ГЛАВА VII.

Открытие новых военно-учебных заведений.

В V главе этой части было уже упомянуто, что учрежденная Императрицею Екатериною II, в 1782 г., Комиссия о народных училищах, при рассмотрении проекта генерала Меллисино о преобразовании Шляхетного Корпуса, признавала полезным ограничить учебный курс этого заведения собственно военным образованием и „принимать в Корпус таких только, которые уже в других училищах начальным основаниям языков и прочим, для первых двух возрастов предписанным, наукам обучены были".

„Сим образом, говорит далее Комиссия, Корпус будет всегда иметь способных кадет и притом гораздо большее число, если, вместо малолетних кадет первых двух возрастов, принимаемо будет большее число в третий, из которого потому и скорее в действительную службу поспевать будут; ибо о малых детях, таких, которые лишь азбуке учиться начинают, нельзя ничего заключить, будут ли они когда-нибудь к наукам способны или нет, ниже угадать будут ли еще и к службе военной годны". Таким образом оказывается, что мысль о необходимости отделения общего образования от профессионального и о вреде преждевременной специализации обучения малолетних, заявлена у нас вскоре после того, как она впервые высказана была в Западной Европе. И действительно, история педагогики прямо указывает, что принцип предварительного общего образования сделался в самой Германии руководящим началом воспитания, учения и училищного устройства только со времени Песталоцци, основные педагогические афоризмы которого впервые появились в свет в 1780 г., а выше приведенное заявление Комиссии, обсуждавшей проект Меллисино, относится к 1783 году. Но, высказывая такое основательное желание, Комиссия сама находила, что осуществление его на практике представится возможным лишь тогда, „когда народные и разные, по наместничествам заводимые училища распространятся".

Вскоре за тем, на основании „Общего устава народных училищ" 1786 года, открыты были для всех сословий народные училища:

главные - в 40 губернских городах, и

малые - в городах уездных;

все таковые училища, а также частные пансионы и школы, в каждой губернии, подчинялись местным Приказам общественного призрения.

По уставу, в малых народных училищах, при двухклассном составе, обучали Закону Божию, чтению и письму по-русски, с началами грамматики, „обязанностям человека и гражданина", арифметике и рисованию; в учебный же курс главных народных училищ, при четырехклассном составе, кроме вышеназванных входили еще следующие предметы: языки латинский и французский или немецкий, всеобщая и русская история и география, основания геометрии, механики, физики, естественной истории и гражданской архитектуры. Для снабжения новых училищ сведущими учителями, еще в исходе 1788 года открыта была в С.-Петербурге первая Учительская Семинария, которая продолжала существовать до 1801 года и успела приготовить более 400 учителей. Высшая правительственная власть над новыми учебными заведениями сосредоточивалась в названной Комиссии о народных училищах, которая, вскоре по воцарении Александра I, при общем учреждении министерств, преобразована была в Министерство Народного Просвещения, с назначением в должность министра бывшего председателя Комиссии, графа П. В. Завадовского.

Первым делом нового Министерства было составление проекта „Устава учебных заведений, подведомых университетам", который и был Высочайше утвержден 5-го ноября 1804 года. По этому уставу все заведения разделялись на три разряда: гимназии, уездные и приходские училища, и в четырехгодичный курс гимназий, составлявший прямое продолжение курса уездных училищ, входили следующие предметы: алгебра, геометрия, тригонометрия, статика, механика, опытная физика, история с мифологией и древностями, география и статистика, логика, всеобщая грамматика, психология и нравоучение, эстетика и риторика, политическая экономия, право естественное и право народное, естественная история, основания науки о торговле, технология, рисование и языки: латинский, немецкий и французский; преподавание же Закона Божия, русской грамматики и арифметики заканчивалось в уездных училищах. В состав двухгодичного курса сих последних заведений, при двух только учителях в каждом из них, входили следующие предметы: Закон Божий и Священная история, чтение книги о должностях человека и гражданина, русская грамматика, чистописание, правописание, правила слога, всеобщая география, начала математической географии, география России, всеобщая и русская история, арифметика, начальные правила геометрии, рисование и основания физики, естественной истории и технологии. Такой энциклопедический курс наших первых гимназий, заимствованный от тогдашних французских лицеев, как равно и многопредметный курс уездных училищ, неминуемо должны были оказаться на практике невыполнимыми и по ограниченности назначенного на прохождение их времени, и по недостатку наличных учительских сил с необходимою для успеха дела подготовкою.

