История военного образования в РОССИИ

С.В. Волков «Русский офицерский корпус», М.Военниздат,1993

Ю.А.Голушко, А.А. Колесников

«Исторический справочник», М.,Инф.-изд.агент» Русский мир»,1993

Занятия в классе математики Николаевского инженерного училища

1. Военно-учебные заведения XVIII века

2. Военно-учебные заведения первой половины XIX века

3. Военно-учебные заведения после реформы 1862-1864 гг (Реформы Милютина)

4. Юнкерские училища

5. Кадетские корпуса после реформы 1882-1883 гг.:

Профессиональная подготовка офицеров в России в специальных учебных заведениях началась при создании регулярной армии, но первоначально она касалась только специальных родов войск. Учебные заведения по подготовке общевойсковых офицеров появляются лишь в конце первой трети XVIII в. Система военно-учебных заведений сложилась в начале XIX в. Военно-учебные заведения, связанные с подготовкой офицеров, можно разделить на три группы:

1) непосредственно готовящие офицеров (выпускающие своих воспитанников офицерами или с правами на офицерский чин);

2) готовящие для поступления в заведения первой группы;

3) занимающиеся повышением квалификации и переподготовкой лиц, уже имеющих офицерские чины.

До 60-х гг. XIX в. учебные заведения двух первых групп представляли собой единое целое в лице кадетских корпусов, и лишь затем функциональное различие между тремя типами учебных заведений было твердо установлено.

Школа подготовки офицерского корпуса.

Присвоение офицерского чина воспитанникам военно-учебных заведений непосредственно при выпуске их в войска, как это практикуется теперь и стало нормой в новейшее время, утвердилось в России далеко не сразу. Идущее от петровской традиции представление о том, что будущий офицер должен обязательно прослужить какое-то время в строю в нижних чинах, держалось очень долго. На военно-учебные заведения не смотрели как на институт, способный полностью компенсировать отсутствие опыта действительной службы, знание которой с азов считалось основным для командования людьми. Военно-учебные заведения должны были готовить к присвоению офицерского звания, но их окончание само по себе не означало гарантии его получения. Отголоски этого представления сохранились до начала XX в. в виде выпуска худших воспитанников военных училищ унтер-офицерами, а не офицерами.

Первые военные школы вообще имели целью не столько производство своих воспитанников в офицеры, сколько получение ими специальных познаний. Поэтому и были школы артиллерийскими, инженерными и морскими. Естественно, выпускники их, направляемые в войска унтер-офицерами, производились в офицеры в первую очередь. Офицерами стали выпускать только воспитанников Сухопутного кадетского корпуса, но и то далеко не всех: часть прапорщиками, часть - унтер-офицерами, зато лучшие получали сразу чин подпоручика и даже поручика. Созданный в конце XVIII в. Военно-сиротский дом тоже выпускал своих воспитанников юнкерами и портупей-прапорщиками, и только отличники производились в офицеры сразу при выпуске. То же касалось и Шкловского благородного училища.

В начале XIX в. кадетские корпуса и училища в основном выпускали с правами на производство, а не офицерами (это не относится к Пажескому корпусу, все воспитанники которого выпускались офицерами). Но, конечно, выпускники военно-учебных заведений производились в офицеры очень быстро, обычно через несколько месяцев после прибытия в войска, им не надо было выслуживать Срок в унтер-офицерском звании.

Производство всех выпускников кадетских корпусов и училищ в офицеры сразу при выпуске было установлено в 1830 г., и с тех пор унтер-офицерами в виде исключения стали выпускаться только худшие по успехам воспитанники специальных училищ. На флоте офицеры с середины XVIII в. производились в первый офицерский чин мичмана только по аттестатам Морского корпуса (непосредственно при выпуске).

С дальнейшим развитием сети военно-учебных заведений их воспитанники по-прежнему начинали службу с чинами разных классов - в зависимости от успехов в учебе (по разрядам). В царствование Николая I окончившие кадетские корпуса по 1-му разряду выпускались поручиками в армию (или прапорщиками в гвардию), по 2-му разряду - подпоручиками, по 3-му - прапорщиками, по 4-му - в линейные батальоны (а неспособные к учебе в специальных классах - во внутреннюю стражу). Воспитанники Михайловского артиллерийского училища 1-го разряда переводились прапорщиками в офицерские классы, а 2-го - направлялись прапорщиками в войска (3-го - оставлялись еще на год, а 4-го - выпускались юнкерами с правом на производство через 2 года). Николаевское инженерное училище переводило своих выпускников 1-го разряда инженер-прапорщиками в офицерские классы, 2-го - оставляло еще на год, а 3-го - выпускало юнкерами с правом на производство через 2 года. Из школы топографов все выдержавшие выпускной экзамен производились в офицеры корпуса военных топографов (при недостатке вакансий они выпускались в армию подпоручиками). С 1862 г. все выпускники кадетских корпусов 1-го разряда, удостоенные к производству в гвардию, получали чин поручика армии, а к гвардейским полкам прикомандировывались лишь те, кто имел там ближайших родственников, или по выбору самого гвардейского начальства.

После реформы военно-учебных заведений, с 1866 -1867 гг., выпускники общевойсковых военных училищ 1-го разряда производились в подпоручики (частью - в прапорщики артиллерии и инженерных войск), а 2-го разряда - в прапорщики (3-й разряд выпускался юнкерами с правом на производство в офицеры через 6 месяцев). Лучшие из выпускников кавалерийского училища направлялись в гвардию корнетами, а лучшие выпускники пехотных училищ прикомандировывались к гвардии для годичного испытания, после чего могли переводиться туда прапорщиками по представлению гвардейского начальства: в части старой гвардии - со старшинством со дня выпуска, а в части молодой гвардии - со старшинством 2 лет. Выпускники артиллерийского и инженерного училищ 1-го разряда производились в подпоручики этих войск, (что соответствовало поручику армии), а 2-го разряда - в прапорщики с одним годом старшинства. Пажеский корпус выпускал: по 1-му разряду — в гвардию прапорщиками, по 2-му — в армию подпоручиками, по 3-му — в армию прапорщиками.

Юнкерские училища непосредственно офицеров не выпускали. Их выпускники (они теперь назывались подпрапорщиками, эстандарт-юнкерами и подхорунжими) 1-го разряда производились в офицеры в войсках вне вакансий в сентябрьской трети выпускного года, а 2-го разряда — не ранее январской трети следующего года на вакансии в своей части. С 1883 г. не удостоенным к производству в офицеры за неуспеваемость и дурное поведение вместо аттестата выдавали свидетельство о прохождении курса. Они могли стать офицерами не ранее их сверстников по дивизии, выпущенных по 2-му разряду (а не получившие аттестат вследствие неодобрительного поведения — не ранее чем через год после них).

