Мы - русские

(Г.Пономарёв)

Ностальгическая

(Ю.А.Борисов)

Перед пушками, как на парад

(Авторы неизвестны)

Всё теперь против нас

(Ю.А.Борисов)

Для славы со Христом мы были созданы.

Никак нас враг чудовищный не съест,-

Кололи нас серпом, звездили звездами,

Но наше знамя есть и будет - крест.

   Ведут нас ко Христу дороги узкие,

   Мы знаем смерть, гонения и плен.

   Мы - русские, мы - русские, мы - русские,

   Мы все равно поднимемся с колен.

   Мы - русские, мы - русские, мы - русские,

   Мы все равно поднимемся с колен.

Клялись Царю мы крестоцелованьем,

Предательство легло на русский род.

Рассеяны по миру мы изгнаньем,

Как бывший богоизбранный народ.

На теле у России раны рваные,

Но свет Христов отчетлив впереди.

И если нападут на нас поганые,

Мы в бой пойдем с крестами на груди.

У нас с врагом окончена дискуссия,

Мы вновь воспрянем, к подвигам горя.

Россия, Украина, Белоруссия, -

Племен славянских три богатыря.

Наполнив мир малиновыми звонами,

Взойдет победы русская заря.

И мы, восстав с крестами и иконами,

Пойдем венчать Российского Царя.

Уж ангелы трубят к последней битве.

За Веру, за Царя иди, не трусь!

Соборным покаяньем и молитвой

Да воскресит Господь Святую Русь.

Заунывные песни летели

В край березовой русской тоски,

Где-то детством моим отзвенели

Петербургских гимназий звонки.

Где-то детством моим отзвенели

Петербургских гимназий звонки.

Под кипящий янтарь оркестрантов,

Под могучее наше "Ура!"

Не меня ль государь-император

Из кадетов возвел в юнкера?

Не меня ль государь-император

Из кадетов возвел в юнкера?

В синем небе литавры гремели

И чеканила поступь война.

И не мне ли глаза голубели

И махала рука из окна?

И не мне ли глаза голубели

И махала рука из окна?

Мчались годы в простреленных верстах

По друзьям, не вернувшимся в ряд,

Что застыли в серебрянных росах

За Отечество и за царя.

Что застыли в серебрянных росах

За Отечество и за царя.

Не меня ли вчера обнимали

Долгожданные руки - и вот,

Не меня ли в ЧеКа разменяли

Под шумок в восемнадцатый год?

Не меня ли в ЧеКа разменяли

Под шумок в восемнадцатый год?

Перед пушками, как на парад,

Встали те, кто у Зимнего выжил.

Расстреляли мятежный Кронштадт,

Как когда-то коммуну в Париже. 

Ведь не дрогнула ж чья-то рука

На приказ, что достоин Иуды!

Только дрогнули жерла слегка,

Ненасытные жерла орудий.

Справа маузер, слева эфес

Острия златоустовской стали - 

Продотряды громили окрест

Городов, что и так голодали.

И неслышно шла месть через лес

По тропинкам, что нам не знакомы.

Гулко ухал кулацкий обрез

Да ночами горели Укомы.

Не одну за верстою версту

Мое детство прошло скоморохом,

Чтоб потом золотому кресту 

Помолиться с молитвенным вздохом.

По зеленым лугам и лесам,

По заснеженной царственной сини,

Может кто-то другой или сам,

Разбросал я себя по России.

Я тоску под осенним дождем

Промочил и снегами забросил.

И с тех пор мы мучительно ждем,

Долго ждем когда кончится осень.

Свою ненависть дал я врагу,

Сам украсился нежностью легкой.

Я печаль в деревянном гробу

Опустил под "аминь" на веревках.

Моя радость под солнцем росой 

Засверкает в нехоженых травах.

Загремит она первой грозой,

Заиграет в глазах брагомаров.

Мое счастье в зеленом пруду  

Позапуталось в тине замшелой.

Я к пруду непременно приду 

И нырну за ним с камнем на шее. 

Перед пушками, как на парад,

Встали те, кто у Зимнего выжил.

Расстреляли мятежный Кронштадт,

Как когда-то коммуну в Париже.

Всё теперь против нас, будто мы и креста не носили.

Словно аспиды мы басурманской крови.

Даже места нам нет, в ошалевшей от горя России,

И Господь нас не слышит зови, не зови.

Вот уж год мы не спим, под мундирами прячем обиду,

Ждём холопскую пулю пониже петлиц.

Вот уж год как Тобольск отзвонил по Царю панихиду

И предали анафеме души убийц.

Им не Бог и не Царь, им не боль и не совесть.

Всё им тюрьмы да вой, да пожар до небес.

И судьба нам читать эту страшную повесть,

В воспалённых глазах матерей да невест.

И глядят нам во след они долго в безмолвном укоре.

Как покинутый дом на дорогу из тьмы.