Из вышеизложенного видно, что в начале нынешнего столетия наша училищная система еще далеко не представляла той степени развития, которая могла бы снять с тогдашних военно-учебных заведений заботу об общеобразовательной подготовке будущих офицеров и позволяла бы ограничить учебный курс этих заведений одними специально-военными предметами.

Между тем, в первый же год царствования Императора Александра I, шеф 1-го Кадетского Корпуса, князь П. А. Зубов, представил проект учреждения губернских военных училищ, с целью подготовления в них сыновей дворян, посредством начального общего образования, к поступлению в кадетские корпуса, а также в университет, причем во всех 17-ти предположенных к учреждению училищах полагалось содержать постоянно до 3.000 воспитанников.

Предварительно подробного рассмотрения этого проекта в особой Комиссии, о чем будет сказано в следующей главе, Государь повелел губернаторам предложить дворянству принять добровольное участие в устройстве губернских военных училищ. „Но при предложении ему сего участия, сказано в именном Высочайшем указе от 15-го августа 1801 года, Я требую, дабы удален был и малейший вид принуждения и даже самых внушений властию, или тайным повелением отзывающихся; никаких жертв не желаю и не приемлю Я с отягощением государства и ничем неоценимого его обременения; Я желаю, чтоб пособия дворянства основаны были на едином убеждении собственных польз и на чувстве общего добра".

Вместе с тем поручено было генералу Бегичеву изыскать на месте, в предназначенных для того городах, удобные для училищ помещения, или же проектировать новые для них здания, и затем, соображаясь с местными условиями, составить для каждого училища особый штат.

В то же время дворянство Тульской губернии представило ходатайство об устройстве, на его счет, в Туле училища для воспитания неимущих дворян. Утвердив таковое предположение, Государь соизволил исполнить и просьбу дворян о наименовании нового училища „Александровским", пожаловал в помощь на его содержание по 6.000 рублей ежегодно из Собственного Кабинета и выразил надежду, „что оно устроено будет на самых лучших правилах и успехами своими оправдает ожидание истинных сынов отечества".

В 1806 году Тульскому Александровскому Дворянскому Училищу Всемилостивейше предоставлена была прибыль от продажи с Гороблогодатских заводов излишняго железа, за вычетом казенной цены; но с 1814 года пособие это заменено ассигнованием Училищу от казны ежегодной суммы в рублей. В 1818 году дворянство Тульской губернии пожертвовало 40.000 рублей, на исправление училищного дома, и особый капитал свыше рублей, с тем, чтобы на проценты с него в Училище содержалось соразмерное число воспитанников имени покойного фельдмаршала, князя Голенищева-Кутузова Смоленского. В 1817 году Тульское Александровское Дворянское Училище получило новый устав, по которому оно, согласно желанию дворянства, наименовано Военным и поставлено „на первую степень после кадетских корпусов", с отпуском на его содержание ежегодной суммы до 80.000 рублей.

В число 50-ти штатных воспитанников положено принимать исключительно сыновей бедных дворян Тульской губернии, а в число 50-ти своекоштных пансионеров -  малолетних дворян и других губерний, в обоих случаях от 8-ми до 11-ти-летняго возраста. Непосредственное управление Училищем возложено было на местный совет из губернатора, с званием попечителя, предводителя дворянства и директора Училища.

