Летние лагеря

Наша военная подготовка более интенсивно продолжалась в летних учебных лагерях, которые проводились после окончания всех плановых занятий и сдачи экзаменов. В первые годы лагерь, а точнее палаточный городок, выстраивался в нашем же училищном парке, в дальней его части, примыкающей к оврагам. Там размещались большие армейские квадратные палатки из расчета одна палатка на 10-15 человек с дощатыми стенками высотой около шестидесяти сантиметров, а далее – брезентовое полотнище, опирающееся в центре на большой шест-столб. На деревянных нарах, устроенных внутри палатки, размещались вплотную друг к другу матрасы, на которых мы спали ночью.

На самоподготовке: Дуров, Дроздов, Постников, Путилов

На время лагеря нам выдавали полевую форму – гимнастерки и галифе цвета хаки, армейские пилотки. Погоны, правда, оставались у нас красные, суворовские. Вместе с нами в лагеря выходили и наши офицеры-воспитатели, и некоторые преподаватели. Дневные занятия строевой, огневой и спортивной подготовкой проходили на территории училища, где все нам было уже известно – и аллеи, и спортивный городок, и тир, и даже центральный городской парк культуры и отдыха, расположенный на другой стороне оврага. Довольно часто можно было слышать музыку, призывно доносящуюся оттуда. По выходным дням там устраивались разные увлекательные мероприятия и многие из нас посещали их, удирая из палаточного городка в самоволку в отведенное для спорта личное время до ужина или после него. Кто не хотел идти в парк, бродили по окрестным оврагам, по парку училища в поисках приключений. Главное было – возвратиться в городок к вечерней проверке.

Иногда случались и неприятности. Так, ребята однажды толкали между палатками ядро. И вот, когда один из них бросил, из-за палатки вышел Руслан Дроздов, и ядро угодило ему в грудь. Хорошо еще, что он успел отреагировать и смягчить удар, поэтому обошлось без последствий.

Был также однажды случай, когда ночью к нашим палаткам подобрался какой-то хулиган из гражданских ребят и стал палкой бить по полотнищам палаток. При  этом некоторым ребятам досталось по голове и пришлось обращаться за медицинской помощью. Пока наши ребята выскочили, ему удалось убежать. После этого случая стали более внимательно относиться  к охране палаточного городка ночью, поскольку со стороны оврага к нему можно было подойти очень просто.

Некоторое развлечение, хотя и не очень приятное, доставляли дожди. Если палатка была плохо натянута, то она от дождя начинала провисать и в таких местах могла скапливаться вода, которая потом начинала капать на наши матрасы и одеяла. Естественно, спать в таких условиях было не особенно приятно и тем, кто лежал у края палатки, приходилось выскакивать под дождь и натягивать палатку посильнее. Такие же проблемы могли возникнуть, если во время дождя по неосторожности заденешь брезент изнутри головой или рукой, что вполне было возможно во время беспокойного мальчишеского сна. При затяжном дожде на тебя начинало потихоньку капать, и сон уже не доставлял удовольствия или просто становился невозможным. Приходилось искать более сухое место, выжимая своего соседа, который, естественно, сопротивлялся.

Примерно с четвертого года обучения наши летние лагерные занятия стали проводиться на территории, примыкающей к летним лагерям гарнизонных частей и военных училищ. Для нас, подростков, это были первые в жизни полевые лагеря военного образца. Ждали их с нетерпением! Наиболее отличившимся в учебе и спорте обещали разрешить нести настоящие винтовки. Но, как потом выяснилось, это оказались обыкновенные "мелкашки" – мелкокалиберные винтовки. Но и их на роту выделили всего 5-6 штук. В наших глазах даже эти винтовки представлялись боевым оружием. Пройти с ними в строю по городу и ловить на себе завистливые взгляды местных пацанов, видеть на лицах девчонок восхищение хотелось каждому! Остальным доставались деревянные муляжи винтовок. Зато их нести было гораздо легче, а при дальнем переходе это было немаловажно. Переход к месту лагерных сборов проводился пешком, путь составлял около 18-20 километров. Кроме указанных винтовок или их макетов, мы несли на себе вещевые мешки с запасной одеждой и едой, шинели в скатках, фляги с питьевой водой, саперные лопатки. Остальное имущество ехало на грузовиках.

Особенно вспоминается первый переход в лагерь. Погода была жаркая. Без привычки, да еще с поклажей, идти было тяжеловато. Те, кто неправильно намотал портянки, уже не доходя до первого привала, успели натереть себе мозоли, которые полопались и доставляли при каждом шаге весьма неприятные болезненные ощущения. Приходилось останавливаться, выскакивать из строя, усевшись где-то сбоку на траве, быстро перемотать сбившуюся портянку, а потом бегом догонять ушедший вперед свой взвод. Хорошо еще, что сопровождающие колонну офицеры смотрели на это спокойно, хотя по армейским порядкам за это полагалось взыскание как за подрыв боевой готовности подразделения. Несмотря на предупреждения наших офицеров-воспитателей, многие из нас достаточно быстро опустошили свои фляги с питьевой водой. Однако это не спасло их от жажды, а даже наоборот, сделало ее еще более нетерпимой. Поэтому, дойдя до привала, мы не только падали с ног от усталости, но и готовы были пить воду из любой лужи. Чтобы этого не случилось, офицеры на привалах устраивали специальные посты около таких лесных резервуаров и делились с нами своими запасами питьевой воды.

