Реформы образования в царствование Александра 1.

 Пажеский корпус — военное учебное заведение

11 марта 1801 г. был обнародован манифест о вступлении на престол императора Александра I. Наступило время реформ. 15 марта А.Н. Радищев был освобожден из-под надзора полиции с правом возвращения в столицу. Ему вернули чин коллежского советника и наградили орденом Св. Владимира 4-й степени. Среди указов, предусматривавших отмену запретительных мер внутренней политики, были опубликованы указы по преобразованию административной системы, в том числе в 1802 г. было учреждено Министерство народного просвещения, образовано шесть учебных округов (московский, виленский, дерптский, харьковский, петербургский, казанский). В городах были организованы гимназии и уездные училища. В Казани и Харькове открыты университеты. Был принят новый регламент Академии наук. Она продолжала сохранять педагогическое значение и заботиться о подготовке из студентов университетов академиков. В Петербурге начал работу Педагогический институт. В 1803 г. было издано новое положение об устройстве учебных заведений на основе принципов бессословности (приходские одноклассные, уездные училища, гимназии и университеты).

Министр, при нем — Училищный совет (попечители округов или их представители). 

Во главе округа университет, методически руководивший всеми учебными заведениями учебного округа.

В каждом учебном округе гимназия. Директор гимназии одновременно являлся и главой уездных училищ губернии.

В каждом уездном городе уездное училище с его начальником — смотрителем училища.

В приходских школах был установлен один год обучения, в уездных училищах — два года, в гимназиях — четыре года, а затем — университет. Интересно отметить, что дворянство все еще оставалось верным старым традициям XVIII в. и предпочитало военную карьеру, как наиболее «благородный» род занятий. Так харьковское дворянство прежде чем просить об открытии университета, ходатайствовало о создании кадетского корпуса. Первоначально в «Предначертании о Харьковском университете», одобренном дворянством, среди отделений предполагалось открыть и отделение военных познаний. Доклад на торжественном открытии университета профессор Белен де-Баллю назвал: «О необходимости наук для всех государственных званий и в особенности военного». «Военный факультет» не был образован, но на отделении физических и математических наук была создана кафедра военных наук.

Казалось, что была предложена стройная организация системы обучения, но в жизни она не была реализована из-за своей утопичности. Желание Александра I связать между собой всем доступные школы в единую стройную систему осуществиться не могло в условиях крепостного права, так как в ее основе было предусмотрено открытие низших школ для крестьян самими помещиками. Просвещение и крепостное право — понятия, взаимно исключающие друг друга. Школы в селах не были открыты, да и в городах начальные школы были крайне редки. Отсутствие реальных подвижек в деле народного образования привело Александра I к мысли о необходимости основания просвещения на евангельских истинах. В результате Министерство народного просвещения объединили с Управлением делами всех вероисповеданий и делами Святейшего Синода. Возглавил эту систему бывший паж — князь Александр Николаевич Голицын. И государь, и князь прониклись идеей воспитания молодого поколения в духе христианской православной церкви.

Таким образом, если Екатерина II задумывала создать новую породу людей под влиянием идей Жан Жака Руссо и энциклопедистов, то Александр I, разочаровавшись в возможности организации всеобщего просвещения подданных, ограничился их воспитанием в духе учения церкви.


Реформа Пажеского корпуса, назревшая при Павле I, нашла свое решение при его сыне. Он взялся устранять недостатки «безобразного здания» воспитания и образования пажей — т.е. лиц, стоящих близко ко двору. В поисках способного руководителя корпусом Александр I свой выбор остановил на генерале Карле Федоровиче Клингерне — выходце из Саксонии. Ему было поручено составление нового «Положения» о корпусе.

К. Клингерн — в молодости поэт, драматург и писатель, философ, поклонник Ж.Ж. Руссо и вольтерьянцев по протекции герцога Вюртембергского в 1780 г. в возрасте 28 лет прибыл в Петербург. До этого он закончил гимназию, изучил французский и английский языки. Много читал и стал пробовать себя в литературе. Написал драму «Scyturn und drang» («Штурм и натиск» — Авт.), которая дала название целому периоду немецкой литературы, был членом кружка Генриха Гете в Веймаре. В Лейпциге он получил место придворного поэта, но оставил его и вступил в австрийскую армию, в составе которой участвовал в войне за Баварское наследство.

В Санкт-Петербурге Карл Клингерн устроился чтецом при наследнике Павле Петровиче, а впоследствии был зачислен поручиком в «гатчинские войска», в «морской батальон», послуживший началом маленькой гатчинской армии. Клингерн сопровождал Павла и его супругу в поездке по Европе под псевдонимом графа и графини Северных. По возвращении в Россию он, в ожидании разрыва с Турцией, попросил назначение в предполагавшуюся действующую армию, но войны не случилось. Клингерн вернулся в Санкт-Петербург и был назначен в Сухопутный шляхетский кадетский корпус. Служба в нем давала определенные материальные преимущества (содержание офицеров в корпусе при одинаковых званиях было выше армейского. Капитан в корпусе имел содержание равное бригадирскому в армии). В корпусе Клингерн прошел все ступени служебной лестницы от майора до полковника. В 1800 г. он был назначен вместе с Платоном Зубовым (последним фаворитом Екатерины II) управляющим корпусом, причем П. Зубов занимал пост только номинально, получая денежное содержание. Они оба подчинялись великому князю Константину Павловичу. После выхода П. Зубова в отставку Клингерн стал единоличным главноуправляющим корпусом. Сын Клингерна — бывший паж — погиб в Бородинском сражении. При назначении на должность Клингерну было поручено написать новое «Положение». За несколько дней, в начале сентября 1802 г., он разработал и представил Н.П. Шереметьеву свой план преобразования корпуса, который тотчас был направлен к государю. Александр I сообщил Н.П. Шереметьеву: «Граф Николай Петрович, доставленный при донесении Вашем план преобразования Пажеского корпуса, сочиненный генерал-майором Клингерном, я утвердил и сообразно тому поручил ему по сношении с Вами составить начертания обязанностей каждого чиновника, сделать штаты и прочим распоряжения к исполнению сего плана нужные».

