамен, при котором, разбирая со вниманием письменныя свидетельства и изясненныя примечания от господина Ценсора и словесныя одобрения от господина Генерал-директора Корпуса, о поведении и нравах их, испытывая чрез неоднократное собрание успехи с науках , художествах и экзерцициях, во первых к познанию веры, яко в твердом основании честнаго человека, потом в Российском, Славянском , Французском, Немецком , Италианском и Латинском языках, как в правописании и переводах, так и в разных сочинениях на оных; в Философии и Юриспруденции, в Арифметике, Геометрии, Алгебре, Фортификации, Артиллерии, Механике, Физике, Химии и Натуральной Истории, в Гражданской Архитектуре, в рисовании в миниатюре, в вокальной и инструментальной музыке, фехтовании, волтижировании, верховой езде и в военных экзерцициях, усмотрел с удовольствием одних усердное рачение, других похвальныя склонности, иных старательное соревнование, почему и признает себя обязанным преимуществующим пред другими, как успехами в разных знаниях, так наипаче должным повиновением к начальствам, миролюбием, кротостию и вежливостию, равномерно и благодарностию: произвесть в награждение, а именно:

1) Николаю Исаевичу Ахфердову, имеющему большую серебрянную медаль, дается золотая медаль средней величины, в разсуждение того, что золотую меньшую заслуживал он еще и в прошлом году; но дача оной отложена была до нынешняго года, в который он однакож успел еще более, а потому и вящаго удостоился награждения.

2) Ивану Карловичу Штакельбергу, имеющему также большую серебрянную медаль, дается золотая медаль меньшей величины.

По сих двух господах кадетах следует во всем Алексей Афанасьевич Наумов; но как он имеет уже серебрянную медаль большой величины, и Совет в разсуждении весьма малаго числа кадет пятаго возраста, ныне при Корпусе состоящих, не может произвесть в дачу третьей золотой медали, то оставляя его господина Наумова при прежней, отдает ему справедливую похвалу, как за хорошие его поступки, так и знание в науках.

3) Петру Васильевичу Желтухину, имеющему серебрянную среднюю медаль, дается серебрянная ж большой величины.

4) Петру Ивановичу Вейрауху, имеющему также среднюю серебрянную медаль , дается равномерно серебрянная ж большой величины.

5) Алексею Дмитриевичу Дубровскому, имеющему серебрянную меньшую медаль, дается серебрянная ж средней величины.

Вновь вступающим:

1) Адаму Яковлевичу Брандту, в разсуждении того, что еще и прошлаго года заслуживал он получить серебрянную меньшую медаль, а ныне еще большаго удостоился награждения, дается также серебрянная медаль средней величины.

2. Александру Алексеевичу Барыкову дается серебрянная медаль меньшей величины.

3. Николаю Карловичу Винклеру дается равномерно серебрянная медаль меньшей величины.

Наконец Совет Императорского Сухопутного Шляхетнаго Кадетского Корпуса, отдавая настоящую справедливость, уверяет их, что по достоинствам своим и впредь они должное получат награждение, если только, для достижения оного, непременно тщиться будут усугублять от часу более прилежание свое к украшению сердца в добродетелях, составляющих прямое блаженство человеков, чрез что самое докажут целому обществу, что не тщетны были неусыпныя попечения, о их воспитании прилагаемыя, согласно с Высочайшею волею Ея Императорского Величества, Всеавгустейшей нашей Монархини."

Но окончании акта Кадеты с их родственниками, друзьями и знакомцами, при звуках музыки, веселились до нозднлго вечера.

 

Кроме этого лестного поощрения, молодые люди, выпущенные из Корпуса и получившие в старшем возрасте золотую медаль, с согласия ближайших своих родственников имели право путешествовать три года в чужих краях, на счет казны, для чего Совет определял особую сумму.

Форму кадет составляли: в первом возрасте - камзол и штаны суконные кофейные; во втором - голубые; в третьем - сероватые; в четвертом и пятом возрастах - кафтан зеленый, с красным; прочее платье лосинное или палевое. Летом воспитанники трех младших возрастов носили камзол и штаны белые канифасные, а двух старших - палевый колет с красными обшлагами, лацканами и воротником и белое нижнее платье. Во время ученья и в лагере, гренадеры имели черные, меховые шапки без герба, а мушкетеры-шляпы без позумента; те и другие с бантом на левой стороне и небольшим белым султаном. Егеря носили светло-зеленые куртки и белые панталоны; на голове - черный, лакированный картуз, с зеленым небольшим султаном, а на поясе черный патронташ.

Офицеры носили такую же форму, какая была и при Императрице Елисавете Петровне: мундир светло-зеленый, епанчи синие с воротниками, которые в ненастную погоду накидывались на голову, а епанечныя полы застегивались сзади на пуговицу, пришитую против поясницы. Аксельбант и золотые на мундире нашивки, предоставленные корпусным офицерам Императором Петром III, были отменены. Шляпы носили Офицеры без плюмажа с белым пером, а шарфы и темляки золотые. Как офицеры так и кадеты при парадных мундирах имели волосы напудренные и косу, обвитую черною шелковою лентою, с волосяным на конце бантом.

 

20 января 1767 года утвержден был и Новый штат Корпуса, увеличивший сумму на годовое его содержание до 165 т. рублей.

В то же самое время действительному тайному советнику Бецкому повелено быть старшим членом корпусного Совета, а Генерал-директором назначен генерал-поручик Брант, один из числа воспитанников Корпуса, поступивших в день открытия оного 17 февраля 1732 года.

В Корпусе оставалось еще много взрослых кадет, не подходивших под правила, предписанные уставом, а потому прием и выпуск продолжались по прежнему; но с 1770 года прием был прекращен на три года и все приведено в должный по уставу порядок.

В Августе месяце 1767 года корпусные секунд и премьер-майоры сравнены в чине с подполковниками армии.

В том же году, взамен Восковицкой мызы, пожалованной квартирмейстер-генералу Бауэру, выдано было Корпусу из Кабинета Ее Величества единовременно 30 т. рублей, с тем, чтобы получаемые с сего капитала проценты, употреблять вместо доходов, собиравшихся с Восковицкой мызы.

 

 

ГЛАВА IV.

Генерал-майор Мордвинов, командир Артиллерийского и Инженерного Кадетского Корпуса. -Заведенный им порядок. - Пансионеры Бецкаго в Императорском Сухопутном Кадетском Корпусе. - Меры, принятые к образованию учителей для того же Корпуса. - Новые Генерал- директоры в Императорском Сухопутном Кадетском Корпусе. - Праздник бедным, данный в том же Корпусе. - Учреждение Греческой Гимназии. - Генерал-майор Мелисино, командир Артиллерийского и Инженерного Шляхетного Корпуса. - Генерал-инженер Баур и генерал-аншеф барон Меллер-Закомельский, Главные Начальники того же Корпуса. - Новые штаты в Артиллерийском и Инженерном Шляхетном Корпусе. - Преобразование школы художеств. - Артиллерийскому и Инженерному Корпусу пожалованы знамена. - Увеличение штатной суммы на содержание сего Корпуса. - Торжество при раздаче медалей в том же Корпусе.

 

1771 год замечателен в Истории Артиллерийского и Инженерного Шляхетного Кадетского Корпуса переменою ближайшего его начальника. По представлению князя Орлова подполковник Бегичев, с производством в полковники, был переведен обратно в артиллерию, а командиром Корпуса назначен вторично генерал-майор Мордвинов, с предоставлением ему полной власти относительно внутреннего распоряжения в Корпусе.

Мордвинов вполне оправдал сделанное ему доверие. Кроме других, истинно-полезных учреждений, он составил для руководства всем чинам Корпуса подробную инструкцию, которая не изменялась в продолжении одиннадцатилетнего его командования Корпусом. Обращая особенное внимание на обучение языкам, Мордвинов поощрял разными преимуществами тех воспитанников, которые в них успевали; напр. приказывал отпускать их гулять на острова; показывать любопытные места и т. п. Надзор за преподаванием наук поручил он корпусному же подполковнику и учителю артиллерии, Вельяшеву-Волынцеву, который с того времени назывался директором над классами.

Князю Орлову ежетретно представлялись от Корпуса списки всех кадет с означением лет их, поведения и успехов в науках. Руководствуясь этими списками, князь ходатайствовал о производстве кадет в офицеры, но мере поступавших к нему из армий и других мест требований. По представлению Мордвинова, князь Орлов разрешил определять в Корпус до сорока сверхкомплектных кадет, преимущественно детей небогатых родителей, с платою до поступления в комплект, только за пищу и одежду.

 

Порядок, заведенный Мордвиновым в Корпусе, заключался в следующем:

В каждой камере назначен был один из кадет старшим; ему, кроме надзора за порядком и чистотою, поручалось наблюдение, чтобы в свободное время кадеты занимались повторением уроков. За сломанную в камере мебель, старший подвергался вычету из жалованья.

Немцы распределены были по всем камерам, для того, чтоб и русские говорили по-немецки, за чем строго наблюдали.

В каждой роте, т. е. в кадетской и в роте художеств, наряжались дежурными: офицер, сержант и каптенармус, которые сменялись через неделю.

Кадеты вставали в 5 часов утра, в б молились Богу и завтракали, в 7 шли в классы, где оставались до 11 и потом прямо шли обедать; от 2-х до 6 проводили снова в классах и в 6 часов ужинали. Два раза в неделю кадеты слушали, все вместе, толкование Катихизиса и тогда классы начинались в 8 часов утра. В классах кадеты размещались по предметам. При годичных испытаниях, в каждом классе экзаменовали те учители, к которым воспитанники должны были поступить на новый курс. Во время обеда кадетам читали два раза в неделю воинский устав и артикулы, два раза русские, и два раза иностранные газеты. Вечернюю зорю били: летом по крепостному сигналу, а зимою в 8 часов.

