Всего несколько десятилетий назад наша школьная система считалась одной из лучших в мире. Этот факт подтверждался медалями на международных олимпиадах и довольно высоким средним уровнем подготовки. С тех пор российская школа сильно изменилась. И далеко не в лучшую сторону. В ходе экономических реформ заработки учителей существенно снизились, а профессия учителя потеряла престиж и уважение. Значительная часть преподавателей превратилась сегодня в настоящих рэкетиров и теневиков – очень похожих на Снежану Денисовну из сериала «Наша Russia». Нелегальные дополнительные уроки и родительская плата за лояльность стали для школ важнейшими источниками доходов. Одновременно упал и общий уровень подготовки. Лишь немногие учителя-энтузиасты способны сегодня заинтересовать учеников и дать им современные знания.
Деградация школьного образования вызывает естественную озабоченность граждан, которые все еще надеются на пользу очередных преобразований. Однако подготовка нынешней реформы бюджетных учреждений пока не убеждает в том, что правительство нашло верный баланс между повышением качества образования и экономией бюджетных средств.
«НГ» уже не раз писала о подводных камнях реформы, а также об общественных протестах против новых схем финансирования школ (см. например, номера от 24 и 25.05.10). Эти публикации сразу вызвали реакцию чиновников Минфина, которые объявили о готовности к диалогу с протестующими. Удивительно – но никаких признаков заинтересованности Минобрнауки в дискуссии редакция не обнаружила. Такой парадокс объясняется очень просто: реформа бюджетных учреждений – это давняя инициатива главы Минфина Алексея Кудрина, повлиять на которую министр образования Андрей Фурсенко сегодня фактически не может. При этом Минобрнауки признает, что новая схема финансирования приведет к фундаментальным изменениям внутри школы. «Проблема заключается в том, что надо учить директоров школ, нам надо учить школьных бухгалтеров. Нам надо вообще в значительной степени перестроить всю систему образования», – заявляет Фурсенко. Директорам школ, по его словам, вообще предстоит стать менеджерами, а не просто «главными учителями». Таким образом, очередная реформа школы проходит в интересах Минфина, для которого – естественно – важнее экономия бюджетных денег, а не повышение качества образования.
Но разные инициаторы преобразований создают разные критерии и разные стимулы для учителей. Если главной целью реформ объявляется качество образования, то школа получает стимулы для творческой работы учителей с «горящими глазами», которые зажигают учеников и добиваются уникальных результатов. Если же целью реформы объявлена бюджетная экономия и дополнительные заработки, то в школе исчезают – или ослабляются – стимулы к повышению качества образования. Напротив, учитель теперь прямо заинтересован в снижении качества преподавания на обязательных уроках, которые оплачиваются государством в рамках госзаказа.
Ведь чем меньше усвоят ученики на обязательном минимуме занятий, тем скорее они придут на дополнительные платные уроки.
Негативный опыт симбиоза бюджетных и частных организаций, которые оказывают одинаковые услуги силами одного и того же персонала – хорошо известен. Вспомним хотя бы частные медицинские кооперативы, работавшие в начале девяностых под крышами государственных больниц и поликлиник. Никакой лучшей медицины эти кооперативы, разумеется, не создали. Но лишили врачей стимулов к повышению качества работы на государственных рабочих местах.
Действительно – зачем стараться за бюджетную зарплату, когда в соседнем кабинете можно получить дополнительный заработок? Сегодня есть опасность, что и для нынешних учителей повышение качества работы в рамках госзаказа станет совсем неинтересным.
|