10 октября 1802 г. вышел императорский рескрипт о введении «Положения» о корпусе. До этого в сентябре, очевидно, с целью освободить корпус от дореформенных воспитанников, состоялся выпуск камер-пажей в офицеры вслед за выпуском 10 августа.

А через шесть дней по повелению государя на имеющиеся семь вакансий камер-пажей были избраны из пажей «не по старшинству их службы, но по отличности успехов в науках, произведя всем им под наблюдением господина Клингерна согласно с проектом учреждения экзамен, по коему достойнейшие семь па­жей будут представлены Его Величеству к производству в камер-пажи». Император стал смотреть на пажей, как на воспитанников учебного заведения, для которых успех в учебе был решающим.

13 октября в Пажеском корпусе, в здании, где в последующем находилось Училище правоведения (набережная Фонтанки) было прочитано «Положение», разработанное совместно шефом корпуса Шереметьевым и педагогом-практиком Клингерном: «Пажеский корпус есть училище для образования нравов и характера, в котором имеют быть преподаваемые нужные офицеру познания. Корпус есть такое совокупное воинское установление, где благородное юношество через воспитание придет к воинской службе. Готовить дворян к офицерскому званию и средство для этого — дисциплина и нужные офицеру познания для удовлетворения требованиям военного искусства. Дисциплину вперять по заветам Суворова — показом».

Пажи — рота в строевом отношении, во главе которой стоял гофмейстер — штаб-офицер. Младшие офицеры в составе трех человек являлись гувернерами и старшими по отделениям. Надзор за порядком осуществляла гарнизонная служба — пикет из двенадцати пажей, ефрейтора и барабанщика, которые патрулировали по дому. Развод (вахтпарад) проводился ежедневно в 11 часов по окончании классов. В нем участвовали все офицеры и пажи. По воскресеньям и праздникам — в 9 часов. После развода в воскресенье — чтение роте устава Его Императорского Величества, что, конечно, вызывало недовольство воспитанников. Но Клингерн — верный хранитель механической дисциплины Фридриха Великого и отчасти законодателя вахтпарадов — Аракчеева — верил в спасительность механических методов, при которых «пажи и камер-пажи научатся познавать свои должности».

Обучение состояло из четырех ступеней — классов. В первом классе военные предметы не преподавались; во втором классе изучали полевую фортификацию и геометрию; в третьем — долговременную фортификацию и артиллерию плюс физику, алгебру, тригонометрию и коническое сечение. И, наконец, в четвертом классе — долговременную фортификацию, высшую геометрию, статику и механику. Во всех четырех классах велись общеобразовательные предметы. Везде французский и немецкий языки, а также русский, география, история, Закон Божий и т. д. Государство нуждалось в образованных людях вообще, а не просто в специалистах. Воспитанник, закончивший курс, мог быть офицером любого рода сухопутных войск, а также дипломатом или чиновником для самых различных учреждений.

Офицеры, заведовавшие отделениями, жили в квартирах, расположенных рядом со спальными отделениями пажей. Они несли двоякие обязанности: как наставников и воспитателей пажей, так и чиновников, подготавливающих пажей к будущей службе. Офицеры отвечали за поведение пажей, их успеваемость на занятиях, следили за опрятностью, чистотой жилья, одежды, белья и обуви своих подопечных, а также следили за увольнением пажей в воскресенье к родственникам, если они у тех в городе были. Таким образом, офицер отделения осуществлял повседневный контроль над пажами отделения как начальник и одновременно гувернер-учитель, проводивший с ними рядом большую часть времени.

Гофмейстер уже выполнял другие функции: во-первых, он был воспитателем; во-вторых, строевым начальником (ротным командиром); в-третьих, он руководил придворной службой пажей. Гофмейстер надзирал преимущественно за камер-пажами и являлся помощником директора корпуса.

Директор корпуса подчинялся главноуправляющему корпусом, а тот, в свою очередь шефу корпуса, который имел право личного доклада императору. Вся эта иерархическая система обеспечивала своего рода интригу педагогических воззрений Ж. Руссо и энциклопедистов с аракчеевской системой вахтпарадов и строевой службы.

На пять пажей полагался один служитель для их обслуживания, а для камер-пажей — один служитель на четыре камер-пажа. Внутренние полицейские обязанности исполняли два унтер-офицера. Пажи не имели дисциплинарных прав по отношению к своим служителям, но могли обращаться с жалобами на них к начальству.

Специальный комитет, состоявший из директора корпуса, штаб- и обер-офицеров, следил за экономической деятельностью казначея и бухгалтера корпуса, закупавших у поставщиков необходимое продовольствие и предметы вещевого довольствия пажей. Комитет рассматривал и утверждал расходование деежных сумм содержания Пажеского корпуса, поступавших из государственного казначейства.

