Фальсификатор Карлуша Сванидзе

В.И.Бояринцев,
профессор, доктор физико-математических наук, член Союза писателей России, член-корреспондент Международной славянской Академии наук, образования, искусств и культуры (МСА).

Можно часами в разных аудиториях рассуждать о телевизионных программах с участием Николая Сванидзе, анализировать отдельные его высказывания, но одно совершенно ясно: программы эти нацелены на то, чтобы в современном молодом поколении страны заложить червоточинку – этакую гниду – отрицание всего хорошего, что было сделано русским народом в течение XX-го века, полностью исказить историю страны на основе безбрежной русофобии и антисоветизма.

 

При этом, естественно, возникает вопрос: откуда и как появляются подобные экземпляры на теле организма, ослабленного российской демократией?

В 1999-м году Александр Бородай опубликовал статью под характерным названием «Сванидзе как зеркало антирусской демократии», почти полностью раскрывающую деятельность цепного пса демократии. При этом не была учтена ещё одна характерная деталь деятельности Сванидзе – патологический антисоветизм и, как следствие – антисталинизм.

Воспользуемся некоторыми данными статьи:

«Николай Карлович Сванидзе родился в 1955 году в семье видного “работника идеологического фронта”, по слухам, едва избежавшего репрессий в конце сталинской эпохи. Предки будущего трибуна демократии были революционерами и убеждёнными меньшевиками, присоединившимися к большевикам по тактическим соображениям и по велению времени. Возможно, именно под давлением семейных традиций маленький Коля с самого раннего детства чувствовал себя до некоторой степени аристократом. Его инаковость остро ощущали и сверстники – за что Карлушу (это прозвище закрепилось за ним ещё в раннем детстве) порой поколачивали. Наверное, поэтому он рос мальчиком боязливым, замкнутым и очень-очень угодливым. Уже в самом раннем возрасте стало заметным его болезненное честолюбие. Карлуша хорошо учился, всегда тянулся к общению со взрослыми, стремился всячески показать себя, добиться признания».

Дадим слово самому Карлуше, который рассказывал о своём происхождении: дед был секретарём Тифлисского горкома партии, в его подчинении находился Лаврентий Берия, бабушка «тоже была старой большевичкой. Отца назвали в честь Маркса». Бабушка – Циля Исааковна была «родом из многодетной местечковой еврейской семьи сапожника из-под Луганска. Ещё девчонкой в 1916 году вступила в партию, и первым её мужем был эсер… Бабушка прошла революцию и гражданскую войну. После работала в женотделе ЦК под руководством Коллонтай. А с моим дедом она познакомилась в Грузии, куда её направили для осуществления партийной чистки…»

Карлуша продолжает: «До конца своих дней почитала Ленина и считала его выдающимся человеком: знала его лично и даже в своё время собирала с него партийные взносы, так как была техническим секретарём парторганизации Кремля. Дружила с Бухариным, великолепно знала Каменева и Троцкого. А вот Сталина ненавидела, считая, что он на корню загубил всё хорошее, начатое Лениным…»

Добавим, а главное, И.В.Сталин спас страну от кровавого троцкизма!

Кстати, Л.Б.Каменев был женат на сестре Троцкого Ольге Бронштейн, – получилась этакая тёплая местечковая родственная компания, в которой вращалась бабушка «рядышком с дедушкой».

Происхождение из троцкистской семьи евреев-большевиков, должно было воспитать у Сванидзе тёплое отношение к троцкистскому периоду послереволюционного развития страны, но однажды он «прокололся»: по РСН (Российская служба новостей) шёл диалог: Леонид Симанович-Никшич – Сванидзе, где последний в пылу спора вдруг заявляет, имея в виду, видимо, деда с бабкой: «На самом деле я согласен, что большевики были сумасшедшие убийцы».

Таким образом, дед с бабкой Карлуши была типичными представителем евреев-большевиков (троцкистов) творивших преступления в отношении народа русского. При этом не будем забывать, что в соответствии с законами логики не все большевики были евреями, также как, не все евреи были большевиками.

Вспомним затопленные в Крыму баржи с царскими офицерами, травлю газом (на что не отважились даже гитлеровцы) восставших крестьян и т.д., о чём можно прочитать и в еврейских литературных источниках.

Недаром историк В.Кожинов квалифицировал события 1937-го как «историческое возмездие», которое способствовало тому, что страна почти полностью ликвидировала «пятую колонну» в преддверии Великой Отечественной войны.

Деда Карлуши в 1937-м году в Киеве «арестовали. Этапировали в Тбилиси и спустя неделю расстреляли. Бабушка взяла в охапку моего отца Карла и сбежала из Киева в Москву, где поселилась у сестры в знаменитом “доме на набережной”».