В воскресные дни назначались церковные парады, но караул (унтер-офицерский) стоял круглый год, днем и ночью, при чем ученики школы художеств, постоянно содержали два наружные поста. Военною экзерцициею занимались только летом во время каникул, для чего кадет выводили в лагерь на корпусный плац. Там делали им практические артиллерийские ученья, упражняли в построении полевых укреплений, в производстве минных работ и проч., а для практической съемки мест, посылали за город с офицерами и учителями. Как в воскресные, так и в праздничные дни, дозволялось увольнять кадет со двора, но ночевать дома могли только те, которые ходили к родителям или самым близким родственникам.

Всем офицерам вменялось в обязанность внушать кадетам правила нравственности, амбиции и субординации; вселять в них любовь к наукам и вообще охоту к занятиям и не позволять неприличных благородным детям игр. Наказывать кадет имели право ротный командир или дежурный капитан: за обыкновенные проступки - фухтелем (обтянутая сукном рапира), о вине же значительной доносили командиру Корпуса, который наказывал виновного розгами, при собрании всех воспитанников; не подававших никакой надежды к исправлению, выписывали в артиллерию унтер-офицерами и даже рядовыми. Учители не имели права сами наказывать кадет, а должны были о провинившихся доводить до сведения дежурного капитана.

В следующем году князь Орлов, отъезжая на конгресс в Фокшаны, взял с собою четырех кадет Артиллерийского и Инженерного Кадетского Корпуса, которые, по возвращении его в С.-Петербург, снова поступили в Корпус.

В 1774 году кадет того же Корпуса князь Бабичев посылан был с капитаном Корсаковым в Англию и другие государства для осмотра водяных сообщений,

 

В апреле месяце 1772 года Императорскому Сухопутному Кадетскому Корпусу было отведено на острове Голодае большое место, для обучения кадет практической съемке планов; а в сентябре того же года Императрица утвердила предположение Бецкаго о содержании в Корпусе на собственном его иждивении, чрез каждые три года, по четыре воспитанника из бедных дворян (таких воспитанников по 1787 год состояло 16 человек, и на их содержание было доставлено в Корпус 9,035 р.; но в 1787 году Бецкий отказался от сего письменно). По докладу его же, Бецкаго, Высочайше повелено принимать в Корпус, также чрез каждые три года, вместе с кадетами, от 14-16 мещанских детей, с целью, образовать из них для Корпуса воспитателей и учителей. Доклад этот, как и все вообще доклады Бецкаго, написан с большим знанием дела. Он начинается так: "или делать и делать целое и совершенное, или так оставить и не начинать". Далее объясняя, с каким трудом заведения приобретают достойных воспитателей, Бецкий говорит, что большею частью принимают таких, которых вовсе не знают, и часто принуждены бывают переменять их, что для воспитания бесполезно, для начальников прискорбно, а для воспитанников крайне вредно. Мещанские же дети, которые окончат курс наук в Корпусе, будут обязаны сему заведению всем своим благополучием и, весьма естественно, возымеют к нему привязанность. От Совета и Генерал-директора зависеть будет только доставить этим детям те познания, которые необходимы для преподавателей; ибо, сказано в докладе: "если желать того, чтоб кадеты знали много, то надлежит неусыпно стараться о знании тех, кои их обучать должны".

В обучении мещанских детей, вместе с кадетами, Бецкий выводит, кроме соревнования, особую пользу, объясняя, что "чрез таковое взаимное обращение сии последние (кадеты), привыкнув заблаговременно не пренебрегать теми, кои законами общества определены к нижнему против них состоянию, научатся исподоволь судить о людях по прямым достоинствам, а не по делам ни мало от них не зависящим."

Утвердив доклад Бецкаго, Императрица повелела отпустить единовременно 100 т. рублей, на содержание из процентов с сего капитала мещанских детей при Императорском Сухопутном Кадетском Корпусе.

 

В феврале месяце 1773 года Генерал-директором Корпуса, вместо генерал-поручика Бранта, назначен был генерал-поручик Пурпур. Впрочем генерал-поручик Брант оставался в звании Генерал-директора только по июнь 1770 года, а с того времени, до назначения генерал-поручика Пурпура, заведовал Корпусом корпусный полицеймейстер Де-Ласкари.

Вообще до самого назначения графа Ангальта (8 ноября 1786 г.) Главным Начальником Императорского Сухопутного Кадетского Корпуса, в нем не последовало важных перемен; ибо Бецкий положил этому заведению столь прочное основание, что оно долго еще могло существовать без всяких изменений.

Вот все, что произошло замечательнаго в Корпусе в продолжении этого времени:

В июне месяце 1784 года Генерал-директором назначен был, вместо генерал-поручика Пурпура  генерал-поручик гра Де-Бальмен, который оставался в сем звании до назначения Главным Начальником графа Ангальта.

В июне 1785 года пожаловано Корпусу на разные предметы, как то: постройку мундиров, белья, уплату долга и т. п. 54,455 р. и на годовое содержание Корпуса, к прежним 165 т., прибавлено еще 35 т. руб. Корпусное строение значительно распространилось покупкою некоторых частных домов, которые, по переделке и пристройке, составили весь фасад, идущий и по ныне по кадетской линии от бывшего дома князя Меньшикова, до Большего Проспекта. Около того же времени построено Собраничное зало, половина сада обращена в луг для кадетских экзерциций и лагерей, а самый сад обнесен высокою каменною стеною. Греко-российская церковь переделана, украшена и освящена во Имя Рождества Иоанна Предтечи; между корпусными конюшнями и садом построен из голландского кирпича огромный каменный дом, известный под названием Geu de paume (по этому плану предполагали выстроить здание для помещения всего Корпуса; но как исполнение оказалось впоследствии не удобным, то постройка была остановлена и дом остался неоконченным) и сделаны разные другие, менее важные постройки, начатые частью еще во время управления Корпусом И. И. Бецкаго.

Замечателен также праздник бедным, бывший Праздник бедным бывший 9 мая 1755 года. "К сему дню, по повелению Императрицы, собраны были в Корпусе, сто человек старых и немощных нищих, для угощения коих разставлены были на галлерее длинные столы. Множество любопытных зрителей из дворян и купечества стеклось на празднество милосердия. В 11 часов утра воспитанники двух старших возрастов сами начали носить кушанье, и, разставя блюда по столам, пошли за гостями, которые между тем занимались с товарищами их ласковыми и приветливыми разговорами. Страдальцы, хромые и лишенные зрения, поддерживаемы были питомцами. Не только взрослые, но и отроки участвовали в сем подвиге человеколюбия; на лицах их изображалась сердечная радость, что они могут служить подпорой старости и нищете.

Началось пиршество. Усердные, ревностные питомцы так искусно подчивали, угощали, с такою ловкостию кормили и поили гостей своих, как будто бы нарочно тому учились. Желание угодить бедным и злополучным, в добрых и нежных душах раждает находчивую внимательность, способную ко всему. В эти минусы бедные страдальцы забыли немощи и убожество; любовь и ласковость все очаровывают! "азговаривая с гостями своими воспитанники узнали от одного старика, что он служил в Семеновском полку при Петре I и был во многих походах с Великим Государем. Восхищением и жалостию закипели сердца питомцев. Усильно стали они просить начальников своих, чтобы престарелаго воина времен Петровых оставить у них в Корпусе. "Можно ли ему быть в богадельне?" говорили они: "пусть он живет с нами; он состарелся в службе отечеству, а мы только что готовимся служить! Мы должны любить, уважать и успокоивать старых воинов."  Просьба добрых юношей была исполнена.

 

Пока Императорский Сухопутный Кадетский Корпус продолжал идти по пути, проложенному для него Бецким, Артиллерийский и Инженерный Корпус, хотя во многом уже улучшенный, подвергался однако во все остальное время царствования Екатерины II, разным преобразованиям.

По воле Ея Величества Мордвинов составил проект об учреждении Гимназии для детей греков, прибывших в Россию из Архипелага и Средиземного моря. По Высочайшем утверждении сего проекта, новое заведение получило название Греческой Гимназии. Составляя особое заведение, Гимназия эта находилась однако под непосредственным начальством Мордвинова, помещалась в смежном строении с Артиллерийским и Инженерным Кадетским Корпусом и даже хозяйственною частью Гимназии заведовала корпусная канцелярия.

Право на поступление в Греческую Гимназию имели только те малолетние греки, от 12 до 16 летнего возраста, которые родились вне границ Империи. Родители, желавшие отправить детей своих в С.-Петербург для определения в Гимназию, должны были с просьбою о том относиться к ближайшим от них Русским консулам, которые и делали распоряжение об отправлении их на счет казны. Молодые албанцы и другие греки, поступавшие на воспитание в Греческую гимназию, получали образование наравне с детьми русских дворян, воспитывавшимися в Кадетских Корпусах; но преимущественно обучались языкам: русскому, греческому, французскому, немецкому, итальянскому и турецкому, однако не всем вдруг, "дабы множеством чужестранных слов не затмит понятия, и тем не отнят способности к обучению других полезных наук". По окончании полного курса, на что полагалось четыре года, воспитанникам предоставлялось поступать по собственному выбору: имеющим дворянское достоинство - офицерами в армейские полки, или переводчиками в Иностранную Коллегию, или даже возвратиться в отечество, без всякого возмездия за полученное воспитание; не имеющие же дворянского достоинства распределялись по усмотрению Директора. Впоследствии учеников Греческой Гимназии обучали и военным наукам и отличнейшим из них, не из дворян, время пребывания в Гимназий зачиталось в число установленной выслуги в унтер-офицерском звании. При выпуске же на действительную службу, как дворян, так и не дворян, желавших поступить в службу военную, отправляли в Военную Коллегию для производства, смотря по успехам, в прапорщики или подпоручики, а поступавших в статскую службу представляли для подобного же награждения в Сенат.

На содержание Греческой Гимназия отпускалось по 41,613 р. в год, сперва из Кабинета Ее Императорского Величества, а впоследствии из Коллегии Экономии. В Гимназии положено было по штату: 1 штаб-офицер, заседавший и в корпусной канцелярии, 1 капитан, 2 подпоручика, 2 прапорщика, инспектор классов, 25 учителей, 200 воспитанников и 12 унтер-офицеров из артиллерии или из полевых полков.