В 1885 г. было установлено, что все выпускники военно-учебных заведений должны начинать службу с одного и того же первого офицерского чина — подпоручика (корнета). При этом все различия по качеству образования сводились к преимуществам, связанным с определением разных сроков старшинства в этом чине (от чего зависел срок производства в следующие чины). Правила на этот счет были следующими. Выпускники Пажеского корпуса 1-го разряда шли в гвардию с 1 годом старшинства, 2-го разряда — в армию с 1 годом старшинства, 3-го — в армию без старшинства (т. е. со старшинством со дня выпуска). Выпускники пехотных военных училищ 1-го разряда также имели 1 год старшинства (2-го — выпускались без старшинства) и шли в армейскую пехоту. Выпускники Николаевского кавалерийского училища 1-го разряда направлялись в гвардию без старшинства и в армию с 1 годом старшинства, 2-го — в армию без старшинства. Все воспитанники Михайловского артиллерийского училища получали 2 года старшинства (направляемые в артиллерию выпускники общевойсковых училищ имели 1 год старшинства). Выпускники Николаевского инженерного училища 1-го разряда шли в инженерные войска с 2 годами старшинства, а 2-го разряда — с таким же старшинством, но в армейскую пехоту. Правила о выпуске воспитанников 3-го разряда военных училищ и 4-го разряда Пажеского корпуса в войска без офицерских чинов и о выпускниках юнкерских училищ остались в основном прежними.

По «Положению о военных училищах» 1894 г. правила присвоения офицерских чинов выпускникам военных училищ остались практически теми же. Окончившие по 1-му разряду имели один год старшинства (а лучшие из них после годичного прикомандирования к гвардейским частям переводились туда со старшинством со дня выпуска), по 2-му разряду — старшинство со дня выпуска, а по 3-му разряду — переводились в армейские части с правом на производство через 6 месяцев на вакансии. (Те, кто по состоянию здоровья оказывался негодным к военной службе, получали гражданские чины — окончившие по 1-му разряду — XII класса, по 2-му — XIV.)

К концу XIX в. стало очевидным, что положение выпускников юнкерских училищ — подпрапорщиков до производства в офицеры оказывалось весьма тяжелым как в материальном, так и в моральном отношении (оно слагалось из постоянных противоречий, то ставящих их в ряды офицеров, то низводящих до положения нижнего чина) и нуждалось в изменении. Это обстоятельство, (как и необходимость прослужить для поступления в училище год в строю вольноопределяющимся), затрудняло комплектование юнкерских училищ подготовленной молодежью. Поэтому в 1901 г., во-первых, было разрешено принимать в эти училища лиц с высшим и средним образованием прямо после учебы, без службы в войсках, а, во-вторых, производить выпускников юнкерских училищ в офицеры сразу по выпуску, как в военных училищах: по 1-му разряду (не менее 10 баллов в среднем) — с одним годом старшинства, по 2-му (не менее 7 баллов) — со старшинством со дня выпуска (выпускники 3-го разряда выпускались унтер-офицерами и производились без экзамена на вакансии по усмотрению своего начальства не ранее чем через 1 год).

На флоте Морской корпус, как уже говорилось, выпускал своих воспитанников до 1860 г. с первым офицерским чином мичмана. Штурманское училище до середины XIX в. — кондукторами, а лучших — офицерами (с 1853 г. всех — прапорщиками корпуса флотских штурманов). Школа флотских юнкеров в Николаеве — гардемаринами, производившимися в мичмана после двух морских кампаний. В 1860—1882 гг. и с 1906 г. выпускники Морского корпуса становились корабельными гардемаринами и производились в мичмана только после практического плавания. Морские учебные заведения, готовившие штурманов, артиллеристов, судостроителей, инженер-механиков (т. е. категории лиц, имевших не морские, а общевойсковые звания) со второй половины XIX в. выпускали всех своих воспитанников только с первым офицерским чином.

С началом мировой войны военные училища перешли на сокращенный (3-месячный) срок обучения, и те, кто поступил в училища осенью 1914 г., заканчивали в декабре того же года уже сокращенный курс. Все они получали при выпуске чин не подпоручика, а прапорщика. Открытые во время войны школы прапорщиков также, естественно, присваивали этот чин. Так что в 1914—1917 гг. военно-учебные заведения выпускали только прапорщиков (подпоручиками были выпущены те, кто к началу войны уже проучился больше года — юнкера приема 1913 г.), и первым офицерским чином во время войны стал исключительно чин прапорщика.

Итак, развитие образовательной подготовки офицерского корпуса, системы военно-учебных заведений прошло несколько этапов.

Сначала существовали только отдельные учебные заведения для профессиональной подготовки офицеров специальных родов войск (артиллеристов и инженеров), не претендовавшие, впрочем, на сколько-нибудь полное обеспечение офицерами этих родов войск.

На втором этапе, в конце первой трети XVIII в., появляется учебное заведение для подготовки общевойсковых командиров в лице 1-го кадетского корпуса, которое, хотя и не могло обеспечить потребность армии в офицерах своими выпускниками, явилось тем образцом, на основе которого развивалась впоследствии сеть военно-учебных заведений.

Третий этап охватывает первую половину XIX в. Он ознаменовался,

во-первых, расширением сети кадетских корпусов как основного звена подготовки общевойсковых офицерских кадров, непосредственно выпускающего офицеров,

во-вторых, в это время зарождается деление на учебные заведения, непосредственно выпускающие офицеров, и заведения, осуществляющие первичную подготовку малолетних для поступления в такие заведения (часть кадетских корпусов, так называемые «малолетние»),

в-третьих, в это время на основе единых принципов создается сеть специальных училищ и,

в-четвертых, создается первая общевойсковая академия, появляются прообразы специальных академий в виде офицерских классов соответствующих училищ.

Следующий этап, начавшийся со второй половины XIX в., связан с проведенными тогда радикальными реформами системы военного образования, в результате которых она приняла,

во-первых, всеобъемлющий характер (прохождение курса военно-учебного заведения стало обязательным условием получения офицерского чина), а

во-вторых, обрело логическую последовательность и единообразие в основных звеньях. Все основные виды учебных заведений, решающие разные задачи (общеобразовательная и начальная военная подготовка малолетних воспитанников, собирающихся стать офицерами; непосредственная подготовка офицеров; переподготовка и повышение квалификации лиц, уже имеющих офицерские чины), были четко отделены друг от друга.

Военные гимназии (кадетские корпуса) готовили кадры для военных (общевойсковых) и специальных училищ, военные прогимназии — для юнкерских училищ. Ставшие офицерами могли продолжать образование в Академии Генштаба или специальных академиях и проходить переподготовку в офицерских школах по родам войск.

С упразднением прогимназий и преобразованием всех юнкерских училищ в военные система военно-учебных заведений в начале XX в. приняла полностью единообразный вид. Такая структура была оптимальной и вряд ли претерпела бы в дальнейшем значительные изменения (современная структура подготовки офицеров практически не отличается от нее).

Поэтому вопрос фактически стоял о целесообразности такой подготовки вообще и даже шире — о профессиональной ориентации будущего офицера. С одной стороны, большинство воспитанников военных гимназий и кадетских корпусов были детьми военных и поступали в них с принципиальной установкой на офицерскую карьеру. С другой стороны, они не были обязаны поступать после выпуска в военные училища. В этих условиях преимущества кадетских корпусов в деле психологической подготовки и формирования окончательной ориентации на военную карьеру совершенно очевидны. В них воспитанник находился в обстановке, максимально приближенной к армейской, (тогда как в военной гимназии — совершенно вне ее), и мог объективно соотнести свои возможности и ожидания с реальностью, делая окончательный выбор, что избавляло офицерскую среду хотя бы от части лиц, психологически непригодных к офицерской службе.