И ещё из рассказов Карлуши: когда деда реабилитировали, бабушке посоветовали не читать протоколы допросов мужа, видимо, для того, чтобы хорошее отношение к нему в корне не изменилось. «Когда моего деда реабилитировали, отец трудился в Политиздате, где дослужился до должности заместителя главного редактора», (не будучи членом партии!), окончив исторический факультет МГУ.

 

Обратим внимание:

1) демократы всех мастей все уши прожужжали, что в те времена семья «врага народа» уничтожалась полностью, а оставшиеся в живых родственники не допускались в высшие учебные заведения.

2) здесь же жена «врага народа» «сбежала» в Москву, где поселилась в доме, построенном для высшей партийной верхушки страны, а внук закончил исторический факультет МГУ.

Сколько можно врать про «ужасы сталинизма»?

 

Карлуша не останавливается в своих рассказах:

«Я родился через десять лет после окончания войны. Жили мы на улице Матросская тишина, где-то между тюрьмой и сумасшедшим домом», что самым благотворным образом повлияло на характер будущего телевизионного «героя».

Продолжим изложение биографии Николая Сванидзе Александром Бородаем:

«Он заслужил благоволение школьного начальства самым простым способом — сверхактивным участием в том, что называлось “общественной работой”. Сначала юный гайдаровец, извините, тимуровец Сванидзе перерывал все окрестные свалки в поисках макулатуры и иного вторсырья, которое потом с гордым видом тащил пионервожатым и преподавателям. Став старше, он понял, что не обязательно самому возиться в грязи, если можно велеть другим это делать. Из лучшего октябрёнка он перешёл в лучшие пионеры, а затем стал комсоргом школы…

Думается, что такое доверие учителей и пионервожатых создало почву для самых первых сплетен о том, что Коля Сванидзе – ябеда. Так Карлуша и покинул школу с репутацией наушника. Грязный шлейф инсинуаций каким-то образом дотянулся до светлых аудиторий МГУ на историческом факультете Карлушу тоже воспринимали как ябеду...

Именно его, трогательно заикающегося от волнения при произнесении “святых” слов Ленин, Партия и т. д., всегда отправляли на разные слёты и смотры. Преподаватели не опасались за поведение юноши знали, что интеллигентный, застенчивый, особенно с девушками, Карлуша не напьётся, не устроит дебош…»

 

И уже в 20 лет (случай чрезвычайно редкий) Карлуша стал членом КПСС, которую он, естественно, покинул в 1991-м году, получив к этому моменту от партии всё, что можно было получить за свою лизоблюдскую общественную активность.

«Студентом Сванидзе был старательным, но научными успехами не блистал, выделяясь лишь на привычной ниве общественной работы», но Карлуша легко «попал на работу в считавшийся тогда суперэлитным Институт США и Канады. Некоторое источники утверждают, что именно в недрах этого руководимого печально знаменитым академиком Арбатовым научного учреждения свила в ту пору одно из своих основных гнездышек американская резидентура. Нам неизвестно, состоял ли наш герой в каких-либо отношениях с представителями заокеанских спецслужб, однако близко знавшие его люди говорят, что именно в тот период жизни появилась у Сванидзе до сих пор полностью не изжитая привычка оглядываться и сильно вздрагивать даже при лёгком шуме за спиной.

 

О жизни Карлуши в восьмидесятые годы известно немногое. Ясно одно — академическая карьера ему не удалась, пришлось зарабатывать на жизнь репетиторством, а затем преподавать историю нового времени стран Западной Европы в заштатном, но очень либерально-демократическом МГИАИ...

Случай доказать свою полную преданность демократическому режиму представился Карлуше в октябре 1993 года. В ночь с 3 на 4 октября, когда десяток бойцов генерала Макашова и тысячи простых русских людей пытались свернуть голову плюющейся ядом гадине телевещания, Карлуша… обеспечивал вещание из резервной телестудии на Ямском поле…

Многие помнят тогдашние “Вести”: побелевшая, с воспаленными глазами, ещё более, чем обычно, перекошенная физиономия Карлуши, кривящийся в оскале рот, брызги слюны на губах. Раскачиваясь, как на молитве, он почти кричал о том, как “маргинальные силы” убивают “молодую демократию”, он требовал крови тех, кто посягнул на опутавшего страну сетями лжи телемонстра. В его речах больше не было обычной угодливости – в них были страх и ненависть. Его коллеги припоминают, что Сванидзе с трудом дотягивал до конца каждого выпуска, а потом, как-то странно корчась, опрометью выбегал из студии, возвращаясь с каждым разом всё более осунувшимся, с нездоровым блеском в глазах.