форма одежды воспитанников Греческой Гимназии была следующая: обыкновенная - сюртук с камзолом и штаны, а праздничная - кафтан малиновый, лацканы, камзол и штаны голубые; на головах же, в том и другом случае, носили шляпы.

Хотя по штату 1762 года и не было положено 1776-1782 г инспектора классов в Артиллерийском и Инженерном Корпусе, но, как выше было сказано, Мордвинов поручил в 1771 году надзор за учебною частью подполковнику Вельяшеву-Волынцеву. Должность эту исправлял потом майор Либгарт; наконец в 1776 году определен был инспектором над преподаванием языков и словесных наук коллежский переводчик Зигезбен, который, вместе с тем, был и смотрителем библиотек - Корпусной и Греческой Гимназии, а также ценсором всех печатаемых в корпусной типографии книг. Зигезбен был подчинен однако майору Либгарту, под наблюдением коего по прежнему оставалось преподавание математических и военных наук. Когда Либгарт был произведен, в том же 1776 году, в подполковники, то вместо его назначен был артиллерии капитан Верещагин, который с 1778 года, по увольнении от службы Зигезбена, оставался уже один инспектором классов и занимал эту должность слишком двадцать лет сряду.

С учреждением гидравлического корпуса, когда разрешено было на места гидравликов определять офицеров : инженерных, генерального штаба и выпускаемых из Артиллерийского и Инженерного Кадетского Корпуса, к преподаваемым в сем Корпусе предметам прибавлены еще следующие : механика, гидравлика, гидростатика и гидротехния.

 

Среди неутомимых забот и постоянного стремления к усовершенствованию вверенных ему заведений, Мордвинов скончался 5-го октября 1782 года. Нельзя не посвятить хоть нескольких строк памяти этого полезнаго деятеля на поприще образования юношества. Мордвинов воспитывался в Сухопутном Кадетском Корпусе и, как бы в признательность за то, посвятил почти всю жизнь на службу Военно-Учебным Заведениям. Еще в 1749 году, в чине инженер-прапорщика, он был определен помощником командира Инженерной школы; в 1757 он уже является сам командиром, сначала Инженерной, потом по соединении оной с Артиллерийскою - обеих школ, и, наконец, по преобразовании их в Кадетский Корпус, командиром Корпуса. Конечно, в продолжении первого периода управления своего, Мордвинов был не более, как ревностный исполнитель приказаний высшего начальства, но, по вторичном его назначении, он уже собственными распоряжениями привел Артиллерийский и Инженерный Кадетский Корпус в такое состояние, что выпускаемыми из оного Офицерами исключительно комплектовались тогда артиллерия и инженерный корпус. В продолжение двадцатипятилетнего командования Мордвиновым школами и Корпусом, в них образовались, кроме фельдмаршала князя Голенищева-Кутузова Смоленскаго: Николай Верещагин, впоследствии генерал-майор и учитель математики Великих Князей - Александра Павловича и Константина Павловича; князь Сергий Голицын, впоследствии генерал от инфантерии; Алексей Корсаков, впоследствии генерал от артиллерии и инспектор оной; Яким Трейлебен, впоследствии артиллерии генерал-лейтенант ; Петр Меллер-Закомельский, впоследствии генерал от артиллерии и инспектор всей артиллерии; Федор Буксгевден, впоследствии генерал от инфантерии и многие другие.

 

Императрица избрала Мордвинову достойного преемника, в лице артиллерии генерал-майора Пет. Ив. Мелисино ( назначен Командиром Артиллерийского и Инженерного шляхетного Кадетского Корпуса 22 февраля 1783 года) , которому подчинена была сначала и Греческая Гимназия; но как уже составлялось предположение о перемещении этой Гимназии в Херсон, где она должна была поступить под главное начальство князя Потемкина, то ее и отделили вовсе от Корпуса. Начальником Греческой Гимназии назначен был сперва подполковник Вальховский, а вскоре потом действительный статский советник Алек. Ив. Мусин-Пушкин. Впрочем перемещение Греческой Гимназии не состоялось, и до 1795 года она оставалась по прежнему в смежном строении с Артиллерийским и Инженерным Кадетским Корпусом, имела с ним общий лазарет, аптеку и проч., хотя оба эти Заведения управлялись уже совершенно независимо одно от другого.        

Рескриптом на имя генерал-инженера (чин, соответствовавший генерал-поручичьему) Баура от 31-го января 1783 года, Императрица поручила Артиллерийский и Инженерный Кадетский Корпус в главное его ведение; но когда, в апреле месяце того же года, скончался князь Гр. Гр. Орлов, то исправление должности генерал-фельдцейхмейстера поручено было генерал-аншефу барону. Ив. Ив. Меллеру-Закомельскому, под главное начальство коего поступил и Корпус. Нельзя однако не заметить, что начальство это было более почетное, нежели действительное, ибо Мелисино входил с представлениями к барону Меллеру-Закомельскому только о производстве или переводе корпусных офицеров и о выпуске кадет в артиллерию и инженеры; во всех же прочих случаях, он не только сносился мимо его с Военною Коллегиею и другими местами, но даже подавал, прямо от себя, доклады Императрице и равным образом получал на свое имя Высочайшие Указы. От него же зависело и определение кадет в Корпус. Отменив инструкции данные всем чинам Корпуса Мордвиновым, Мелисино составил новые инструкции, к сожалению не сохранившиеся в делах 2-го Кадетского Корпуса.

 

В том же году, оставшаяся от расходов по инженерному корпусу сумма 400 т. руб. была, по Высочайшему повелению, положена в С.-Петербургский Банк, для дворянства учрежденный, с тем, чтобы 5% с оного употреблять на содержание Артиллерийского и Инженерного Кадетского Корпуса, оставляя шестой процент в пользу Банка.

Составив в свою очередь план преобразования вверенного ему Корпуса, Мелисино по повелению Императрицы препроводил его прямо от себя на рассмотрение в комиссию об устройстве народных училищ. Получив мнение комиссии, Императрица повелела Мелисино составить, сообразно с поднесенным им планом и мнением комиссии, новые штаты, как для Артиллерийского и Инженерного Кадетского Корпуса, так и для состоящей при нем школы Художеств; оба эти штата были Высочайше утверждены 22 мая 1784 года. На содержание Корпуса определено по 104,566 р. в год и сверх того пожаловано единовременно 11,600 руб. на постройку манежа, на покупку верховых лошадей, мастерских инструментов и проч. Комплект воспитанников увеличен до 393 человек и вместе с тем Директору Корпуса вменено в обязанность при распоряжениях и постройках иметь в виду возможность поместить со временем до 1000 кадет.

К предметам преподавания, определенным штатом 1762 года, были прибавлены: тактика и естественная история и из гимнастических упражнений - верховая езда. Некоторые науки положено преподавать, сверх русского языка, и на языках иностранных: а именно: тактику - на немецком и французском, артиллерию и фортификацию - на немецком, естественную историю -на французском. В методе же преподавания предписано руководствоваться порядком, Высочайше утвержденным для народных училищ, почему комиссии об устройстве сих училищ поставлено в обязанность оказывать Директору Корпуса все нужные пособия. Чины учебной службы по новому штату были следующие: инспектор классов, иеромонах (кроме священника), иеродиакон, лютеранский теолог или пастор, 48 учителей наук, языков и искусств и 9 репетиторов.

Корпус разделился на три роты или возраста. В каждой роте состояли: капитан, 2 поручика, 2 подпоручика, 2 штык-юнкера, 3 сержанта, 1 подпрапорщик, и фурьер, 6 капралов и 120 кадет. В первых двух преподавались все предметы, установленные для нормальных училищ; воспитанники же третьего возраста должны были преимущественно заниматься Артиллериею, фортификациею и Математикою.

Экзамены определены: частные - в присутствии Директора и корпусных штаб-офицеров; публичные - в присутствии членов Военной Коллегии, артиллерийских и инженерных генералов и полковников и членов комиссии народных училищ. Директору Корпуса предоставлено право награждать кадет установленными на сей предмет медалями и производством в чины, от капрала до сержанта.

По окончании курса наук положено выпускать: достойнейших - офицерами в артиллерию и инженеры; прочих - подпоручиками и прапорщиками в армию; а тех, которые за всеми попечениями об них не оказывали должных успехов, отсылать в полки: из первых двух рот - кадетами, а из последней унтер-офицерами.

Что же касается до плана воспитания, составленного Мелисино, то он был принят только в виде опыта, дабы на самом деле удостовериться в его пользе. В этом же плане заключалось предположение о приеме в Корпус кадетами: двух третей комплекта из родовых дворян и одной трети из штаб и обер-офицерских детей, и о дозволении посещать классы, кроме кадет, и другим благородным детям, по усмотрению Директора, с тем, чтобы по окончании курса и выдержании экзамена, предоставлять им пользоваться одинаковыми правами с комплектными кадетами.

Замечательно, что, по новому положению, определение формы вседневного платья зависело от Директора, а потому, с того времени, кадеты начали являться в классы в серых суконных фраках, с черными полуплисовыми воротниками и в красных суконных же жилетах; тогда как парадная форма состояла: из кафтана красного сукна с черным воротником, лацканами и обшлагами и камзола со штанами лосинного цвета, при чем носили эполет, темляк и шляпу с золотым галуном; колет был лосинного цвета, с плисовыми обшлагами и воротником. Офицеры носили в строю и в праздничные дни красные артиллерийские мундиры, а в будни дежурили в таких же фраках, в какие одевались кадеты, но с знаками на груди.