В военных гимназиях этот фактор практически не действовал, а напротив, часть лучших учеников, вполне способных украсить собой в будущем офицерский корпус, под влиянием гражданских преподавателей (среди которых попадались люди, не только совершенно чуждые, но и враждебные армии) отказывались от военной профессии. В сущности, наиболее заметным результатом практика военных гимназий оказалось проникновение в среду будущих офицеров либеральных взглядов и настроений и ослабление морально-психологической подготовленности к офицерской карьере. Инициаторы реформ, конечно, не имели в виду такой цели, но объективно этого невозможно было избежать при такой постановке дела. Естественно, когда подобные последствия нововведений была вполне осознаны, военные гимназии были преобразованы в кадетские корпуса. И столь же естественно, что антигосударственными силами этот шаг был охарактеризован как «реакционный». Восстановление доучилищной военной подготовки будущих офицеров вполне себя оправдало, и кадетские корпуса остались в качестве первичного звена в образовательной подготовке офицера, а их выпускники были ядром офицерского корпуса.

Специальные военные училища:	Академии и офицерские школы:	Военно-морские учебные заведения6
Артиллерийские училища Инженерные училища Топографическое училище Военно-юридическое училище	Николаевская академия Генерального штаба Михайловская артиллерийская академия Николаевская инженерная академия Военно-юридическая академия Интендантская академия Курс восточных языков и офицерские школы	Морской корпус Морское инженерное училище Николаевская морская академия Офицерские классы и школы

Временные учебные заведения периода I мировой войны - школы прапорщиков

ВОЕННО-УЧЕБНЫЕ ЗАВЕДЕНИЯ В XVIII В.

Начало военному образованию в России положено на рубеже XVII—XVIII вв. Петром I. В 1697 г., отправляясь в свое первое путешествие по Европе, он взял с собой несколько бомбардиров Преображенского полка, которые стали преподавателями первой военной школы, учрежденной при бомбардирской роте в начале XVIII в., где обучали математике, фортификации и артиллерии.

В 1701 г. в Москве образована Школа математических и навигацких наук, находившаяся до 1706 г. в ведении Оружейной палаты, а затем — Приказа морского флота и Адмиралтейской канцелярии. В школу принимали сыновей «дворянских, дьячих, подьячих, из домов боярских и других чинов» в возрасте 12—17 лет (позже и 20-летних), причем имевшие более 5 крестьянских дворов содержались за свой счет, а остальные получали кормовые деньги. Выпускники-дворяне назначались во флот, инженерами и в артиллерию, а лица низших сословий (которые обучались только грамоте и счету) становились писарями, архитекторскими помощниками и служащими Адмиралтейства.

С учреждением в Петербурге в 1715 г. Академии морской гвардии школа превратилась в подготовительное для нее заведение, потеряв самостоятельное значение.

В 1712 г. в Москве действовала Инженерная школа, объединенная в 1723 г. с Петербургской инженерной школой, образованной в 1719 г. В 1712 г. наряду с артиллерийской школой при бомбардирской роте учреждена еще одна — при артиллерийском полку, а в 1721 г. при Петербургском лабораторном доме создана особая школа на 30 человек для уже состоящих на службе артиллеристов. Однако вскоре после смерти Петра I созданные им артиллерийские школы перестали существовать.

В 1735 г. в Петербурге учреждена Чертежная артиллерийская школа на 30 человек из дворянских и офицерских детей, которая выпускала своих воспитанников унтер-офицерами в артиллерию. Вскоре к ней была присоединена открытая в 1730 г. Арифметическая артиллерийская школа для «пушкарских сыновей» (готовившая канцелярских и полковых писарей), и это учебное заведение стало именоваться Санкт-Петербургской артиллерийской школой. В начале 30-х гг. такая же школа появилась в Москве у Сухаревой башни. Все ученики Инженерной и Артиллерийской школ считались нижними чинами армии и при поступлении в школу приводились к присяге. Они получали от 12 до 36 рублей жалованья и первое время жили на частных квартирах. По окончании курса выпускники поступали унтер-офицерами в соответствующий род войск и по представлению своего начальства производились в офицеры. Малоуспешные ученики выпускались рядовыми.

29 июля 1731 г. в Петербурге по инициативе графа П. И. Ягужинского учрежден Кадетский корпус по образцу существовавшего в Пруссии. Он был открыт 17 февраля 1732 г. В корпус принимали грамотных детей дворян в возрасте 13—18 лет. Учебный курс состоял из 4 классов, причем в трех старших учеба должна была продолжаться 5—6 лет. В 1732 г. штат корпуса включал 360 кадет, а в 1760 г. увеличен до 490. В 1743 г. корпус получил название Сухопутного (для отличия от Морского). При переводе в старший класс перед выпуском совет корпуса определял для каждого кадета род войск, куда ему предстояло быть выпущенным на службу сообразно с его способностями. Выпускникам присваивались унтер-офицерские чины или чин прапорщика, а особо отличившимся — сразу чин подпоручика и даже поручика.

В 1758 г. генерал-фельдцейхмейстер, главноначальствующий над инженерным корпусом граф П. И. Шувалов объединил Инженерную и Артиллерийскую школы в одно учебное заведение под названием Артиллерийской и инженерной дворянской школы (обучавшиеся в Артиллерийской школе солдатские сыновья вместе с воспитанниками того же звания из Крепостной инженерной школы были переведены в образованную в 1759 г. Соединенную солдатскую школу, составившую особое отделение нового учебного заведения).

При Екатерине II, в 1762 г., штат Сухопутного кадетского корпуса был увеличен до 600 человек, причем теперь принимались только малолетние дети не старше 5 лет, с тем, чтобы пробыть в корпусе не менее 15 лет. Право на поступление предоставлялось детям штаб-офицеров, причем преимущественным правом пользовались среди них дети неимущих, раненных и убитых на войне. Родители давали подписку в том, что не будут забирать детей даже во временные отпуска.

В том же году Артиллерийская и инженерная дворянская школа была преобразована в Артиллерийский и инженерный шляхетный кадетский корпус со штатом в 146 кадет; в 1784 г. штат увеличен до 393 человек. На протяжении нескольких десятилетий почти весь состав артиллерийских и инженерных офицеров комплектовался из воспитанников этого корпуса. К концу XVIII в. он, впрочем, постепенно утрачивал специализацию и все более сближался с Сухопутным кадетским корпусом.

Таким образом, в XVIII в. подготовка офицеров сухопутных войск осуществлялась в двух учебных заведениях — общевойсковом и инженерно-артиллерийском. За это время Сухопутный кадетский корпус выпустил 3300 офицеров, а Артиллерийский и инженерный шляхетный кадетский корпус — 1600 офицеров. 10 марта 1800 г. Сухопутный корпус переименовывается в 1-й Кадетский корпус, а Артиллерийский и инженерный — во 2-й Кадетский корпус. Греческий кадетский корпус, существовавший в 1775—1796 гг., выпустил 190 офицеров (в том числе 100 для флота).

Кроме них в конце XVIII в. появилось еще два военно-учебных заведения, готовившие офицеров: Военно-сиротский дом и Шкловское благородное училище.

Сиротский дом образован в 1795 г. из двух школ, созданных для сирот и сыновей инвалидов-военнослужащих Павлом I незадолго до его воцарения в Гатчине и на Каменном острове; в 1798 г. это заведение, переведенное к тому времени в Петербург, преобразовано в Императорский Военно-сиротский дом, первое отделение которого предназначалось для 200 сыновей неимущих дворян и офицеров, преимущественно сирот. Воспитанники назывались кадетами и обучались Закону Божьему, русскому и немецкому языкам, арифметике, геометрии, артиллерии, фортификации, тактике, истории, географии и рисованию; они выпускались в армию юнкерами и портупей-прапорщиками, а отличников производили в офицеры сразу при выпуске. Второе отделение предназначалось для 800 солдатских сыновей, обучавшихся ремеслам.