Говорят, в ту ночь что-то сломалось в тихом некогда Коле Сванидзе. Главными чертами его характера стали агрессивность и торопливость. Его неудержимо стало тянуть к большим деньгам и дорогим вещам, казалось, он торопится прожить жизнь поскорее, “попробовать всё”...

Демократический режим не забыл своего верного слугу. За проявленное в ту кровавую ночь “мужество” на Сванидзе обрушился золотой дождь карьерных и иных дивидендов».

Но особое доверие президентского окружения Карлуша заслужил после головокружительной кампании «Голосуй или проиграешь».

Карлуша был неоднократно пойман на откровенном вранье, но, к сожалению, на российском телевидении нет наказания в виде битья палкой за это в прямом эфире по соответствующему месту. Вот пример (Википедия):

«В телепередачах неоднократно утверждал, что в результате репрессий в РККА перед Великой Отечественной войной были уничтожены “все комкоры, все командармы, все комбриги, все комдивы, половина комполка”, имея в виду, очевидно высший командный состав, сформировавшийся в результате присвоения званий в 1935 году. Однако доподлинно известно, что из 8 “военных” (получивших это звание в 1943-9 мая 1945) Маршалов Советского Союза (не считая Сталина – он был девятым) в 1935 году троим (Рокоссовский, Конев, Мерецков) были присвоены звания комдивов, а двоим (Жуков и Толбухин) – комбригов, что, так или иначе, противоречит высказыванию Николая Карловича».

 

Но особую ненависть Сванидзе вызывает фигура И.В.Сталина («Особое мнение», 07.05.2010): «…Сталин это Сталин, а победа это победа. И сказать, что они никак не связаны между собой было бы историческим враньём. Потому что Сталин действительно руководил нашим государством, но Сталин столько народу своего нашего перебил, больше, чем немцев. Сталин убил наших больше, чем немцев. Для начала. Причём гораздо больше. И до войны, и во время войны и после войны (выделено мной. – В.Б.).

Сванидзе надо было бы добавить: «и в наше время», так как некоторые современные уроды родились, как Сванидзе, даже через десять лет после окончания войны. А историку, коим себя именует Сванидзе, негоже врать с такой яростью и злобой, не боясь, что его поймают за лживый язык.

Карлуша продолжает: «Поэтому связывать его имя с фактом победы я никак не могу. Я больше скажу, даже не Сталин, а даже Жуков, другие наши замечательные маршалы, генералы, которые сыграли выдающуюся роль в победе над нацизмом. Но не они победили все-таки. Умерли уже люди, которые об этом могли писать и говорить лучше, чем я и с гораздо большим уровнем компетенции…, ранены были и мучились и победили…»

Здесь Сванидзе даже не может сказать, что это за люди, обеспечившие победу над фашистской Германией, хотя «историку» следовало бы знать «Выступление товарища И.В.Сталина на приёме в Кремле в честь командующих войсками Красной Армии» 24 мая 1945 года:

– Товарищи, разрешите мне поднять ещё один, последний тост.

Я хотел бы поднять тост за здоровье нашего Советского народа и, прежде всего, русского народа. (Бурные продолжительные аплодисменты, крики «ура»).

Я пью, прежде всего, за здоровье русского народа потому, что он является наиболее выдающейся нацией из всех наций, входящих в состав Советского Союза.

Я поднимаю тост за здоровье русского народа потому, что он заслужил в этой войне общее признание, как руководящей силы Советского Союза среди всех народов нашей страны.

Я поднимаю тост за здоровье русского народа не только потому, что он – руководящий народ, но и потому, что у него имеется ясный ум, стойкий характер и терпение.

У нашего правительства было не мало ошибок, были у нас моменты отчаянного положения в 141-42 гг., когда наша армия отступала, покидая родные нам сёла и города Украины, Белоруссии, Молдавии, Ленинградской области, Прибалтики, Карело-Финской республики, покидала, потому что не было другого выхода. Иной народ мог бы сказать Правительству: вы не оправдали наших ожиданий, уходите прочь, мы поставим другое правительство, которое заключит мир с Германией и обеспечит нам покой. Но русский народ не пошёл на это, ибо он верил в правильность политики своего правительства и пошёл на жертвы, чтобы обеспечить разгром Германии. И это доверие русского народа Советскому Правительству оказалось той решающей силой, которая обеспечила историческую победу над врагом человечества, – над фашизмом.

Спасибо ему, русскому народу, за это доверие!

За здоровье русского народа! (Бурные, долго не смолкающие аплодисменты).