В это время школа Художеств, преобразованная в солдатскую роту, состояла из 3 обер- офицеров, 100 мушкетеров с унтер-офицерами и 50 мастеровых. Мушкетеров положено было обучать, сверх прежних наук, Немецкому языку, а для художников увеличено число ремесел и с сею целью определены мастера: литейного дела, инструментальный, чеканного дела, слесарного дела, резной на дереве и камне, столярный, лафетный, токарный, машинный, паяльный и шорный. На годовое содержание солдатской роты положено 17,160 руб.

В память Монарших милостей, дарованных Артиллерийскому и Инженерному Кадетскому Корпусу новым штатом, день его утверждения 22 мая праздновался впоследствии ежегодно благодарственным молебствием, а иногда в тот же день раздавались и медали.

Впрочем новый штат не мог быть единовременно приведен, по всем частям, в исполнение, потому что в старом корпусном здании не помещалось более 150 кадет. Желая, чтобы еще до постройки предположенного здания можно было увеличить число воспитанников, Императрица разрешила нанять или купить ближайшие к Корпусу частные дома, употребив на сей предмет сумму, которая оставалась от некомплекта кадет, а в следующем году (1785) пожаловала на постройку новых деревянных флигелей для солдатской и двух кадетских рот, 9,263 руб.

 

23 июня 1785 года, пред выступлением кадет в лагерь, были освящены три пожалованные Корпусу знамени (одно белое и два голубых. Знамена эти были гродетуровые, обшитые с трех сторон золотою бахромою, а вдоль древка золотою тесьмою. Копья на древках чеканные, позолоченные, с вензелем Императрицы и с двумя привязанными к каждому копью золотыми кистями на таких же шнурках. Чехлы на знаменах были алые, суконные, с черною плисовой вверху и внизу опушкою, обшитою золотым с городками позументом. Рисунка этих знамен в делах 2-го Кадетского Корпуса не сохранилось.) и в то же время розданы в первый раз медали, положенные по уставу отличнейшим кадетам. Медали эти были серебряные, вызолоченные, с изображением на лицевой стороне вензеля Императрицы и с надписью на обороте: "За прилежность и благонравие" (устав этой медали был напечатан в 1789 году в С.-Петербурге особою книжкою, под заглавием: "О преимуществах в получении медали за прилежание и доброе поведение". В библиотеке 2-го Кадетского Корпуса сохранилось несколько экземпляров этой книги и одна медаль.); их носили в петлице, на серебренной, вызолоченной цепочке. Воспитанники, удостоившиеся награждения медалью, пользовались разными преимуществами, а именно: получали в праздничные дни увольнение со двора, без особого свидетельства о поведении и прилежании; имели позволение, в свободное время, являться без приглашения в собраниях у Директора и штаб-офицеров Корпуса; обедали за особым столом; другие кадеты, при встрече с ними, обязаны были отдавать им честь, снимая шляпы; при выпуске же из Корпуса, награждение медалью вносилось в формулярный список.

Когда в 1786 году корпусные флигеля были готовы и комплект кадет пополнится так, что от штатной суммы не могло быть более остатков, то Мелисино исходатайствовал у Императрицы повеление: сверх штатной суммы, отпускать, с 1787 года, еще по 10,380 р. в год, на поддержание корпусного строения и на наем квартир для офицеров и учителей и 2394 р. на постройку ежегодно вседневного платья, которое полагалось по штату на два года. Кроме того пожаловано единовременно 8500 р. на постройку прачечной и кузницы.

Эти новые знаки Монаршего благоволения дали Мелисино возможность сделать, в 1787 году, некоторые улучшения. Корпусная библиотека была умножена, заведен небольшой кабинет натуральной истории, куплены физические инструменты и приобретены разные модели. В то же время введено обучение кадет плаванию; для показания им на практике лабораторного и фейерверочного искусств устроена при Корпусе артиллерийская лаборатория, в которой кадеты сами делали заряды и другие припасы, потребные для лагерных занятий, а иногда изготовляли и небольшие фейерверки. Для артиллерийских учений были сделаны в арсенале, по заказу Корпуса, сначала и пушки, 2-х фунтового калибра, а в 1790 году 24 пушки фунтового калибра. Кроме того, на лагерное время, отпускали Корпусу из арсенала несколько орудий больших калибров, обыкновенно 6 пушек, 6 единорогов и две 2-х пудовые мортиры; также несколько понтонов со всею принадлежностью, для показания воспитанникам примерного наведения понтонных мостов. Стрельбою в цель из орудий и метанием бомб кадеты занимались на Выборгской стороне, на артиллерийском лагерном месте. Наконец тем из воспитанников, которые показывали наклонность к морской службе, преподавали: астрономию, кораблестроительное искусство и другие науки, необходимые для морских офицеров, так, что в продолжении нескольких лет, начиная с 1786 года, кадет выпускали не только в сухопутную, но и в морскую артиллерию и на гребной флот.

Как скоро место позволило, в Артиллерийский и Инженерный .Корпус стали принимать, сверх положенного по штату числа кадет, еще своекоштных, плативших за свое воспитание по 200 р. в год. Число их доходило иногда до ста и более. За некоторых платила Сама Императрица из Кабинета Ее Величества. В солдатскую роту принимали уже весьма мало солдатских детей, а определяли большею частью обер-офицерских, и даже дворянских, по неимению вакансий в Корпусе. Ежели в ком из воспитанников роты замечали особенные способности к наукам, то таких прикомандировывали к кадетским ротам и они жили и ходили в классы вместе с кадетами; из них многие были впоследствии корпусными офицерами.

Хотя по уставу и штату Корпуса в нем положено было иметь только три роты, но, впоследствии, гренадеры, избираемые преимущественно по успехам в строевой службе, составили особую команду, почти равную в числе с прочими ротами (командирами рот в 1789 и 1790 годах были капитаны: Ушаков, Тучков (Алексей), Клейнмихель, а гренадерской команды подпоручик Аракчеев, впоследствии граф и инспектор всей артиллерии, выпущенный из Артиллерийского и Инженерного Шляхетного Кадетского Корпуса в 1787 году.); а ещё позже составлена была из кадет меньшего возраста егерская команда, которая, вместо офицеров, имела для надзора одну даму и состояла в ведении корпусного майора.

Раздача медалей в 1787 году в Артиллерийском и Инженерном Кадетском Корпусе, происходила с особенною торжественностью, ибо Корпус удостоился по сему случаю посещения Августейших внуков Императрицы, юных Великих Князей: Александра Павловича и Константина Павловича. Вот описание этого торжества, заимствованное из С.-Петербургских Академических ведомостей 1787 года:

"Сего Августа 19-го числа, в. четыре часа по полудни, Их Императорския Высочества, Государи Великие Князья Александр Павлович и Константин Павлович, благоволили удостоить Всемидостивейшим Своим посещением лагерь Артиллерийского и Инженерного Шляхетнаго Кадетскаго Корпуса, в котором, в присутствии Их Императорских Высочеств, дан был последний смотр и сперва производились разныя военныя эволюции, а потом в построенном каре отличившимся успехами в науках и поведением, сержанту Петру Ставицкому и капралу Петру Стахиеву, во исполнение Высочайшаго Монаршаго учреждения, в награждение даны медали, которыя, по прошению Директора, Сами Их Императорския Высочества вручить им удостоили, при производстве пушечной пальбы, игрании на трубах и литаврах, и тем изъявив милостивое Корпусу внимание, в шестом часу отбыть изволили".

Граф Ангальт Главный Начальник Императорского Сухопутного Кадетского Корпуса. - Говорящая стена. - Кадеты выпускаемые на флот. - Прощальная речь к ним графа Ангальта. - Князь Потемкин Главный Начальник Артиллерийского и Инженерного Кадетского Корпуса. - Новые штаты оному. - Письмо Державина к Мелисино. - Граф П. А. Зубов, генерал-фельдцейхмейстер. - Торжественная закладка каменного здания для Артиллерийского и Инженерного Кадетского Корпуса. - Кончина графа Ангальта. - Генерал-поручик М. И. Голенищев-Кутузов Генерал-директор Императорского Сухопутного Кадетского Корпуса. - Кончина Императрицы Екатерины II. - Учреждение Военно-Сиротского Дома. - Расформирование Греческой Гимназии. - Перемены в обоих Кадетских Корпусах. - Смерть Мелисино. - Кадетский Корпус в Шклове. - Великий Князь Константин Павлович Главный Начальник Императорского Сухопутного Кадетского Корпуса. - Отделения Императорского Военно-Сиротского Дома. - Пожертвования в пользу оного. - 1-й и 2-й Кадетские Корпуса. -Перемены во 2-м Кадетском Корпусе. - Шкловский Кадетский Корпус переводится в Гродно. - Форма одежды воспитанников сего Корпуса.

 

Теперь обратимся снова к Императорскому Сухопутному кадетскому корпусу. 8 ноября 1737 года Императрица назначила Главным Начальником сего Заведения генерал-адъютанта, генерал-поручика графа Ангальта.

Граф Федор (Фридрих) Евстафьевич Ангальт был сын наследного принца Ангальт-Дессауского Вильгельма-Густава и внук знаменитого полководца князя Леопольда. Вступив в 1783 году в Российскую службу, граф Ангальт посвятил около трех лет на изучение нового своего отечества, обозревая его до самых отдаленных пределов; преимущественно внимание графа обращено было на учебные и благотворительные заведения. Назначение его Главным Начальником Сухопутного Кадетского Корпуса вполне соответствовало душевным наклонностям графа. Отдаленный от отечества и родных, чуждый всякого честолюбия, он прилепился всеми силами нежной души своей к дарованному ему новому семейству, в котором заключался тогда цвет русского дворянства.

Обращая особенное внимание на улучшение нравственного воспитания кадет, граф Ангальт не только доставлял им средства читать разные полезные книги, но даже приказал исписать большую каменную стену, окружавшую корпусный сад, поучительнейшими изречениями на Русском и иностранных языках, - хронологиею, важнейших открытий и происшествий и разными эмблематическими изображениями. Подобным же образом были расписаны и стены рекреационной залы.