Распорядок дня в корпусе был по-армейски достаточно строгим и напряженным:

Утренняя заря — 6 часов утра.

Утренний осмотр и завтрак.

Занятия до 11 утра с 10-минутными перерывами через каждый час. 

Обед — 12 часов (офицеры обедают вместе с пажами).

Занятия с 14 до 16 часов в классах. 

Самостоятельные занятия с 16 до 20 часов.

Ужин.

Вечерняя заря — 21 час.

Отбой — 22 часа.

Для производства в офицеры аттестацию подписывал директор корпуса, затем она утверждалась главноуправляющим корпусом. И казенокоштные воспитанники, обучавшиеся на казенный счет и своекоштные — обучавшиеся за вносимую ими плату, находились одинаково на казарменном положении. Наказания осуществлялись публично, в исключительных случаях — розги. Высшая педагогика и командная инстанция — император, которому непосредственно докладывал и от которого получал инструкции шеф Пажеского корпуса (посредник между главноуправляющим корпусом и императором).

Устав корпуса не подлежал изменению без ведома императора. Директор корпуса — исполнительный организатор и руководитель. В течение 29 лет им был генерал-майор Гогель — до этого воспитатель Кадетского корпуса, участник штурма Измаила и других сражений, проходивший службу и в пехоте и в кавалерии. Об образовании этого человека в послужном списке было сказано: «По-немецки и французски читать умеет», вот и все, что известно о нем.

Гофмейстер Свиньин начал службу в 22 года в Лейб-гвардии конном полку капралом. Через шесть лет он стал подпоручиком, еще через год — поручиком, через три года перешел в армию подполковником. Воевал в Польше в 1749 г.

Карл Федорович Клингерн — один из дореформенных руководителей корпуса, боевой офицер, имел репутацию отличного педагога. При реформе корпуса офицерский состав переменился, а штатные учителя остались прежние. Это были дети священников или воспитанники солдатских рот, образованных при корпусах для замещения впоследствии вакансий преподавателей. Нештатные преподаватели — все из разночинцев.

Придворной Службы пажей реформа не коснулась. Четыре камер-пажа для царя и царицы дежурили только по большим праздникам и во время выходов на балах. При вдовствующей императрице Марии Федоровне — восемь камер-пажей для четырех очередей в ежедневных дежурствах по два пажа. При великих княжнах Марии и Екатерине — при каждой по два пажа для дежурства с 15 часов до вечера.

Императрица Мария Федоровна имела обыкновение ежедневно в 12 часов отправляться в сопровождении камер-пажей в заведения, находящиеся под ее попечением или институты и больницы. В ее привычки входило проверять все лично в подведомственных ей благотворительных заведениях. Камер-пажи несли за ней шали или боа. После этого неизменно в 16 часов был обед, во время которого камер-пажи стояли за императрицей, при необходимости оказывали ей за столом ту или иную услугу. В случае вечернего приема камер-пажи сопровождали выход вдовствующей императрицы.

В дореформенном корпусе знания даже выпускников оценивались неопределенно: «знает изрядно», «читать, писать умеет» и т. д.

После реформы корпуса в 1802 г. стали проводить экзамены, В том числе и для производства в камер-пажи. Оценка по результатам экзамена выставлялась по многобальной системе:

русский язык, арифметика 30 баллов; алгебра, история, география, артиллерия, французский и немецкий 60 баллов; геометрия 80 баллов; фортификация 90 баллов.

«Мы можем сказать без хвастовства, что в эту эпоху (1805-1809), когда на учебные заведения не было обращено особого внимания со стороны правительства, воспитанники Пажеского корпуса выходили с лучшим того времени образованием. Пажеский корпус в то время был лучшим из учебных заведений. Преподаватели все пользовались авторитетом в учебном мире. Так как тогда не было никаких программ, каждый преподаватель читал нам свой предмет, не стесняясь ничем, и развивал свободно наш ум» — напишет впоследствии бывший паж Ф.Я. Милорадович в своих записках. Большая часть пажей была прилежна, а немногие, считавшиеся ленивыми и тупыми, носили название — «черненькие».

До 1810 г. камер-пажи выпускались в гвардию поручиками, а пажи — в армию подпоручиками и прапорщиками, но с 1811 г. всех стали выпускать с первым офицерским чином, камер-пажей в гвардию, а пажей — в армию. Это положило конец старой традиции.

Особую страницу в истории корпуса оставила Отечественная война 1812 г. Многие его воспитанники, стремясь в действующую армию, под видом болезни увольнялись из Пажеского корпуса и поступали унтер-офицерами в полки, где за отличия производились в офицеры. 27 августа 1812г. состоялся выпуск из корпуса 36 пажей, на следующий день после Бородинского сражения — усиленный выпуск 38 пажей, а в ноябре — еще семь пажей.

Среди погибших в Бородинском сражении были и воспитанники Пажеского корпуса: И.Ф. Буксгевден, А.Б. Миллер, А.П. Левшин, П.Ф. Шапошников, В.Ф. Саврасов, А.Е. Чемоданов, А.О. Раль, К.К. Сивере, А.Ф. Клингер, П.Г. Левшин.

Высочайшим рескриптом от 14 марта 1807 г. при 2-м кадетском корпусе был создан Волонтерский корпус, предназначенный для ускоренной, в течение двух лет, подготовки офицеров из числа малоимущих дворян. Через год это учебное заведение получило название Дворянский полк, а спустя 48 лет, в 1855 г., оно было преобразовано в Константиновский кадетский корпус

 

 

Создание системы военного образования в России.