 

А теперь представим себе, что во главе страны в этот период стоял бы столь близкий семейству Сванидзе «Иудушка» (по определению В.И.Ленина) Троцкий (Бронштейн), – мы бы никогда не увидели бы Карлушу с его «святым семейством».

И дальше Сванидзе открывает истинную цель своих усилий в «разоблачении» И.В.Сталина:

«Нужно подготовить общество морально, идеологически, интеллектуально, эмоционально, прежде всего, к тому, что Сталин это такой же преступник, как Гитлер. Официально это никогда не будет сказано, это я вам сейчас говорю в студии. Официально вряд ли…»

Иными словами, что у партии и правительства на уме, то у Карлуши на языке!

 

А дальше пойдёт: раз И.В.Сталин – преступник, преступен весь Советский Союз и нужно как можно быстрее покончить с преступным индустриальным и научно-интеллектуальным прошлым страны.

Партия «Единая Россия» вместе с президентом и премьером ведут народ к светлому сырьевому будущему, а кто не вписался в светлое чиновничье-бандитское будущее, тому здесь не место. При этом ограбленному, экономически и духовно, туземному населению внушается мысль: «Газпром – национальное достояние». Обратите внимание, ни газ, ни нефть, ни прочие богатства недр, видимо, уже не являются национальным достоянием, а таковыми считаются олигархические объединения, руководители которых вышли «в люди», став полноценными миллиардерами (в евро- и долларовом исчислении).

А дальше пойдёт: один преступный режим сражался против другого и неизвестно, может быть, было бы лучше, если бы Гитлер победил, у нас были бы прекрасные автомобильные дороги, которые так хорошо строят в Германии. Все бы ездили только на иномарках, по крайней мере, на немецком «народном автомобиле» – «Фольксвагене». Все бы свободно говорили по-немецки и не знали бы никаких трудностей при путешествиях за рубеж, лечились бы в европейских клиниках, жили бы в устроенных с немецкой аккуратностью городах и посёлках.

Правда, на все вопросы заранее ответил и подробно рассказал о своих проектах в отношении России, Украины, стран Балтии сам Адольф Гитлер в многочисленных высказываниях по «русскому вопросу» и в «плане Ост», но об этом стараниями Сванидзе и других пропагандистов режима молодому человеку знать необязательно.

В соответствии с этим планом и высказываниями Гитлера по русскому вопросу предполагалось:
– завоевать территорию Советского Союза и провести восточную границу Третьего Рейха в районе Уральских гор, сохраняя за ними подконтрольную Германии территорию;
– расчленить Советский Союз на ряд «самостоятельных» государств, находящихся под контролем Великой Германской Империи, разобщить и раздробить народ на мелкие этнические группы;

– использовать Восточные территории как сырьевой придаток Германии, выделив Крым в курортно-туристическую зону для немцев;

– ликвидировать промышленное производство на захваченных Восточных территориях;

– провести строительство автомобильных и железных дорог для транспортировки природных богатств России в Германию и связи между новыми германскими поселениями на русской территории:

– привлечь к управлению Восточными территориями союзников Германии и часть местных жителей в качестве «пятой колонны»;

– уничтожить русские исторические и культурные центры – Москву и Ленинград, вывезя культурные ценности на территорию Германии;

– истребить русскую интеллигенцию – носителя и продолжателя научно-технических знаний и навыков, культурных традиций народа и низвести образования до низшего уровня;

– сократить русское население захваченных территорий до минимума, необходимого для добычи полезных ископаемых и производства некоторых видов сельскохозяйственной продукции путем организованного снижения рождаемости и ликвидации медицинского и санитарного обслуживания;

Гитлер:

– Исход борьбы за гегемонию в мире будет решён в пользу Европы через обладание российскими территориями. И тогда Европа станет неприступной крепостью, безопасной от всех угроз блокады (17 сентября 1941 г.).

– Мы должны создать для нашего народа условия, которые бы способствовали его размножению, и в то же время нам надо построить дамбу на пути русского потока.

– Если бы не случилась эта война, рейх вряд бы увеличил свое население в течение следующих десяти лет, но русское население росло бы энергично (выделено мной. – В.Б.). Это сказал не друг, а враг, для которого неуклонный рост населения Советского Союза представлял физическую опасность.

Вопросы есть?

 

А дальше пойдёт: войну с Гитлером выиграл не советский народ, не русский народ, а мелкая группа будущих лиц демократической национальности, которая в тылу ковала оружие победы, но ленивые и неумелые русские не могли им пользоваться и предпочитали заваливать трупами позиции врага.

Такие гнидные положения, заложенные в голову современной молодёжи, приведут страну к полной потере самостоятельности и, естественно, к расчленению её в соответствии с планами пятой колонны и зарубежных друзей по антитеррористической коалиции.