Все-таки к вечеру мы добрались до нашей летней стоянки. Прибыв на место, надо было обустроиться. На машинах подвезли палатки, колья, матрацы, постельное белье. Мы все это получаем, натяги­ваем палатки, укладываем по краям дерн, выкапываем водосточные канавки, чтобы вода при дожде не заливалась внутрь палатки, наводим порядок в лагере.

В  последующие годы такие переходы в лагерь уже не казались такими тяжелыми и даже доставляли нам определенное удовольствие, несмотря на усталость. С водой мы тоже научились обращаться бережно и иногда доходили до места, практически полностью сохранив свои запасы воды. И как ни странно, идти при таком питьевом режиме было даже легче.

Наш палаточный городок размещался компактно. На каждое отделение приходилось в среднем по 2 палатки, в каждой из которых размещалось от 10 до 15 человек. Палатки одной роты занимали несколько рядов в глубину, по 3-4 палатки в ряд. Ротные палаточные городки примыкали друг  к другу по фронту. Палатки друг от друга были разделены аккуратными узкими дорожками, за которыми был постоянный уход. Они всегда были подметены и посыпаны песком. Дорожки между ротами были несколько пошире. Впереди всего училищного городка проходила так называемая «генеральская линейка» - песчаная аллея шириной около шести метров, которая соединяла лагерь нашего училища с палаточными городками других частей гарнизона, располагавшимися по соседству. По этой аллее нам ходить категорически запрещалось. Она предназначалась для прохода руководства гарнизона или других  инспектирующих лиц. Через эту генеральскую линейку на нашем участке было устроено всего два прохода по краям расположения палаток училища, что для нас было не всегда удобно, и иногда, чаще по вечерам, мы нарушали девственность этой аллеи своими ногами, что было утром особенно заметно, поскольку она была мягкой, как следовая полоса на границе, из-за толстого слоя песка. По утрам нашим дежурным приходилось в первую очередь заравнивать раны на генеральской линейке, а потом уже наводить порядок на остальной территории.

В палатках имелись нары. Одни из них, побольше, вместимостью до 10 человек, располагались напротив входа в палатку от одной боковой стенки до другой, а вторые, поменьше, на 3-4 человека, слева от входа в палатку. На нары вплотную укладывались матрасы, сверху которых расстилалось спальное белье и одеяла. После подъема все это должно было аккуратно заправляться, полы палаток сворачивались и поднимались вверх, как паруса, и привязывались к растяжкам. И весь палаточный городок в утренних лучах солнца напоминал большую стоянку парусных судов.

Генеральская линейка отделяла жилую территорию от учебного поля. На жилой территории позади палаток располагались хозяйственные постройки – склады имущества, столовая, баня, душевые, щитовой домик для канцелярии, который одновременно служил и летним клубом. Там можно было получить спортивное имущество – мячи для волейбола и баскетбола, ракетки и шарики для настольного тенниса, городки и т.п. Около этого дома устанавливался и стол для пинг-понга, однако суворовцу, не умеющему играть, пробиться к нему из-за массы желающих удавалось в лучшем случае один раз в день. Там же позади палаток в вечернее время нам иногда привозили и показывали кинофильмы. Для этого между деревьями натягивался матерчатый экран, мы сидели на открытом воздухе, демонстрация фильма велась из походной кинопередвижки. Поскольку запас фильмов был невелик и они, с учетом показа другим частям,  демонстрировались достаточно часто, пленка часто рвалась и мы терпеливо (иногда) ждали, пока будет устранена неполадка и показ будет продолжен.

Другие наши развлечения сводились к путешествиям в темноте по территории лагеря или примыкающим окрестностям. В выходные дни, когда занятий не было, а свободного времени хоть отбавляй, мы проводили борьбу с грызунами – заливали водой норки сусликов и потом их ловили. Некоторые ребята даже пытались снимать с них шкурки, но это занятие не было поддержано.

Впереди за генеральской линейкой лежала учебная территория, на которой располагались спортивные площадки – баскетбольные и волейбольные, летний спортивный городок с типовым набором металлических конструкций – брусьев, стенок, перекладин, каната для лазания, колец, лестницы. Дальше начиналось большое поле, на котором мы проводили наши занятия и тренировки.