В заведении положено иметь три класса, с трехлетним курсом в каждом из них, и посвящать на классные занятия ежедневно по 8-ми часов; в учебную программу входили следующие предметы: Закон Божий, языки русский, немецкий и французский, логика и нравоучение, всеобщая и русская история, мифология и древности, основания права частного и гражданского, уголовных законов и „особенного практического российского законоведения", арифметика, геометрия, тригонометрия, алгебра до уравнений 8-й степени, приложение алгебры к геометрии, конические сечения, механика, гидравлика, гражданская архитектура, краткая опытная физика и естественная история, артиллерия и фортификация, рисование, черчение, ситуация, съемка, фехтование и танцование; сверх того воспитанники, по желанию родителей и за особую плату, могли обучаться в заведении и музыке.

По успешном окончании курса, воспитанники Училища переводились во 2-й Кадетский Корпус, для специального приготовления к выпуску офицерами в армию; неспособные же к военной службе выпускались в службу гражданскую, с чином ХIV класса.

Вскоре по учреждении Дворянского Училища в Туле, открыто было, в 1802 году, второе подобное же заведение в Тамбове, на счет пожертвованного тамошним дворянством, собственно для этой цели, капитала в 60.000 рублей. В это Училище, численностью в 120 воспитанников, положено было принимать сыновей беднейших дворян на бесплатное содержание, а также своекоштных пансионеров и полупансионеров, с платою по 150 и 50 рублей в год; отличнейшие из окончивших курс в Училище предназначались к переводу в кадетские корпуса и в университет.

Затем, в 1820 году, дворянство Слободско-Украинской губернии ходатайствовало об устройстве, на его иждивении, военного училища в Харькове, на 80 воспитанников, с предоставлением им права выпуска в офицеры прямо из училища. В 1823 году, Государь, одобрив такое предположение дворянства, повелел графу Аракчееву сделать все распоряжения по открытию в Харькове просимого училища, с наименованием его Кадетским Корпусом; но впоследствии учреждение этого Корпуса было отменено, и названная губерния приписана к Полтавскому Кадетскому Корпусу.

Из других дворянских пожертвований, по вызову правительства, на устройство военных училищ, более значительные суммы были ассигнованы, как видно из донесений генерала Бегичева, дворянством следующих губерний: Тверской  -  200.000, Рязанской - 87.000, Смоленской - 65.000, Ярославской  -  63.000 и Нижегородской  -  80.000 рублей : все таковые пожертвования, по мере их поступления, передавались в местные Приказы общественного призрения, для приращения из процентов впредь до употребления согласно назначению.

Наконец, в последний год царствования Александра I, открыто было еще одно Военное Училище -  Оренбургское, названное Неплюевским, в память бывшего начальника того края, сенатора И. И. Неплюева; заведение это предназначалось для детей чинов иррегулярных войск отдельного Оренбургского Корпуса, а также для детей туземных азиатцев и вообще лиц свободного состояния. Оренбургское Училище, устроенное всего на 80 воспитанников, содержалось частью собственными средствами, а частью из доходов края, подчинялось Оренбургскому военному губернатору и в общих чертах руководствовалось вышеприведенным уставом Тульского Александровского Военного Училища, с применением установленной учебной программы к местным потребностям; кроме того воспитанники должны были обучаться здесь и восточным языкам: арабскому, татарскому и персидскому. По окончании курса, воспитанники из дворян определялись в службу военную или гражданскую, с правом на удостоение, впоследствии, к производству в чины по заслугам каждого, причем, более успевшие в восточных языках назначались в переводчики, конфиденты и толмачи по пограничному управлению; воспитанники же из купцов и мещан, при выпуске из заведения, пользовались покровительством его начальства „в отыскании законного промысла и упражнения".

В 1802 году, по проекту генерала Клингера, последовало учреждение Пажеского Корпуса, как отдельного учебно-воспитательного заведения, в котором „имеют быть преподаваемы нужные офицеру познания". Для помещения нового заведения тогда же был нанят в Петербурге дом кавалера д’Орбиньи (ныне принадлежащий Императорскому Училищу Правоведения), а в 1810 году Пажеский Корпус переведен в занимаемый им и поныне дом, принадлежавший сперва графу Воронцову, а потом капитулу Ордена св. Иоанна Иерусалимского.