При этом, безусловно, «коронным» высказыванием Карлуши является следующее:

«На мой взгляд, разница между Гитлером и Сталиным только в том, что первый истреблял чужие народы, а второй – свой собственный».

 

Для чего ведётся такая пропаганда?

Молодым гражданам России, не знавшим Советского Союза, советской истории, необходимо внушить, что единственными спасителями и благодетелями современности является чиновничье-олигархический режим страны. Всё, что происходило до 1991-го года – мрак, жуть и преступления, всё это должно быть забыто, и только связка Медведев-Путин с помощью «Единой России» может обеспечить стране светлое капиталистическое будущее.

 

Когда смотришь телевизионные «дискуссии» с участием Сванидзе и других пропагандистов режима, создаётся впечатление, что этот всеобщий гвалт, обмен мнениями, с брызганьем слюной, взаимными оскорблениями, – что-то из ряда вон выходящее, но это совершенно не так.

 

Еврейский публицист Исраэль Шамир, которого трудно обвинить в антисемитизме, пишет о манере ведения спора так, как будто он регулярно смотрел российское телевидение с участием Сванидзе: «Прежде всего, рациональный аргумент оппонента перевёрнут и искажён, затем увязан с морально неприемлемой позицией, и на заключительном этапе оппонент уничтожается. Это один из секретов еврейского могущества: евреи ведут спор, как одержимые. С пылом. Страстью и яростью, совсем не так, как учил Сократ. Человек вменяемый ограничивается цитированием своего оппонента и критикой его аргументов, одержимый норовит вцепиться зубами в горло. Они не берут пленных и это устрашает» (выделено мной. – В.Б.).

 

Деятельность Карлуши находится в полном соответствии с идеологическим установками руководства страны, недаром, он возглавляет комиссию Общественной палаты по межнациональным отношениям и свободе совести.

Состав этой комиссии показывает, что она, в первую очередь, свободна от русских членов, имея в своём составе по представлению президента страны, Сванидзе (председатель комиссии) и Канделаки, а также Александра Брода, Аллу Гербер и других столь же известных своей русофобской позицией лиц.

 

Но Карлуша является также членом «Комиссии по противодействию попыткам фальсификации истории в ущерб интересам России», в задачу которой, в частности, входят:

а) обобщение и анализ информации о фальсификации исторических фактов и событий, направленной на умаление международного престижа Российской Федерации, и подготовка соответствующих докладов Президенту Российской Федерации;

б) выработка стратегии противодействия попыткам фальсификации исторических фактов и событий, предпринимаемым в целях нанесения ущерба интересам России.

Иными словами: «Пустили козла в огород».

Оценка деятельности этого лица рядовыми гражданами страны коренным образом отличается от официозных его характеристик. На сайте «Мэйл.ру был задан вопрос: «С ЧЕМ у вас ассоциируется фамилия Сванидзе?»

Лучшим на сайте его посетителями признан следующий ответ на этот вопрос:

«У меня не фамилия, а этот человек, если я вас правильно понял, ассоциируется с тявкающем, облезлым щенком возле миски с костями со стола хозяина...»

А вот мнение студента из Орла о деятельности русофоба и антисоветчика Карлуши Сванидзе:

«Ну, сколько можно слушать наглое враньё Сванидзе? Он же ненавидит Россию, очерняет нашу историю. Настоящий фальсификатор – это именно Сванидзе. Пора удалить его брызжущего злобной слюной физиономию с телевидения и из всех комиссий. Вон!»

"Страна не хочет умирать"

Вопросы задавал Олег ПУХНАВЦЕВ

Дата публикации: 03.11.10
Источник:

Литературная газета No: 44

Эмоциональные интеллектуалы – редкая порода людей. Может быть, потому, что очень сложно вдаваться в детали, когда тебя несёт, быть страстным и апеллировать к фактам. Однако в России сочетание именно этих качеств позволяет делать открытия.

 

– Сергей Ервандович, в передаче "Суд времени" по результатам зрительского голосования вы каждый раз безоговорочно побеждаете – не угрожает ли это обстоятельство передаче и вообще Пятому каналу?

– Каналу угрожает грандиозный передел рынка. Есть ли угроза прямого запрета "Суда времени" по причинам идеологического характера? Есть. Но, как мы видим, вопреки этой угрозе передача идёт уже четыре месяца.

 

– Когда начиналась работа над проектом, вы ожидали таких результатов?

– С одной стороны, я понимал, что общество просыпается. А с другой. Незнакомые продюсеры, либеральный канал, отсутствие прямого эфира. Меня могли подставить и даже должны были подставить. Друзья говорили: "Не поддавайся на провокацию". Но я почему-то поверил продюсерам.