Благородное училище в г. Шклове было сначала частным благотворительным заведением, которое на собственные средства учредил генерал-майор С. Г. Зорич (серб, поступивший на русскую службу еще при Елизавете). Открытое 24 ноября 1778 г. училище для бедных дворян было рассчитано на 250 человек и разделялось на два кавалерийских взвода и две пехотные роты. Выпускники получали места на военной и гражданской службе, а с 1785 г. многие из них производились в офицеры прямо по выпуску. После воцарения Павла I училище переведено в казенное ведомство, а в ноябре 1799 г. названо кадетским корпусом, который вскоре был переведен в г. Гродно. До 1801 г. это учебное заведение выпустило 470 офицеров.

СИСТЕМА ВОЕННО-УЧЕБНЫХ ЗАВЕДЕНИЙ

после реформ 60-х гг. XIX в.

В 60-е гг. XIX в. проведены крупные реформы в области военного образования, суть которых состояла в отделении общеобразовательного курса в военно-учебных заведениях от военно-специального и создании для каждого из них отдельных учебных заведений: военных гимназий и военных училищ, на которые разделились прежние кадетские корпуса. Кроме того, признано необходимым в офицеры производить только получивших специальное военное образование в учебных заведениях, для чего и решили пропускать через них всю массу вольноопределяющихся, юнкеров и унтер-офицеров — всех, кто ранее получал офицерское звание непосредственно в частях после определенного срока выслуги. Поскольку этот контингент обладал в большинстве худшим общеобразовательным уровнем, чем выпускники военных гимназий, для него были созданы особые училища с облегченной программой, получившие названия юнкерских. Организованы и общеобразовательные военные учебные заведения сокращенного курса, получившие название военных прогимназий, которые готовили к поступлению в юнкерские училища подобно тому, как военные гимназии готовили к поступлению в военные училища. Таким образом, общевойсковые военно-учебные заведения подразделялись на четыре основных типа: военные училища, юнкерские училища, военные гимназии и военные прогимназии.

Основателем этих реформ стал Милютин Д.А, который в 1840 году записал в своем дневнике: «Наши офицеры образуются совершенно как попугаи, до производства их они содержатся в клетке. И беспрестанно толкуют им: «Попка, налево кругом!» — и попка повторяет: «Налево кругом». «На караул!» — и попка повторяет это... Когда же попка достигает того, что твердо заучит все эти слова и притом будет уметь держаться па одной лапке... ему надевают эполеты, отворяют клетку, и он выступает из нее с радостью, с ненавистью к своей клетке и прежним своим наставникам». Именно Дмитрию Алексеевичу Милютину, профессору Академии Генерального штаба, начальнику штаба Отдельного Кавказского корпуса, военному министру и последнему фельдмаршалу русской армии, выпала труднейшая задача в рамках общей военной реформы преобразовать всю систему военно-учебных заведений на основах большей демократии и либерализма.

Не останавливаясь подробно на всех аспектах военной реформы, которую провел Милютин, скажем лишь, что в результате этой колоссальной работы русская армия стала армией буржуазного типа, приобрела новую организационную структуру, иные принципы формирования. Одно из центральных направлений военной реформы Милютин видел в изменении системы подготовки офицерских кадров. В 1862 году военный министр изложил свою точку зрения в особой записке, поданной на имя императора: «Мнение о военно-учебных заведениях».

В записке высказывалась мысль о необходимости радикального преобразования кадетских корпусов, соединявших в себе общеобразовательную подготовку детей и специальную подготовку юношей. Милютин считал, что военное воспитание, основанное на жесткой дисциплине, может дать положительные результаты исключительно в зрелом возрасте, когда юноша занимается специальными предметами осознанно; в детском же возрасте, «когда характеру предстоит еще образовываться, стеснение его развития дисциплиной наносит существенный ущерб нравственным качествам юноши» (Отдел рукописей ГБЛ. Фонд Д.А.Милютина. Картон 24. Д.З. А.22).

Рассмотрением этих предложений занималась специальная комиссия во главе с главным начальником военно-учебных заведений великим князем Михаилом Николаевичем. Было затребовано мнение по этому вопросу от всех военно-учебных заведений и строевых частей. Полученные материалы тщательным образом систематизировались и анализировались членами комиссии, имевшими большой опыт работы в вузах генералами, офицерами и гражданскими преподавателями.

Проблема оказалась достаточно серьезной. Выяснилось, что существовавшие военно-учебные заведения пополняли офицерские вакансии только на 1/3 (как правило, в гвардии, артиллерии и в инженерных войсках), тогда как 60 процентов штатных должностей офицеров занималось так называемыми войсковыми юнкерами и вольноопределяющимися, т.е. дворянскими детьми, пришедшими и полки на эти вакансии «по праву рождения»» и сдавшие несложный экзамен непосредственно в войсках, поскольку зачастую не имели даже начального образования. И 10 процентов офицеров были выходцы из унтер-офицеров, прослуживших в войсках 10-12 лет и выдержавших соответствующий экзамен. Что же касается бывших кадет, на подготовку каждого из которых правительство расходовало 8-9 тысяч рублей, то комиссия вынуждена была констатировать следующее:

«...Выпущенные из кадетских корпусов офицеры отличались совершенным неведением военного быта и воинской дисциплины, не имели основательных научных познаний, пренебрегали исполнением служебных обязанностей и самою службой, нередко относились с неуважением к старшим и вообще вносили с собою такое нравственное направление, от которого можно было опасаться вредных последствии для самой армии. Вместо того, чтобы быть руководителем солдат и надежным помощником начальника, офицер, выпущенный из корпуса, сам нередко нуждался в дядьке; самоуверенность же, развитая и нем, препятствовала ему на службе приобрести необходимую практическую подготовку, что и побуждало тогда большую часть начальников в армии искать для своих частей офицеров из юнкеров, хотя и менее образованных, чем кадеты, но зато более полезных для службы споим знакомством с условиями военного быта и воинских требований» (Исторический очерк образования и развития 1-го Московского кадетского корпуса. 1776—1878. С. 116-117).

Комиссия в основном поддержала идеи, высказанные Милютиным, и пришла к выводу, что существовавшая к тому времени структура кадетских корпусов не позволяла развиваться военно-учебным заведениям и выпускать достаточно подготовленных для службы в армии молодых офицеров. В числе недостатков отмечалось следующее:

- соединение в кадетских корпусах общего образования и специального,

- слишком обширные учебные программы,

- совместное обучение и воспитание кадет разного возраста,

- раннее обучение кадет военным предметам и применение к ним жестких дисциплинарных требований,

- отсутствие в кадетских корпусах хорошо подготовленного постоянного состава.

Для улучшения учебного процесса рекомендовалось по каждому учебному предмету создать отдельную комиссию, которая бы досконально разобралась в этом вопросе; при подготовке новых программ предусматривалось развитие умственных и душевных свойств учащихся, к тому же эти программы должны быть рассчитаны на среднего воспитанника, а не на отличника. Дельным было замечание относительно того, чтобы новые программы в военно-учебном заведении вводить только тогда, когда по ним будут подготовлены учебники, учебные пособия или хотя бы опорные конспекты.