В 1790 году, по приказанию графа, все эти надписи напечатаны были в особой книжке, под заглавием: "La Muraille Parlante". В предисловии, написанном на французском языке самим графом Ангальтом, между прочим, сказано, что книжка эта посвящается кадетам, моим добрым детям. Далее граф говорит, что по выходе из Корпуса каждый воспитанник получит эту книжку для того, чтобы она напоминала ему об его детстве, проведенном в Корпусе, и о том, какие средства употребляло корпусное начальство, чтобы забавлять и просвещать своих питомцев. В конце предисловия напечатана, на французском же языке, небольшая поучительная сказка под заглавием "Сон". Впрочем книга эта замечательна не столько содержанием, сколько тем, что каждая строка ее дышит нежною заботливостью графа Ангальта о вверенных его надзору детях. Мудрено ли, что имя его долго передавалось с величайшим уважением от одного поколения кадет к другому.

 

Попечением и щедростью графа Ангальта корпусная библиотека, физический и натуральный кабинеты были значительно умножены и предоставлены им на пользу Петербургской публики (В 1787 году, по ходатайству графа Ангальта, Императрица пожаловала Корпусу библиотеку генерала Еггерса (бывшего комендантом в Данциге), хранившуюся в Мраморном Дворце при библиотеке покойного князя Орлова. Вся пожалованная библиотека заключала около 7,000 томов). Корпусный сад в праздничные дни также был открыт для посетителей. Сама Императрица не редко удостаивала Корпус посещением и присутствовала при каруселях, которые давались тогда в Корпусе при стечении многочисленной и блистательной публики. В одно из таких посещений, Великая Екатерина почтила Корпус названием " Рассадника великих людей " - названием вполне оправданном заслугами и подвигами: Румянцева, Репнина, Прозоровского, Долгорукова, Каменского, Штофельна, Веймарна, Обрезкова, Мордвинова, Мелисино, Вяземского, Голенищева-Кутузова (И. Л.), Каховского, Беклешева и многих других, из коих некоторые получили образование в Сухопутном Кадетском Корпусе еще при Минихе.

 

Во время неожиданной войны со Швециею, оба Кадетские Корпуса оправдали милостивое внимание к ним Императрицы, доставив в продолжении 1788 и 1789 годов офицеров не только сухопутным войскам, но и флоту. Значительное число воспитанников обоих Корпусов было выпущено во флот, большею частью на гребную флотилию, которая, с таким блестящим успехом, действовала в финском и Ботническом заливах под предводительством Балле, графа Литты, Слизова и принца Нассау-Зигена. Все кадеты, выпущенные во флот, служили с похвалою на новой для них стихии, а некоторые из них впоследствии были даже флагманами. При выпуске Императрица жаловала каждому из них по 100 руб. из Кабинета на обмундирование.

 

Нельзя пропустить без внимания небольшую прощальную речь, сказанную графом Ангальтом флот, том кадетам, выпущенным во флот в 1788 году. В ней выражено много чувства и любви графа к своим питомцам:

"Прощайте, дети мои, прощайте, милыя дети! Во время мира живите, как добрые кадеты, во время войны - как храбрые воины. Приближьтесь ко мне, примите в последний раз отеческий мой поцелуй... Еще несколько слов: помните, друзья мои, прошу вас, помните всегда, что наиболее надлежит страшиться и убегать четырех неприятелей. Без сомнения вы понимаете, что говорю о неприятелях нравственных; я уверен, что противу неприятелей политических вы выставите грудь с важностию и неустрашимостию. Неприятели же нравственные, могущие встретиться на пути вашей жизни, суть: вино , азардныя игры, леность и гнуснейший и отвратительный из всех пороков, рождающий стыд и безпорядок между родными и в обществе благородных людей - ложь. Сверх сего не забывайте никогда, прошу вас, не забывайте признательности, каковою должны вы Императрице. Благоговейте к храму вашего воспитания. Да будут первым побуждением и первым началом всех ваших поступков: честность и доброе имя. Прощайте".

---

 

Генерал Мелисино, кроме должности Директора Корпуса, был также и начальником артиллерии в С.-Петербурге и в крепостях финляндского департамента; а потому на него возложено было формирование трех артиллерийских батальонов из рекрут и вольноопределяющихся. Поручение это Мелисино исполнил в самое короткое время, при пособии одних только корпусных офицеров. Обучив вновь сформированные батальоны артиллерийской экзерциции, он снабдил их Офицерами, произведенными из кадет, и отправил в армию, действовавшую в Финляндии. В то же время при Артиллерийском и Инженерном Кадетском Корпусе обучено было 1300 человек морских и 200 гвардейских артиллеристов. Сверх того в мае месяце 1790 года Мелисино употребил корпусных же офицеров при постройке укреплений в Сестербеке.

---

 

В исходе 1790 года, по случаю счерти генерал-аншефа барона Меллера-Закочельскаго, Артиллерийский и Инженерный Кадетский Корпус поступил под главное начальство генерал фельдмаршала князя Потемкина-Таврического. Находясь под управлением князя Потемкина ровно год, Корпус пользовался особенным его расположением. Летом 1791 года, пред выступлением кадет из лагеря, Потемкин делал им смотр, окончившийся великолепным праздником, и тогдашние воспитанники Корпуса долго вспоминали с восторгом об удовольствиях того дня.

Ветхость корпусного строения и возвышение цен на жизненные припасы в С.-Петербурге, поставили Мелисино в необходимость просить у Императрицы новых милостей. Изложив все нужды Корпуса в докладе, поданном чрез князя Безбородко, 14 августа 1791 года, Мелисино просил об ассигновании суммы на постройку нового каменного здания и об уравнении вверенного ему Корпуса содержанием с Императорским Сухопутным. Результатом этого доклада был Высочайший Указ, от 27 ноября того же года, данный на имя адмирала Кутузова, генерал-поручиков Мелисино и графа Ангальта, генерал-майора Болтина и действительного статского советника Мусина-Пушкина. Им повелено было войти в подробное рассмотрение надобностей Артиллерийского и Инженерного Кадетского Корпуса и, сообразно с ними, составить новое для него положение "не вводя гикаких излишностей, которые более вредны., нежели полезны для юношества, приготовляемаго и образуемаго для военнаго ремесла". (Мелисино во многом не соглашался с мнениями прочих членов Комиссии; особенно восставал он против предложения отменить репетиторов, в пользе которых был убежден восьмилетним опытом. Комиссия, с своей стороны, настаивала об отмене их, принимая в основание, что в других учебных заведениях нет репетиторов, и Мелисино должен был уступить большинству голосов).

 

12 июля 1792 года Высочайше утверждены были новые штаты Артиллерийского и Инженерного Кадетского Корпуса и солдатской при оном роты, вместе с штатами: Морского Кадетского Корпуса и Греческой Гимназии.

В первом из сих Заведений число офицеров и воспитанников, равно как и предметы преподавания, остались против прежних штатов неизменными, но значительно увеличены суммы: на обмундирование и стол кадет и на жалованье учителям. Вообще же на содержание Корпуса определено было 124,360 руб.; на содержание солдатской роты 20,407 р., а всего 144,768 р. в год. Сверх того Высочайше повелено отпускать ежегодно: по 6380 р. на наем квартир Офицерам и учителям, по 2750 р. на поддержание деревянного строения, впредь до сооружения каменного и по 10,000 р. на постройку оного, до тех пор, пока пополнится вся нужная для того по смете сумма. Впрочем предписано руководствоваться правилами, изложенными в Высочайше утвержденных положениях 1762 и 1784 годов.

На содержание Греческой Гимназии определено было ежегодно по 66,600 руб. Правила приема, экзамена и выпуска воспитанников, оставлены прежние, но при том повелено: обучающихся навигационной теории, отправлять для практики, на корпусном содержании (т. е. Корпуса чужестранных единоверцев), во флот, где и поступать с ними, как с кадетами Морского Корпуса. Окончивших теорию и выслуживших для практики на море не менее двух кампаний, с одобрительными аттестатами корабельных капитанов, повелено представлять в Адмиралтейскую Коллегию для экзамена, по примеру гардемаринов Морского Корпуса. Выдержавших экзамен удовлетворительно производить в мичмана во флот (Мундиры воспитанников Греческой Гимназии были в то время зеленые с красными воротниками, камзол и штаны суконные белые; колет суконный темно-зеленый и каска с  прибором для экзерциций; отправляющимся же в море строили шинели).

Тотчас по утверждения новых штатов, Мелисино, удрученный летами и отвлекаемый многими другими лежавшими на нем обязанностями от ближайшего наблюдения за хозяйственною частью Корпуса, составил Хозяйственный Комитет, изложив подробно в особой инструкции его обязанности. Членами Хозяйственного Комитета были оба штаб-офицера Корпуса, Инспектор классов и ротные командиры.

 

В архиве 2-го Кадетского Корпуса сохранилось собственноручное письмо Державина к Мелисино, написанное знаменитым поэтом нашим, по случаю посещения им Артиллерийского и Инженерного Кадетского Корпуса, в марте месяце 1792 года. Хотя по письму этому и нельзя определительно судить о состоянии Корпуса, но оно показывает, что Мелисино, за неусыпные труды его об устройстве Корпуса, имел утешение пользоваться уважением одного из замечательнейших людей века Екатерины II. Вот что писал, между прочим, к Мелисино певец Фелицы:

"По истине я почти не видал никогда толь приятнаго позорища для сердца и разума и особенно любя отечество. Вы ему приуготовляете достойных сынов для споспешествования к его благоденствию и для его защиты. Я, кажется, видел и Спарту и Афины. У меня и теперь в голове порядок, везде предуготовительный, исполнение везде с пристойностию и расторопностию. Хотя и недостойный ценитель дел, похвалы достойных, и не мое дело, однако от чистаго сердца справедливость непременным образом должна везде наружу изливаться. Я ничего не могу другаго говорить, как превозносить вас, сотрудников ваших и самое толь любезное вами управляемое юношество, на которое и благоволение Монаршее и ваше попечение не тщетно простираются. Это такой разсадник, на который недаром падают семена..." и проч.