Я увидел людей, разбирающихся в своём деле и, что очень важно, с неразрушенной моральной сферой (на телевидении такое встретишь нечасто). То есть людей, которые не будут подличать (подкручивать счётчик, осуществлять двусмысленный монтаж и так далее). Людей, стремящихся сделать нечто, чего до сих пор не было.

И я положился на этих людей. Вот и всё. Давая им согласие, я не думал, что это во что-то выльется. Было трудно поверить, что кто-то решится пять раз в неделю "кургинизировать" эфир. Но отказать им – значило расписаться в том, что ты перестаёшь играть по-крупному.

Ведь, помимо прямого политического содержания проекта (а оно для меня в том, чтобы дать отпор перестройке-2), в данное начинание заложены и другие нетривиальные смыслы.

Начну с идеи продюсеров использовать подлинность в телевизионном шоу. Они сказали прямо, объясняя, зачем я им нужен: "Нет подлинности – не будет ничего!". Меня заинтересовал такой подход. Что он означает с философской точки зрения? "Нет подлинности – нет шоу"? Но шоу – это постмодернизм. А постмодернизм отрицает подлинность! "Так кто же кого съест, – задал я себе вопрос, – подлинность съест шоу или шоу съест подлинность?". Для меня это главный вопрос нашего столетия. А ответ на него можно было получить, только осуществив проект.

Но к этому всё не сводилось. В чём социально-политическая суть последнего двадцатилетия? Какая макрогруппа осуществляет власть, как она строит свои отношения с обществом? Я имею в виду не политику в узком смысле слова, а то, что раньше называли расстановкой классовых сил. Проклятия в адрес либералов, ведущих общество на заклание, содержат в себе и историческую правду, и глубокое заблуждение. Суть этого заблуждения в том, что силы, и впрямь ведущие общество на заклание, не имеют никакого отношения к настоящему либерализму. Они антилиберальны по своей сути.

Мы имеем дело с антисоветской тоталитарной сектой, отрицающей все принципы либерализма – объективные доказательства, безусловное уважение к большинству, к чужой позиции.

В этой связи такую идеологию, скорее, следует называть либероидной. Тоталитарная антисоветская секта, одержимая этой идеологией, – она-то и ведёт общество на заклание.

В ядре этой секты – ну, скажем, тысяча особо привилегированных либероидов. К ним примыкает сотня тысяч просто привилегированных либероидов. А ещё есть 900 тысяч непривилегированных, но очень упорных либероидов. Это меньшинство, которое не превышает миллиона человек, хочет властвовать над остальными – перепись ещё не прошла – ну, скажем так, 145 миллионами.

 

Возникает два вопроса: о легитимности и о технологиях властвования.

 

Начнём с легитимности. Меньшинство апеллирует к философии прогрессорства. Мол, историческую необходимость поначалу улавливают наиболее продвинутые, просвещённые, модернизированные. Они сначала – в меньшинстве. Коперник был в меньшинстве, и что? Потом-то все признали, что он прав.

Но на самом-то деле данное меньшинство уже было однажды поддержано большинством!

С этим "однажды" (оно же – горбачёвская перестройка, переходящая в ельцинский капиталистический "штурм унд дранг") как раз и связана потеря легитимности.

Большинство говорит меньшинству: "Вы нам нечто обещали, мы вам поверили, вы эти обещания не выполнили. Вы нас обманули грубейшим образом. Мы вам больше не верим – подите вон!"

А меньшинство отвечает: "Это вы подите вон!"

Большинство спрашивает: "А почему это мы должны пойти вон, если вы нас обманули, и у нас демократия?"

Меньшинство отвечает: "Потому что мы у власти. И мы её не отдадим. Вольно ж вам было нам верить!"

Тогда большинство недоумённо спрашивает: "А при чём тут демократия?"

Меньшинство отвечает: "Вот это и называется "демократия". Когда мы вами рулим и называем вас лохами, упырями, охлосом".

Как говорится, всё это было бы очень смешно, если бы не было так грустно.

Обычно, между прочим, власть меньшинства над большинством называется не демократией, а автократией. Автократия, теряя легитимность, так или иначе связанную с поддержкой большинства, начинает опираться на репрессивный аппарат ("на штыки"). Но наше меньшинство репрессивного аппарата боится не меньше, чем народа. Оно уже как минимум дважды хваталось за этот аппарат с неприятными для себя последствиями.

 

Как же тогда оно собирается властвовать над большинством?

Ликвидируя это большинство – вот как.