Основной вывод комиссии заключался в том, что необходимо отделить от кадетских корпусов специальные классы и на их основе создать военные училища; общеобразовательные классы корпусом преобразовать в военные гимназии, улучшить учебно-воспитательную работу, используя для этого отечественный и зарубежный опыт, приглашать на должности воспитателей в военные гимназии как военных специалистов, так и гражданских педагогов с университетским образованием.

Разряды для военно-учебных заведений в описываемый период.

К первому относились академии, , где офицеры получали высшее военное и специальное образование.

Николаевская Генерального штаба,

Михайловская артиллерийская.

Николаевская инженерная.

Военно-юридическая

Военно-медицинская

Во второй разряд входили военно-учебные заведения, выпускавшие из своих стен офицеров во все рода войск. Это:

специальные классы Пажеского и Финляндского кадетских корпусов,

три пехотных военных училища — Павловское, Константиновское и Александровское,

Николаевское кавалерийское,

Михайловское артиллерийское,

Николаевское инженерное,

Военно-юридическое

Военно-топографическое,

17 юнкерских училищ, из них:

11 — пехотных (Московское, Виленское, Варшавское, Гельсингфорское, Киевское, Одесское, Чугуевское, Рижское, Казанское, Тифлисское, Петербургское),

2 кавалерийских (Тверское, Елисаветградское)

4 казачьих (Оренбургское, Новочеркасское, Ставропольское и Иркутское).

Третий разряд составляли военные гимназии, дававшие общее образование и воспитание молодым людям, которые могли затем поступать либо в военные училища, либо в гражданские высшие учебные заведения. Военные гимназии были открыты:

в Петербурге — 1, 2 и 3-я;

в Москве — 1, 2 и 3-я;

в Воронеже (Михайловская),

Орле (Бахтина),

Полтаве (Петровская),

Киеве (Владимирская),

Нижнем-Новгороде (Аракчеевская),

в Полоцке, Оренбурге, Омске и Симбирске.

К этому же разряду с 1869 года были причислены и военные прогимназии, дававшие своим воспитанникам начальное общее образование и воспитание. Выпускники военных прогимназий поступали затем в юнкерские училища, преподавателей для них готовили в так называемой Учительской семинарии военного ведомства в Москве. Всего было открыто 9 прогимназий: в Петербурге, Москве, Ярославле, Пскове, Елисаветграде, Тифлисе, Оренбурге, Иркутске и Вольске, причем последняя — Вольская военная прогимназия выполняла роль специального воспитательно-исправительного учебного заведения, куда направлялись недисциплинированные или плохо успевающие воспитанники из других военных гимназий и прогимназий.

К четвертому разряду относились военные школы, готовившие технических специалистов, унтер-офицеров для артиллерии и инженерных войск, а также военно-фельдшерские школы.

Юнкерские училища

Юнкерские училища предназначались для получения военного образования юнкерами и унтер-офицерами из вольноопределяющихся перед производством их в офицеры. Первоначально такие училища создавали при корпусных штабах, они не имели единой организации. К началу 1863 г. существовали училища при 4-м армейском корпусе в Воронеже, при 2-м армейском корпусе (Училище войск Царства Польского) и в Финляндии (Училище войск, в Финляндии расположенных). Училища при 1-м и 3-м армейских корпусах были закрыты в связи с польским восстанием, а в июле 1863 г. в связи с переездом штаба корпуса из Воронежа в Курск закрыто и училище при 4-м корпусе.

Как новый тип военно-учебного заведения юнкерские училища появились в 1864 г. По проекту, утвержденному 14 июля, их штат определен в 200 человек (рота). Юнкерские училища создавались при окружных штабах. Они именовались пехотными или кавалерийскими и по городу нахождения. В конце 1864 г. открылись Виленское и Московское юнкерские училища. В 1865 г. организованы Гельсингфорское (на 100 юнкеров), Варшавское, Киевское, Одесское, Чугуевское, Рижское училища (на 200 юнкеров каждое), а также Тверское и Елисаветградское кавалерийские (на 60 и 90 юнкеров соответственно), а в 1866 г. — Казанское и Тифлисское (на 200 юнкеров каждое). В 1867 г. образовано Оренбургское училище на 200 человек (в том числе 120 казачьих урядников Оренбургского, Уральского, Сибирского и Семиреченского казачьих войск).

В 1868 г. штат Тверского училища увеличен до 90 юнкеров, Елисаветградского — до 150, а Гельсингфорсского уменьшен до 90. В 1869 г. штаты Варшавского, Московского, Казанского, Киевского и Чугуевского училищ увеличены до 300 человек, а также открыты два новых училища: Петербургское пехотное на 200 юнкеров и Новочеркасское урядничье казачье на 120 урядников Донского и Астраханского казачьих войск. В 1870 г. к ним добавилось Ставропольское училище на 30 юнкеров и 90 урядников Кубанского и Терского казачьих войск. Таким образом, сеть юнкерских училищ создана очень быстро. Если к концу 1868 г. было 13 училищ на 2130 человек, то к началу 1871 г. — 16 училищ на 2670 пехотных, 270 кавалерийских и 405 казачьих мест (11 пехотных на 2590 человек, 2 кавалерийских на 240, 2 смешанных на 320,1 казачье на 120, а также 2 казачьих отдела на 75 человек при Варшавском и Виленском училищах). В 1872 г. открылось Иркутское юнкерское училище на 60 урядников и 30 пехотных юнкеров. В 1878 г. Ставропольское и Оренбургское училища преобразованы в казачьи (с 1876 г. казачий отдел был также в Елисаветградском училище); казачьи войска имели теперь в общей сложности 655 вакансий в юнкерских училищах вместо 330 в 1871 г. Гельсингфорсское училище в 1879 г. было закрыто, и к 1880 г. осталось 16 училищ с общим штатом 4500 человек, из которых^

· 3380 мест приходилось на пехоту (Московское, Чугуевское, Киевское, Одесское и Казанское училища — по 400 человек, Варшавское — 350, Виленское и Тифлисское — по 300, Петербургское и Рижское — по 200 и отдел в Иркутском училище на 30 юнкеров);

· 450 мест — на кавалерию (Тверское — на 150 и Елисаветградское — на 300) и

· 670 мест — на казачьи войска (Новочеркасское и Ставропольское — по 120, Оренбургское — на 250, отдел в Иркутском училище — на 60 и отделы в Варшавском, Виленском и Елисаветградском училищах — всего на 120 урядников).

В юнкерские училища принимали окончивших военные прогимназии или соответствующие гражданские учебные заведения, а также вольноопределяющихся; с 1869 г. могли поступать также унтер-офицеры, призванные по набору. Вольноопределяющиеся в принципе не были обязаны поступать в училище, но стать офицерами могли только после выпускного экзамена за училище или окончания курса. В противном случае они приравнивались по сроку выслуги к унтер-офицерам, призванным по рекрутскому набору. Для поступления в училище им надо было прослужить в унтер-офицерском звании 3 месяца, получить одобрение начальства и выдержать вступительный экзамен по пяти общеобразовательным предметам (окончившие шесть классов гимназии сдавали экзамен только по русскому языку и должны были получить не ниже 7 баллов).