Рядом с нашим лагерем располагались лагеря других частей гарнизона. Мы их называли "солдатскими". Это было удобно тем, что нашим «курцам» удавалось без труда разжиться махоркой и даже папиросами.

Утренний подъем был общим для всех. Сначала звучала "солдатская" труба, а потом сразу же и наша. Наш распорядок дня был аналогичен тому, к которому мы привыкли в училище: шесть часов занятий, включающих строевую подготовку, изучение воинских уставов, тактику, инженерное дело, огневую подготовку, а вечером - самоподготовка. Немного оставалось времени для личных дел и отдыха. Во время дневных занятий мы тренировались в ползании по-пластунски, в рытье окопов, начиная с окопа для стрельбы лежа и кончая окопом полного профиля. При этом насыпанная спереди выкопанного окопа земля маскировалась срезанным при копании дерном, в окопах устраивались необходимые упоры для рук при стрельбе и полочка (берма) для размещения боекомплекта. Причем на откапывание окопов отводилось определенное время, в которое мы должны были уложиться. Такие окопы за месяц нашего пребывания в лагере приходилось копать неоднократно. Хорошо еще, что почва там была не каменистой и не глинистой.

Там же мы отрабатывали различные приемы обращения с оружием – на месте, в движении, в импровизированной атаке, при выполнении команд «Ложись!», «Встать!», «Положить (Взять) оружие!» и т.д. На этом же поле проходили тренировки и других частей гарнизона, которые использовали боевую технику и имели более мощное стрелковое оружие. Когда нам удавалось соприкасаться с ними, наше руководство использовало эти возможности для того, чтобы познакомить нас с современной боевой техникой. Мы держались за пулеметы и гранатометы, лазили по танкам и бронетранспортерам, брали в руки автоматы и карабины. И все это, естественно, с большим удовольствием и восхищением.

На этом же поле за небольшой рощицей, недалеко от лагеря располагался большой пруд, где были оборудованы летний бассейн-купальня с 25-метровыми дорожками, тумбочками для ныряния и отдельный «лягушатник». В лягушатнике нас учили плавать, причем плавать правильно, соответствующим стилем, движения которого мы отрабатывали на берегу, а в бассейне принимали нормативы по плаванию из комплексов ГТО.

Должен признаться, что практически до последнего года я так и не умел плавать. В раннем детстве, когда я с родственниками ездил в Лугу и барахтался в воде недалеко от берегу, меня угораздило попасть в воронку от бомбы и я чуть не утонул в трех шагах от берега. С тех пор я боялся воды и от берега далеко не отходил. Только в последний год своего пребывания в лагере я вдруг неожиданно для себя поплыл, что доставило мне большое удовольствие. Через несколько дней я уже спокойно плавал со своими товарищами по всему пруду, заплывая на самую середину.

Наш лагерный сбор совпадал с периодом размножения лягушек и поэтому пруд был обильно заполнен головастиками, которые на наших глазах из маленьких икринок превращались сначала в рыбок, а потом в хвостатых и бесхвостых лягушек. Особенно большое неудобство они причиняли во время сдачи нормативов. Во время плавания явственно ощущалось, как руки при движении просто  разгребают головастиков. А представьте себе наши ощущения, когда из-за старания плыть побыстрее иногда сбивалось дыхание и вместо вдоха мы заглатывали воду…

Приходилось также нести круглосуточные дежурства по роте, дежурства на кухне с мытьем посуды, чисткой картошки, заготовкой дров для приготовления пищи, выполнять различные хозяйственные работы по уборке территории лагеря. Во время одной из таких работ я чуть было не отрубил себе большой палец. Это случилось, когда я маленьким топориком обрубал сучья на одном из срубленных деревьев, держа его вертикально левой рукой. На одном из сучьев топор соскользнул и я саданул себя по левой руке в основание большого пальца. Хорошо еще, что я успел среагировать и смягчить этот удар. Палец остался на месте, но шрам на руке до сих пор присутствует.

В период проведения лагерей мы иногда выходили в учебно-тренировочные походы на несколько дней. Помню один из таких походов, когда наш взвод под руководством майора Аполлонова ходил в поход на Волгу. После переходов мы устраивали привалы (слева на снимке) на берегу реки, ловили рыбу,  готовили себе еду,  которая так приятно пахла дымком. А по вечерам сидели у костра, пекли картошку в золе и слушали рассказы Аполлонова о войне и о жизни. Этот поход запомнился мне тем, что там я поймал на удочку свою первую рыбку – плотвичку. Я был так горд, что носил ее и всем показывал, пока она не умерла у меня в руках, после чего мне пришлось ее выбросить.

После лагерных сборов мы разбирали палаточный городок, возвращались в училище, откуда разъезжались на каникулы. Для проезда нам выдавались солдатские проездные документы и мы обычно путешествовали на третьих полках общих вагонов. Приходилось также приходить в комендатуру по месту отдыха и отмечать свой отпускной билет.

  назад - дальше