|
Традиции.
Все авторы кадетских изданий сходятся на том, что слово «Традиции» не поддается простому объяснению. Если в «традиционную жизнь» включить армейские обычаи, военные предания и кадетские писания в форме «заповедей товарищества», то у непосвященного читателя может возникнуть вопрос, зачем вводить в Корпусной быт какие-то дополнительные элементы, когда патриотическое воспитание кадет обеспечивалось продуманной педагогической системой, о чем свидетельствует сама «Шестая Памятка», в которой о «Традициях» ничего не упоминается. На самом же деле внутренний уклад кадетской жизни, особенно в эмиграции, налагал и на педагогов, и на кадет столь суровые требования, что обычных предписаний министерства просвещения оказывалось недостаточно. Этика внутрикадетских взаимоотношений в значительной степени отличалась от требований педагогического комитета. В каждом классе существовала область добродетелей и пороков, недоступная влиянию воспитателей. Настоящая дружба, жертвенность, доверие, взаимное уважение во всей их бескомпромиссной, почти что абсолютной чистоте, скрепленные древнекадетским ритуалом во имя страждущей России — вот, что составляло стержень «Традиций». Выборы «генерала выпуска» и «выпускного совета» не являлись неким демократическим процессом, ибо кадеты не считали себя «демосом», а скорее частью духовной элиты, которая интуитивно, то есть соборно находила подлинного вождя и повиновалась ему доброй волей. По существу, эта невидимая спайка подобно пчелиной матке удерживала улей кадетского единства в самые трагические моменты истории Корпуса, которые хронологически изложены в этой Памятке, особенно во время испытаний последней войны, когда малолетние кадеты, лишенные своих педагогов, были предоставлены сами себе. Введенные VI выпуском, «Традиции» достигли своего первого расцвета в VIII выпуске при «генерале выпуска» Ф. Захарьине. Таким образом, VI выпуск стал І-м традиционным, а VIII соответственно — ІІІ-им.
На ночном традиционном параде в июне 1928 года, VIII выпуск в лице «генерала выпуска» Ф. Захарьина, передает Звериаду IX выпуску.
Вторым испытанием для кадет явилось соединение Корпусов, Крымского и Русского, в сентябре 1929 года, когда «Традиции» каждого из Корпусов сыграли благотворную, примиряющую роль.
Принесение присяги в музее Корпуса традиционным «старшинством» XI выпуска во время принятия ими «Традиций» в июне 1930 года. На первом плане стоят слева направо: X вып. А. Политанский, М. Данилов, М. Чипизубов, Н. Непокойчицкий; сзади стоят: в.у.о. А. Дмитриевский, в.ф. Ю. Савинич, В. Базаревич, в.у.о. В. Хоперский, К. Болдырев. Первый присягающий: Лев Лазарев XI выпуска.
Преодолевая внутренние трудности после соединения Русского с Донским Корпусом в 1933 году, XIX выпуск смог восстановить «Традиции» только в марте 1939 года, получив при этом наименование ІХ-го традиционного.
Первый ночной парад в марте 1939 года после возстановления «Традиций». На правой стороне «выпускной совет» XIX выпуска: в.у.о. А. Ратнов, в.у.о. Ф. Сцепуржинский; в.ф. Б. Ященко и «генерал выпуска» А. Попов устанавливают Звериаду на аналое.
В силу того, что из-за военного положения весной 1941 года Корпус был фактически закрыт, ХХІ традиционный выпуск не смог передать Традиции и регалии следующему по старшинству, XXII выпуску, а отложил этот ритуал до 1942/43 учебного года, когда в старший, VIII класс поступил XXIII выпуск, ставший таким образом XII традиционным. На его плечи легла значительная доля всех испытаний военного времени.