Курс состоял из двух классов: младшего общего и старшего специального. Объем и содержание специального образования диктовались знаниями, навыками, необходимыми для командования батальоном. По окончании курса юнкера возвращались в свой полк и производились в офицеры по удостоению начальства. При этом выпущенные по 1-му разряду производились после лагерного сбора по представлению начальства независимо от наличия в полку вакансий, а выпущенные по 2-му разряду — только на вакансии. Программа юнкерских училищ в начале 80-х гг. менялась, но незначительно. Их выпуск в 1866—1879 гг. колебался от 270 до 2836 человек и всего составил 16 731 человек.

Юнкерские училища к 80-м гг. XIX в. в основном удовлетворили потребность армии в офицерских кадрах, и стало возможным повысить требования к их образовательной подготовке, которая была признана недостаточной. С развитием сети юнкерских училищ производство в офицеры лиц, не прошедших курса обучения, было прекращено, но большую часть офицеров давали именно юнкерские училища. Теперь ставилась задача дать образование возможно большему числу офицеров на уровне военных училищ. С этой целью в 1886 г. решено сократить общий штат юнкерских училищ с 4500 до 2800, но реально сократили до 3620 человек (были закрыты Рижское и Варшавское училища). Одновременно в 1886—1888 гг. при юнкерских училищах открыты отделения с военно-училищным курсом (для выпускников гражданских средних учебных заведений). С 1888 г. военно-училищный курс введен в Московском юнкерском училище и на отделениях Киевского и Елисаветградского училищ. В 1887—1894 гг. эти курсы юнкерских училищ дали 1680 офицеров, а в 1895—1900 гг. — еще 1800. В результате с 90-х гг. выпускники военных училищ и военно-училищных курсов юнкерских училищ стали преобладать в общем числе выпускников (см. табл. 28).

В общей сложности юнкерские училища (в том числе и с военно-училищным курсом) выпустили с 1865 по 1880 г. 17 538 офицеров, а с 1881 по 1900 г.—25 766.

Комплектование юнкерских училищ осуществлялось за счет лиц, получивших неполное среднее образование (прогимназии, городские училища и др.) или окончивших 6-й класс гимназий и равных им учебных заведений (т.е. имеющих права вольноопределяющихся 1-го разряда по образованию). Последние поступали вне конкурса, получив по единственному экзамену — русскому языку оценку не ниже 7 баллов. Между тем они, по отзывам начальства Главного управления военно-учебных заведений, представляли собой худший контингент, нежели выпускники прогимназий и городских училищ. Дело в том, что в значительной части это были люди, не сумевшие окончить гимназии по неспособности и дотянутые до 6-го класса, тогда как среди выпускников городских училищ и других подобных заведений, напротив, было много лиц из низших сословий, сумевших получить образование благодаря своей целеустремленности и способностям, которые и в юнкерском училище показывали себя с наилучшей стороны (что неоднократно отмечалось великим князем Константином Константиновичем, начальником ГУВУЗ). Но по условиям приема последние были поставлены в худшее положение. В 1902 г., например, из поступавших в юнкерские училища около трети (1548) имели 6-классное образование, а 3200 — не имели; из последних выдержали экзамены 1526 человек (47%), но приняты на оставшиеся места только 742. Поэтому по настоянию ГУВУЗ в 1903 г. для лиц с 6-классным образованием введен экзамен по всем разделам математики. Среди учившихся в средних учебных заведениях ушедших после 6-го класса было 15—30%.

Большинство обучавшихся в юнкерских училищах оканчивало курс по 2-му разряду. Например, в 1888 г. Казанское училище по 1-му разряду окончили 8, а по 2-му разряду — 22 человека, Тверское — соответственно 12 и 40, Киевское — 12 и 119, Иркутское — 4 и 32, Петербургское — 24 и 70, Одесское — 23 и 88, Виленское — 11 и 68, Тифлисское — 18 и 76, Елисаветградское — 20 и 75.

С переводом юнкерских училищ на военно-училищный курс они стали постепенно преобразовываться в военные училища. В начале XX в. после такого преобразования Московского, Киевского и Елисаветградского кавалерийского оставалось 10 юнкерских училищ: 7 пехотных (Петербургское, Виленское, Казанское, Одесское, Чугуевское, Иркутское и Тифлисское), 1 кавалерийское (Тверское) и 2 казачьих (Новочеркасское и Оренбургское). Но и эти училища с 1903 г. перешли на 3-летний срок обучения со значительным увеличением объема программ как общеобразовательных, так и военных предметов (на первые теперь отводилось 36 часов в неделю, на вторые — 45). Изменились и правила выпуска: теперь выпускники делились на три разряда. Для окончания по 1-му разряду надо было иметь средний балл не менее 10, по военным предметам — не менее 7 и по строевой службе — не менее 9; по 2-му разряду — общий балл не менее 7 и равные 1-му разряду показатели по военным предметам и строевой службе; по 3-му разряду выпускались все остальные, но получившие на экзаменах положительную оценку (не менее 6 баллов). Выпускникам 1-го и 2-го разрядов присваивали звание подпоручика, а 3-го (как и из военных училищ) — унтер-офицера с правом производства в офицеры на вакансии, но не ранее года службы.

Сословный состав юнкерских училищ очень сильно отличался от состава военных училищ и тем более кадетских корпусов: из-за разницы в источниках комплектования потомственных дворян в этих училищах было менее 20%. Даже вместе с детьми личных дворян, офицеров и чиновников их было чуть больше половины в 80-х гг. и менее 40% в начале XX в., тогда как крестьяне, мещане и казаки составляли от четверти в 80-х гг. до почти половины в начале XX в.

В 1911 г. все юнкерские училища были преобразованы в военные и как тип военно-учебных заведений перестали существовать.

ЮНКЕРСКИЕ УЧИЛИЩА — КУЗНИЦА КАДРОВ РУССКОГО ОФИЦЕРСТВА

Юнкера… В истории русской армии с ними связано немало славных страниц, хотя еще совсем недавно их выставляли лишь как истеричных сынков помещиков и капиталистов, пытавшихся остановить большевистскую революцию. А ведь именно в юнкерских училищах с их атмосферой преданности Отечеству, строго установленным распорядком жизни, постоянным трудом, дисциплиной и традициями формировались русский военный уклад и военная психология, позволявшие офицерам сохранять стойкость и в годы войны, и в мирное время, и в дни великих потрясений и искушений.

Система подготовки офицерского корпуса русской армии сложилась в XVIII веке. Ее основы были заложены еще Петром I, который ввел принудительный набор в гвардию всех молодых дворян. После обучения и солдатской службы их выпускали в армию офицерами. Таким образом, гвардейские полки играли роль своего рода учебных офицерских центров. Тогда срок действительной службы офицеров не был фиксированным (25-летний срок службы установили только в 1736 году), а отказ от службы карался лишением дворянства.

В 1731 году появилось первое военное учебное заведение — Шляхетский кадетский корпус (впрочем, для подготовки офицеров артиллерии и инженерных войск еще в 1701 году открыли Школу Пушкарского приказа). С 1737 года запретили производить в офицеры неграмотных (до этого грамотными были примерно 90 % офицерского корпуса). После издания в 1761 году Петром III Указа «О вольности дворянства» комплектование армии офицерами стало делом добровольным. Дворяне поступали в полки рядовыми и через один-три года получали звание унтер-офицера, а затем, по открытии вакансий, — офицерские звания. При Екатерине II дворяне сразу по рождении записывали своих сыновей в полки рядовыми, получали для них отпуска «для образования» и к 14‑16 годам недоросли «дослуживались» до офицерского чина. Понятно, что офицеры из них получались не самого высокого качества. Правда, постоянно росло количество кадетских корпусов, но и это не спасало: хорошо подготовленных кадров хронически не хватало.