В Корпусе положено было иметь три пажеских и один камер-пажеский класс.

В состав учебного его курса входили: Закон Божий, русский, французский и немецкий языки, история, география, арифметика, алгебра, начальная и высшая геометрия, тригонометрия, физика, статика и механика, артиллерия, фортификация, рисование и ситуационное черчение, танцование, фронт, верховая езда и фехтование; учеников же камер-пажеского класса особо предписано было знакомить с „историей о трактатах и негоциациях государственных, о политическом отношении государств и о правлениях европейских", а также упражнять в деловом слоге на трех упомянутых языках.

Далее, устав Корпуса, определяя цель его учреждения в „образовании нравов и характера", указывал, чтобы „обхождение с пажами и камер-пажами было вежливое, непринужденное, благопристойное и без грубости, не только на деле, но и на словах, так как не страх, а убеждение в их обязанностях долженствует ими руководствовать".

Каждое из четырех воспитательных отделений Корпуса имело особое помещение, смежное с квартирой заведовавшего им офицера; учебною частью руководил инспектор классов, а для управления хозяйством учрежден был комитет, состоявший из директора, ротного командира и всех офицеров.

С 1802 года должность директора занимал здесь генерал-майор А.Г.Гегель, а с 1806 по 1880 г. - артиллерии полковник (впоследствии генерал-лейтенант) И.Г.Гегель.

В 1810 году издан новый штат Пажеского Корпуса, на 50 пажей и 16 камер-пажей с отпуском на его содержание до 125.000 рублей. Наконец, в 1819 году Пажеский Корпус, состоявший до того в заведывании генерала Клингера, подчинен был Главному директору кадетских корпусов, графу Коновницыну.

При восшествии на престол Императора Александра I полевые войска наши состояли из 215 батальонов пехоты и 41 полка кавалерии; к началу же 1807 года состав армии возрос до 436 батальонов и 62 кавалерийских полков. Такое быстрое увеличение числительности наших войск потребовало чрезвычайных мер для подготовки соответственного числа армейских офицеров. В этих видах, Высочайшим рескриптом от 14-го марта 1807 года, министру внутренних дел повелено было объявить, чрез губернаторов и предводителей дворянства, чтобы все дворяне, достигшие 16-ти лет и желающие поступить в военную службу, на будущее время, вместо определения прямо в войска унтер-офицерами, являлись в петербургские кадетские корпуса, для ознакомления с порядком службы и приобретения познаний, необходимых для производства в офицеры; вместе с тем разрешено было принимать в кадетские корпуса, для той же цели, студентов и вообще воспитанников учебных заведений, подведомственных министерству народного просвещения.

Обязанность подготовления молодых дворян к офицерскому званию возложена была на 2-й Кадетский Корпус, при котором сформировался таким об­разом отдельный „Волонтерный Корпус", получивший в следующем же году наименование Дворянского полка. Первоначально это новое заведение помещено было в соседних со 2-м Корпусом деревянных строениях полотняной фабрики Удельного ведомства; но вскоре за тем для дворян отвели два флигеля в корпусном здании (по Большой Спасской улице), где полк оставался уже до 1837 года. Так как почти всем изъявившим желание поступить в Дворянский полк выдавались от казны прогоны до С.-Петербурга, то число прибывших туда молодых дворян к концу первого же года дошло до 600 человек, из которых и составился 1-й батальон полка, вверенный командованию корпусного майора Гольтгойера; образовавшийся впоследствии 2-й батальон поручен был другому корпусному же штаб-офицеру, майору Энгельгардту. Общее заведывание полком оставлено за директором 2-го Кадетского Корпуса, а в помощь командирам батальонов назначено по три офицера в каждый.