 

В октябре 1792 года кадеты Артиллерийского и Инженерного Кадетского Корпуса удостоились благоволения Наследника Цесаревича Павла Петровича за сожженный в Гапчине, в присутствии Его Императорского Высочества, фейерверк, который они сами делали. Корпусные офицеры, наблюдавшие за деланием фейерверка, получили от Его Высочества подарки (Лабораторному и фейерверочному делу учил в Корпусе капитан Маккавеев, который в то время считался искуснейшим фейерверкером в С.-Петербурге).

 

19-го октября 1793 года на вакантную, после князя Орлова, должность генерал-фельдцейхмейстера назначен был граф, впоследствии князь, Пл. Ал. Зубов, который, основываясь на уставе 1762 года, принял Артиллерийский и Инженерный Кадетский Корпус в непосредственное свое ведение. Мелисино не только потерял право входить с представлениями мимо графа, но даже определять кадет и производить достойных из них в унтер-офицеры. Он обязан был представлять графу Зубову: каждую треть - формулярные списки кадет, с отметкою успехов в науках; каждый месяц - ведомости о числе людей и о денежных суммах Корпуса. Граф сам назначал время экзамена, выступления кадет в лагерь, словом, входил во все распоряжения. Особенное внимание обратил он на жалкое состояние корпусного строения, большая часть коего, перестроенная почти за 20 лет из старого леса и пострадавшая от двух бывших наводнений, грозила совершенным разрушением ; кадетские камеры, классы, столовая и лазарет, держались только контрфорсами. Еще до утверждения штатов 1792 года представлено было несколько проектов: сперва о переводе Корпуса на Васильевский остров; потом Мелисино просил о пожаловании Корпусу строений сухопутных и морских госпиталей, находя их весьма удобными по высоте местоположения и по близости к лаборатории. Не получив на это Высочайшего соизволения, Мелисино предлагал перевести Корпус в конно-гвардейские казармы и уже составлен был проект о перестройке их, но это перемещение также не состоялось, а назначено было Корпусу, как выше сказано (по штатам 1792 года), по 10 т. р. в год на постройку нового каменного здания. Однако чрезвычайная ветхость строений вынудила Мелисино просить разрешения приступить к постройке, не ожидая пополнения всей исчисленной на то суммы. Тогда поручено было архитектору Демерцову составить проект нового каменного здания. Проект этот утвержден в 1794 году, а 22 мая 1795, в память дня утверждения штатов 1784 года, последовала торжественная закладка нового здания. На металлической доске, положенной в основание, вырезана была следующая надпись:

 

 

В следующем году часть здания, назначенного для классов была уже окончена, в октябре месяце торжественно освящена и преподавание начато в новых классах.

 

24 мая 1794 года скончался граф Ангальт, оставив по себе незабвенную память в потомстве. Почти за год до его кончины был последний выпуск из Корпуса на основании устава 1766 года, и в числе удостоенных производства 12 человек поступили на службу прямо капитанами.

Вместо графа Ангальта назначен был, 15 сентября 1794 года, Генерал-директором Императорского Сухопутного Кадетского Корпуса генерал-поручик Мих. Иллар. Голенищев-Кутузов, впоследствии генерал-фельдмаршал и светлейший князь Смоленский, муж, знаменитый умом, обессмертивший свое имя в Отечественную войну 1812 года. Кутузов обращал особенное внимание на молодых людей, оказывавших успехи в науках и приглашал их к себе. Желая ознакомить их с высшею военною наукою, он учредил в Корпусе класс Тактики, не только для кадет, но и для офицеров; сам занимался преподаванием, а чертить фигуры поручал кадетам, - преимущественно К. Ф. Толю, которого полюбил с юных его лет и который, впоследствии (в 1812 г.), был при нем генерал-квартирмейстером.

 

В 1795 году Греческая Гимназия перемещена была на Васильевский остров, в прежний дом Морского Кадетского Корпуса, а принадлежавшие Гимназии ветхие деревянные строения и место, отданы Артиллерийскому и Инженерному Кадетскому Корпусу, собственностью которого сделалось с того времени все пространство, занимаемое ныне строениями 2-го Кадетского Корпуса, экзерциргаузом и зданием бывшего Дворянского полка, Где размещается ныне Павловский Кадетский Корпус.

 

В исходе 1796 года вся Россия оплакивала свою Великую Государыню, скончавшуюся 6 ноября. В продолжении 34-х летнего славного Своего царствования Императрица Екатерина II равно изливала Свои милости на оба Кадетские Корпуса.

В Ее время начинали уже понимать, что при умственном воспитании кадет необходимо и образование нравственное, тогда как прежде полагали, что из кадета достаточно сделать сведущего офицера. Можно утвердительно сказать, что до Екатерины II кадеты только учились, но не воспитывались.

Бецкий и Ангальт в одном Корпусе - Мордвинов и Мелисино в другом, были деятельными сподвижниками и добросовестными исполнителями Монаршей воли. Потомство с признательностью вспоминает имена их.

 

---

 

К одному из блестящих памятников кратковременного царствования Императора Павла I, принадлежит, без всякого сомнения, учреждение Императорского Военно-Сиротского Дома. Первое основание этому благодетельному Заведению положил Государь в 1793 году, будучи еще Великим Князем. Он учредил в одном из флигелей Каменноостровского Дворца школу для сыновей тех бедных инвалидов, которые содержались на собственном Его иждивении. Подобная же школа была, впоследствии, учреждена Его Высочеством и в Гатчине, близ Его загородного Дворца. В 1795 году Он приказал соединить обе школы, образовав из них особое учебное Заведение для сыновей бедных офицеров и дворцовых служителей. Воспитанники сего Заведения содержались также щедротами Великого Князя и получали приличное воспитание. Вскоре по восшествии на престол, Император Павел I перевел это Заведение в С.-Петербург и повелел немедленно составить проект о преобразовании оного.

8 декабря 1796 года последовало Высочайшее повеление о расформировании Греческой Гимназии. Воспитанники оной распределены были в Императорский Сухопутный и Морской Кадетские Корпуса и, по сему случаю, штатная сумма на содержание Сухопутного Корпуса, в который поступило 98 человек, увеличена 25,207 р. В числе 98 человек переведены были 5 пансионеров, воспитывавшихся на счет Кабинета. Собственно же кадетами зачислено только 26 человек; один отпущен в отечество, а остальные поступили в число мещанских воспитанников, за неимением свидетельств о дворянстве.

С 16 января 1797 года кадеты Сухопутного Кадетского Корпуса, вместо возрастов, снова были разделены на роты: гренадерскую и четыре мушкетерские и на малолетние отделение.

Вместе с тем последовало Высочайшее повеление о ежегодном приеме и выпуске кадет, как было до устава 1766 года. Малолетние отделение, подчиненное женскому надзору, составляло первую степень корпусного воспитания или приготовительное учебное Заведение для тех малолетних детей, коих родители, по недостаточному состоянию, не могли дать им самых начальных оснований умственного образования. В декабре того же года Кутузов назначен был инспектором финляндской инспекции и место его заступил генерал-лейтенант граф И. Е. Ферзен, но лишь с званием Директора, а не Генерал-Директора Корпуса; впрочем он оставался в этой должности только несколько недель.

 

Артиллерийский и Инженерный Кадетский Корпус, со вступлением на престол Императора Павла I, поступил под непосредственное начальство Его Величества и Директор Корпуса входил с представлениями прямо к Государю, как об определении кадет и производстве их в офицеры, так равно о производстве корпусных офицеров в следующие чины и о назначении ротных командиров. Кадетским ротам повелено было называться именами их шефов:

1-я рота была генерала от артиллерии Мелисино;

2-я майора Клейнмихеля, а

3-я генерал-майора Корсакова.

Гренадерская же и егерская команды распределены были по тем же ротам.

Вместо прежних публичных экзаменов в садом Корпусе,  кадет, удостаиваемых к производству в артиллерию, посылали для испытания в науках в Артиллерийскую экспедицию Государственной Военной Коллегии или к инспектору артиллерии. Выпуск в армию был воспрещен в том внимании, что "Артиллерийский и Инженерный Корпус имеет особенное назначение, по которому воспитанники оного должны быть выпускаемы не иначе, как в артиллерию: прилежные офицерами, а нерадивые - фейерверкерами".

Более важные перемены последовали в состоявшей при Корпусе солдатской роте. С некоторого времени она стала отклоняться от своей цели: снабжать артиллерию и инженерный Корпус унтер-офицерами так, что число выпускаемых из оной кондукторов, было весьма не значительно и далеко не замещало кондукторских вакансий. Государь Император принимая в соображение, что для артиллерийских фейерверкеров может быть достаточно и практических познаний, тогда как кондукторам необходимо и образование теоретическое, Высочайше повелеть соизволил: в солдатской; роте теории артиллерии не преподавать, но усилить преподавание фортификации, с тем, чтобы 100 мушкетеров той роты приготовлять в кондукторы и строители, а остальных 50 человек в мастеровые Артиллерийского ведомства. Впоследствии сих последних велено было обучать химии и особенно познанию свойств металлов, с целью образовать из них искусных литейщиков

26 декабря 1797 года умер Мелисино, в глубокой старости. Его заменил в звании Директора Артиллерийского и Инженерного Кадетского Корпуса генерал-майор Корсаков, но как он вскоре откомандирован был в Екатеринбург и другие места Сибири, для прииска селитры, то Корпус остался в заведывании полковника Клейнмихеля (Андрея Андреевича - отца граф Петра Андреевича, члена Государственного Совета, генерал-адъютанта).

 

Кадетский Корпус в Шилове. Теперь необходимо обратиться несколько назад. Еще в 1778 году генерал-лейтенант Сем. Гавр. Зорич основал в Шклове учебное заведение для детей бедных дворян, под названием Шкловского благородного училища (ныне 1-й Московский Кадетский Корпус).