Населяя общественное сознание разного рода "тараканами" (социокультурными вирусами), растлевая большинство, спекулируя на его самых низменных чувствах, препятствуя любым формам его самоорганизации, разговаривая с большинством на языке апартеида, способствуя всем формам деградации этого самого большинства, заигрывая с маргиналами, люмпенами. Мало ли ещё способов, если ты готов ради власти над объектом уничтожать этот объект. В такой ситуации очень важно, чтобы большинство могло осознать себя в качестве большинства, сформировать свою позицию. Это называется точкой роста, точкой кристаллизации, точкой отсчёта, если хотите.

 

– И точкой отсчёта, определившей позицию большинства, стала программа "Суд времени".

– Повторяю – это произошло почти случайно, в силу идеологически неангажированного профессионализма продюсеров. Они "просто" не стали подкручивать счётчики.

Главный социально-политический результат заключается не в том, как аудитория относится к прошлому, а в оценке настоящего – люди страшно разочарованы произошедшим за последние двадцать лет.

Вообще-то что такое 20 лет? Прибавим 20 лет к 29-му году, в котором началась коллективизация, – получим 49-й. Сколько всего случилось за те 20 лет! А за последние 20 лет произошло что-то масштабное и позитивное? Говорят, люди не погибли. Но так называемый русский крест – это 23 млн. человек, которых недосчиталась страна из-за падения рождаемости и роста смертности. А есть ведь и другие жертвы.

И при этом достижений нет вообще – никаких. Нам начинают кричать о полных прилавках или мобильных телефонах, что, конечно, трогательный аргумент. Но ведь есть люди за пределами Садового кольца, есть те, кого – по телевизору! – называют замкадышами, охлосом. Время доверия большинства к меньшинству кончилось. Вот что показала передача. И это очень важный социально-политический результат.

Есть ещё один результат, который мне лично представляется весьма существенным. В позднесоветские времена общество наше перестало быть традиционным. Оно уже не готово было защищать свои ценности так, как их защищают в традиционном обществе: мол, это для меня свято (сакрально), а если ты на это посягаешь, то "изыди, сатана".

Для защиты ценностей в конце 80-х нужны были не сакральные советские мифологемы, а нечто совсем другое – то, что именуется дискурсом. Дискурс – совокупность рациональных обоснований и представлений, опирающихся на факты.

 

Тем, кто разрушал страну, было важно, чтобы борьба шла между ними как обладателями дискурса и их противниками, которые могут апеллировать только к мифу. Тогда можно было сказать: "У вас – мифы, а у нас – факты. У нас, и только у нас!"

При этом разрушители искажали факты, произвольным образом их интерпретировали, осуществляли тенденциозный монтаж, скрещивали "по-мичурински" факты с мифами. По сути, это было поведением оккупационной армии, использующей против чужого, враждебного ей народа методы агрессивной, шоковой пропаганды.

В конце 80-х годов невозможно было противопоставить разрушительному псевдодискурсу полноценный созидательный дискурс. Этому мешала власть, осуществляющая перестройку. И, как ни странно, – предшествующая традиция, которую перестройщики демонтировали. В советское время, например, нельзя было сказать, что по Мюнхенскому сговору Польша вместе с Венгрией входила на территорию Чехословакии. Это означало сеять раздор между странами – участницами Варшавского договора.

Нам тогда не позволили дать отпор разрушителям по принципу "дискурс на дискурс". И все 20 лет подобный формат диспута был на телевидении в принципе невозможен.

А сейчас он оказался возможен. Причём впервые – в программе "Суд времени". Когда в очередной раз стал воспроизводиться антисоветский дискурс, то ему был противопоставлен не миф, а дискурс. За 20 лет многое изменилось! Кроме учёных – носителей традиционного советского взгляда на историографию – появились и молодые историки, оперирующие фактами, доказательствами, цифрами.

Как только мы начали давать такой отпор, то противоположная сторона срочно стала уходить либо в сферу мифа, либо в сферу постмодернизма, то есть произвольных построений.

Самый яркий пример, когда в передаче о Петре I некий философ, доктор наук, начал вещать, что, "как известно, Пётр разрушил российский военный флот". Тут поднимается наш эксперт, имеющий инженерное образование, доктор исторических наук, всю жизнь занимающийся кораблями Петра Великого, и приводит конкретные цифры построенного, сообщает тактико-технические характеристики... Модерн против постмодерна, наука против фэнтези. Методологически было очень важно дать такой бой. Именно такой!

Итак, передача ответила на метафизический вопрос: возможна ли подлинность в современном мире; выявила социально-политический тренд, потенциалы "нового большинства" и предложила метод, в рамках которого не советский миф борется против антисоветского дискурса, а дискурс борется с дискурсом (что, повторяю, заставило наших оппонентов уходить в сторону мифотворчества и постмодерна).