Как и надо было ожидать, большинство неимущих дворян спешило воспользоваться дарованным им правом отдавать сыновей на казенное содержание, вследствие чего в числе прибывавших в полк оказывалось много вовсе неспособных к военной службе: малолетних, слабых, болезненных; между последними нашелся даже один совершенно немой. Не малые затруднения для правильной организации дела представляли также крайнее разнообразие и вообще весьма низкий уровень учебной подготовки прибывавших в полк молодых людей, между которыми нередко встречались даже безграмотные.

К тому же, так как учреждением Волонтерного Корпуса предполагалось сначала удовлетворить только случайно увеличившейся потребности в офицерах, то открытие его, как заведения временного, совершилось очень поспешно, без самых необходимых приготовлений. При таких неблагоприятных обстоятельствах содержание дворян, в первое время существования полка, было весьма неудовлетворительно: помещения тесные и неприспособленные, одежда, постели и белье - из самых простых и грубых материалов, столовое довольствие - очень скудное; только с 1808 года положено было отпускать из казны определенную сумму на содержание полка, в размере по 140 рублей на каждого человека.

Все обучение здесь дворян ограничивалось в первое время лишь строевыми занятиями; грамоте и счету обучались только самые слабые по познаниям, при исключительной помощи их же товарищей. Собственно военным наукам стали обучать дворян только впоследствии, по временам учреждая для того особый артиллерийский класс, числительность которого ограничивалась, впрочем, 30 - 40 слушателями.

Не смотря на это, уже к началу 1808 года из полка выпущено на службу 276 офицеров, после чего новые приемы дворян в полк стали производиться с большею разборчивостью и самое обучение их приведено в некоторую систему, причем многие из дворян, получивших дома начальное образование, прикомандировывались, для окончания курса, ко 2-му Кадетскому Корпусу.

Особенное внимание обращено было на строевую подготовку будущих офицеров, для чего, между прочим, дворяне и кадеты участвовали ежегодно (до 1812 года) в летних практических походах, располагаясь лагерем в окрестностях столицы, в Стрельне и в Петергофе; в это же время их знакомили на практике с производством простейших саперных и топографических работ. В 1810 году при каждом батальоне Дворянского полка сформировано по одной гренадерской роте и, вместе с тем, предписано выпускать в офицеры только из унтер-офицеров и гренадер, а жалуемые из Кабинета Его Величества каждому производимому в офицеры 50 рублей впредь на руки не выдавать, обращая их на постройку офицерского обмундирования при самом заведении; впоследствии же к этому пособию при выпуске, для воспитанников военно-учебных заведений, прибавлено было еще третное жалованье не в зачет.

В конце 1811 года, в виду предстоявшей войны, сформирован был при Дворянском полку, по мысли Цесаревича Константина Павловича, Дворянский кавалерийский эскадрон, числительностью в 110 человек, к которому, с 1813 по 1818 год, прикомандировывались еще, для строевого обучения, юнкера кавалерийских полков. Число всех обучавшихся в Дворянском полку с кавалерийским эскадроном, простиравшееся в половине 1813 года до 1.700, достигло в 1815 году 2.400, что и вынудило занять под это заведение еще и казармы Учебного гренадерского полка.

В исходе 1816 года для Дворянского полка с кавалерийским эскадроном, в числе прочих заведений, издано было штатное положение, с назначением первому из них, в двухтысячном составе, по 807.000 и второму, в 236 человек, по 126.000 рублей в год. Понятно, что при такой массе собранных в одну команду молодых людей весьма различного возраста, домашнее воспитание которых в огромном большинстве было запущено и даже вовсе пренебрежено, заведение с крайне ограниченными личными и недостаточными материальными средствами оказывалось совершенно бессильным дать сколько-нибудь правильное, твердое направление умственной и нравственной выработке своих питомцев; ему, очевидно, оставалось только, что оно и делало, поспешно дрессировать будущих офицеров собственно по фронтовой части и обычными в то время суровыми мерами поддерживать необходимую в подобной команде чисто внешнюю дисциплину. К тому еще в это время состоялось распоряжение, по которому дурных воспитанников кадетских корпусов переводили в Дворянский полк; мера эта, несомненно выгодная для первых , неминуемо представляла еще новые затруднения для последнего. Но так как постоянные войны с 1807 года вынуждали тогда наше правительство заботиться о возможном увеличении контингента офицеров, хотя бы в явный ущерб его качеству, то Дворянский полк продолжал выпускать своих воспитанников в офицеры, конечно без строгого разбора, даже по два раза в год.