Павел I решил навести в этом деле порядок и в 1797 году издал указ, согласно которому в офицеры можно было производить лишь выпускников кадетских корпусов и унтер-офицеров из дворян, прослуживших не менее трех лет. Унтер-офицеры из недворян получали офицерский чин после 12 лет службы. К 1801 году помимо учебных заведений для флота, артиллерии и инженерных войск, существовавших с начала XVIII века, делу подготовки офицеров служили три кадетских корпуса, Пажеский корпус, Императорский военно‑сиротский дом, Гапаньемский топографический корпус. С 1807 года дворянам в возрасте 16 лет и старше разрешали поступать в полки на правах унтер-офицеров (их именовали юнкерами) для обучения на офицеров или заканчивать старшие классы кадетских корпусов. С 1817 года офицеров стало готовить Тульское Александровское дворянское училище, а в 1823-м при Гвардейском корпусе открыли Школу гвардейских подпрапорщиков. Затем подобные школы возникли при штабах армий.

В 1830 году появились еще шесть кадетских корпусов, получивших право производства всех выпускников в офицеры сразу при выпуске — до этого из кадетских корпусов выходили не офицеры, а юнкера с правом на производство, хотя выпускников производили в офицеры очень быстро, через несколько месяцев после прибытия в войска. В 1854 году разрешили принимать молодых дворян в полки в качестве вольноопределяющихся (на правах юнкеров), которые после обучения непосредственно в полку получали офицерские звания. Но такой порядок установили лишь для военного времени.

В целом же до середины 60‑х годов XIX столетия военно-учебные заведения давали всего около одной трети офицеров, необходимых армии, а потому корпус офицеров большей частью комплектовали из вольноопределяющихся и унтер-офицеров, прослуживших определенный срок и выдержавших легкий экзамен. Недостатки в подготовке этой части офицеров были обнаружены еще до Крымской войны, и тогда же при некоторых штабах по частному почину военных начальников завели юнкерские школы. По окончании Крымской кампании решили устроить юнкерские школы во всех армейских корпусах, но из‑за нехватки средств и неудобства организации военно-учебных заведений при корпусных штабах таких учебных заведений было всего три.

Коренное переустройство военного образования в России связано с реформами Д. А. Милютина, которого император Александр II в 1861 году сделал военным министром. В середине 60‑х годов кадетские корпуса преобразовали в военные гимназии и прогимназии, близкие по программе общеобразовательных дисциплин к средней школе. Они потеряли право производить своих выпускников в офицеры и стали подготовительными учебными заведениями, готовящими молодых людей к поступлению в офицерские училища. В ходе реформы Милютина создали два типа учебных заведений, в которых обучали будущих офицеров, — военные и юнкерские училища, причем учащихся и тех и других называли юнкерами. Однако между такими училищами была существенная разница.

Военные училища имели преимущественно дворянский состав поступающих: туда попадали юноши, окончившие кадетские корпуса (военные гимназии). Юнкерские училища были предназначены для молодых людей со стороны — всех категорий и всех сословий. Большинство поступавших в них не имели законченного среднего образования, что придавало данным заведениям оттенок второсортности. Военные училища готовили офицеров для всех родов оружия, а юнкерские — только в пехоту и кавалерию в звании, промежуточном между офицерским и унтер-офицерским (подпрапорщик, эстандарт-юнкер, подхорунжий), и только уже в войсках их производили в офицеры.

Первые военные училища появились в 1863 году, когда старшие (специальные) классы кадетских корпусов (кроме Пажеского, Финляндского, Оренбургского и Сибирского) были сведены в три военных училища, получивших названия: первое - Павловское, второе - Константиновское и третье - Александровское. В 1865 году на базе Николаевского училища гвардейских юнкеров образовали Николаевское кавалерийское училище (на 200 юнкеров), в связи с чем с 1866 года выпуск в кавалерию из других училищ прекратили. В строевом отношении такие учебные заведения представляли собой батальоны по 300 юнкеров, время учебы в них засчитывали в качестве действительной военной службы. Кроме воспитанников кадетских корпусов в возрасте не моложе 16 лет туда принимали также выпускников гражданских средних и высших учебных заведений. Формально в военные училища разрешали поступать независимо от сословной принадлежности. Однако фактически только дворяне, причем из наиболее знатных фамилий, способны были проложить для своих сыновей дорогу в эти элитные заведения.

Срок обучения в военных училищах составлял два года. С 1864 года выпуск производили после летнего лагерного сбора, так как один лагерный сбор (после первого курса) был признан недостаточным. Выпускали юнкеров в зависимости от успехов по трем разрядам:

1) окончившие училище по I разряду (не менее 8 баллов в среднем по военным предметам, не менее 6 — по остальным и не менее 9 — по поведению и знанию строевой службы) становились подпоручиками, а лучших могли прикомандировать к гвардейским частям для перевода в них после годичного испытания и по представлению гвардейского начальства;

2) окончившие курс по II разряду (не менее 7, 5 и 8 баллов соответственно) получали звание прапорщика;

3) окончившие курс по III разряду (все прочие) поступали в полки портупей-юнкерами на шесть месяцев, после чего их производили в офицеры без дополнительного экзамена и сверх вакансий.

Собственно юнкерские училища как новый тип военно-учебных заведений появились согласно утвержденному императором 14 июля 1864 года положению. Их штат был определен в 200 человек (рота). Создавали такие училища при штабах военных округов, называли их пехотными или кавалерийскими и по городу нахождения. В конце 1864 году открыли Виленское и Московское юнкерские училища, в 1865 году — Гельсингфорское (на 100 юнкеров), Варшавское, Киевское, Одесское, Чугуевское, Рижское (на 200 юнкеров каждое), а также Тверское и Елисаветградское кавалерийские (на 60 и 90 юнкеров соответственно) училища. В 1866 году созданы Казанское и Тифлисское (на 200 юнкеров каждое), в 1867 — Оренбургское училище на 200 человек (в том числе 120 казачьих урядников Оренбургского, Уральского, Сибирского и Семиреченского казачьих войск).

В юнкерские училища принимали окончивших военные прогимназии или соответствующие гражданские учебные заведения, а также вольноопределяющихся. Последние составляли две группы: в одну входили лица, имевшие образование в объеме не менее шести классов среднего учебного заведения и служившие один год, в другую — те, кто должен был сдавать экзамен по особой программе, охватывавшей курс четырехклассного училища (они служили два года). Вольноопределяющиеся не были обязаны поступать в училище, но стать офицерами могли только после сдачи экзамена, аналогичного выпуск-ному экзамену училища. В противном случае их приравнивали к унтер-офицерам, призванным по рекрутскому набору. Для поступления в училище вольноопределяющимся надо было прослужить в унтер-офицерском звании три месяца, получить одобрение начальства и выдержать экзамен по пяти общеобразовательным предметам (окончившие шесть классов гимназии сдавали экзамен только по русскому языку и должны были набрать не менее 7 баллов). После прекращения в 1868 году производства нижних чинов в офицеры за выслугу лет в юнкерские училища могли идти нижние чины всех сословий и исповеданий (кроме иудейского) при наличии разрешения со стороны ближайшего начальства.