Шклов, ныне местечко в Могилевской губернии, а в то время главный город графства Шкловского, состоявшего из 16,000 душ, был пожалован Зоричу Императрицею Екатериною II. Для помещения учеников (до 500 человек), Зорич построил в Шклове прекрасное здание и снабдил его всеми необходимыми пособиями для изящного образования молодых людей. Он выписал надзирателей и учителей на выгодных для них условиях, собрал значительную библиотеку, музей, картинную галерею, оркестр музыки .из собственных крепостных людей и завел даже театр с балетом. Перед домом училища Зорич приказал устроить карусель, т. е. большой открытый манеж, в котором воспитанники учились ездить верхом, а кирасирский взвод забавлялся рыцарскими играми, как бывало на турнирах (ш).

Особенно замечателен праздник, данный Зоричем в Шкловском военном училище 22 сентября 1793 г., в день коронования Императрицы Екатерины II, по случаю перемещения училища в новый дом.

К этому торжеству съехалось в Шклов множество гостей. В 6½ часов утра три пушечных выстрела возвестили посетителям начало праздника, а воспитанникам послужили сигналом -готовиться к выходу. В 7½ часов кадеты построились перед старым корпусным домом; в 8 часов открылось шествие, в следующем порядке:

1. Впереди директор училища верхом на богато убранной лошади.

2. Два квартирмейстера со значками.

3. Литаврщик верхом; лошадь его вели два великолепно одетые Турка.

4. Шесть трубачей.

5. Восемь жокеев, одинаково одетых, и четыре карусельные пажа несли рыцарские вооружения.

6. За ними ехали верхом 16 карусельных кавалеров, одетых в разноцветные колеты, по кадрилям, в блестящих панцирях.

7. Отряд егерей с офицером.

8. Четыре полевые орудия с ящиками, со всею принадлежностью и 32-мя человеками прислуги.

9. Другой отряд егерей.

10. 24 музыканта в парадных мундирах.

11. Рота гренадеров со знаменем, барабанщиками и флейщиками.

Шествие замыкали офицеры, учители, служители и вообще все лица принадлежавшие к училищу.

Дойдя до соборной церкви, карусельные кавалеры сошли с лошадей и стали правее гренадерской роты, построившейся в колонну; левее роты поместились егеря, а музыканты и прочие чины примкнули к обоим флангам, таким образом, что составилось из фронта полукружие. По принесении благодарственного молебствия последовало шествие, в прежнем порядке, во вновь построенный для училища каменный трехэтажный дом, расположенный на правом, возвышенном, берегу Днепра, в виде овального полукружия, в 60 саж. длиною.

По приходе в новый дом кадеты построились в большой парадной галерее, в которой стены и потолок украшены были эмблематическою живописью, а колонны убраны зелеными ветвями и цветочными гирляндами. На хорах поместились дамы.

Когда все заняли назначенные места, один из учителей сказал воспитанникам речь, по окончании коей вошел в галерею генерал Зорич, окруженный генералами и другими почетными посетителями. Директор встретил Зорича при входе, а на лестнице - строивший дом архитектор, который поднес ему ключи от всего здания. Зорич передал ключи директору, отвечавшему ему кратким благодарственным приветствием.

При входе Зорича с гостями в конце галереи упала завеса, скрывавшая портрет Императрицы Екатерины II, во весь рост. Пьедестал, поддерживавший портрет, сделан был в виде жертвенника и покрыт был малиновым бархатом, богато украшенным по краям золотым шитьем и бахромою.

Кадеты отдали портрету честь при звуке труб, литавр, барабанов и всей духовой музыки, а артиллерия салютовала 101 выстрелом.

После сего совершен был обряд освящения дома. За тем из каждой кадрили вышло по одному кавалеру, которые приветствовали изображение Императрицы на разных языках: один на русском, другой на немецком, третий на французском, четвертый на польском.

По окончании речей кадеты прошли рядами мимо портрета, на жертвенник коего каждый клал бумагу; на ней написано было: время вступления его в училище, предметы коим обучайся и успехи в науках.

Потом кадет отвели в назначенные для них камеры, куда последовал за ними и Зорич с гостями. Показав гостям все помещение и хозяйство училища, он повел их в столовую, где кадеты сидели уже на своих местах. Столы для них поставлены были покоем, в средине коего находился круглый стол, за который сел Зорич с почетнейшими посетителями. Вскоре после обеда пушечный выстрел возвестил о начале карусельных приготовлений. В половине второго по другому выстрелу гренадерская и егерская роты заняли караул у амфитеатра, устроенного в виде квадрата; барьер украшен был зелеными ветвями, военными эмблемами, трофеями и рыцарскими щитами. Каждая из четырех сторон квадрата имела ворота для въезда четырех кадрилей. По обеим сторонам ворот устроены были места для дам и других почетных особ. В центре амфитеатра построен был открытый на четыре стороны павильон, в коем поместились карусельные судьи: генерал Ив. Никол. Римский-Корсаков, полковник Фед. Ив. Марков, подполковник Потемкин и секунд-майор Карл Яков. Бергер.

В два часа по третьему выстрелу зрители наполнили амфитеатр и кадрили заняли назначенные им ворота. По данному сигналу, из каждой кадрили выехали на средину по одному кавалеру и, после обыкновенной салютации, начались игры.

Искусство, проворство, гибкость и ловкость карусельных кавалеров, не раз вызывали рукоплескания зрителей. Первый приз присужден был кадету Радожицкому.

Когда трубы возвестили окончание игр все гости перешли в оранжерею, где был приготовлен для дам обеденный стол при чем кавалеры им прислуживали.

После обеда Зорич пригласил гостей в театр. Кадеты сыграли небольшую Русскую комедию, а собственная балетная труппа хозяина исполнила аллегорический балет с хорами (танцы составлены были балетмейстером Мариотини, а музыка сочинена Шкловским мещанином Яковом Насура.).

По выходе из театра сожжен быль фейерверк и, за тем, начался бал, в обширной, прекрасно освещенной галерее. Несколько дам и девиц сделали хозяину сюрприз, пропев в честь его куплеты. Бал продолжался до двух часов по полуночи.

Но этим торжество еще не кончилось. Праздники продолжились в Шклове восемь дней сряду, с равным удовольствием для гостей, благодаря изобретательности и щедрости гостеприимного хозяина.

 

Училище делилось

на два взвода кавалерии - кирасирский и гусарский, и

на две пешие роты - гренадерскую и егерскую.

Форма одежды их была следующая: у кирасиров палевые, а у гусаров светло-голубые мундиры, с красной выпушкой; у гренадеров: светло-синие мундиры, белые панталоны и шапки в роде нынешних конно-гренадерских; у егерей же светло-зеленые мундиры и на голове род картуза, с круглой тульей, которую с левой стороны и правой огибало перо, или султан, придерживаемый кокардой.

Генерал Зорин не ограничивался одним только образованием своих питомцев, но распространял на них свое благотворение и за пределами училища: по выпуске юношей из заведения заботился он об определении их в военную или гражданскую службу, ходатайствуя за них пред Императрицею, а при отправлении к местам назначения, наделял их всем нужным.

Когда благородный основатель Шкловского училища начал ослабевать под бременем лет и болезней, от чего имение его пришло в упадок и расстройство, он и тогда не уменьшил ни числа учеников, ни суммы, определенной на содержание училища, но себе отказал во всем излишнем. Оставив только необходимо нужное для собственного содержания, Зорич употреблял все свои доходы на поддержание учрежденного им заведения до тех пор, пока Император Павел I, узнав о расстройстве его дел и здоровья (в начале 1797 года), повелел перечислить Шкловское училище в казенное ведомство, предоставив впрочем главное над ним начальство Зоричу. Употребленный Зоричем на учреждение училища капитал (77,858 р. ) зачтен был в число состоявших на нем по срокам казенных долгов, а исчисленную на ежегодное содержание училища сумму (до 43,670 р.) Государь приказал отпускать из общих государственных доходов. Портрет генерал-лейтенанта Зорича, как основателя сего Заведения, помещен ныне в одной из зал 1-го Московского Кадетского корпуса.

---

 

16 января 1798 года было ознаменовано особенным благоволением Государя Императора Великий Князь к Императорскому Сухопутному Кадетскому Корпусу, назначением Главноначальствующим над оным Великого Князя Константина Павловича.

2 ноября того же года Государь пожаловал Корпусу четыре новых знамя на перемену прежних, переданных в Мраморный дворец, в арсенал Его Императорского Высочества Цесаревича Константина Павловича. Причем Его Величество удостоил Заведение это следующим Высочайшим приказом, отданным при пароле:

"Его Императорское Величество объявляет Высочайшее Свое благоволение Сухопутного Кадетского Корпуса кадетам, и при том сколь утешительно было Его Императорскому Величеству видеть надежду Государства в молодом дворянстве, приготовляющемся в службу".

До назначения Директором Корпуса 22 марта 1799 г. генерал-лейтенанта (впоследствии генерал от инфантерии и граф) Матв. Ив. Ламздорфа, должность Директора исправлял генерал-майор Андреевский; но как Государь удостоил графа Ламздорфа чести быть воспитателем Августейших Своих сыновей, Великих Князей - Николая Павловича и Михаила Павловича, то место его заступил 23 ноября 1800 года генерал от инфантерии князь Пл. Ал. Зубов. В помощь ему определен был генерал-майор барон Ив. Ив. Дибич (отец генерал-фельдмаршала), который, по назначении князя Зубова, 10 февраля 1801 года, шефом 1-го Кадетского Корпуса, получил звание Директора сего Корпуса, но вскоре был уволен, а Директором определен генерал-майор Фед. Ив. Клингер, занимавший это место около 20 лет.

 

23 декабря 1798 года Высочайше утвержден был доклад Его Императорского Высочества Великого Князя Александра Павловича, генерала от инфантерии Ламба, генерала от кавалерии барона Палена и генерал-лейтенанта барона Аракчеева, об учреждении Императорского Военно-Сиротского Дома и отделений оного при гарнизонных полках.