Приняв во внимание всю совокупность вышеприведенных неблагоприятных обстоятельств, нельзя не отдать справедливости почтенным усилиям тогдашних руководителей заведения, директора 2-го Корпуса, генерала А. А. Клейнмихеля, полковника Ф. Г. Гольтгойера и других его помощников, из которых многие были еще нередко отвлекаемы разными служебными поручениями от прямой их обязанности; так, в 1812 году, сам Клейнмихель формировал в Ярославле четыре пехотных полка и затем командовал гвардейскими резервными батальонами, а шесть офицеров из состава Дворянского полка были командированы в резервную армию князя Лобанова-Ростовского.

В 1815 году, по смерти Клейнмихеля, в должность директора 2-го Кадетского Корпуса и Дворянского полка, с эскадроном, назначен был генерал-майор Куруша; но так как он, состоя при Цесаревиче, находился постоянно в Варшаве, то управление соединенными заведениями поручено было полковнику Маркевичу, который оставался во главе их до окончательного отделения Дворянского полка от 2-го Корпуса (в 1882 году) и просвещенной заботливости которого полк этот был много обязан значительными улучшениями в постановке учебной части.

Одновременно с учреждением Дворянского полка в начале 1807 года Гродненский Кадетский Корпус, по ходатайству дворянства Смоленской губернии, перемещен был, в составе двух рот, в город Смоленск, где заведение и оставалось до 1812 года, когда воспитанников его перевели сперва в Тверь, потом в Ярославль и, наконец, в Кострому, сохраняя за Корпусом наименование Смоленского. В 1818 году, по представлению шефа Корпуса, генерал-майора Готовцева, о неудобствах помещения и содержания заведения в Костроме, предположено было перевести его в Москву, с увеличением комплекта до 500 воспитанников и с отпуском на его содержание 270.000 рублей.

В 1820 году новый директор Смоленского Корпуса, генерал-майор Ушаков 3-й, был командирован в Москву с целью приискания там удобного для помещения Корпуса дома. Избранное им здание Головинского дворца оказалось слишком обширным для одного заведения, вследствие чего, в начале 1828 года, состоялось Высочайшее по веление о том, чтобы в названном дворце поместить воспитанников как Смоленского Корпуса, так и Московского Военно-Сиротского Отделения, с некоторыми из служащих при них лиц, а для остальных чинов этих двух заведений и для местного гарнизонного батальона предоставить соседние "Красные казармы"; на приспособление здания для помещения Корпуса назначена была сумма в 855.000 р., почти половина которой покрыта из экономических средств самого заведения. В течении лета следующего же года Смоленский Корпус был окончательно переведен в приготовленное для него здание Головинского дворца и, по Высочайшему приказу от 8-го августа 1824 года, наименован Московским Кадетским Корпусом.

В 1812 году, по проекту подполковника Фон-Фиандта, основан был под его начальством, в м. Гаапаньеми Куопиоской губернии, Финляндский Топографический Корпус, с целью образования топографов для рекогносцировки края и для исследования его судоходных рек; состав Корпуса ограничивался в первое время 10-ю офицерами и 6-ю кадетами, на содержание которых отпускалось из Кабинета Его Величества по 12.000 рублей в год. Через четыре года специальный характер этого заведения изменился и, с расширением его средств, оно уже начинает приготовлять молодых людей, из финляндских уроженцев, ко всем родам военной службы. Комплект воспитанников, казенных и своекоштных, определен в 60 человек, при 8-ми офицерах, 5-ти преподавателях и враче, с отпуском из Кабинета по 12.000 р. и из Финляндских статных сумм по 6.000 р. в год.