Переезд Корпуса из старого обширного и благоустроенного здания, где в коридоре мог выстроиться вздвоенными рядами целый батальон и проходить церемониальным маршем, в новое здание, где построение возможно было лишь в две шеренги, а командовавший с трудом проходил перед строем — такая перемена в атмосфере тесноты и скученности не способствовала поддержанию дисциплины и порядка.
Руководству XXIII выпуска, во главе с «генералом выпуска» И. Козловым, совмещавшим должность фельдфебеля, предстояла нелегкая задача. Трудность усугублялась еще и тем, что этот выпуск, не существовавший до 1939 года, был набран наспех из гимназистов. К счастью, «адъютант выпускного совета», в.у.о. М. Селихов, старший по году поступления в Корпус и захвативший два года правления генерала Адамовича, хорошо помнил духовную и моральную атмосферу тех лет. Как хранитель «Приказной книги», он был знаком с архивами традиционной жизни старых выпусков за 10-летний период. И естественно, что значительная доля инициативы при руководстве традиционной жизнью исходила от него. Приказы составлялись и прочитывались по классам перед строем. Это всегда сопровождалось словом о сознательном послушании и о патриотическом духе кадет, который должен был противостоять проникновению в родное гнездо враждебных течений, коих во время войны было немало. В Корпусе поддерживалась строгая дисциплина. За нарушение кадетских традиций следовало суровое взыскание. По справедливости, это касалось, как младших, так и старших. Цук был запрещен, так как он зачастую вызывал неуважение к младшему кадету. Младшие уважали доброй волей и по-настоящему любили старших. Последние отвечали младшим тем же. А все вместе руководствовались принципом — служба службой, а дружба дружбой. Строй соблюдался на должной высоте, как священное место, где выращивались кадры будущих защитников Отечества.
Несмотря на лишенья военного времени, Корпусной праздник отмечали со всей торжественностью, как полагается с «Зарей» и парадом, который принимали три генерала: Директор и два представителя Русского Бюро в Белграде. Праздник Роты Его Высочества в декабре 1942 года был проведен не менее торжественно и ознаменовался небольшим но трогательным эпизодом. Вслед за роспуском Роты после «Зари», новопроизведенного унтер-офицера М. Селихова кадеты посадили в кресло и, высоко подняв, пробежали вокруг двора с криками «Ура!». Этот эпизод, отрадный для чествуемого, вместе с тем выявил — что гораздо важнее — товарищеский подъем и единодушие. Годовой Традиционный парад происходил в ста метрах от румынской границы, около реки Неры. Братина с вином обходила по очереди каждого кадета. Пение всей ротой «Звериады» доносилось до румынских пограничников, которые приветствовали кадет, размахивая руками.
Традиционный парад Роты Его Высочества на реке Нере в июне 1943
года.
Подобного рода ритуалы способствовали введению всех кадет Роты Его Высочества в традиционную жизнь; поэтому каждый из последующих выпусков, XXIV-XIII, XXV и XXVI, мог считаться вполне приобщенным к Традициям, и только исключительные обстоятельства перед эвакуацией Корпуса помешали проведению упорядоченной передачи всех обязанностей и регалий по назначению. В те судьбоносные дни кадеты своим поведением одобрили усилия XXIII выпуска по внедрению сознательной дисциплины, которая сделала Корпусную семью сильной и готовой ко всем испытаниям вместе с своим традиционным руководством, как показали вслед затем разразившиеся события конца войны. Благодаря столь крепкой спайке старшие кадеты провели младших по дорогам германской разрухи невредимыми до вступления в новую, послевоенную жизнь, где все они влились в восстановленное Кадетское Объединение, которому надлежало сохранить переданные Традиции до воссоздания Корпусов в России. Не удивительно, что продолжателем этой миссии оказался «генерал выпуска» ХХIII традиционного и фельдфебель И. Козлов, который, будучи председателем Объединения в Сан-Франциско, довел дело преемственности Традиций до важного рубежа на XV Кадетском Съезде, как видно из помещенной ниже фотографии.
