А. Рахманинов

ХАБАРОВСКИЙ КАДЕТСКИЙ КОРПУС В ШАНХАЕ

После прибытия в Шанхай всех других частей корпуса из Мукдена и из Японии, к 1 января 1923 года Хабаровский корпус имел следующий состав:

 всего 319 человек.

Сразу же после устройства на новом месте корпус возобновил свою учебную работу.

Живейшее участие в устройстве корпуса в Шанхае приняло Русское консульство и состоявшее при нем местное благотворительное общество, во главе которого стояла супруга консула. На призыв об оказании помощи корпусам откликнулись многие из обывателей Шанхая, как русские, так и иностранцы, причем был учрежден особый «Комитет помощи сиротам жертв Великой войны», Общее собрание членов Комитета выделило из своего состава исполнительный орган в виде Комиссии, под председательством генерала Вальтера, в состав которой вошли адмирал Ковальский (товарищ председателя), вице-консул К.Э. Менлер и директора обоих корпусов. Комиссия эта работала до 26 мая 1923 года, после чего сложила свои полномочия; были произведены выборы в новую Комиссию, председателем которой избрали г-на Гробуа, а в состав членов, русских и иностранцев, вошли опять o6а директора корпусов.

В течение периода деятельности первого Комитета источниками получения средств были благотворительные сборы и пособия, присылавшиеся Русским Военным Агентом в Японии генералом Подтягиным и благотворительными обществами Тяньцина и Ханькоу. Но ко времени образования нового Комитета выяснилось, что дальнейшее существование корпусов на благотворительные пожертвования невозможно. Поэтому возникла мысль об устройстве лотерей. Для этой цели был организован новый Международный комитет, председателем которого был избран г-н Гробуа; для организации лотереи были получены разре­шения от китайских властей и от французского генерального консула. Первый тираж лотереи состоялся 8 октября 1923 года и принес крупный доход. Помимо лотереи, продолжалось поступление различных пожертвований, а также некоторый доход получался за игру кадетских оркестров и за работы кадетских мастерских. Но всего этого было совершенно недостаточно для покрытия всех расходов. На иждивении Международного комитета числилось 590 кадет и чинов персонала сих семьями, а получаемых средств едва хватало только на питание и на уплату за дом, за освещение и за воду. На все остальные расходы, включая обмундирование и медицинские расходы, денег уже не было, и за­долженность росла каждый месяц.

Несмотря на все неблагоприятные условия, с первых же дней начались учебные занятия; педагогический персонал корпуса добросовестно и самоотверженно вел свою работу, и кадеты прилагали все усилия, чтобы облегчить ему это дело.

Необходимо особенно обратить внимание на то, что чины персонала не получали никакого вознаграждения за свою работу; кроме того, во время тайфуна, от которого пострадали суда флотилии по пути к Шанхаю, было потеряно до 75 процентов имущества корпуса, и занятия приходилось вести почти без учебных пособий. В этих тяжелых условиях в июне 1923 года был сделан очередной XIX выпуск, а в 1924 году следующий, XX. Оканчивавшие кадеты в своем большинстве продолжали жить вместе с корпусом, в том же здании. С 1 сентября корпус переселился в особняк на авеню Жоффр,308, и при нем были устроены походная церковь в небольшой комнате, служившей как бы залом, затем мастерские — столярная, слесарная, сапожная и переплетная. Мастерские принимали частные заказы, и плата за них давала небольшой доход корпусу.

Международный комитет, не имея возможности покрыть все расходы по содержанию корпусов, был вынужден искать выход из создавшегося положения и одно время даже обсуждал мысль о распылении кадет по частным семьям и пансионам, но этот проект не встретил сочувствия ни у кадет, ни в среде персонала. Поэтому были начаты хлопоты по переезду корпусов в Югославию, откуда был получен ответ о разрешении ввезти 500 человек. В известиях, полученных в ответ на запросы, определенно указывалось, что будет невозможно сохранить Корпуса целиком, но говорилось, что кадеты будут обеспечены и смогут закончить свое образование. Часть персонала корпуса могла рассчитывать на устройство, но лица, не причисленные к корпусам, не могли надеяться на получение помощи. Попытки хлопотать о разрешении въезда в Соединенные Штаты успеха не имели, и поэтому было принято окончательное решение переезжать в Югославию. Туда был командирован полковник Грудзинский, который выехал из Шанхая 4 января 1924 года для хлопот о сохранении всего корпуса. Хлопоты эти, как известно, успехом не увенчались.

Отъезд корпуса из Шанхая и долгое морское путешествие на французском пароходе «Партос» уже были описаны. По прибытии в Сплит генерал Корнилов отправил телеграммы Королю Александру, Великому князю Николаю Николаевичу и генералу Врангелю, докладывая о прибытии корпуса в Югославию и о глубокой вере кадет в грядущее возрождение России. Корпус перешел на иждивение Державной комиссии; кадеты и семьи корпусных служащих были размещены в казармах пехотного полка и зачислены на солдатское довольствие. В воспоминаниях кадет отмечено, что первая еда была с большим количеством перца и, не зная об этом, все обжигали себе рты этой непривычной приправой. Лица, не состоявшие в списках корпуса, были отправлены в Белград, откуда разъехались по другим местам. Все кадеты были распределены по следующим корпусам: большую часть полковник Магденко повез в Донской корпус, вторая часть, меньшая, была отправлена в Русский кадетский корпус (Сараево), а самое меньшее количество попало в Крымский корпус.

Хабаровский графа Муравьева-Амурского кадетский корпус прекратил свое существование и был расформирован 1 февраля 1925 года. Событие это было тяжело пережито всеми кадетами. Во время всех пережитых испытаний они тесно сплотились в одну дружную семью, и, несмотря на все неблагоприятные сведения, они все же верили, что родной корпус будет сохранен. Но судьба сулила иное, и тесной семье хабаровцев пришлось разделиться и перейти в ряды кадет других корпусов. Но и там они продолжали сохранять свою связь с однокашниками; в своем большинстве они были повсюду среди лучших учеников и нигде не посрамили имя своего родного корпуса.

По отношению к своему последнему директору, генерал-майору Афанасию Алексеевичу Корнилову, кадеты-хабаровцы сохранили чувство любви и большой благодарности за его отеческое отношение и за все его заботы о них. Точно так же они сберегли благодарную память о чинах учебно-воспитательного персонала корпуса, которые не покинули кадет в тяжелые дни и разделили с ними все лишения и невзгоды на долгом пути от Амура до берегов Далмации.