По части учебной Корпус был подчинен начальнику Главного Штаба Его Императорского Величества, а по хозяйственной - Комиссии Финляндских дел; в число воспитанников положено было принимать не иначе, как по предварительному испытанию (впоследствии, с 1823 года при Корпусе устроена была элементарная школа на 30 учеников, в видах облегчения недостаточным родителям приготовления сыновей к поступлению в заведение) и затем, в продолжении четырехлетнего курса, они обучались здесь: Закону Божию, языкам: русскому, шведскому, французскому и немецкому, истории, географии, арифметике, алгебре, геометрии, прямолинейной и сферической тригонометрии, дифференциальному и интегральному исчислению, фортификации, артиллерии, тактике, топографии с черчением, фехтованию, верховой езде и фронту.

Эти основные черты устройства Корпуса сообщены были тайным советником, бароном Троилем, начальнику Главного Штаба, при отношении от 17-го мая 1816 года за № 517, в котором упомянуто, между прочим, и о том, что раздача кадетам знаков отличия запрещается на будущее время.

Осенью 1818 года пожар истребил в м. Гаапаньеми все корпусные здания, после чего заведение около пяти лет оставалось без постоянного помещения и временно располагалось в окрестных деревнях. В мае 1819 года директором его, вместо Фиандта, назначен был свиты Его Величества, по квартирмейстерской части, полковник Теслев 2-й, а вслед за тем 14-го (26-го) июня состоялось Высочайшее повеление о переводе Корпуса в гор. Фридрихсгамн, с наименованием Финляндским Кадетским Корпусом.

22-го июля (3-го августа) того же года заведение это получило новый штат, по которому назначено содержать в нем 30 казенных и 30 своекоштных воспитанников, с платою за каждого из последних по 410 р. в год. Для помещения Корпуса во Фридрихсгамне отведено было пять казенных домов, а на приспособление их и на возведение вновь необходимых построек ассигновано из Финляндской милиционной казны до 240.000 рублей. В то же время Государыня Императрица пожаловала Корпусу 10.000 рублей на устройство библиотеки, так как прежняя, унаследованная им еще от бывшего в м. Гаапаньеми, до 1808 года, шведского училища, истреблена была пожаром. По окончании устройства зданий для Финляндского Кадетского Корпуса во Фридрихсгаме, он был открыт там 22-го февраля (5-го марта) 1823 года.

Наконец, в этом же году, по мысли Великого Князя Николая Павловича, учреждена в Петербурге Школа Гвардейских Подпрапорщиков. Еще за два года перед тем, когда гвардия временно стояла в западных губерниях, Его Высочество, командовавший 2-ю бригадою 1-й гвардейской пехотной дивизии, обратил внимание на то, что молодые люди, поступающие в полки подпрапорщиками, нередко по окончании курса даже в высших учебных заведениях, в большинстве случаев оказываются весьма слабо подготовленными в науках военных, трудно усваивают требования воинской дисциплины и вообще мало успевают в строевом образовании.

Для облегчения, в этом смысле, подготовки надежных гвардейских офицеров, Великий Князь, воспользовавшись зимнею стоянкой гвардии в Литве, собрал юнкеров Измайловского и Егерского полков в бригадную квартиру, с целью дать им, под личным Своим руководством, необходимое военное образование. Ободренный успехом этого частного опыта, Великий Князь, по возвращении гвардии в столицу, представил проект учреждения особой военной школы, прямое назначение которой состояло бы в сообщении полковым подпрапорщикам военно-научного образования, совместно с правильным фронтовым их обучением, особенно же в ознакомлении их с требованиями служебной дисциплины и с прочими обязанностями военного звания вообще, „а тем паче гвардейского офицера".