Обучение в них продолжалось два года (с 1901 года —три года). Учебный курс состоял из двух классов: младшего (общего) и старшего (специального). Причем имевшие аттестаты об окончании средних учебных заведений (семи- и восьмиклассных гимназий и реальных училищ) могли поступать прямо в старший класс, но большинство шли в младший класс или с проверочным экзаменом по русскому языку (прошедшие шесть классов средних учебных заведений), или с экзаменом по особым облегченным программам (не имевшие этого образовательного ценза).

В младшем классе преподавали в основном общеобразовательные предметы — закон Божий, русский язык, немецкий и французский языки, математику, физику и химию (начальные сведения), черчение, географию и историю. Объем и содержание предметов специального класса были обусловлены необходимостью получения знаний для командования батальоном. Здесь изучали тактику, воинские уставы, военную топографию, полевую фортификацию, сведения об оружии, о военной администрации, военное судопроизводство, военную географию, военную гигиену, иппологию (науку о лошадях).

Окончивших курс выпускали в свои полки подпрапорщиками (пехота), эстандарт-юнкерами (кавалерия) и подхорунжими (казачьи войска), их производили в офицеры не иначе как по представлению непосредственного начальства: отнесенные по успехам в науках к I разряду становились офицерами (прапорщиками, с 1881 года — подпоручиками) в самый год выпуска из училища, после лагерных сборов, причем в случае отсутствия вакансий в своем полку их могли перевести в другие полки; отнесенных ко II разряду производили в офицеры не ранее как в следующем за выпускным году и только при наличии вакансий. Ну а получившие вместо полноценного аттестата лишь свидетельство об окончании (за дурное поведение, слабую успеваемость) удостаивались офицерского звания не раньше чем через год после того, как давали звание последним из окончивших училище с ними в один год, но поII разряду.

При всех различиях между военными и юнкерскими училищами образ жизни обеих категорий юнкеров был схожим, естественно с поправкой на элитный характер столичных военных училищ и аристократическое происхождение курсантов. Все будущие офицеры жили на казарменном положении в полном соответствии с жесткими правилами внутреннего армейского распорядка и воинской дисциплины. Военная муштра быстро переделывала вчерашних гимназистов, семинаристов, студентов в заправских юнкеров, а бывших кадетов и переделывать было не надо — с армейскими порядками их знакомили еще в детстве. Юнкера всегда гордились своей отменной залихватской выправкой, на строевых смотрах роты ожесточенно соревновались одна с другой. В строевой подготовке, как, впрочем, и во всех других солдатских премудростях, юнкера второго года обучения выступали в роли наставников и опекунов своих младших товарищей. Здесь, конечно, не обходилось без традиционного «цука», но дедовщиной даже и не пахло. Бурсацкие нравы изначально воспринимались как абсолютно несовместимые с юнкерской, а стало быть, и офицерской честью.

В целом же юнкера жили очень скромно, по‑спартански. Суточный паек юнкеров (около 25 копеек в начале 90‑х годов) был только на 10 копеек выше солдатского. Казенное обмундирование и белье им тоже выдавали солдатское. Большинство юнкеров в юнкерских училищах происходили из семей среднего достатка и получали из дому небольшие суммы денег. Но выходили юнкера и из очень бедных семей, которые довольствовались одним казенным жалованьем (а его едва хватало на табак). Они переносили свое положение стоически. Да и вообще жизнь в училище являлась хорошей школой для будущих офицеров. Представители русского офицерского корпуса в основной своей массе жили небогато.

Юноши в юнкерских мундирах, естественно, устраивали всевозможные проказы, ходили в самоволки и т. д. В обыденном сознании того времени юнкер — это повеса, всегда готовый принять участие в веселой пирушке или приволокнуться за хорошенькой барышней. Однако по большому счету разгуляться как следует юнкерам было трудно. За самоволку могли сразу выгнать из училища, за опоздание на перекличку — посадить под арест на неделю-другую. За очевидно пьяное состояние грозило опять же отчисление, за «винный дух» — арест и третий разряд по поведению, который означал завершение офицерской карьеры, не успевшей толком начаться. Так что дисциплина была железной. Но юнкерские традиции вносили в нее своеобразные коррективы.

Так, обман, причиняющий кому‑либо вред, считался недопустимым. Но обманывать учителя на репетиции или на экзамене разрешалось. Самоволка или драка с вольными (иногда с использованием штыков), когда надо было выручить товарищей или поддержать юнкерскую честь, вообще действия, где проявлены были удаль и лихость, в юнкерской среде получали полное одобрение. И наряду с этим наказание за них, вызывая сожаление, почиталось все же правильным. Тем не менее крепко держалась традиция товарищества — никого не выдавать.

Юнкеров воспитывали в духе беззаветной преданности государю и Отечеству и нерушимой верности долгу. Вся «политика» проходила мимо них. Отсталость юнкеров в этом отношении была одной из причин отчуждения их от студенчества, в большинстве своем смотревшего на военную среду как на нечто враждебное. Тем не менее нельзя сказать, что юнкера оставались совершенно равнодушными к тому, что происходило в русском обществе. Большинству выпускников офицерских училищ, в первую очередь юнкерам, с самого начала своей офицерской жизни приходилось сталкиваться с самыми острыми социальными проблемами.

В 80‑х годах соотношение выпускавшихся из военных и юнкерских училищ было 26 и 74 %. В общем числе оканчивавших юнкерские училища те, кто имел I разряд, составляли весьма незначительный процент, а большинство тех, кто получал II разряд, долгие годы ожидали в звании подпрапорщика производства в офицеры на вакансии в своей части, достигая чина прапорщика (впоследствии подпоручика) тогда, когда их сверстники из военных училищ успевали уйти далеко вперед по карьерной лестнице. Если своей служебной подготовкой и знанием быта нижних чинов выпускавшиеся из юнкерских училищ подпрапорщики большей частью и превосходили офицеров, окончивших курс военных училищ, то по своему общему образованию и теоретической военной подготовке они значительно им уступали, вследствие чего в пехотных и кавалерийских войсках состав офицеров был неоднородным — среди них можно выделить окончивших военные и окончивших юнкерские училища. Последних назначали на ответственные должности командиров отдельных частей сравнительно редко, они обычно заканчивали свою карьеру в чине подполковника.

С начала ХХ века для устранения неоднородности в составе офицерского корпуса и в целом для улучшения подготовки офицеров учреждали новые военные училища с более либеральными правилами поступления, а юнкерские училища постепенно модернизировали (в 1901 году было введено трехгодичное обучение) и поднимали по качеству подготовки до уровня военных училищ. С 1901 года окончивших полный курс юнкерских училищ производили в офицеры на тех же основаниях, что и юнкеров военных училищ, правда, по‑прежнему исключительно в пехотные и кавалерийские части. Наконец в 1911 году все училища стали военными. К тому времени русский офицерский корпус по оценкам специалистов по своей квалификации не уступал германскому и был выше французского.

С такими превосходными офицерами Россия вступила в Первую мировую войну, но, увы, в ходе двух лет военных действий большая часть кадрового офицерства была выбита. И кто знает, может, именно их чувства долга, верности традициям и профессионализма не хватило для того, чтобы уберечь Россию от катастрофы. Юнкера пытались предотвратить беду, отчаянно сражаясь в первых рядах борцов с большевизмом. Но силы оказались неравными.

Михаил КАЛИШЕВСКИЙ
16.01.2006