Взвод Донских и Кубанских кадет, стоящий перед ротой Зарубежных кадет 15 сентября 1996 года в гор. Санта Роза, Калифорния, во время освящения и передачи Зарубежными кадетами нового знамени Донскому Кадетскому Корпусу.
XXIII выпуск, который вынужден был нести обязательства традиционной жизни в самый трудный период военного времени, не был в состоянии разрешить все проблемы сохранения кадетских регалий, однако надо верить, что ныне здравствующие члены этого выпуска доведут дело до конца и передадут эти регалии своим наследникам на русской земле.
Знамя Полоцкого Кадетского Корпуса, палевое с сине-зеленым косым крестом, было пожаловано Корпусу его Державным Основателем, Императором Николаем Павловичем, в 1845 году, десять лет спустя после основания Корпуса 6 декабря ст. ст. 1835 года. В 1914 году, в связи с началом Первой Мировой Войны, Полоцкий Корпус был эвакуирован и поротно распределен в Симбирский, Владикавказский и Одесский Корпуса. Полочане продолжали носить свои погоны; ротные командиры и воспитатели оставались те же; производился прием новичков. Полоцкое знамя было отправлено в Симбирск. После захвата Поволжья Красной Армией, в 1918 году, кадеты Симбирцы и Полочане узнали о том, что большевики намерены отобрать знамена Симбирского и Полоцкого Корпусов, хранившихся в церкви Симбирского Корпуса. Вскоре после этого два кадета тайком проникли в церковь, срезали оба знамени с древков, надели на древки чехлы и закопали знамена на кадетском плацу, а затем передали их сестре милосердия, Евгении Викторовне Свирчевской-Овстрахт. Она с большим риском через местность сплошь занятую большевиками, пробралась в Царицын. Когда 30 июня 1919 года войска Кавказской Армии генерала П.Н. Врангеля сломили сопротивление «красного Вердена», как тогда большевики называли Царицын, и взяли город, сестра Свирчева-Овстрахт передала оба знамени в штаб Кавказской Армии. Кадеты, снявшие знамена с древков, сознались большевицкому комиссару в своем поступке — так как комиссар угрожал применить жестокие репрессии по отношению к остальным кадетам и персоналу Корпуса — и были расстреляны большевиками в Симбирске. Есть сведения о том, что оба эти знамени неоднократно выносились перед некоторыми частями Добровольческой Армии, не имевшими тогда своих знамен, и развевались над цепями Белых во время атак на Красных.
В декабре 1920 года уполномоченным генерала Врангеля были переданы, только что основанному в городе Сараево, Русскому Кадетскому Корпусу для хранения ящики с Регалиями Российской Армии, вывезенными из Новороссийска и Крыма, включая знамена Полоцкого и Симбирского Кадетских Корпусов.
Знамя Симбирского Корпуса было вставлено в большую, во весь его размер, застекленную раму и также повешено в парадном зале. Когда туда ставили иконостас походной церкви, это знамя служило запрестольной иконой. На этом месте следует напомнить, что Кадетским Корпусам, основанным до преобразования их в 1863 году в военные гимназии, знамена жаловались при сформировании. В 1863 года эти знамена хранились в церквах как реликвии. После восстановления традиционных Корпусов в 1882 году, вынос знамен в строй и жалование таковых Кадетским Корпусам было введено только в 1901 году Высочайшим повелением Императора Николая II от 13 февраля. Там же предписывалось изготовлять знамена с ликом Спаса Нерукотворного и с надписью «С нами Бог». Все вышеизложенное относится также и к Симбирском знамени. Поэтому в канун Корпусного праздника, 5 декабря 1921 года, оно было помещено в церкви запрестольной иконой. В тот же день кадет II выпуска, Борис Короткий, бывший ранее кадетом Симбирского Корпуса и участвовавший в спасении этого знамени, но избежавший мести большевиков, был произведен в вице унтер-офицеры. При переезде Корпуса из Сараево в Белую Церковь Симбирскому знамени отвели весьма почетное место в Корпусном музее. Полоцкое же знамя, освященное 24 сентября 1845 года и чудодейственно спасенное в 1919 году, удостоилось надлежащего чествования 6 декабря ст. ст. 1922 года, в день праздника Полоцкого Корпуса: оно было вновь прикреплено к древку и торжественно внесено в парадный зал.