 Пажеский корпус после реформ 1802 года

Известные события 14 декабря на Сенатской площади в Петербурге завершились словами обращения Николая I в письме к брату — Константину Павловичу: «Дорогой Константин, Ваша воля исполнена, Я — император, но, о Боже, какою ценою, ценою крови моих подданных».

По словам современника: «За царством чувств, сердца и мечты пришло царство воли и дисциплины». Среди прочих неотложных дел император обратил внимание на вопросы воспитания и образования юношей из дворянского сословия. По его мнению, ахиллесовой пятой этой системы было, так называемое домашнее воспитание, гувернеры, гувернантки и иностранные пансионы. По утверждению Николая I, школа — дело государства, а не частных лиц. Последние могут быть терпимы, но не желаемы. Самодержавие, православие и народность — вот цель и главный метод воспитания. Нравственная дисциплина или умение повиноваться и принимать на веру указания старших — главная цель воспитания. А так как это требование присуще всегда военной среде, то необходимо обратить все учебные заведения (мужские) в военные. Еще будучи великим князем, Николай тщательно вникал в дела Инженерного училища. В тоже время выяснилось, что поступающие в полки 2-й бригады (которой командовал Николай) 1-й гвардейской дивизии молодые офицеры располагали недостаточными знаниями военных наук и слабо усваивали требования воинской дисциплины. Великим князем были собраны офицеры Лейб-гвардии Измайловского и егерского полков, с которыми была организована учеба при его личном участии. По инициативе Николая Павловича была открыта школа гвардейских прапорщиков, а в 1823 г. — гвардейская юнкерская школа. В то же время даже такое учебное заведение, как Царскосельский лицей, продолжало выпускать офицеров. Вместе с тем существовали и военные училища: инженерное, топографическое, юридическое и др. Для управления ими был образован специальный Совет, во главе которого до 1831 г. стоял великий князь Константин Павлович. Указом императора была высказана «непременная и твердая воля дать военно-учебным заведениям новое устройство, связать их вместе в одну общую отрасль государственного управления, для направления одной и той же мыслью к одной и той же цели». Поскольку Константин Павлович постоянно проживал в Варшаве, была введена должность главного директора Пажеского и кадетских корпусов, на которую был назначен граф Коновницын, при котором была образована канцелярия в составе трех отделений: инспекторского, учебного и хозяйственного. В 1825 г. на должность главного директора был назначен генерал-адъютант Павел Васильевич Голенищев-Кутузов, георгиевский кавалер, герой 1812 г. В 1826 г. этот пост занял генерал-адъютант Демидов, своим служебным педантизмом превосходивший самого Аракчеева. Он был очень суеверен и считал себя внешне похожим на Наполеона. На его место просился небезызвестный генерал Жомини, но Константин Павлович посчитал, что перебежчик не может быть воспитателем будущих офицеров.

С 1831 по 1849 г. военные учебные заведения возглавлял великий князь Михаил Павлович, при котором в 1832 г. был учрежден Штаб Его Высочества по управлению Пажеским корпусом, кадетскими корпусами и Дворянским полком. В «Наставлении» для воспитанников военно-учебных заведений он написал каким он видит офицера: «Христианин, верноподданный, русский добрый сын, надежный товарищ, скромный и образованный юноша, исполнительный, терпеливый и расторопный офицер». В подготовке офицерского корпуса большое внимание было уделено воспитанию, краеугольным камнем которого были нравственные принципы, религия, как традиционное основание нравственности, так как «решительное влияние на образ мыслей и характер имела вера».

Несмотря на то, что фрунтовая наука была любимым коньком и Николая I и Михаила Павловича, они сумели из отдельных учебных заведений построить стройную систему военного образования.

Следует несколько слов сказать о начальнике штаба великого князя генерал-адъютанте Якове Ивановиче Ростовцеве (паж выпуска 1822 г.), председателе Редакционной комиссии по крестьянскому делу, члене Секретного и Главного комитетов по крестьянскому делу.

Яков Иванович Ростовцев родился в 1803 г. в семье директора училищ Петербургской губернии. Службу начал в гвардии. 12 декабря 1825г. словесно известил императора Николая I о заговоре декабристов, не называя их фамилий. Участвовал в турецкой кампании 1828 г. и польской — 1831 г., будучи адъютантом великого князя Михаила Павловича. В должности начальника штаба великого князя Я.И. Ростовцев оставался двадцать лет (1835-1855). В качестве начальника штаба по управлению военно-учебными заведениями он заботился об улучшении преподавания, привлекал лучших специалистов, поощрял обучение молодых людей за границей, составил свод законов о военно-учебных заведениях (1837), «Положение» об управлении ими (1843) и «Наставление» для образования их воспитанников (1848).

В 1830-1840-е гг. наступил новый период в истории кадетских корпусов. В Петербурге, Москве и десяти губернских городах, наряду с уже существовавшими, были открыты новые заведения подобного типа. Из них были образованы три округа военного образования: Петербургский, Московский и Западный.