По основной мысли этого проекта, „все офицеры Школы, начиная с ея командира, никогда не должны упускать из виду высокой и лестной доверенности, оказанной им Всемилостивейшим Государем; они должны служить образцом для молодых людей, готовящихся впоследствии украсить и подкрепить собою славную российскую гвардию, и своим примером образовывать из них непоколебимых и верных защитников Государя и Отечества". „Поэтому, - сказано далее, - все обучение в Школе должно клониться исключительно к сему единственному предмету, и всякое упущение и послабление могут не только разрушить всю пользу, ожидаемую от сего заведения, но и вовлечь его в пагубные последствия".

На основании представленного проекта, в Главном Штабе были разработаны подробности устройства и штат нового заведения; инструкция же для внутреннего им управления была составлена самим Великим Князем, которому, по Высочайшему повелению, поручен был главный надзор над учреждаемою Школой, с назначением в должность заведывающего ею инженер-генерала, графа Оппермана.

Непосредственное командование „Гвардейскою Юнкерскою Школой", состоявшею и в ведении командира отдельного гвардейского корпуса, вверялось одному из лучших штаб-офицеров гвардии, в помощь которому назначались ротный командир и шесть субалтерн-офицеров.

Заведывание же собственно учебною частью поручалось особому инспектору классов, которому прямо подчинялись все преподаватели, избираемые преимущественно из офицеров Генерального Штаба, артиллерийских и инженерных. Учебный курс продолжался два года, причем собственно на классные занятия полагалось ежедневно 6 часов (по три двухчасовых лекции), а на фронтовые - 2 часа; на летнее же время рота подпрапорщиков выводилась в лагерь под Красным Селом, где и несла всю войсковую службу вместе с гвардией. В состав учебного курса Школы входили следующие предметы: воинский устав и тактика, полевая фортификация и артиллерия, глазомерная съемка и ситуационное черчение, военные и гражданские законы и, наконец, история и география „в военном смысле*.

Число обучавшихся в Школе ограничивалось только общею нормою подпрапорщиков в полках гвардии, по 24 человека на каждый, и затем все выдержавшие установленное приемное испытание из предметов общеобразовательного курса, по достижении 17-ти летнего возраста, зачислялись на службу в полки и принимались в Школу, сохраняя здесь полковую форму обмундирования.

На каждого поступившего в Школу ей отпускалось от казны все положенное довольствие (жалованье, провиант, мундирные и аммуничные вещи, предметы вооружения); кроме того каждый подпрапорщик вносил за свое содержание по 500 рублей в год, а на общие расходы назначено было выдавать Школе от казны ежегодно до 35.000 рублей, сверх единовременного отпуска, на первоначальное обзаведение, суммы в 15.000 рублей.

Высочайший приказ об учреждении Школы последовал 9-го мая 1823 года, открытие ее происходило 18-го августа и учебные занятия начались 27-го августа того же года.

Командиром нового заведения назначен был л.-гв. Измайловского полка полковник Л. Л. Годеин, инспектором классов - Генерального Штаба полковник барон Деллинсгаузен, а ротным командиром - капитан Е. К. Мёрдер, выпущенный в 1804 году из 1-го Кадетского Корпуса и впоследствии, с июля 1824 года, имевший счастие быть наставником Великого Князя Александра Николаевича, ныне благополучно царствующего Государя Императора.

В первое время своего существования Школа гвардейских подпрапорщиков помещалась в казармах л.-гв. Измайловского полка; но через два года, по ходатайству Августейшего Основателя Школы, собственно для нее приобретен был в казну бывший дом графа Чернышева, у Синего моста, находившийся на том месте, где ныне Мариинский дворец. По приспособлении этого дома к удобному помещению в нем как подпрапорщиков, так и служащих при заведении лиц, оно было переведено туда 10-го августа 1825 года.

Оканчивая эту главу, считаем необходимым прибавить, что мы не упоминали в ней об открытии в рассматриваемый период еще двух специальных училищ: в 1819 году - Инженерного и в 1820 - Артиллерийского, как учреждений, неподведомственных в настоящее время Главному Управлению Военно-Учебных Заведений; обстоятельный очерк устройства и развития первого из этих училищ издан был в 1869, а второго - в 1870 году.

Предыдущая глава

Перейти

Следующая глава