Воспитанники Императорского Военно-Сиротского Дома, состоявшие из детей обоего пола, были разделены на два отделения:

первое - из 200 воспитанников детей дворян, называемых кадетами и 50 воспитанниц;

второе - из 800 детей солдатских и разночинцев и также 50 воспитанниц.

Здесь исключительно обращаем мы внимание на первое отделение, как послужившее основанием нынешнему Павловскому Кадетскому Корпусу.

Туда принимали детей дворян, штаб и обер-офицеров, не старее 11-ти лет, предпочтительнее же тех, коих родители умерли на службе или хотя и продолжали службу, но не имели состояния. Их обучали: Закону Божьему, русскому и немецкому языкам, истории, географии, арифметике, геометрии, артиллерии, фортификации, тактике и рисованию.

Воспитанников, окончивших курс наук по выдержании экзамена, выпускали в армию, смотря по успехам и наклонностям: портупей-прапорщиками, эстандарт-юнкерами, фанен-юнкерами и юнкерами, а отличнейших, по представлению главного начальства, и офицерами.

До 50 учеников солдатского отделения, отличнейших по поведению и наукам, дозволялось помещать и учить вместе с дворянами, с тем, чтобы, впоследствии, образовать из них учительских помощников и даже учителей с умеренною платою, как для Императорского Военно-Сиротского Дома, так и для учрежденных при гарнизонных полках училищ, составлявших отделения того же Дома.

На учреждение сего Заведения исчислено было единовременно 409,000 р. коп., а на ежегодное содержание по 126,467 р.

Управление оным было вверено особому Директору, которому предоставлялось, с утверждения главного начальства, назначать и определять должностных лиц и снабжать их нужными наставлениями, отдавая во всех своих распоряжениях и издержках точные отчеты главному начальству, для чего состояла при Директоре канцелярия.

Каждое отделение имело в столовой особые столы, при которых обязаны были находиться дежурные: при кадетах смотрители, при воспитанниках - живущие с ними в камерах учители или их помощники, а при девицах - надзирательницы; для большего же порядка должны были посещать столовую Директор и Инспектрисса.

Для наблюдения за порядком в классах и исправностью учителей назначен был Инспектор с помощниками и четырьмя смотрителями. На Инспекторе лежала также обязанность полицеймейстера и обмундирование как кадет, так и воспитанников; для хозяйственных же распоряжений по дому и содержанию детей, определен был эконом. Смотрители к кадетам избирались из армейских обер-офицеров, знающих кроме русского и немецкий язык; на обязанности смотрителей, сверх бдительного надзора за кадетами, лежало обучение их военной экзерциции.

Родственники имели право посещать детей Военно-Сиротского Дома только в Воскресные и торжественные дни, от 4 до 6 часов по полудни.

При Военно-Сиротском Доме была устроена православная церковь (в начале 1800 года , состоявшая на Волынском дворе церковь Воскресения Христова, по Высочайшему повелению, передана была в ведомство Военно-Сиротского Дома , а вслед за тем причислен к нему же каменный флигель, бывший в ведении Российской Академии и обращено под лазарет каменное строение на дворе дома той же Академии.), с достаточным числом церковнослужителей, как для отправления Божественной литургии, так и для обучения детей Закону Божию; для иноверцев же приглашались учители из духовных особ их исповеданий.

Для помещения больных воспитанников была учреждена больница, и при ней: доктор, штаб-лекарь, лекарь и, два подлекаря; нужное число медикаментов отпускалось из главной аптеки.

Форму кадет Императорского Военно-Сиротского Дома составляли: мундир темно-зеленый с красным воротником и обшлагами; камзол без рукавов с фальшивою спинкою и штаны белые суконные. Зимний камзол с рукавами и штаны темно-зеленого сукна. Летние камзолы с рукавами и штанами белые каламенковые.

 

Благодетельное учреждение подобного рода, как Императорский Военно-Сиротский Дом, не могло не найти сочувствия и между частными людьми.

В 1799 году графы Николай и Михаил Румянцевы внесли в С.-Петербургскую и Московскую Сохранные Казны, на вечное обращение, каждый по 25 т. рублей, с тем, чтобы из процентов с сего капитала содержать в Военно-Сиротском Доме 14 воспитанников; остальные же за тем процентные деньги, если бы таковые оказались, обращать на экипировку недостаточных кадет, выпускаемых в армию.

В 1800 году обер-камергер граф Николай Шереметев учредил в пользу воспитанников того же Дома два командорства в Российском Великом Приорстве Ордена Св. Иоанна Иерусалимского, а купец Нащокин, с товарищи, пожертвовал 50 т. рублей.

 

Высочайшим приказом, отданным при пароле 10-марта 1800 года, Кадетские Корпуса: Императорский Сухопутный и Артиллерийский и Инженерный, Высочайше повелено было называть номерами: Сухопутный - 1-м, а Артиллерийский - 2-м.

Директор сего последнего Корпуса генерал-майор Корсаков, командированный, как сказано выше, в Сибирь, возвратился оттуда в марте месяце 1799 года и вступил снова в управление Корпусом; но как он вскоре был назначен: сперва начальствующим в Артиллерийскую Экспедицию, а потом инспектором всей артиллерии, то генерал-майор Клейнмихель, 1-го октября того же года, был утвержден Директором Корпуса.

Около того же времени последовало Высочайшее повеление, чтобы воспитанников солдатской роты, состоявшей при 2-м Кадетском Корпусе, вместо мушкетеров именовать просто воспитанниками.

Юнкеров артиллерийских батальонов: как гвардейского, так и других в С.-Петербурге расположенных, если они изъявят желание обучаться наукам, разрешено было присылать во 2-й Кадетский Корпус, где они жили и пользовались содержанием наравне с кадетами, но на сумму, доставляемую от Артиллерийского ведомства. Такое прикомандирование юнкеров из артиллерии, а впоследствии и из разных гвардейских полков, продолжалось до самого учреждения Школы Гвардейских Подпрапорщиков (в 1823 году).

6 декабря 1800 года Директором 2-го Кадетского Корпуса назначен был генерал от инфантерии граф Вал. Ал. Зубов, известный походом в Персию в 1796 году, а генерал-майор Клейнмихель остался при Корпусе под его начальством. Впрочем граф предписал следовать во всем инструкциям прежнего Директора, которым сделаны были некоторые перемены в распределении времени для занятий кадет, а именно: они занимались в классах от 8 до 12 часов утра и от 2 до 5 часов после обеда; обедали в 12½ часов, ужинали летом в 8, а зимою в 7 часов. По средам после обеда вместо занятий в классах обучались танцованию. Офицеры дежурили уже не по недельно, а по суточно. Кадет принимали в Корпус сверхкомплекта не иначе, как на своем коште.

Граф Зубов приказал представлять ему каждую треть кондуитные списки с отметками по самой строгой справедливости о поведении кадет. По его же распоряжению вольнонаемная и собственная прислуга при кадетах заменена была казенными служителями.

Обратив внимание на ветхость деревянного строения 2-го Кадетского Корпуса, в котором помещались кадетские камеры, Император Павел I повелел составить вновь план каменному строению Корпуса. План этот удостоен был Высочайшего утверждения 29 марта 1800 года; причем пожаловано на постройку 186,472 руб., независимо от 30 т. руб. накопившихся после постройки классов из отпускавшихся ежегодно, на сооружение каменного корпуса, 10 т. руб. по штату 1792 г. Вскоре заложен был один фас нового здания.

---

 

17 февраля 1800 года последовал Высочайший Указ на имя Директора Шкловского Кадетского Корпуса подполковника Фливерка следующего содержания:

Господин подполковник Фливерк.

"Так как все Кадетские Корпуса относятся прямо ко Мне с своими представлениями о произведении на вакансии, как о военных, так и о гражданских чинах и обо всем экстренно случающемся по Корпусу, то и вам повелеваю по примеру сего от ввереннаго вам Шкловскаго Кадетского Корпуса, обо всем оном относиться прямо ко Мне. Пребываю вам благосклонный".

Пользуясь сим дозволением подполковник Фливерк донес Государю о неудобствах помещения в Шилове вверенного ему Корпуса и, вследствие сего, получил следующий Высочайший Указ от 16 марта того же года:

Господин подполковник Фливерк.

"Получил Я донесение ваше от 6-го марта; усмотря из оного неудобство быть вверенному вам Кадетскому Корпусу в Шклове, по неимению там достаточной для него квартиры, думаю перевести его в Гродно, где находящийся дворец довольно велик, чтобы поместить в нем без всякой тесноты можно было и для того повелеваю вам принять ваши меры, чтобы мало по малу вам перевести туда вверенный вам Корпус и для сего переводу какое время удобнее почитаете, и какия распоряжения вами сделаны будут Меня уведомите. Пребываю вам благосклонный".

За тем Собственною Его Императорского Величества рукою написано :

"Советую однако же послать кого нибудь туда осмотреть тот дворец. Мне он кажется довольно велик".

Осенью того же года Шкловский Кадетский Корпус был перемещен в Гродно и Высочайшим приказом, отданным при пароле 16 октября, наименован Отделением Кадетского Корпуса Гродненского. Отделение это составило вспомогательное учебное Заведение 1-го Кадетского Корпуса и помещалось в Гродно во дворце королей Польских.

Воспитанники Гродненского Отделения имели следующую форму обмундирования: мундир из светло-зеленого сукна с отложным воротником, обшитым унтер-офицерским галуном; обшлага и подкладка красные; на груди два ряда медных пуговиц широко расставленных, между рядами на талии еще две пуговицы одна возле другой; камзол к низу разрезной с боковыми карманными клапанами из палевого сукна; штаны суконные палевые. Вне классов носили черные суконные штиблеты с медными пуговицами; штиблеты шли выше коленей, а под ними застегивались ремешками; в классы же штиблет не надевали, а ходили в башмаках с большими медными продолговатыми пряжками. Головной убор состоял из напудренных буклей, длинной косы и маленькой треугольной шляпы, обшитой узеньким серебренным галуном.