В Петербургский военно-образовательный округ вошли:

Павловский кадетский корпус, созданный в 1829 г. на базе Императорского военно-сиротского дома. Он просуществовал бо­лее тридцати лет, а затем был переименован в Павловское военное училище. Финляндский топографический кадетский корпус первоначально был предназначен для подготовки топографов, однако через четыре года из уроженцев Финляндии стали готовить офицеров всех родов войск. Новгородский кадетский корпус, учрежденный в 1834 г. для дворянских детей Новгородской и Тверской губерний, получил свое название от Новгородского графа Аракчеева кадетского корпуса, основанного по завещанию графа Алексея Андреевича Аракчеева и оставившего для этого специально оговоренный в завещании капитал. В 1865 г., в связи с переводом в Нижний Новгород корпус переименовали в Нижегородскую графа Аракчеева военную гимназию (в соответствии с реформой военно-учебных заведений ДА. Милютина), которая через 16 лет снова стала кадетским корпусом. Александровский (для малолетних) кадетский корпус в Царском Селе был открыт для подготовки к поступлению в столичные кадетские корпуса 400 сирот и детей в возрасте от 7 до 10 лет обедневших дворян, отличившихся на полях сражений.

Московский военно-образовательный округ включил 1-й и 2-й Московские, Александрийский сиротский. Орловский Бахтина, Тульский Александровский, Михайловский Воронежский, Тамбовский, Оренбургский Неплюевский и Сибирский кадетские корпуса. При этом 2-й Московский кадетский корпус был предназначен для детей беднейших дворян из каждого уезда Московской губернии. Оренбургский Неплюевский кадетский корпус был рассчитан на 200 кадетов — детей местных казаков. Императора Александра I кадетский корпус в Омске — Сибирский кадетский корпус стал пятым в списке кадетских корпусов России и первым среди губернских корпусов. Его питомцы защищали Сибирь от разбойничьих набегов соседних кочевых племен, участвовали в завоевании новых для России земель, исследовали отдаленные районы этого края и Монголии, основали многие города Сибири и Казахстана.

Западный военно-образовательный округ объединил Полоцкий, Петровский Полтавский, Гродненский (Смоленский) и Калишский кадетские корпуса.

Об этом периоде развития системы военного образования писал военный историк Н. Мельницкий: «До того времени заведения эти, учрежденные в разные царствования отдельно одно от другого с различными целями и средствами и на различных основаниях — не могли иметь ничего общего: внутренний и наружный порядок, система воспитания, предметы учения, условия дисциплины и фрунтовое учение — все было у них различно».

 В царствование Николая I была создана единая система военного образования, и в ней — Пажеский корпус, который начал занимать особое, первенствующее положение по качеству и глубине образования.

О том высоком статусе, который имели бывшие воспитанники Пажеского корпуса, говорил в речи на одном из выпусков директор — генерал-майор Павел Николаевич Игнатьев:

«Не забывайте, что имя ваше принадлежит Пажескому корпусу, и что каждый из остающихся здесь пажей будет и краснеть за вас и гордиться вами. Пусть воспитанники сего заведения, коему вы обязаны образованием вашим, по прошествии десятков лет, с чувством благородной гордости, глядя на вас, повторяют — и он был пажом. Воспитатели и наставники да указывают смело на неукоризненное полезное поприще ваше, как на пример подражания достойный».

20 марта 1830 г. в должность директора Пажеского корпуса вступил генерал-майор Кавелин (паж выпуска 1810 г.). 23 мая 1834 г. его сменил флигель-адъютант полковник Игнатьев. При вступлении в должность П.Н. Игнатьева напутствовал Николай I:

«Вот тебе Пажеский корпус, ты знаешь, что там воспитываются дети старейших и лучших моих служивых. Поставь их на ноги так, чтобы они служили как и их отцы». Затем директорами Пажеского корпуса были: генерал-майор Николай Васильевич Зиновьев, генерал-майор Николай Иванович Философов, генерал Желтухин.

В должность гофмейстера (и одновременно ротного командира) вступил К.К. Жирардот, который за 30-летнюю службу в корпусе (1831-1859) оставил заметный след в его истории. Именно гофмейстер обязан был все свои усилия направлять на воспитание пажей, как будущих офицеров, организовывать их повседневный быт и придворную службу. Свое отношение к обучению пажей К.К. Жирардот выразил следующим образом:

«Паж должен быть воспитан, вежлив, хорошо говорить по-французски, быть проникнутым чувством долга, любить царя, отечество, службу и никогда не лгать».

Карл Карлович Жирардот стал ротным командиром Пажеского корпуса в 1831 г. Эту должность он успешно совмещал с преподаванием в 4 и 5 классах французского языка. Вот что о нем написал бывший паж — князь Имеретинский: «Карл Карлович Жирардот известен многим поколениям пажей, а стало быть, и очень многим в Петербурге и целой России. Он носил скромное звание ротного командира (Пажеский корпус составлял роту сводного батальона, в который входили школа прапорщиков и школа инженеров). Но, будучи командиром роты, Жирардот был душой и двигателем всего, что делалось в корпусе, за исключением учебной части, в которую он благородно избегал вмешиваться, так что даже почти никогда не заходил в классы». Особое внимание Жирардот уделял маленьким пажам, стараясь оградить их от «тлетворного влияния» старших. Появлялся он в помещениях пажей в 6 часов утра. Следил за выполнением утренней части распорядка, т. е. до начала утренних классов, которые заканчивались в 11 утра. Практически, он весь день был в корпусе, который покидал только в дневное классное время с 3 до 6 часов. Каждое утро он шел на кухню в сопровождении дежурного камер-пажа и одного из пажей-ефрейторов. На кухне он самым тщательным образом осматривал провизию, предназначавшуюся на день, достаточно ли она свежа и хороша. В то время питание солдат в армии организовывали командиры рот и им равные по должности. Поэтому процедура осмотра провизии была очень полезна для принимавших в ней участие пажей в их будущей службе.