 

– В связи с голосованием можно сказать, что аудитория поддерживает не только определённые исторические концепции, но и вас персонально. Участие в программе позволило приобрести дополнительный ресурс. Вы бы хотели конвертировать его во что-то иное, предположим, в политической сфере?

Стране нужна национально мыслящая интеллигенция.

Никакого агрессивного смысла я в слово "национальное" не вкладываю. Я использую это слово в том смысле, в каком его использовали во всех странах мира – от Франции до Китая, от США до Индии и Латинской Америки. Без подобной интеллигенции никакая национальная политика невозможна. А уж национально-освободительная политика – тем более.

Я вижу свою задачу в том, чтобы собирать такую интеллигенцию, помогать ей осознавать себя, предоставить ей хотя бы минимальные возможности для выражения своей позиции. Это моё поле боя, и с него я ни за что не уйду.

У нас возникают зачатки национальной исторической школы. Не хочу называть её консервативной, хотя к этому есть какие-то основания. И, повторяю, использую слово "национальная" в том смысле, который абсолютно респектабелен во всём мире. Но такой же школы в социальных науках, политических науках и экономике пока нет. Отдельные исследователи есть, а школы нет. Да и в исторической науке пока можно говорить, скорее, о национальном тренде, чем о национальной школе.

Нам нужно работать над воссозданием своей интеллигенции. Или, если хотите, "интеллосферой". Работать терпеливо, корректно и скромно. У нас очень мало возможностей для этого. Но нельзя сказать, что возможностей вообще нет. Есть интернет-пространство, есть немногочисленные газеты нужной ориентации. Но всё это не собрано в единый кулак. Что касается телевидения, то крохотные телевизионные возможности впервые были предоставлены систематически в "Суде времени".

И нельзя было отказаться от их использования. Нельзя было фыркать, ссылаться на непреодолимые обстоятельства. Мне намного приятнее вести работу в сфере фундаментальной проблематики ХХI века, чем, вооружившись интеллектуальным пинцетом, выкорябывать одного за другим тех "тараканов", которыми заселили общественное сознание наши либероиды. Но в таких ситуациях не ты выбираешь, а тебя выбирает, ну, я не знаю, случай, стечение обстоятельств. И отказываться нельзя. Я мучительно подбираю документы, разбираюсь, сколько танков и самолётов было перед началом Великой Отечественной войны, кто какие наносил контрудары. Я сын достаточно известного историка, дочь моя историк. Но сам я не историк и никогда не думал, что буду заниматься историей. Жизнь моя перекосилась из-за этой программы. Я и так привык работать по четырнадцать часов в день без выходных. А теперь приходится чуть ли не по восемнадцать.

 

– Давайте пофантазируем. Находясь по другую сторону баррикад, какими бы средствами вы разрушали Россию?

– Давайте вспомним лозунг, казавшийся нам всем тогда заскорузлым: "Да здравствует Коммунистическая партия Советского Союза – вдохновитель и организатор всех наших побед!". И давайте признаем, что в нём есть актуальный смысл. Ибо очень чётко названы две основные функции настоящей политики – "вдохновление" и "организация".

Те, кто хочет двигать народ вперёд, – вдохновляют и организуют.

Те, кто хочет двигать его назад, – подавляют и дезорганизуют. Чтобы подавить и дезорганизовать, следует разбудить чувство исторической вины, исторической неполноценности, желательно на каждой исторической развилке.

Здесь, в начале войны, вы идиоты, потому что позорно воевали. Почему позорно? Для ответа на этот вопрос подойдут любые фальшивки. Здесь вы идиоты, потому что плохо брали Берлин. А здесь Александр Невский предался Батыю, а здесь Пётр I – монстр... В итоге – вы абсолютные идиоты, вы неполноценная нация. Это называется подавить, вместо того чтобы вдохновить, а дальше нужно разгромить все точки консолидации. Если разорвать организационные связи, то любое сообщество людей превращается в слизь, и с этой слизью можно делать что угодно.

Я всегда считал, что мне дано вдохновлять, именно это функция интеллигенции. А организация – функция политических партий. Но я с растерянностью оглядываюсь вокруг и вижу: нет партий, нет информационной инфраструктуры как единого целого, нет точного понимания интеллигенцией своих национально-освободительных задач. Вместо этого, как говорят постмодернисты, – симулякры, маргинализированное, усталое общество, война всех против всех.

Да, это прискорбно. Но есть и что-то обнадёживающее. Страна не хочет умирать – совсем не хочет, уже не хочет. Она хочет жить. И если мы ей в этом не поможем, всеми силами, которые у нас ещё есть, то будем прокляты.