Знаменщик и в.ф. VII выпуска, О.
Новосильцов с Полоцким знаменем и
После установления праздника 1-й роты 19 декабря н. ст. 1923 года, накануне этого дня, Полоцкое знамя под звуки «Марша- встречи Военно-учебных заведений» переносилось из Музея в коридор Роты Его Высочества и водружалось перед ротным образом Святителя Николая, где кадеты этой роты, после Зари с церемонией, целые сутки посменно несли дежурство, каждые полчаса прорезая тишину четкими словами рапорта «Пост у знамени Полоцкого Кадетского Корпуса. Обязан охранять знамя. Под сдачей состоит знамя». 10 сентября 1944 года, при приближении советских войск к Белой Церкви, согласно распоряжению Директора Корпуса ген.- майора Попова, кадет XXVI выпуска Владимир Кирей отправился в Музей, в присутствии полк. Барышева снял с древка Полоцкое знамя и передал его Директору, который и вывез святыню в Германию под охраной сотни кадет. Первый послевоенный, единственный и последний в Европе вынос Полоцкого знамени состоялся в канун Корпусного праздника, 5 декабря 1948 года, организованного Кадетским Объединением, в русском лагере Шляйсгайм под Мюнхеном. Присутствовало более ста кадет во главе с Директором Корпуса.
В виду большого числа уехавших за океан кадет, по указанию Директора Корпуса и в соответствии с решением членов Правления Объединения, 23 июля 1949 года, кадеты В.Н. Мантулин и М.А. Лермонтов, поехали в гор. Прин на Химзее, где проживал ген. Попов, взяли у него Полоцкое знамя и передали его кадету V выпуска, Борису Белоусову, уезжавшему в США. Отправка состоялась 8 августа 1949 года в 2 часа дня. Знамя прибыло в целости и невредимости в Лос-Анжелес, откуда было доставлено председателю, незадолго до того основанного в Нью-Йорке Кадетского Объединения, Александру Филатьеву XV выпуска. Во имя соблюдения условий безопасности, кадеты постановили хранить Полоцкое знамя в Синодальном соборе Знамения Божией Матери, где оно находится и по сей день без права выноса из собора. Знамя Симбирского Корпуса, как и весь Корпусной музей, остались в Югославии. В 1951 году это знамя было вывезено русским священником в Триест, а затем переправлено в Соединенные Штаты и передано Кадетскому Объединению в Сан-Франциско.
До последнего времени Полоцкое знамя выносилось перед строем молящихся во время кадетских праздников и съездов. (Составлено по материалам «Сборника Обще-Кадетского Объединения, Лос-Анжелес, №2, 1957» и «Четвертой Кадетской Памятки, Белая Церковь 1933».)
Князь Т. Багратион-Мухранский XII вып. держит Полоцкое знамя в Синодальном Соборе гор. Нью-Йорка во время молебна 12 августа 1984 года, перед началом Девятаго Кадетскаго Сезда в Вест-Пойнте. Другие знаменщики: Н. Новицкий Перваго Кадетскаго Корпуса, И. Агатов XIII вып. с Дроздовским знаменем и Ф. Иодчин XIX вып. со знаменем Сумскаго Кадетскаго Корпуса. |
Судьба
знамен Полоцкого и Симбирского Кадетских Корпусов.
Поначалу
Директор Корпуса ген.-лейт. Адамович приказал поместить Полоцкое
знамя в сложенном виде в небольшой застекленный ящик, прикрепленный
к стене в Корпусном зале.