После утренних классов проходило фрунтовое учение под руководством К. Жирардота. А затем в сопровождении каптенармуса и закройщика он осматривал состояние и подгонку обмундирования на пажах и давал замечания по устранению недочетов. В 2 часа — обед. Обер-офицеры, командиры отделений роты обедали вместе с пажами, а К. Жирардот прохаживался между столами, присаживаясь иногда то к одному, то к другому, следил за качеством подаваемых блюд. А кормили пажей под его надзором отменно. Ежедневно к супу подавали слоеные пирожки, на второе были блюда из говядины или котлеты, на десерт — пирожное. Жирардот очень любил, когда пажи хвалили приготовленную еду, которая была намного лучше, чем в кадетских корпусах. После дневных классов в 6 часов был вечерний чай, а затем — занятия в гимнастическом зале и танцкласс, где Жирардот обязательно присутствовал, следя за выправкой и осанкой пажей. Назначал для сутулых специальные упражнения. В половине десятого пажи ложились в постели. К. Жирардот проходил по спальным помещениям до того времени, когда все затихало. Но около 12 ночи он появлялся снова, проверял ночную службу с тем, чтобы уже утром в 6 часов присутствовать при подъеме пажей. К. Жирардот ввел у пажей ночные рубашки, на что великий князь Михаил Павлович говорил: «Я знаю только три бесполезных учреждения в военном ведомстве. Это тамбур-мажор, конно-пионеры и ночные рубашки у пажей».

Особым объектом внимания у К. Жирардота была организация придворной службы пажей. Во дворец вместе с пажами, предназначенными в этот день к службе, он приезжал задолго до ее начала. Проходил в окружении стайки воспитанников все те залы, где они должны были вечером находиться, инструктировал их, особое внимание уделял при этом правильности представлений и поклонов старшим и уезжал вместе с пажами из дворца в корпус по окончании службы пажей. Все это время он разговаривал с пажами по-французски.

Князь Имеретинский далее вспоминал: «В школе нравственной он тоже был главным фактором. Влияние Жирардота в этом смысле было постоянное и действительное. Он влиял на нас собственным примером, являя изумительный образец сдержанности, порядочности, аккуратности, повиновения властям и заботливости о подчиненных. С другой стороны, он успешно действовал неослабностью надзора и неуклонным настойчивым терпением, с которым проводил свою воспитательную систему. Жирардот платил дань своему времени и главным правилом считал навык к строгой подчиненности и повиновению». Такое воспитание пажей заметно отличало их от других кадетов.

К.П. Энгельгард также тепло вспоминал о нем: «Жирардот в соответствии с требованиями своего времени много внимания уделял знанию французского языка и внешнему виду своих питомцев, но еще в большей степени он воспитывал в пажах чувство долга, точность и добросовестность в службе, а помимо того и общественный такт, который так важен в любом культурном и благотворительном обществе».

Камер-пажей в корпусе (1 класс) было 16, пажей (2 класс) — 35. Для выпуска из 1-го класса в офицеры полков лейб-гвардии на экзаменах было необходимо получить: по Закону Божию — 10 баллов, по поведению — 10 баллов, по русскому языку — 9 баллов, по одному из иностранных языков — 9 баллов, по всем остальным предметам средний балл — 8 (но ни одного не менее — шести баллов), фронт (строевая подготовка) — не менее 9 баллов. В артиллерию, саперы и конно-пионеры — Закон Божий — 9 баллов, ни в одном предмете не менее 6 баллов, фронт — 8 баллов. В армию — Закон Божий — не менее 8 баллов также и русский язык, средний балл по всем остальным предметам должен быть не менее семи, но ни в одном не ниже 6 баллов, фронт — 8 баллов.

В строевом отношении Пажеский корпус продолжал числиться ротой. В военно-учебных заведениях того времени постоянных учителей почти не было. Их набирали из кантонистов и корпусных офицеров. В царствование Николая I было открыто 12 кадетских корпусов. Полный курс кадетских училищ составлял 8 лет (два подготовительных, четыре общих и два специальных для столичных корпусов). В 1852 г. при корпусах были открыты офицерские классы.

В 1832 г. по инициативе генерала Жомини в Петербурге была образована Императорская военная академия, предназначенная давать офицерам сухопутных войск высшее военное образование, готовить офицеров Генерального штаба, а также распространять в войсках военные знания. В 1855 г. Артиллерийская академия и Инженерная академия были объединены в Императорскую военную академию, причем собственно Военная академия получила название Николаевской академии Генштаба. Во главе объединенной академии был поставлен Совет под председательством начальника Главного штаба по военно-учебным заведениям.

Следует отметить, что Военной академии еще при Александре I предшествовала организация Училища колонновожатых, выпускники которого выполняли функции офицеров Генерального штаба. В училище принимались молодые люди, получившие домашнее образование. Им в 16 лет присваивалось офицерское звание и после окончания училища они служили колонновожатыми, офицерами штабов различных уровней. Учебный курс училища был рассчитан на 4 года в четырех классах. В его стенах преподавали русский, французский и немецкий языки, математику, топографию, тактику, артиллерию, фортификацию, фехтование и верховую езду. Естественно, была строевая подготовка. Просуществовало училище всего 8 лет и выпустило 180 офицеров, после чего оно было закрыто. 