Отступать дальше некуда, сзади Японское море.

Здесь кончается наша Россия и мы.

В красном Питере кружится, бесится белая вьюга.

Белый иней по стенам московских церквей.

В белом небе ни радости нет, ни испуга.

Только скорбь Божьей Матери по России моей.

Закатилась зорька за лес

(Ю.А.Борисов)

Не надо грустить, господа офицеры

(Авторы неизвестны)

Прощальная

(Авторы неизвестны)

Поручик Голицын

(Авторы неизвестны)

Закатилася зорька за лес, словно канула.

Понадвинулся неба холодный сапфир.

Может быть, и просил брат пощады у Каина,

Только нам не менять офицерский мундир.

Затаилася речка под низкими тучами,

Зашептала тревожная черная гать.

Мне письма написать не представилось случая,

Чтоб проститься с тобой, да добра пожелать.

А на той стороне комиссарский редут - только тронь, а ну

Разорвет тишину пулеметная смерть.

Мы в ненастную ночь перейдем на ту сторону.

Чтоб в последней атаке себя не жалеть.

И присяга верней, и молитва навязчивей,

Когда бой безнадежен и чуда не жди.

И холодным штыком мое сердце горячее,

Не жалея мундир, осади, остуди.

Растревожится зорька пальбою да стонами.

Опрокинется в траву вчерашний корнет.

На убитом шинель с золотыми погонами,

Дорогое сукно спрячет сабельный след.

Да простят мне все то, что я кровью своею испачкаю,

И все те обо мне, чья память крепка.

Как скатится слеза на мою фотокарточку

И закроет альбом дорогая рука.

Не надо грустить, господа офицеры.

Что мы потеряли, того не вернуть.

Уж нету Отечества, нету уж веры,

И кровью отмечен ненужный наш путь.

Пусть мы неприятелем к Дону прижаты,

За нами осталась полоска земли.

Пылают станицы, поселки и хаты,

А что же еще здесь поджечь не смогли?

По нашим следам степь за степью несется.

Спасибо друзьям, что я здесь не один.

Погибнуть и мне в этой схватке придется,

Ведь я тоже русский, ведь я дворянин.

Пусть нас обдувает степными ветрами,

Никто не узнает, где мы полегли.

А чтобы Россия всегда была с нами,

Возьмите по горсточке русской земли.

Не надо грустить, господа офицеры.

Что мы потеряли, того не вернуть.

Уж нету Отечества, нету уж веры,

И кровью отмечен ненужный наш путь. 

Степь, прошитая пулями, обнимала меня,

И полынь обгоревшая, накормила коня;

Вся Россия истерзана, слезы льются рекой;

Эх, земля моя милая, мне не надо другой.

Наше лето последнее, уж не свидеться нам,

Я земле низко кланяюсь, поклонюсь я Церквам;

Все здесь будет поругано, той России уж нет,

И как рок приближается наш последний рассвет.

Так прощайте ж поручик, до свиданья, корнет,

Я с солдатами верными встречу этот рассвет;

Шашки вынем мы наголо на последний наш бой,

Эх, земля моя русская, я прощаюсь с тобой.

Утром кровью окрасится золотистый ковыль,

Станет розово-красною придорожная пыль;

Без крестов, без священников нас оставят лежать,

Будут ветры Российские панихиды справлять.

Степь укрыла друзей моих, схоронит и меня.

Ветры буйные с Дона, заберите коня;

Пусть гуляет он по полю, не доставшись врагам,

Был он другом мне преданным, я друзей не предам.

Степь, прошитая пулями, обнимала меня,

И полынь обгоревшая, накормила коня;

Вся Россия истерзана, слезы льются рекой;

Эх, земля моя милая, мне не надо другой.

Вся Россия истерзана, слезы льются рекой;

Эх, земля моя Русская, я прощаюсь с тобой.

Четвертые сутки пылает станица.

Потеет дождями донская весна.

Не падайте духом, поручик Голицын,

Корнет Оболенский, налейте вина.

Корнет Оболенский, налейте вина.

Над Доном угрюмым ведем эскадроны,-

Нас благословляет Россия-страна

Поручик Голицын, раздайте патроны,

Корнет Оболенский, седлайте коня.

Мелькают Арбатом знакомые лица,

Шальная цыганка проносится в снах...

Все будет прекрасно, поручик Голицын -

За все тот, кто должен, получит сполна.

А где-то ведь рядом проносятся тройки.

Увы, мы не знаем, в чем наша вина.

Поручик Голицын, так будьте же стойки,

Корнет Оболенский, налейте вина.

Ах, русское солнце, великое солнце!

Уж не изменить нам курс корабля...

Поручик Голицын, а может, вернемся,

Зачем нам, дружище чужая земля?

Четвертые сутки пылает станица,

Потеет дождями донская весна.

Всем бросить патроны, уж скоро граница,

А всем офицерам надеть ордена!