 

Военное образование и военная реформа России в середине XIX века

Несмотря на многочисленные усилия правительства, военно-учебные заведения в 60-е гг. XIX в. готовили менее одной трети офицерского состава. Остальные две трети покрывались за счет производства в офицеры вольноопределяющихся, юнкеров и выслуживших установленный законом ценз унтер-офицеров, пожелавших стать офицерами и сдавших необходимые экзамены в частях и соединениях армии. Вольноопределяющиеся принимались на службу в армию из всех сословий по собственному желанию не моложе 16 лет.

В начале второй половины XIX в. среди необходимых государственных реформ, проводившихся в России при императоре Александре II, важнейшее место занимала глубокая военная реформа, вызванная к жизни отменой крепостного права и стремлением правительства преодолеть отсталость существовавшей военной системы, выявившейся в ходе Крымской войны (1853-1856), развитием военной техники и попыткой сократить военные расходы государства. Проведение подобной реформы требовало полной реконструкции системы военного образования.

Армия уже не могла ориентироваться на то, что большая часть Офицерского корпуса готовилась в частях из вольноопределяющихся, юнкеров и ветеранов — унтер-офицеров, не прошедших подготовки в военно-учебных заведениях. Существовавшая система военно-учебных заведений несла в себе отпечаток кастовости, защищавшей интересы потомственного дворянства. Если согласно указа 16 января 1721г. и табели о рангах 1722г. лица любого происхождения, достигшие первого офицерского чина XIV класса (прапорщика), получали потомственное дворянство, передававшееся детям и жене, то в 1856 г. класс чинов, дающих потомственное дворянство, был поднят на военной службе до VI класса (полковник), а на гражданский до IV класса (действительный статский советник). Личное дворянство давалось всем офицерским и гражданским чинам с IX класса.

В итоге, к 1864 г. только 55,8 % офицерского корпуса русской армии имело потомственное дворянство, остальные были дети личных дворян (офицеров и чиновников, не дослужившихся до потомственного дворянства), духовенства, почетных граждан, купцов, мещан, крестьян (казаков, в том числе солдатских детей). Возникла необходимость повышения профессиональной подготовки офицеров, которую в определенной степени обеспечивали кадетские корпуса и военные училища (офицерские классы), создание условий для получения специального военного образования в военно-учебных заведениях для широкого кру­а населения.

Военная реформа 1860-1870-х гг. и реформа военного образования была проведена по программе, разработанной и осуществленной под руководством Дмитрия Алексеевича Милютина (1816-1912).

Как высокообразованный военный специалист, Д.А. Милютин знал недостатки подготовки офицеров в предшествовавшую николаевскую эпоху, нацеленную на муштру и парадность, особенно при производстве в офицеры в полках. «Полкам недоставало многих условий для доставления надлежащего образования офицерам, они не в состоянии дать и теперь всего того для достижения этой цели» — писал об этом в 1872 г. один из сподвижников Д.А. Милютина в военно-образовательной реформе генерал от инфантерии Павел Осипович Бобровский (1832-1905). Д.А. Милютин предложил и провел в жизнь решение об отделении общеобразовательного курса подготовки офицеров от военно-специального курса. Одновременно было образовано два уровня получения военного образования:

1-й уровень включал военные гимназии, в которые были преобразованы кадетские корпуса и военные училища, где продолжали военное специальное образование выпускники воен­ных гимназий;

2-й уровень включал вновь организуемые военные прогимназии и юнкерские училища для продолжения образования выпускников военных прогимназий.

Общеобразовательными учебными заведениями стали военные гимназии, которые заменили приготовительные и общие классы кадетских корпусов. С организацией военных гимназий прекратилось совместное воспитание в одном учебном заведении детей и почти взрослых молодых людей. Было ограничено чрезмерное увлечение строевой подготовкой в ущерб классным теоретическим занятиям, устранялась необходимость выбора в одном лице и офицера и педагога. Выпускники военных гимназий получили установку на продолжение образования в военных училищах для получения военной профессии. Отсев выпускников военных гимназий из военных училищ был в два раза меньше, чем поступавших в эти училища из гражданских учебных заведений, которых принимали в училища ввиду нехватки выпускников военных гимназий.

Наличие второго уровня военного образования открыло дорогу к офицерским должностям широким социальным слоям, не принадлежавшим к потомственному дворянству и не имевшим в силу ряда причин возможности получать образование в военных гимназиях. Так, например, в военных прогимназиях не преподавались иностранные языки. Военные прогимназии имели курс уездного училища или 4-классного реального училища, позволяющие продолжить образование в юнкерских училищах. В военные прогимназии переводились воспитанники военных гимназий, не справлявшихся с программой обучения.

В юнкерские училища принимали также вольноопределяющихся и унтер-офицеров, призванные по набору. Вольноопределяющиеся могли стать офицерами только после сдачи выпуск­ного экзамена за училище или после окончания его курса. Для поступления в юнкерское училище унтер-офицер должен был прослужить в этом звании не менее 3-х месяцев, получить одобрение начальства и сдать вступительные экзамены по пяти общеобразовательным предметам.

Курс юнкерских училищ состоял из двух классов — младшего и старшего — специального. По окончании курса юнкер получал звание портупей-юнкера и возвращался в свой полк (вольноопределяющиеся и унтер-офицеры), где производились в офицеры «по удостоению начальства».

В январе 1863 г. военно-учебные заведения были переданы в ведение Военного министерства, в составе которого было образовано Главное управление военно-учебных заведений. Начальником Главного управления был назначен Свиты Его Императорского Величества генерал-майор Н.В. Исаков. Им и была под руководством Д.А. Милютина организована вся деятельность по преобразованию системы военно-учебных заведений, связанная с разделением ее на две ветви получения военного образования.

Н.В. Исаков воевал на Кавказе и участвовал в Венгерском походе, а также Крымской войне и обороне Севастополя, был участником сражения на Альме. Будучи попечителем Московского учебного округа, он провел ряд преобразований, качественно повысивших процесс обучения в учебных заведениях округа.

Военному министерству пришлось сразу же заниматься разработкой устройства и организации реформируемых военно-учебных заведений. Впоследствии Д.А. Милютин писал, что с Исаковым они «дружно принялись за работу по переустройству кадетских корпусов и прочих заведений. К счастью, наши взгляды на это дело совершенно совпадали».

Сам Н.В. Исаков так охарактеризовал необходимость реорганизации всей системы военно-учебных заведений: «С одной стороны, последняя война (Крымская — Авт.), выказав всю блестящую сторону духа нашей армии, привела вместе с тем к сознанию недостатков нашего подготовления к военной службе. С другой стороны, возникшие вопросы об улучшении и преобразованиях почти по всем отраслям государственного строя, вызвали натурально такое умственное напряжение во всех классах общества, которое не могло обойтись без значительного увеличения, проявившегося в особенности в молодых впечатлительных умах воспитывающего юношества».

Покинув должность начальника Главного управления военно-учебных заведений в 1881 г., Н.В. Исаков был назначен членом Государственного совета, одновременно он состоял членом совета Императорского человеколюбивого общества и товарищем председателя Общества Российского Красного Креста, членом Главного управления Красного Креста.

Следует отметить, что выпускники юнкерских училищ отнюдь не были отнесены к разряду офицеров «второго сорт»». С организацией юнкерских училищ открылась возможность получить способным юношам из народа военное образование, необходимое для дальнейшего успешного прохождения службы. Достаточно вспомнить генерала от инфантерии М.В. Алексеева. Он происходил из крестьян и занимал должность начальника Штаба верховного главнокомандования (1915-1917). Вице-адмирал С.О. Макаров был сыном прапорщика флота.

Организация юнкерских училищ позволила повысить качество профессиональной подготовки офицеров. К 1911 г. юнкерские училища были преобразованы в военные.

Реорганизация военного образования по схеме: военная гимназия (прогимназия) — военное училище (юнкерское училище) затронула и Пажеский корпус. В 1868 г. вышло новое «Положение» о корпусе, по которому он был разделен на военную гимназию и военное училище, при этом общее для них наименование — Пажеский корпус было сохранено.

Домашнее воспитание и образование пажей до их поступления в корпус-гимназию стало существенным дополнением к их образованию, о чем в свое время заботился академик Миллер. В тоже время корпус — училище сосредоточилось на подготовке пажей к военной службе преимущественно в гвардейских полках. К этому времени повысился престиж гражданской службы бывших пажей и многие из них, по окончании общих классов, не переходили в специальные классы корпуса.

В 1873 г. военные гимназии получили окончательное оформление, как семиклассные интернаты реального направления, чуждые профессиональным целям. Однако выпускников военных гимназий по-прежнему не хватало для военных училищ. По этой причине Д.А. Милютин предложил устроить военные гимназии для приходящих малолетних воспитанников из всех сословий, при внесении ими определенной платы за обучение. В 1873 г. были организованы две такие военные гимназии — в Петербурге и Симбирске.

Также было обращено внимание на качественный уровень подготовки воспитанников в военных гимназиях и прогимназиях. Показывающие отличные знания учащиеся военных прогимназий (дворяне) переводились в военные гимназии, слабоуспевающие воспитанники переводились в прогимназии, а так называемые «трудные воспитанники» военных прогимназий, главным образом по своему нравственному складу, переводились в специально открытую для такой категории лиц в городе Вольске прогимназию, чем облегчалась организация учебно-воспитательного процесса всей массы воспитанников, обучающихся в военных прогимназиях.

С 1862 г. в России активно функционировали четыре военные академии: Николаевская Генерального штаба, Михайловская артиллерийская, Николаевская инженерная — которые были образованы после разделения Императорской военной академии, а также Медико-хирургическая академия. При этом, Николаевская академия Генерального штаба была выведена из подчинения Главного управления. В Медико-хирургической академии готовились медицинские и ветеринарные врачи, а также фармацевты. Для становления академии центром передовой медицинской мысли много сделали профессора И.М. Сеченов и СП. Боткин. При академии находился Центральный военный клинический госпиталь, а в 1872 г. были учреждены «Курсы ученых акушерок» — первое учебное заведение в России для женщин, желавших получить высшее медицинское образование. Военно-учебные заведения стали подчиняться непосредственно Генеральному штабу.

В 1867г. была создана еще одна академия — Военно-юридическая, на основе существовавшего ранее аудиторского училища и офицерских классов, «для приготовления штаб- и обер-офицеров к занятию должностей по военно-судебному ведомству». Александровская военно-юридическая академия стала известной не только как высшее военно-учебное заведение, готовящее военных юристов, но и как научный центр в области военного права. В 1875 г. командование академией было поручено П.О. Бобровскому, который привлек к работе в ней крупных ученых, в том числе историка К.Д. Кавелина. Большую роль в становлении Военно-юридической академии сыграл ДА. Милютин, бывший много лет ее почетным президентом.